Падаю вверх

— И? Куда путь держим?

— Просто пройдемся, погода отличная!

— Да, ты вся светишься, только не от погоды. Я не выдержу длительной прогулки, без подробностей твоего сношения с Даффи!

Я пихаю ее локтем и тяну через дорогу. Там располагается небольшая кондитерская, где на витрине, призывно поют эклеры, суфле и прочая вкуснотища. Мы покупаем по стакану клубничного коктейля и по воздушному, персиковому пирожному. Ноги сами несут нас в направлении парка. Поток весеннего бриза, раздувает волосы и оседает на кончиках ресниц. Мы садимся на единственную свободную скамейку и подставляем лица дневному солнцу.

— Не томи, Микки. Я же не дура. О моем сексе можно забыть на две недели, так хоть тебя послушаю.

Морган самая любопытная девушка, какую я знаю. И эта рекомендация врача об ограничении половых контактов, ужасно бесит ее. Но, так надо, учитывая то, что она перенесла.

— Всё как у всех, Морган.

— Смеешься?! Он твой первый парень! Хочу деталей!

Я громко выдыхаю, подтягиваю коктейль за трубочку и произношу то, что повергает подругу в шок.

— Он самый нежный и чувственный любовник.

— Что?!!! — девушка соскакивает и зажимает уши руками. — Я не верю! Мы точно, про одного и того же парня говорим?

— Почему ты так удивляешься?

Морган садится обратно, продолжая странно улыбаться.

— Просто, по моему личному мнению, и, по словам других девчонок, он грубый, даже жестокий.

— Глупости, мы много целуемся, обнимаемся, и я таю, от его прикосновений в прямом смысле.

— Тааак, малышка, не нравится мне твой настрой. Трахаться это одно, а слышать от тебя о нежностях и прочих ванильных штуках, это опасно.

— Мы не трахаемся, мы занимаемся любовью, Морган.

— Ах, вот оно что! Слушай меня, — подруга отбирает пластиковый стакан из моих рук. — Не вздумай, влюбляться в Даффи. Ты под воздействием сексуальных чар. Так бывает, когда теряешь невинность. Тебе кажется, что он тот единственный и неповторимый, а на деле, просто заполняет тобой пустоту. Поверь, ему скоро надоест с тобой возиться. И всё вернется на круги своя, а точнее, он найдет утешение в объятиях Кейси.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь. И я не собираюсь влюбляться. А вообще, от меня и от него, ничего не зависит. Ясно! — возвращаю свой клубничный коктейль и жадно заполняю рот взбитой сладостью

— Прости. — Морган кладет руку мне на колено. — Я всего лишь, беспокоюсь за тебя. Давай, не будем ругаться?

Я улыбаюсь и корчу кривую рожицу.

— Это потому-что, ты всё еще хочешь знать, что он со мной вытворял?

— Бл@дь, Микки!!!

У меня не остается выбора. До невозможности умоляющий, взгляд Морган, развязывает мне язык. Да и чего скрывать факты от той, которая в мире мужчин, вращается гораздо дольше меня. Навряд ли, ее поразит мой рассказ. Листва у нас над головами, колышется порывом ветра, создавая какофонию ярких звуков. Если прислушаться, то они напоминают легкий джаз. А здесь в Орлеане, почти все сходят с ума, поэтому музыкальному жанру.

В заключение моего повествования, подруга томно сглатывает и откидывается на деревянную спинку скамейки.

— Охренеть!!! Микаэлла, это нечто!!!

— Не думала, что это окажет на тебя такое воздействие.

— Чёрт, это так классно! Теперь, я буду думать о вас без остановки! А мистер Даффи, хорош!

— Только никому ни слова.

— Я же твоя подруга, какие сплетни.

Позже, я немного жалею, что делюсь с Морган своей личной жизнью. Во время дальнейшей прогулки, она с завидной периодичность вспоминает мои слова и расплывается в улыбке. А после, обнимает меня и шепчет, что может помочь с тем, как в следующий раз, поразить Коула. Сначала я отмахиваюсь и смущаюсь, а потом закусываю губу и слушаю, эту инопланетную развратницу. Ведь усомниться в знаниях ходячей Камасутре, нереально.

***

В клубе царит неразбериха и полный беспредел. Луи нервно курит длинные, дамские сигареты со вкусом вишни и грязно выражается на французском языке. Откуда знаю что грязно? Мамины уроки не проходят бесследно. Одри, Жанин и еще парочка девушек, жмутся на сцене, как козы в загоне. Я приветствую маэстро, легкой улыбкой и направляюсь в гримерную комнату, чтобы нарядиться к своему номеру. Там как раз никого нет, все находятся под пристальным контролем Луи. Спокойно справляюсь с костюмом, намазываю волосы блестящим гелем и подвожу глаза голубым карандашом. Дверь привычно хлопает позади меня, только в отражении квадратного зеркала, вижу Кейси, а не веселящихся танцовщиц.

— Есть разговор, Мейсон.

— О чем?

— Для начала повернись, чтобы я видела твои глаза.

Я разворачиваюсь и замечаю, что гримёрка заполняется Одри, Жанин и высокой, темноволосой девушкой по имени Барбара.


— Такое ощущение, что вы собрались устроить драку. — Я хмыкаю, нащупывая рукой оборонительную расческу

Кейси приближается и прямо у моего носа, произносит:

— Тебе не удастся привязать Коула своей чёртовой девственностью. Он любит опытных девушек.

— А опыт, приходит после какого количества? Двадцать, пятьдесят?

— Закрой рот, Микаэлла. — хватает меня за шею. — Он мой. И останется им навсегда.

Я врезаю расчёской ей в ухо, и она вскрикивает. Жанин и Одри, быстро приходят на помощь. Девчонки не жалея ногтей, проходятся по моим рукам, оставляя красные следы. Придя в себя, Кейси бьет меня в живот, и я падаю на пол.

— Ты игрушка, Мейсон. Жалкая, смазливая кукла!

Кейси наступает каблуком на мою кисть, с ухмылкой вкручивая шпильку. Я чувствую, что скоро лишусь руки. Одри с Жанин, просят ее прекратить. Какими бы сучками они не были, но причинять такой вред, обе не готовы. Кейси поднимает ногу и, смеясь, скрывается в коридоре. Вместо нее, заходит Морган и, видя, что со мной делают, берет серебряную трость, предназначенную, для одного из номеров и заносит над девчонками. Те, под страхом остаться без зубов, выбегают следом за своей предводительницей. Подруга поднимает меня на ноги и кривится, глядя на мою опухшую руку.

— Надо в больницу.

— Нет, перевяжи чем-нибудь и всё.

— А выступление?

— Я выступлю. Надену перчатки.

— С ума сошла? А вдруг перелом?

— Всё хорошо, правда. Только Коулу не говори. И, можешь, оказать мне услугу. Скажи ему, что я плохо себя чувствую. Не хочу, чтоб он расспрашивал об этом и приходил сегодня.

— Как знаешь, но Кейси я устрою ночь ужаса!

— Не нужно.

— Хочешь спустить ей эту выходку? Ну, уж нет!!!

— Морган…

— Так, сейчас ты идешь к себе, а я выступлю два раза, деньги поделим пополам. Поняла?

— Хорошо. Спасибо.

— Пойдем, приложим лёд и посмотрим, что есть в моей аптечке.

В этот вечер я не выхожу на сцену, благодаря Кейси и ее прихвостням. Ближе к ночи, моя рука ноет ни на шутку. Я ворочаюсь под одеялом, пока, боль не становится невыносимой. Встаю, включаю свет и понимаю, что дело плохо. Мои пальцы толще сосисок. Чёрт! Мне нужно обезболивающее или поход к врачу. Я надеваю халат и иду в единственное место, с десятком анальгетиков — бар. Там наливаю себе стаканчик виски и устраиваюсь на одном из мягких диванчиков. Я принуждаю себя пить, чтобы хотя бы уснуть. После двух заходов, больной рукой могу разбивать стены. Даже не замечаю, как отрубаюсь с пустым стаканом, источающим пряный аромат.





Глава 25 Коул




Морган появляется в моем кабинете и сбивчиво говорит мне о том, что Микаэлла плохо себя чувствует сегодня.

— Я выступлю за неё, об этом можешь не волноваться. — голова с синими дредами исчезает за дверью.

Что могло произойти? Чуть позже все же решаю навестить девушку, а пока мне нужно закончить кое-какие дела за пределами клуба.

Я возвращаюсь, когда солнце окрашивает горизонт над Новым Орлеаном. И каково же мое удивление, когда я вижу Микаэллу, спящую на одном из диванчиков в главном зале. На полу лежит полупустая бутылка виски. Прежде чем взять девушку на руки, я замечаю, что ее рука повреждена. Бл@ть, что произошло?

Укладываю Микаэллу на матрас, а сам отправляюсь за объяснениям к Морган.

— Твою мать, Даффи, какого хрена ты притащился в такую рань? — заспанное лицо девушки появляется в дверях.

— Что с рукой Микаэллы? — спрашиваю я, опираясь обеими руками о дверной косяк.

Морган зевает, прикрывая рот ладонью.

— Повредила во время репетиции. Можно, мне ещё немного поспать?

Она пытается закрыть дверь прямо перед моим носом, но мой ботинок не даёт ей этого сделать.

— Ты держись меня за идиота, Скотт?