Овсянка, мэм!

Я обняла ее за плечи и добавила мягко:

– Дорогая, это ведь я – старая тетушка, помнишь? Это я должна переживать о твоем личном счастье, а не наоборот!



Роуз не угомонилась, пока я не заказала целых три платья. Отбиться удалось только от рюшей, бантов и стекляруса, совершенно неуместных в моем возрасте и положении. Ладно еще быть старой девой, но старой девой, страдающей отсутствием вкуса? Увольте!

– Тетя Мэри, тебе нужен новый гардероб! – заявила она, едва мы вырвались на улицу из захламленной гостиной, которая служила портнихе кабинетом.

– Глупости, – парировала я легко. – У меня есть все необходимое.

Даже в избытке, если вспомнить времена, когда я довольствовалась двумя платьями, шалью и носовым платком.

– Но твои платья ужасны! – воскликнула она, не сдержавшись, и вновь густо покраснела. Саму Роуз ужасно раздражало, как легко она заливалась краской, зато меня умиляло. Как быстро это проходит! – Прости, но это правда.

Я знаю, знаю. Сама такие выбирала.

– Роуз, дорогая…

– Я оплачу счет, – сказала она поспешно и нервно одернула юбку. – Тетя Мэри, я же не оказалась в приюте только благодаря тебе. Позволь мне хоть немного отблагодарить за твою доброту.

– Глупости. – Я похлопала ее по руке. – Ты ничего мне не должна. Я делала это в память о сестре.

Небольшая ложь во благо.

Роуз не успокоилась, но наконец сообразила, что не стоит обсуждать семейные дела на деревенской улице. И мы наконец отправились на почту.

Заправляла там похожая на мышку миссис Шилдс. У нее были маленькое острое личико, круглые глазки и тонкий нос, которым она имела привычку шмыгать. Компанию миссис Шилдс составляли две милые пожилые леди: одна невысокая и изящная, похожая на фарфоровую статуэтку, зато вторая обладала громовым голосом, красным лицом и сложением валькирии. Миссис Брэнт и мисс Смит, как шепотом пояснила мне Роуз.

– Здравствуйте, – приветливо сказала я и направилась прямиком к витрине с открытками.

Выбор был невелик, но я старалась продемонстрировать, что покорена идиллическими видами на поля, развалины средневекового замка и кафедральный собор в Лозборо.

– Как красиво, – восторгалась я, проводя пальцем по колокольне с почерневшими от времени колоколами. – Такое старинное сооружение! Должно быть, туда приезжает много людей.

– Боюсь, не так много, – тихо возразила миссис Брэнт. – В Альбионе немало подобных мест.

– Да наша деревенская церковь не хуже! – так громко заявила мисс Смит, что викарий в той самой церкви наверняка расслышал. И признала нехотя: – Только она, конечно, нуждается в ремонте.

– И будет нуждаться еще двадцать лет, – хихикнула миссис Шилдс, и кончик ее носа покраснел. – Сомневаюсь, что наш дорогой викарий найдет нужную сумму. Между нами говоря, он уже лет пять не может ее собрать.

– Разве вы не слышали? – округлила глаза миссис Брэнт, в волнении так сжав совершенно не нужный ей этим погожим днем зонтик, что он затрещал. – Наш дорогой викарий Миллер получил наследство! Леди Хэлкетт-Хьюз…

– Бедная, бедная леди! – запричитала миссис Шилдс, недобро щурясь. Очевидно, ей не понравилось, что подруга успела раздобыть новость первой.

Миссис Брэнт пропустила это мимо ушей. Глаза у нее блестели, лицо разрумянилось от удовольствия.

– Так вот! – подняла пальчик она. – Мне достоверно известно, что леди Хэлкетт-Хьюз оставила викарию десять тысяч!

Сумму она, к слову, завысила вдвое. Ради пущего эффекта? Думаю, через несколько дней сумма наследства дорастет тысяч до тридцати, а там и до пятидесяти.

Дамы ахнули, а мисс Смит извлекла носовой платок и трубно высморкалась.

Роуз молчала, будто воды в рот набрав. Надеюсь, дамы не вспомнят, что мы с ней присутствовали при оглашении завещания, иначе нам несдобровать. Впрочем, им и без того хватало, что обсудить.

– Как ему повезло, – пробормотала миссис Шилдс, облизнув губы, похоже никогда не знавшие помады.

– Повезло всему Дорсвуду, – заметила миссис Брэнт рассудительно. – Теперь к нам тоже будут приезжать туристы.

– Не теперь, – поправила миссис Шилдс, зачем-то выравнивая газеты на витрине, – а когда сделают ремонт.

Мисс Смит кивнула со значением и заявила, тщетно пытаясь понизить голос:

– Я, конечно, не хочу сказать ничего плохого о викарии… Но знаете, у меня была одна знакомая… Она якобы собирала пожертвования в пользу ветеранов, а на самом деле…

– На самом деле?.. – повторила миссис Шилдс нетерпеливо.

– Присваивала! – Мисс Смит убрала платок и припечатала: – Воровка!

– Не хотите же вы сказать, – прошептала миссис Брэнт, качая головой, – что викарий Миллер…

– Нет-нет, что вы! – замахала руками мисс Смит. – Просто вспомнилось.


И дамы со значением переглянулись. М-да, нелегко будет бедному викарию доказать, что он потратил на ремонт все до последнего пенни.

Я негромко откашлялась.

– Простите. Я бы хотела купить вот это. – Я выложила на стойку дюжину ненужных мне открыток с местными видами, присовокупив несколько газет. – И будьте любезны, подскажите. Мне нужно нанять помощника садовника… Можно совсем неопытного.

– В «Ивы»? – быстро спросила миссис Шилдс. – До войны там работало три садовника, но теперь, конечно, такого никто не может себе позволить.

Дамы вновь переглянулись.

– Ну, не знаю… – протянула мисс Смит. – Может, Дерек Джонс?

– Да что вы! – замахала на нее руками миссис Шилдс. – У него же невеста.

Она осеклась и стрельнула глазами в Роуз.

– Младший Билли Стивенс? – предложила миссис Брэнт.

– Да у него же руки-крюки! – возразила миссис Шилдс.

Закипел спор.

Примерно через десять минут я поняла природу затруднений леди Присциллы. Более-менее толковых – и молодых – помощников решительно отвергали, поскольку у них имелись жены или хотя бы невесты. Понять не могу, почему все три дамы были уверены, что беднягу немедленно собьют с пути истинного? Остальные кандидатуры годились только для перекопки земли и переноса тяжестей, а это совсем не то, что я искала.

В конце концов я оставила объявление (их размещали тут же, на специальной доске), после чего мы с Роуз поспешили сбежать. Жаль, недостаточно проворно.

Из незакрытого окна на нас выплеснулось, как ведро помоев:

– Говорят, Родерик Хьюз ее бросил! Хотя она так, прости господи, хвостом перед ним крутила, что смотреть стыдно.

– И не говорите, моя дорогая. И она еще называет себя медсестрой! Курам на смех.

– А я слышала, это она убила бедную леди…

Надо держать себя в руках. Ради Роуз, на глазах у которой выступили злые слезы. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Я лучезарно – надеюсь! – улыбнулась и взяла племянницу под руку.

– Дорогая, – сказала я громко, чтобы сплетницам было хорошо слышно. – Ты не знаешь, во сколько отходит автобус в Лозборо? Думаю, самое время купить новые платья и шляпки для приема у мистера Гилмора.

Позади на три голоса ахнули, а Роуз слабо улыбнулась и сказала звонко:

– Зачем нам автобус, тетя? Мистер Гилмор охотно нас отвезет, он сам говорил.

– Распутницы! – придушенно взвыла миссис Шилдс.

Остальные завистливо молчали.



Обратно мы добрались куда быстрее, потому что Роуз не останавливалась понюхать цветочки и восхититься видом. Губы ее были напряженно сжаты, меж бровей залегла морщинка, а туфли вздымали облачка пыли.

Я остыла быстрей, с годами я стала отходчивой. Какой смысл злиться на безголовых болтушек? Вот яду бы им подсыпать… Но увы.

– Схожу к леди Присцилле! – бросила Роуз на ходу и взлетела по лестнице, едва не сбив с ног вышедшую ей навстречу Сисси.

– Мисс! – ахнула горничная и прижала ладонь к груди. – Как вы меня напугали.

Роуз даже не извинилась, спросила отрывисто:

– Как леди Присцилла?

– Все благополучно, – ответила Сисси, пытаясь отдышаться.

Роуз кивнула и зашагала дальше.

– Мисс! – окликнула горничная. – Вам письмо. И вам тоже, мисс Райт.

– Письмо? – удивилась Роуз. – Интересно, от кого?

– Я сейчас принесу! – пообещала Сисси и исчезла.

Оказалось, что мне пришло целых четыре письма. Я даже немного растерялась. Долгие годы почти никакой корреспонденции, разве что от Роуз, и вдруг – такое изобилие!

Первое, с запоздалыми соболезнованиями, пришло от старой подруги матери, лишь сейчас узнавшей о постигших нашу семью потерях. Собственно, от семьи остались лишь мы с Роуз и – номинально – Люси Райт.