Овсянка, мэм!
Часть 19 из 72 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Только одно, – поколебавшись, все же сказала я. – Надеюсь, вы заметили, что леди ХХХ даже не взглянула на мужа?
– Это ни о чем не говорит.
– Это говорит о многом. Женщина не может прожить с мужчиной больше двадцати лет и забыть его, как сюжет бульварного романчика.
– Боюсь, вы не слишком в этом компетентны, мисс Райт, – уколол меня инспектор.
– Я старая дева, инспектор, но я не дура, – парировала я и поднялась. – Спасибо, что уделили мне время.
– Благодарю, мисс Райт. – Он вежливо наклонил голову и задумчиво постучал карандашом по обложке блокнота. – Я ценю ваши усилия, но постарайтесь больше не вмешиваться в расследование. Это может быть опасно.
– Не беспокойтесь, инспектор. Я не стану путаться у вас под ногами. Желаю удачи.
Сама не знаю, почему мне вдруг стало так досадно.
Акт второй, действие второе. Снова столовая, чем-то она инспектору приглянулась. Снова ряд стульев у стен. Снова задернутые шторы. И освященный временем ритуал, только леди ХХХ на этот раз присутствовала незримо.
Поверенный Симмонс, пожилой мужчина с впечатляющими залысинами и болезненно желтым лицом, с выражением зачитывал мудреные юридические формулировки. Казалось, они доставляют ему удовольствие не меньшее, чем меломану – виртуозное исполнение какой-нибудь фуги или сонаты.
Места перед ним заняли родственники покойной: муж, сын и троюродная тетка. Инспектор расположился рядом с поверенным, в дальнем углу скромно устроился констебль Догсли, который без шлема оказался совсем юным и трогательно лопоухим. Лицо бедного констебля вытягивалось с каждой заумной фразой, однако он упорно что-то царапал в блокноте.
Желание присутствовать, кстати, изъявили все, промолчала разве что Леона Фаулер, и то лишь в силу того, что дар речи к ней пока не вернулся.
– В сущности, завещание очень простое. – Поверенный взглянул на родственников клиентки поверх очков. – За вычетом небольших сумм слугам и этого дома, который останется в пожизненное пользование вдовцу, все прочее движимое и недвижимое имущество леди Хэлкетт-Хьюз завещала сыну.
– Что?! – вскричал полковник Хьюз, будто подброшенный катапультой. – Этого не может быть. Хелен мне обещала… Это какая-то ошибка!
Мина поверенного стала кислее уксуса, а в голосе прозвучали оскорбленные нотки:
– Могу вас уверить, наша контора соблюла волю леди Хэлкетт-Хьюз в точности.
– Не надо так нервничать, Симмонс, старина. – Родерик не скрывал довольной улыбки. – Мы вам верим.
– Хелен обещала переписать завещание! – прорычал полковник Хьюз, потрясая кулаком.
– Это так, – кивнул поверенный. – Мы обсуждали изменения, которые леди Хэлкетт-Хьюз желала внести, и подготовили проект нового завещания. Увы, леди Хэлкетт-Хьюз не успела его подписать.
Полковник Хьюз обмяк в кресле и тяжело дышал. Инспектор, прищурившись, наблюдал за ним.
Поверенный откашлялся и добавил:
– Леди Хэлкетт-Хьюз оговорила, что в полное владение имуществом вы, мистер Хьюз, вступите лишь по достижении двадцатипятилетнего возраста, до того момента вы сможете пользоваться лишь процентами с капитала.
Радость Родерика несколько потускнела.
– Это все? – поинтересовался инспектор негромко.
– Почти. Мне осталось сообщить лишь о двух моментах. – Мистер Симмонс поправил очки. – Во-первых, леди Хэлкетт-Хьюз составила отдельное завещательное распоряжение в пользу… – Полковник Хьюз привстал, но поверенный сбил его на подлете безжалостным: – Викария Миллера. С тем, чтобы данная сумма была потрачена на ремонт церкви.
– Ох. – Викарий схватился за сердце, однако новая порция успокоительной микстуры привела его в чувство. Он только моргал и растерянно повторял: – Это так неожиданно… так неожиданно!
На глазах викария, ко всеобщему смущению, блеснула влага.
Доктор же мрачно поболтал остатками валерьянки и спрятал пузырек в карман. Видимо, чтобы всякий раз не лезть в саквояж. Остальные гости, затаив дыхание, наблюдали за разыгрывающейся семейной драмой.
– Во-вторых, – продолжил поверенный, откашлявшись, – своим душеприказчиком покойная назначила леди Присциллу Поуп, на которую, помимо прочего, возлагается обязанность проследить, чтобы полковнику Хьюзу выплачивалось содержание, достаточное для ведения домашнего хозяйства и удовлетворения потребностей вдовца… С этой целью создан специальный трастовый фонд. На этом все.
Он с видимым облегчением спрятал бумаги в кожаный портфель.
– Что?! – Полковник Хьюз хватал воздух ртом. – Содержание!.. Мне!
Родерик Хьюз, не скрываясь, хохотал.
– Сэр! – сказал поверенный укоризненно и поджал губы.
– Душеприказчик – женщина!.. – хрипел полковник Хьюз.
Доктор держал успокоительное наготове, но приближаться к пациенту, очевидно, покуда опасался. Разумные люди не суются под копыта разъяренного быка.
Леди Присцилла поморщилась. Она вовсе не выглядела польщенной таким доверием.
– Могу ли я отказаться? – поинтересовалась она сухо.
– Разумеется, – поджал губы поверенный. – Однако этим вы нарушите последнюю волю вашей родственницы. И могу вас заверить, леди Присцилла, что ваши обязанности не будут слишком утомительны.
При такой постановке вопроса леди Присцилле увиливать было неловко, и она нехотя кивнула.
– Скандал! – проревел полковник Хьюз. – Это немыслимо! Незаконно!
– Мы бы не допустили ни малейшего нарушения закона, – оскорбился поверенный. – В правилах наследования не оговаривается, что душеприказчик непременно должен быть мужского пола.
– Но это же подразумевается! – возмутился полковник Хьюз. – Иное никому и в голову не могло прийти!
– Это слишком умозрительно, – развел руками поверенный.
– Все, что прямо не запрещено законом, – разрешено, – вставил расхожую юридическую сентенцию инспектор и поднялся. – Благодарю, мистер Симмонс.
– Надеюсь, вы останетесь на ленч? – тоном гостеприимного хозяина предложил Родерик.
Полковник Хьюз, уже начавший было успокаиваться, снова побагровел.
Однако доктор ловко влил в него остатки микстуры, сокрушенно посмотрел на опустевший пузырек и пробормотал:
– Надо было прихватить целую бутыль…
Один только Родерик Хьюз принялся за ленч с аппетитом. Он уплетал тосты, намазывая их черносмородиновым джемом.
Полковник Хьюз сидел, подперев голову рукой и мрачно сверля взглядом оленьи рога на стене. Еда на тарелке перед ним осталась нетронута.
Гости – все до единого – явно чувствовали себя ужасно неловко. Однако между ними словно пролегла невидимая черта, разделившая их на две неравные группы. Местные жители ерзали в ожидании счастливого момента, когда можно будет сбежать домой. Приезжим деваться было некуда, им придется ждать дознания.
Родерик занял кресло покойной матери и, размахивая очередным тостом, разглагольствовал:
– Думаю, мне придется выделить деньги на ремонт дома. Не хватает еще парочки ванных и бильярдной. И пора наконец провести центральное отопление! Эти камины пожирают массу дров, а в комнатах все равно холодно.
– Это мой дом, – буркнул его отец, глядя на сына исподлобья.
Родерик почесал щеку.
– Ну да. Но я же буду наезжать сюда на уик-энды с друзьями, так что могу и раскошелиться.
Полковника Хьюза перекосило. Лицо поверенного выражало вежливое недоумение.
Местные жители кисло переглянулись. Видимо, в понимании Родерика отдых с друзьями – это развеселые пирушки, когда музыка и шум на всю округу. Веселенькая перспектива для соседей!
У викария стало такое лицо, будто он прикидывал, не заказать ли сразу бочку-другую святой воды и пару фунтов ладана. Хотя сомневаюсь, что это поможет.
– Родерик, милый, – мягко сказала леди Сибил, разрезая на дольки яблоко. – По-моему, нам стоит сменить тему.
– Поговорим о погоде? – рассмеялся он. – О, эта тема никогда не подведет! Давайте все обсудим замечательный дождь. Он так чудесно освежает, правда?
По стеклам барабанили крупные капли.
Леди Присцилла нахмурилась и стукнула об пол тростью.
– Постеснялся бы! Тело твоей матери еще не опустили в могилу.
– Да будет вам, тетя Присцилла, – поморщился Родерик, ослабил узел галстука и потер шею. – Какой смысл притворяться? Завещание-то уже зачитали.
– Но еще не утвердили, – напомнил инспектор негромко.
Родерик поднял брови.
– Думаете, где-нибудь за обивкой кресла обнаружится новое? Бросьте, такое бывает только в романах. Но, если вам будет спокойнее…
Он поерзал, демонстративно запустил руку за подушки кресла и вдруг застыл.
– Смелее, – подбодрил инспектор с насмешкой. – Покажите нам, что вы там нашли.
Родерик сказал с досадой:
– Ну и болван же я!
Он вытащил руку с зажатым в ней листком.
– Это ни о чем не говорит.
– Это говорит о многом. Женщина не может прожить с мужчиной больше двадцати лет и забыть его, как сюжет бульварного романчика.
– Боюсь, вы не слишком в этом компетентны, мисс Райт, – уколол меня инспектор.
– Я старая дева, инспектор, но я не дура, – парировала я и поднялась. – Спасибо, что уделили мне время.
– Благодарю, мисс Райт. – Он вежливо наклонил голову и задумчиво постучал карандашом по обложке блокнота. – Я ценю ваши усилия, но постарайтесь больше не вмешиваться в расследование. Это может быть опасно.
– Не беспокойтесь, инспектор. Я не стану путаться у вас под ногами. Желаю удачи.
Сама не знаю, почему мне вдруг стало так досадно.
Акт второй, действие второе. Снова столовая, чем-то она инспектору приглянулась. Снова ряд стульев у стен. Снова задернутые шторы. И освященный временем ритуал, только леди ХХХ на этот раз присутствовала незримо.
Поверенный Симмонс, пожилой мужчина с впечатляющими залысинами и болезненно желтым лицом, с выражением зачитывал мудреные юридические формулировки. Казалось, они доставляют ему удовольствие не меньшее, чем меломану – виртуозное исполнение какой-нибудь фуги или сонаты.
Места перед ним заняли родственники покойной: муж, сын и троюродная тетка. Инспектор расположился рядом с поверенным, в дальнем углу скромно устроился констебль Догсли, который без шлема оказался совсем юным и трогательно лопоухим. Лицо бедного констебля вытягивалось с каждой заумной фразой, однако он упорно что-то царапал в блокноте.
Желание присутствовать, кстати, изъявили все, промолчала разве что Леона Фаулер, и то лишь в силу того, что дар речи к ней пока не вернулся.
– В сущности, завещание очень простое. – Поверенный взглянул на родственников клиентки поверх очков. – За вычетом небольших сумм слугам и этого дома, который останется в пожизненное пользование вдовцу, все прочее движимое и недвижимое имущество леди Хэлкетт-Хьюз завещала сыну.
– Что?! – вскричал полковник Хьюз, будто подброшенный катапультой. – Этого не может быть. Хелен мне обещала… Это какая-то ошибка!
Мина поверенного стала кислее уксуса, а в голосе прозвучали оскорбленные нотки:
– Могу вас уверить, наша контора соблюла волю леди Хэлкетт-Хьюз в точности.
– Не надо так нервничать, Симмонс, старина. – Родерик не скрывал довольной улыбки. – Мы вам верим.
– Хелен обещала переписать завещание! – прорычал полковник Хьюз, потрясая кулаком.
– Это так, – кивнул поверенный. – Мы обсуждали изменения, которые леди Хэлкетт-Хьюз желала внести, и подготовили проект нового завещания. Увы, леди Хэлкетт-Хьюз не успела его подписать.
Полковник Хьюз обмяк в кресле и тяжело дышал. Инспектор, прищурившись, наблюдал за ним.
Поверенный откашлялся и добавил:
– Леди Хэлкетт-Хьюз оговорила, что в полное владение имуществом вы, мистер Хьюз, вступите лишь по достижении двадцатипятилетнего возраста, до того момента вы сможете пользоваться лишь процентами с капитала.
Радость Родерика несколько потускнела.
– Это все? – поинтересовался инспектор негромко.
– Почти. Мне осталось сообщить лишь о двух моментах. – Мистер Симмонс поправил очки. – Во-первых, леди Хэлкетт-Хьюз составила отдельное завещательное распоряжение в пользу… – Полковник Хьюз привстал, но поверенный сбил его на подлете безжалостным: – Викария Миллера. С тем, чтобы данная сумма была потрачена на ремонт церкви.
– Ох. – Викарий схватился за сердце, однако новая порция успокоительной микстуры привела его в чувство. Он только моргал и растерянно повторял: – Это так неожиданно… так неожиданно!
На глазах викария, ко всеобщему смущению, блеснула влага.
Доктор же мрачно поболтал остатками валерьянки и спрятал пузырек в карман. Видимо, чтобы всякий раз не лезть в саквояж. Остальные гости, затаив дыхание, наблюдали за разыгрывающейся семейной драмой.
– Во-вторых, – продолжил поверенный, откашлявшись, – своим душеприказчиком покойная назначила леди Присциллу Поуп, на которую, помимо прочего, возлагается обязанность проследить, чтобы полковнику Хьюзу выплачивалось содержание, достаточное для ведения домашнего хозяйства и удовлетворения потребностей вдовца… С этой целью создан специальный трастовый фонд. На этом все.
Он с видимым облегчением спрятал бумаги в кожаный портфель.
– Что?! – Полковник Хьюз хватал воздух ртом. – Содержание!.. Мне!
Родерик Хьюз, не скрываясь, хохотал.
– Сэр! – сказал поверенный укоризненно и поджал губы.
– Душеприказчик – женщина!.. – хрипел полковник Хьюз.
Доктор держал успокоительное наготове, но приближаться к пациенту, очевидно, покуда опасался. Разумные люди не суются под копыта разъяренного быка.
Леди Присцилла поморщилась. Она вовсе не выглядела польщенной таким доверием.
– Могу ли я отказаться? – поинтересовалась она сухо.
– Разумеется, – поджал губы поверенный. – Однако этим вы нарушите последнюю волю вашей родственницы. И могу вас заверить, леди Присцилла, что ваши обязанности не будут слишком утомительны.
При такой постановке вопроса леди Присцилле увиливать было неловко, и она нехотя кивнула.
– Скандал! – проревел полковник Хьюз. – Это немыслимо! Незаконно!
– Мы бы не допустили ни малейшего нарушения закона, – оскорбился поверенный. – В правилах наследования не оговаривается, что душеприказчик непременно должен быть мужского пола.
– Но это же подразумевается! – возмутился полковник Хьюз. – Иное никому и в голову не могло прийти!
– Это слишком умозрительно, – развел руками поверенный.
– Все, что прямо не запрещено законом, – разрешено, – вставил расхожую юридическую сентенцию инспектор и поднялся. – Благодарю, мистер Симмонс.
– Надеюсь, вы останетесь на ленч? – тоном гостеприимного хозяина предложил Родерик.
Полковник Хьюз, уже начавший было успокаиваться, снова побагровел.
Однако доктор ловко влил в него остатки микстуры, сокрушенно посмотрел на опустевший пузырек и пробормотал:
– Надо было прихватить целую бутыль…
Один только Родерик Хьюз принялся за ленч с аппетитом. Он уплетал тосты, намазывая их черносмородиновым джемом.
Полковник Хьюз сидел, подперев голову рукой и мрачно сверля взглядом оленьи рога на стене. Еда на тарелке перед ним осталась нетронута.
Гости – все до единого – явно чувствовали себя ужасно неловко. Однако между ними словно пролегла невидимая черта, разделившая их на две неравные группы. Местные жители ерзали в ожидании счастливого момента, когда можно будет сбежать домой. Приезжим деваться было некуда, им придется ждать дознания.
Родерик занял кресло покойной матери и, размахивая очередным тостом, разглагольствовал:
– Думаю, мне придется выделить деньги на ремонт дома. Не хватает еще парочки ванных и бильярдной. И пора наконец провести центральное отопление! Эти камины пожирают массу дров, а в комнатах все равно холодно.
– Это мой дом, – буркнул его отец, глядя на сына исподлобья.
Родерик почесал щеку.
– Ну да. Но я же буду наезжать сюда на уик-энды с друзьями, так что могу и раскошелиться.
Полковника Хьюза перекосило. Лицо поверенного выражало вежливое недоумение.
Местные жители кисло переглянулись. Видимо, в понимании Родерика отдых с друзьями – это развеселые пирушки, когда музыка и шум на всю округу. Веселенькая перспектива для соседей!
У викария стало такое лицо, будто он прикидывал, не заказать ли сразу бочку-другую святой воды и пару фунтов ладана. Хотя сомневаюсь, что это поможет.
– Родерик, милый, – мягко сказала леди Сибил, разрезая на дольки яблоко. – По-моему, нам стоит сменить тему.
– Поговорим о погоде? – рассмеялся он. – О, эта тема никогда не подведет! Давайте все обсудим замечательный дождь. Он так чудесно освежает, правда?
По стеклам барабанили крупные капли.
Леди Присцилла нахмурилась и стукнула об пол тростью.
– Постеснялся бы! Тело твоей матери еще не опустили в могилу.
– Да будет вам, тетя Присцилла, – поморщился Родерик, ослабил узел галстука и потер шею. – Какой смысл притворяться? Завещание-то уже зачитали.
– Но еще не утвердили, – напомнил инспектор негромко.
Родерик поднял брови.
– Думаете, где-нибудь за обивкой кресла обнаружится новое? Бросьте, такое бывает только в романах. Но, если вам будет спокойнее…
Он поерзал, демонстративно запустил руку за подушки кресла и вдруг застыл.
– Смелее, – подбодрил инспектор с насмешкой. – Покажите нам, что вы там нашли.
Родерик сказал с досадой:
– Ну и болван же я!
Он вытащил руку с зажатым в ней листком.