Овсянка, мэм!

– Не ранее чем через сутки после смерти и не позднее, чем через девять дней. Не дольше пятнадцати минут. Спрашивать только о том, что при жизни волновало жертву больше всего. Вопросы должны быть прямыми и конкретными. Желательно присутствие всех подозреваемых. Я ничего не забыл?

– Наличие священника, – напомнила леди Присцилла хмуро. Кажется, перспектива ее не прельщала. – Отдаю вам должное, инспектор Баррет, вы весьма компетентны.

Колдовать без разрешения властей – светских и церковных – могли только ведьмы на службе короне.

– Благодарю, – ответил он сдержанно. – За священником, полагаю, дело не станет.

И кивнул на побледневшего викария.

– Н-но! – проговорил тот, запинаясь. – Я не могу.

– Почему же? – поинтересовался инспектор, потирая подбородок. – Это вполне обычная практика, хоть и нечасто применяемая.

– Ритуал разрешен указом Генриха Третьего, – подсказала леди Присцилла.

Инспектор кивком ее поблагодарил и посмотрел на смущенного викария.

– Я не позволю! – вновь завел свою волынку полковник Хьюз. – Не дам тревожить дух моей бедной жены!

– Осмелюсь напомнить, – чем сильнее ярился полковник Хьюз, тем вежливее становился инспектор, – что такого рода ритуал, напротив, часто проводят ради отпущения грехов невинно убиенным.

– А вы как будто чего-то боитесь, – вставила леди Присцилла, и ее усмешка стала открыто глумливой.

Родерик Хьюз даже зааплодировал.

– Браво, браво, тетя Присцилла! То есть леди Присцилла, я хотел сказать.

– Родерик! – одернул его отец таким тоном, что сын посчитал за лучшее поднять руки.

– Сдаюсь, сдаюсь. Выпью я лучше чаю. – И налил себе полную чашку, к которой, впрочем, не притронулся.

Викарий откашлялся и вновь принялся тереть стекла очков носовым платком.

– Это в высшей степени благородно, инспектор. Очень благородно – заботиться об усопшей душе. Но я мало что в этом смыслю и действительно боюсь… навредить по незнанию.

Леди Присцилла поморщилась.

– Хватит вилять, викарий Миллер. От вас ничего особого не требуется, лишь присутствие и обычная исповедь, если Хелен этого пожелает. Правда, духи редко хорошо помнят мелкие прегрешения, зато о серьезных проступках не забывают.

– Благодарю вас, леди Присцилла, – церемонно сказал инспектор, убедившись, что викарий не подыскал иных возражений. – На этом, полагаю, мы можем закончить. Леди и джентльмены, я вас больше не задерживаю. Только попрошу остаться мисс Райт.

– Бедняжка, – притворно посочувствовала Леона, блестя глазами. – Ее будут пытать.

– Леона, перестань дурачиться! – осадил ее профессор.

– Как скажешь, братец. – Она затушила сигарету и поднялась.

Расходились гости с куда большим энтузиазмом, чем собирались. Можно сказать, разлетались, словно пташки из клетки.

Леди Присцилла на пороге обернулась, но ничего не сказала. Зато Роуз схватила меня за руку.

– Тетя Мэри, я останусь с тобой!

– Не глупи, дорогая, – попросила я, похлопав ее по плечу. – Инспектор не сделает мне ничего дурного.

– Все равно, – сказала она упрямо.

И губы сжала так, что ясно было: не уступит.

– Мисс Карпентер, – инспектор Баррет усмехнулся, – вы можете обождать в смежной комнате. Если я стану, хм, пытать мисс Райт, она закричит и вы сможете вмешаться. Годится?

Роуз засопела и поднялась.

– Хорошо.

Я проводила ее взглядом – дверь Роуз прикрыла неплотно, – и обернулась к инспектору.

– Слушаю вас.

Инспектор вынул карандаш и блокнот, отыскал в своих записях нужное место и поднял на меня усталые глаза.

М-да, не повезло ему. Приехал в гости в другу, а напоролся на убийство.

– Мисс Райт, некий Гарри Вуд, лакей, утверждает, что вы не стали есть овсянку и избавились от своей порции. Почему?


Я замялась. Правдивое объяснение выглядело как-то глупо, но другого у меня не нашлось.

– Внимательность делает вам честь, инспектор, – усмехнулась я. – Видите ли, я не ем овсянку.

Глаза инспектора расширились.

– Совсем?

И тон такой, будто я созналась, что разгуливаю по ночам нагишом.

– Каюсь, – хмыкнула я. – Терпеть ее не могу. Надеюсь, это не запрещено законом?

– Тогда почему вы взяли себе порцию? – нахмурился он, постукивая карандашом по коленкоровой обложке блокнота.

– Леди ХХХ, – вздохнула я, – не желала слушать возражений. Викарий Миллер, мисс Миллер и леди Сибил могут это подтвердить.

– Благодарю вас, мисс Райт…

Его прервал стук и негромкий голос Родерика Хьюза:

– Инспектор, можно войти?

– Я подожду, – быстро сориентировалась я и, не дав полицейскому возразить, скрылась в соседней комнате.

Инспектор откашлялся и громко разрешил:

– Входите.

Роуз просияла.

– Родди!

Я схватила ее за руку, приложила палец к губам и слегка приоткрыла дверь. Повезло, видно было неплохо.

– Я не задержу вас надолго, – пообещал Родерик с порога. – Всего лишь хочу сообщить, что еду в Лозборо вместе с отцом. Если, конечно, вы не собираетесь упечь меня в застенок.

И шутливо подвигал бровями.

– Ничего подобного я делать не намерен, мистер Хьюз. – Инспектор не подхватил его игривый тон.

Напротив, помрачнел. Очевидно, его коробило легкомысленное отношение Родерика к смерти матери. Траур он, кстати, тоже надеть не потрудился.

– Вот и отлично.

Родерик уже собирался уйти, когда инспектор его окликнул:

– Мистер Хьюз!

Тот неохотно повернулся на каблуках.

– Ну что еще, инспектор?

– Ваша невеста едет с вами?

– Невеста? – Родерик задрал брови. – О ком это вы?

– О мисс Карпентер, разумеется. Разве вы не обручены?

Родерик захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.

– С чего такие мысли? – Его голос звучал по обыкновению скучающе. – Я вовсе не собирался на ней жениться.

– Разве? Мне показалось, что и ваша мать, и сама мисс Карпентер были другого мнения.

Смех у Родерика был резким, неприятным.

– Ну-ну, инспектор, – протянул он, отсмеявшись. – Признаюсь, я постарался создать у мамы такое впечатление. Я был зол, потому что она отказалась ссудить меня деньгами, понимаете? Мне нужно было совсем немного, в счет содержания за следующий месяц, а она заупрямилась. Вот я и решил ее проучить. Но это же не означает, что я всерьез собирался жениться на какой-то там медсестре!

Из груди Роуз вырвался прерывистый вздох. Я нашла ее руку и крепко сжала.

Инспектор откинулся в кресле.

– А что до самой мисс Карпентер? Вы не опасаетесь суда из-за нарушения обещания жениться?