Оттепель не наступит
Часть 51 из 72 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что смешного? – взбесился я.
– Да так, ничего. Просто ты и вправду ведёшь себя, как подросток. Разве мужчины прячутся от девушек, которых обидели?
– Я никого не обижал! Кто её просил приходить ко мне в дом? – возразил я, но быстро понял, что не прав.
Ни Герда, ни Чилитта не заслуживали такого отношения. Тяжелый вздох вырвался из груди, и я решительным шагом направился к ней.
– Привет, – неловко пробормотал, поравнявшись с Чили.
Но та на меня даже не взглянула.
– Эй, я бы хотел извиниться…
– Да кому нужны твои извинения?! – задала риторический вопрос Чилитта.
– Послушай, я бы хотел расстаться по-человечески, но ты не оставила мне выбора…
– Ах ты козёл! – вскрикнула она, повернувшись ко мне.
– Не кричи так, пожалуйста! – попросил я, вскинув ладони.
Но в следующую же секунду Чилитта замахнулась и со всей силы залепила пощёчину. Скулу обожгло острой болью.
– Справедливо, – пробормотал я.
Проходящие мимо люди не преминули воспользоваться случаем поглазеть на такую сцену.
– Козёл, – повторила Чили.
Дверь лифта открылась, и, гордо вздёрнув нос, она вошла туда. Я решил, что всё-таки нам с Максом нужно ехать на следующем. Напарник подошёл и, еле сдерживая смех, резюмировал:
– И только попробуй сказать, что это незаслуженно.
Я отвечать не стал. Мы дождались следующего лифта и молча добрались до кабинета.
– Интересно, кем она здесь работает, – наконец нарушил тишину.
– Ну, если образования у неё нет, то вариантов несколько: либо она стала чьим-то секретарём, либо устроилась работать в архив.
Я присел на стул, снял очки и потёр переносицу.
– Архив, говоришь…
– Ну и что ты опять задумал?
– В архиве хранятся данные о человеке, чей снегоход угнала Юнона в день похищения. Скорее всего, тот мужчина мог что-нибудь увидеть. Какие-нибудь опознавательные знаки. А ещё… Вполне может быть, что там есть доступ к настоящим записям с камер.
– Ты слишком наивен, – почти скучающе ответил Макс.
– Это ещё почему?
– Во-первых, с чего ты решил, что Чили будет тебе помогать? Во-вторых, ты всерьёз полагаешь, что у нее будет доступ к таким данным? Ну и в-третьих… Друг, я не думаю, что записи и показания того мужика нам хоть чем-то помогут. Посмотрим на погоню, да ещё раз послушаем о чёрном снегоходе и людях в балаклавах.
– Но мыслей других у меня больше нет.
Ещё пару часов мы печатали дурацкие отчёты, а затем я отправился на вокзал. До Тиви ходил скоростной поезд, на котором можно было добраться до деревни всего за полтора часа вместо трёх (как на снегоходе).
По дороге я снова просмотрел имена выживших и подумал, что ещё одним замечательным поводом для поездки к Юноне мог бы быть разговор об этих людях. Возможно, она что-то знала.
Станция Тиви находилась примерно в километре от моего места назначения. Когда я вышел из вагона, в лицо ударил холодный ветер, дующий со стороны океана. Я огляделся. В деревне мне не доводилось бывать уже очень давно. Даже вокзал, место, находящееся в центре, был окружён деревянными домиками.
Я нащупал в кармане кулон в виде ДНК, сжал его в кулаке и направился к цветочному магазину Иды. Спасибо Темзе, что сама написала адрес на всякий случай, и мне не пришлось ставить её в известность.
До ветхого здания с вывеской «Пальма» я добрался минут за двадцать. Сердце билось, словно птица в клетке. Я нервничал, оттого ладони вспотели.
«Гарьер, соберись. Это всего лишь разговор», – пытался успокоить сам себя.
И вошёл в небольшое помещение цветочного магазина. В нос ударил запах свежести. Вдоль стен стояли стеллажи с горшками и вазами, повсюду были неизвестные мне растения. Ида, стоявшая за прилавком, одарила меня холодным взглядом. Сначала я её даже не узнал.
– Гарьер? Что-то случилось с Теми? – испуганно спросила бывшая одноклассница.
– Нет, всё в порядке. Я приехал поговорить с Юноной.
Она сложила руки на груди и вопросительно подняла брови:
– О чём?
– Это не твоё дело, – твёрдо, но тактично ответил я.
Ида сначала презрительно сощурилась, а затем холодно отчеканила:
– Моё, ещё как моё. Сейчас она на работе. Ты, я так понимаю, собираешься её отвлекать. Поэтому или говори, зачем припёрся, или вали обратно.
Что ж, хорошего приёма от Хорнкиван ожидать и не следовало. Когда-то наши родители были близкими друзьями, поэтому и мы в детстве дружили. Её удочерили в возрасте восьми лет. И вскоре после этого родилась Темза. Их родители владели сетью кофеен в Джаро. Поэтому Темзе в качестве наследства досталась квартира в небоскрёбе, а Иде – крупная сумма, которую та вложила в маленький дом на окраине Тиви и стартовый капитал для цветочного магазина.
Общаться мы перестали в тот день, когда я поступил в Полицейскую школу. Ида сказала, что не намерена продолжать дружбу с человеком, который работает во благо Рудо Йовича. Тогда я был слишком зелен, чтобы огорчиться этим фактом, а теперь, наконец, всё понял. Оттого меня недолюбливала и Темза, постоянно норовя что-нибудь раскопать.
Кто ж знал, что всё именно так обернётся. Я тяжело вздохнул и решил говорить начистоту:
– Ида, послушай. Ты должна понимать, что наши разногласия в прошлом. Мы теперь заодно. Я просто хочу поговорить с Сафи. Это займёт пять минут.
– Я всё равно не до конца тебе доверяю, – процедила она, – ты ещё ни разу не доказал, что на тебя можно положиться. Все твои заслуги – трусость. Ты мог бы сразу привезти девчонку в Тиви. Почему этого не сделал?
Мне показалось, что в комнате стало холоднее. Ида хмурилась и говорила таким тоном, что её и без того низкий голос стал казаться загробным.
– У меня нет ответа на твои вопросы, – стал оправдываться я, – каждый день задаю их себе. Поэтому и приехал. Мне нужно извиниться.
Ида несколько секунд сверлила меня ледяным взглядом синих глаз, а затем сказала:
– Ладно, – она указала рукой на подсобку, – Юнона там. Даю тебе десять минут.
– Спасибо.
Подсобное помещение было не больше нашего с Максом кабинета. Пахло смесью сырости, грунта и каких-то цветов. Вся комнатушка была заставлена стеллажами с растениями разных видов. На полу стояли большие, на полках – поменьше. За мебелью Юноны не было видно. Я осторожно ступал между полками, стараясь ничего не задеть. Наконец, за одним из стеллажей оказался стол, за которым сидела Сафи. Она пересаживала небольшие ростки в горшочки побольше. В ушах девушки были воткнуты наушники. От напряжения она прикусила губу.
В старенький деревянный стол был вмонтирован странный источник света с десятком маленьких лампочек.
При виде Юноны желудок сделал сальто. Невольно я стал рассматривать лицо девушки, которое до этого видел лишь покалеченным или на фотографиях полицейских сводок. Синяки уже практически зажили, и где-то внутри моего сознания появилась мысль: Юна весьма симпатична.
Наконец, она заметила меня и подняла взгляд. Несколько секунд она удивлённо смотрела прямо мне в глаза. Короткая стрижка шла ей, обнажая красивые черты лица и делая глаза ещё больше. Они походили на два чёрных ночных неба, в которых сейчас вместо звёзд отражались лампочки. На ней был надет выпачканный фартук и дурацкая растянутая кофта.
– Зачем приехал? – холодно спросила Юнона, вынимая наушники и складывая грязные от почвы руки на груди.
Я почесал затылок, поправил очки и потупил взгляд:
– Хотел извиниться лично. Не могу избавиться от чувства вины за то, как обошёлся с тобой.
Юна не опускала холодного взгляда, зло хмыкнула и ответила:
– Мне не нужны извинения. Я тебе об этом писала. И, ей-богу, – она закатила глаза, – лучше бы ты пристрелил меня в лесу.
– Не лучше, – возразил я.
Она отвела взгляд в маленькое грязное окно, и в подсобке повисла странная тягучая тишина. Мне вдруг стало неловко. Кажется, Макс оказался прав, и решение приехать сюда было настоящим ребячеством. Юнона будто прочла мои мысли:
– Гарьер, я не держу на тебя зла, можешь перестать мучиться.
Я сделал неуверенный шаг вперёд, облокотился ладонями о стол и виновато сказал:
– Спасибо, мне стало легче.
Но это было неправдой. Внутри варились странные смешанные чувства.
– У меня есть ещё кое-что, кроме жалких извинений.
Я достал из внутреннего кармана кулон в виде раскручивающейся спирали ДНК. Юна повернулась, пару мгновений недоуменно глядела на мою ладонь, а затем встала и подошла ближе.
– Мамин… – тихо прошептала она.
Затем дрожащей рукой коснулась моей ладони и забрала кулон. От кроткого прикосновения по затылку пробежали мурашки. Она подняла на меня чёрные глаза. В них больше не было холодности.
– Спасибо, – пробормотала Юнона и прижала украшение к сердцу, – я знаю, что это ты обнаружил труп отца. Но даже и представить не могла, что заберёшь кулон.
– Да не за что. Это всё, что я могу для тебя сделать, – и, немного смущаясь, добавил: – Тебе идёт новая стрижка.
– Издеваешься? – вдруг насупилась Юна.
– Ни капли, – честно ответил я.
– Да так, ничего. Просто ты и вправду ведёшь себя, как подросток. Разве мужчины прячутся от девушек, которых обидели?
– Я никого не обижал! Кто её просил приходить ко мне в дом? – возразил я, но быстро понял, что не прав.
Ни Герда, ни Чилитта не заслуживали такого отношения. Тяжелый вздох вырвался из груди, и я решительным шагом направился к ней.
– Привет, – неловко пробормотал, поравнявшись с Чили.
Но та на меня даже не взглянула.
– Эй, я бы хотел извиниться…
– Да кому нужны твои извинения?! – задала риторический вопрос Чилитта.
– Послушай, я бы хотел расстаться по-человечески, но ты не оставила мне выбора…
– Ах ты козёл! – вскрикнула она, повернувшись ко мне.
– Не кричи так, пожалуйста! – попросил я, вскинув ладони.
Но в следующую же секунду Чилитта замахнулась и со всей силы залепила пощёчину. Скулу обожгло острой болью.
– Справедливо, – пробормотал я.
Проходящие мимо люди не преминули воспользоваться случаем поглазеть на такую сцену.
– Козёл, – повторила Чили.
Дверь лифта открылась, и, гордо вздёрнув нос, она вошла туда. Я решил, что всё-таки нам с Максом нужно ехать на следующем. Напарник подошёл и, еле сдерживая смех, резюмировал:
– И только попробуй сказать, что это незаслуженно.
Я отвечать не стал. Мы дождались следующего лифта и молча добрались до кабинета.
– Интересно, кем она здесь работает, – наконец нарушил тишину.
– Ну, если образования у неё нет, то вариантов несколько: либо она стала чьим-то секретарём, либо устроилась работать в архив.
Я присел на стул, снял очки и потёр переносицу.
– Архив, говоришь…
– Ну и что ты опять задумал?
– В архиве хранятся данные о человеке, чей снегоход угнала Юнона в день похищения. Скорее всего, тот мужчина мог что-нибудь увидеть. Какие-нибудь опознавательные знаки. А ещё… Вполне может быть, что там есть доступ к настоящим записям с камер.
– Ты слишком наивен, – почти скучающе ответил Макс.
– Это ещё почему?
– Во-первых, с чего ты решил, что Чили будет тебе помогать? Во-вторых, ты всерьёз полагаешь, что у нее будет доступ к таким данным? Ну и в-третьих… Друг, я не думаю, что записи и показания того мужика нам хоть чем-то помогут. Посмотрим на погоню, да ещё раз послушаем о чёрном снегоходе и людях в балаклавах.
– Но мыслей других у меня больше нет.
Ещё пару часов мы печатали дурацкие отчёты, а затем я отправился на вокзал. До Тиви ходил скоростной поезд, на котором можно было добраться до деревни всего за полтора часа вместо трёх (как на снегоходе).
По дороге я снова просмотрел имена выживших и подумал, что ещё одним замечательным поводом для поездки к Юноне мог бы быть разговор об этих людях. Возможно, она что-то знала.
Станция Тиви находилась примерно в километре от моего места назначения. Когда я вышел из вагона, в лицо ударил холодный ветер, дующий со стороны океана. Я огляделся. В деревне мне не доводилось бывать уже очень давно. Даже вокзал, место, находящееся в центре, был окружён деревянными домиками.
Я нащупал в кармане кулон в виде ДНК, сжал его в кулаке и направился к цветочному магазину Иды. Спасибо Темзе, что сама написала адрес на всякий случай, и мне не пришлось ставить её в известность.
До ветхого здания с вывеской «Пальма» я добрался минут за двадцать. Сердце билось, словно птица в клетке. Я нервничал, оттого ладони вспотели.
«Гарьер, соберись. Это всего лишь разговор», – пытался успокоить сам себя.
И вошёл в небольшое помещение цветочного магазина. В нос ударил запах свежести. Вдоль стен стояли стеллажи с горшками и вазами, повсюду были неизвестные мне растения. Ида, стоявшая за прилавком, одарила меня холодным взглядом. Сначала я её даже не узнал.
– Гарьер? Что-то случилось с Теми? – испуганно спросила бывшая одноклассница.
– Нет, всё в порядке. Я приехал поговорить с Юноной.
Она сложила руки на груди и вопросительно подняла брови:
– О чём?
– Это не твоё дело, – твёрдо, но тактично ответил я.
Ида сначала презрительно сощурилась, а затем холодно отчеканила:
– Моё, ещё как моё. Сейчас она на работе. Ты, я так понимаю, собираешься её отвлекать. Поэтому или говори, зачем припёрся, или вали обратно.
Что ж, хорошего приёма от Хорнкиван ожидать и не следовало. Когда-то наши родители были близкими друзьями, поэтому и мы в детстве дружили. Её удочерили в возрасте восьми лет. И вскоре после этого родилась Темза. Их родители владели сетью кофеен в Джаро. Поэтому Темзе в качестве наследства досталась квартира в небоскрёбе, а Иде – крупная сумма, которую та вложила в маленький дом на окраине Тиви и стартовый капитал для цветочного магазина.
Общаться мы перестали в тот день, когда я поступил в Полицейскую школу. Ида сказала, что не намерена продолжать дружбу с человеком, который работает во благо Рудо Йовича. Тогда я был слишком зелен, чтобы огорчиться этим фактом, а теперь, наконец, всё понял. Оттого меня недолюбливала и Темза, постоянно норовя что-нибудь раскопать.
Кто ж знал, что всё именно так обернётся. Я тяжело вздохнул и решил говорить начистоту:
– Ида, послушай. Ты должна понимать, что наши разногласия в прошлом. Мы теперь заодно. Я просто хочу поговорить с Сафи. Это займёт пять минут.
– Я всё равно не до конца тебе доверяю, – процедила она, – ты ещё ни разу не доказал, что на тебя можно положиться. Все твои заслуги – трусость. Ты мог бы сразу привезти девчонку в Тиви. Почему этого не сделал?
Мне показалось, что в комнате стало холоднее. Ида хмурилась и говорила таким тоном, что её и без того низкий голос стал казаться загробным.
– У меня нет ответа на твои вопросы, – стал оправдываться я, – каждый день задаю их себе. Поэтому и приехал. Мне нужно извиниться.
Ида несколько секунд сверлила меня ледяным взглядом синих глаз, а затем сказала:
– Ладно, – она указала рукой на подсобку, – Юнона там. Даю тебе десять минут.
– Спасибо.
Подсобное помещение было не больше нашего с Максом кабинета. Пахло смесью сырости, грунта и каких-то цветов. Вся комнатушка была заставлена стеллажами с растениями разных видов. На полу стояли большие, на полках – поменьше. За мебелью Юноны не было видно. Я осторожно ступал между полками, стараясь ничего не задеть. Наконец, за одним из стеллажей оказался стол, за которым сидела Сафи. Она пересаживала небольшие ростки в горшочки побольше. В ушах девушки были воткнуты наушники. От напряжения она прикусила губу.
В старенький деревянный стол был вмонтирован странный источник света с десятком маленьких лампочек.
При виде Юноны желудок сделал сальто. Невольно я стал рассматривать лицо девушки, которое до этого видел лишь покалеченным или на фотографиях полицейских сводок. Синяки уже практически зажили, и где-то внутри моего сознания появилась мысль: Юна весьма симпатична.
Наконец, она заметила меня и подняла взгляд. Несколько секунд она удивлённо смотрела прямо мне в глаза. Короткая стрижка шла ей, обнажая красивые черты лица и делая глаза ещё больше. Они походили на два чёрных ночных неба, в которых сейчас вместо звёзд отражались лампочки. На ней был надет выпачканный фартук и дурацкая растянутая кофта.
– Зачем приехал? – холодно спросила Юнона, вынимая наушники и складывая грязные от почвы руки на груди.
Я почесал затылок, поправил очки и потупил взгляд:
– Хотел извиниться лично. Не могу избавиться от чувства вины за то, как обошёлся с тобой.
Юна не опускала холодного взгляда, зло хмыкнула и ответила:
– Мне не нужны извинения. Я тебе об этом писала. И, ей-богу, – она закатила глаза, – лучше бы ты пристрелил меня в лесу.
– Не лучше, – возразил я.
Она отвела взгляд в маленькое грязное окно, и в подсобке повисла странная тягучая тишина. Мне вдруг стало неловко. Кажется, Макс оказался прав, и решение приехать сюда было настоящим ребячеством. Юнона будто прочла мои мысли:
– Гарьер, я не держу на тебя зла, можешь перестать мучиться.
Я сделал неуверенный шаг вперёд, облокотился ладонями о стол и виновато сказал:
– Спасибо, мне стало легче.
Но это было неправдой. Внутри варились странные смешанные чувства.
– У меня есть ещё кое-что, кроме жалких извинений.
Я достал из внутреннего кармана кулон в виде раскручивающейся спирали ДНК. Юна повернулась, пару мгновений недоуменно глядела на мою ладонь, а затем встала и подошла ближе.
– Мамин… – тихо прошептала она.
Затем дрожащей рукой коснулась моей ладони и забрала кулон. От кроткого прикосновения по затылку пробежали мурашки. Она подняла на меня чёрные глаза. В них больше не было холодности.
– Спасибо, – пробормотала Юнона и прижала украшение к сердцу, – я знаю, что это ты обнаружил труп отца. Но даже и представить не могла, что заберёшь кулон.
– Да не за что. Это всё, что я могу для тебя сделать, – и, немного смущаясь, добавил: – Тебе идёт новая стрижка.
– Издеваешься? – вдруг насупилась Юна.
– Ни капли, – честно ответил я.