Оттенки моего безумия

Лана – единственный человек, с которым я могу поговорить по душам. Приходя к ней каждый четверг, я рассказываю все, что приключилось со мной за неделю. Она что-то вроде личного психолога. Не зря она учится именно на него.

Сейчас наступил очередной четверг, время почти шесть часов, но ее соседка не спешит уходить. Мы оба смотрим на Хейли, которая читает книгу, лежа на кровати и закинув ногу на ногу.

Она обязана уходить из общежития в шесть и гулять где-нибудь до десяти часов вечера, когда я навещаю Лану. Конечно же, я понимаю, что это несправедливо по отношению к девушке, но, к сожалению, Хейли не похожа на того человека, которому можно доверять.

Она так же скрытна, как и я. Она замкнута и доверяет не всем. У нас есть нечто общее. Возможно, будь я более любопытным, то попробовал бы узнать ее поближе. Мы учились в одной школе, и я отчетливо помню, что такой замкнутой она раньше не была.

Когда-то давно Хейли общалась с Дезом. Он рассказывал про нее, когда оказался в числе «братьев». Поначалу она казалась ему прикольной, но вскоре наскучила. Он называл ее слишком правильной, а такие люди со временем надоедают.

Наконец-то она поднялась с нагретого места и отложила книгу. Мы с Ланой следили за каждым ее движением и с нетерпением ждали, когда дверь за Хейли закроется.

Как только девушка заходит в ванную, Лана говорит:

– Я подумываю о смене соседки. Хейли чересчур скучная и какая-то угрюмая.

– Мне бы тоже надоело уходить каждый четверг и шататься невесть где четыре часа, – пожимаю плечами я.

– Это общежитие, я имею право приводить сюда, кого захочу.

– Радуйся, что меня вообще пускают.

– Радуйся, что я вообще позволяю тебе проводить здесь время, – парирует она.

Через некоторое время возвращается Хейли. Мы оба замолкаем, следя за тем, как она направляется к выходу. На пороге она произносит злобным голосом:

– J’en ai marre de partir chaque fois qu’il vient!

Как только дверь захлопывается, я поворачиваюсь к Лане и говорю:

– Она только что заявила, что ей это надоело?

– С каких пор ты знаешь французский? – вставая с постели, задает встречный вопрос она.

– Недавно закончил обучение.

– Хейли думает, что мы спим каждый четверг, а я не пытаюсь ее переубедить. Ведь как ты там сказал?..

– Делай что угодно, но только не рассказывай никому, чем мы тут занимаемся.

– Именно, – кивает Лана и, поставив стул недалеко от кровати, перекидывает через него ногу и кладет локти на спинку. – Итак, что у тебя произошло интересного за эту неделю?

Я начал рассказывать о Нике, который пытается узнать меня «от» и «до». Он следит за каждым моим вдохом уже как шесть месяцев. Я хорошо помню тот случай, когда Ник преследовал меня на машине, и после этого понял, что так просто он не оставит меня в покое.

Я не стремлюсь казаться загадочным, я просто не люблю рассказывать о себе другим, даже лучшим друзьям. Окружающим должно хватать того, что я уже позволил им знать. Неужели нельзя понять: если я что-то утаиваю, это только к лучшему? Никому, кроме Ланы, лучше не знать, кем я был и что натворил в недалеком прошлом.

Помимо Ника я поведал о том, что не могу чувствовать себя спокойно в компании брюнеток. Именно они вызывали во мне необъяснимое желание бежать прочь.

Лана только рассмеялась.

Ей кажется, что я просто потихоньку схожу с ума, а если я буду и дальше избегать девушек, то все задумаются о моей ориентации. Лана также знала о том, что если мне понравилась брюнетка на вечеринке, то я обязательно найду блондинку, по счастливому случаю оказавшуюся неподалеку.

После одного случая я перестал получать удовольствие от гулянок. Как только «братья» закатывали вечеринку, я сразу же закрывался в своей комнате. Вариант хороший, но постоянно им пользоваться было нельзя. Друзья бы заподозрили что-то неладное и попытались бы выпытать у меня правду.

Однажды мне понравилась девушка, из-за которой я даже подрался с одним из «братьев». Она была брюнеткой и первой девчонкой, которая мне приглянулась за пять лет. Но один никчемный поступок охладил мой пыл. С тех пор я не смотрю ни на одну темноволосую девушку, исключением являются только редкие случаи на вечеринках.

Я хочу избавиться от страха, преследующего меня много лет. Мне скоро двадцать четыре, я оканчиваю четвертый курс, но не могу найти девушку. Многие думают, что отношения – не главное, но они ошибаются. Любому человеку хочется иметь рядом родственную душу. Особенно когда этому человеку столько лет, сколько мне.

Если бы не семейные проблемы, я бы давно свалил из университета и нашел бы себе компанию в другом месте.

– Хочешь правду? – говорит Лана, а я киваю. – Каждый четверг ты приходишь почти с одними и теми же проблемами. Суть в том, что ты не можешь скинуть груз, который возложил на себя много лет назад.

– Мне просто надо выговариваться кому-нибудь раз в неделю, чтобы не сойти с ума, – отвечаю я, посмотрев на свои руки.

– Нет, дорогой мой, тебе просто нужно начать встречаться с брюнеткой.

– Ты что, шутишь? – рявкаю я. Она хоть понимает, какую глупость ляпнула?

Лана серьезно? Зная, что я чувствую по отношению к брюнеткам? Иногда мне хочется прекратить наше общение. Порой Лана ляпает действительно полнейшую глупость.

– Вот тебе и ответ на вопрос. Если бы не страх, ты бы давно перестал быть таким замкнутым. Но, Блейн, ты должен знать: если плохое приключилось один раз, это не значит, что так будет постоянно.

Она говорит это каждый четверг. Я пытаюсь поверить ей, но все без толку. Стоит мне просто представить, как я иду под руку с девушкой, а в особенности с темными волосами, меня бросает в дрожь.

За последние пять лет я стал не просто скрытным, а наполнил себя противоречиями. От этого окружающие часто приходят в замешательство.


– Ты же знаешь, я не могу это перебороть, – спокойно и твердо говорю я. – Я пытался это сделать, и не раз. Все бесполезно. Мне кажется, если я буду постоянно говорить об этом, то страх отступит.

– Ничего не получится, пока ты сам этого не захочешь и не начнешь что-то делать.

И это я тоже слышу каждый четверг. Слова Ланы я записываю в дневник, а иногда на листок и вешаю на стенку шкафа в своей комнате. У меня их два, и один предназначен для того, чтобы клеить в нем записки.

Пожалуй, я слишком часто хочу прекратить общение с ней. За год я заметил, что легче мне становится буквально на пару дней, а после желание спрятаться, отгородиться от всего мира всплывает вновь.

Единственное, что меня удерживает, – это страх остаться без человека, которому можно рассказать все. Я боюсь, что если буду держать чувства в себе, то все может закончиться сумасшествием и суицидом.

– Как бы сильно я ни хотел этого, ничего не получается. Это ты можешь понять? – злобно спрашиваю я.

– Не рычи на меня, Блейн. Я единственный человек, который тебя понимает.

– Не пользуйся этой привилегией.

Улыбнувшись, она продолжает беседу. От моих проблем мы плавно переходим к пустякам. Нам нравится слушать друг друга. Мы любим проводить вечер четверга в компании друг друга, и это еще одна причина, почему я не смогу оставить ее.

Временами я думаю о том, что будет, если она станет моей девушкой. Смогу ли я нормально к ней относиться? Проблема в том, что мы не привлекаем друг друга так сильно, чтобы стать парой.

Иной раз я наблюдаю за Ником и Амелией. Я смотрю на них и понимаю, что оба не изменились. Ник не перестал быть грубым хулиганом, а Амелия не стала капризной. Их отношения вдохновляют меня, хоть я и не подаю вида. Они та самая редкая пара, где каждый остается самим собой.

Я много раз рассказывал о них Лане, говорил, какие они чудесные и интересные. Она говорила мне брать пример с Ника. Что стоит найти девочку, подружиться с ней и предложить своего рода игру. Но конечно же, я понимал, что это шутка. Хотя, как говорится, в каждой шутке есть доля правды.

Сегодня я решаю уйти от Ланы раньше десяти часов. У меня запланированы некоторые дела с Дезом, и он должен ждать меня на парковке в начале десятого.

Обсудив с Ланой еще несколько тем, я прощаюсь и выхожу из комнаты. По пути к выходу киваю женщине за стойкой и покидаю общежитие.

Дез стоит, прислонившись к моему автомобилю. Он что-то разглядывает в телефоне и замечает меня, только когда слышит приближающиеся шаги. Протянув мне руку, ждет, когда я ее пожму, и затем отходит от дверцы, позволяя мне открыть ее.

Как только мы выезжаем с парковки, Дез выпаливает:

– Сегодня подловил Хейли в одном прикольном местечке. Она похорошела. Я даже на миг начал жалеть, что порвал с ней. Правда, я не очень люблю девушек с короткими волосами, но должен признать, новая стрижка ей к лицу.

– Я и без того знаю, как она изменилась за два курса, – хмыкаю я.

В школе Хейли особо не выделялась. У нее были слишком длинные волосы, которые постоянно выглядели как-то неопрятно, и пустое лицо. Пустое в том смысле, что ничего не выражало. Она была словно зомби, слонявшийся по школьным коридорам.

– Поверить не могу, что прошло два года. Я позвал ее на вечеринку, как думаешь, она придет? – повернувшись ко мне, спрашивает Дез.

– Судя по тому, что она ни разу не заходила в дом братства, я не уверен.

Нет, я не слежу за девушкой, просто порой мне приходится встречать студентов, желающих по полной развлечься в нашем доме. Хейли среди них я никогда не видел. Даже интересно, почему она никогда не приходит к нам на вечеринки. Однако спросить об этом у Ланы я не могу, потому что она решит, будто мне нравится ее соседка. А Хейли брюнетка.

– Это странно. Как можно ни разу не оторваться в студенческие годы? В универе даже самые правильные становятся испорченными. Возможно, ты посчитаешь меня идиотом, но я хочу восстановить дружбу с Хейли.

– А как же Нелли?

– Она променяла меня на Пола Дартфилда, и плюс мы никогда не встречались, – махнув рукой, отвечает Дез.

Все, кто знаком с Дезом, в том числе и я, надеялись, что его отношения с Нелли перерастут во что-то большее. Казалось, что Дез неровно дышит к девушке, но они прекратили общение так спокойно, будто бы совсем ничего друг к другу не чувствовали. Да и Дез не выглядел несчастным. Я знаю его лучше многих и могу спокойно определить, когда другу реально плохо.

Повернув на нужную улицу, я останавливаюсь у тату-салона и поворачиваюсь к Дезу. Он смотрит на вывеску, тяжело сглатывая. Внутри меня вспыхивает жалость, ведь я прекрасно понимаю, зачем мы здесь.

– Ты уверен? – спрашиваю я, продолжая разглядывать его профиль. Он моргает несколько раз, а затем кивает. Не думаю, что он готов, но знаю, ему это нужно.

Мы выходим из машины и перебегаем дорогу. Открыв стеклянную дверь, я пропускаю Деза вперед. Пока мы проходим по небольшому коридору и поднимаемся по лестнице к стойке с молодой татуированной девушкой, успеваем рассмотреть эскизы, висящие по обе стороны от лестницы.

Дез решил сделать татуировку на спине, чтобы скрыть огромный шрам. Я не знаю, как он его заработал, а рассказывать об этом Дез не намерен. Однако, насколько я знаю, с Хейли он поделился этой тайной, когда они дружили.

Остановившись возле девушки, мы встречаемся с ее натренированной улыбкой, которая помогает скрывать усталость и то, как надоело пахать на этой работе.

Назвав имя и фамилию, мы с Дезом ждем, когда она найдет данные в компьютере.

– Мастер примет вас через десять минут. Вы можете сесть и подождать, – говорит девушка, указывая в сторону железных стульев, расположенных у стены рядом со стойкой.

Кивнув, мы берем по стаканчику кофе из автомата и садимся рядом с низким столиком, на котором раскинуты многочисленные журналы с эскизами татуировок.

– У тебя есть шанс свалить прежде, чем мастер достанет иголку, – шепчу я Дезу, видя, как он дергает ногой.

Дез боится не боли, а того, что что-то может пойти не так и вместо крутого рисунка он получит еще более отвратительный шрам. Ему не хочется, чтобы шрам напоминал о том, что случилось, и чтобы девушки, оказавшиеся в его постели, задавали слишком много вопросов.

Вместо ответа он качает головой, показывая, что и с места не сдвинется, пока не получит татуировку. Однако тату за один день не сделать, мастер разобьет работу на несколько раз. Шрам большой, и рисунок, соответственно, тоже должен быть большим.