Отражения

К повышению можно было также отнести и мои визиты в департамент полиции. Правоохранительным органам катастрофически не хватало Проводников, и помощь сотрудников МРУ была очень кстати. Хотя бы там я чувствовала себя полезной. Правда, выматывалась как бес, возвращаясь домой ни живой ни мёртвой.

Попробуй-ка просмотреть по несколько человек за день и провести через себя множество далеко не самых приятных воспоминаний. Которые потом ещё долго не давали покоя. Порой они просачивались в мои сны, заставляя переживать чужие трагедии, как свои собственные. К счастью, кошмары посещали нечасто. А всё благодаря снотворному, выписанному мне медиками МРУ.

Пару раз я виделась с Фларом. Вернее, я и Элея, потому как одной на «дружеские» с ним посиделки ходить зареклась. Не скажу, что сержант приветствовал такой расклад, но виду не подавал. Одинаково относился ко мне и к Элее, которая была на седьмом небе от счастья и делала всё возможное, чтобы заарканить перспективного офицера. Я полностью поддерживала подругу в её начинаниях; оба раза, ссылаясь на усталость, улетела из бара пораньше, чтобы она могла побыть с Дайланом наедине.

Сама же решила пока что остаться вольной птицей, смирившись с тем, что в ближайшие циклы, а может, и годы навряд ли смогу кого-нибудь полюбить.

Рейну больше не писала, впрочем, как и он мне. Что, в общем-то, было правильно. Наверное, он наконец-то успокоился и вычеркнул меня из своей жизни. Я вроде как тоже. Вычеркнула. Но едва ли успокоилась. Часто ловила себя на мысли, что думаю о нём. Неосознанно, помимо воли. Что мешало раз и навсегда его отпустить.

Скорее всего, мы бы ещё нескоро встретились. Или, быть может, и вовсе не пересеклись — Авийон ведь далеко не маленький, да и Даггерти не торчит всё время на планете, — если бы не один случай, снова столкнувший нас вместе.

Это был один из тех суматошных дней, когда я с самого утра трудилась в штаб-квартире полиции, помогала одному ворчуну-детективу просматривать шайку малолетних дилеров, приторговывавших запрещённым на Радамане наркотиком. Полиция уже несколько недель пыталась выйти на того, кто поставлял на планету контрабандную дурь. По словам моего полицейского-коллеги, пока что её активно распространяли только в пределах Авийона, но если не предпринять меры, у этой дряни имелись все шансы в считанные циклы разлететься по всему миру.

В отличие от легальных радаманских препаратов, к этому наркотику было легко пристраститься и превысить дозу.

Последствия передоза были самыми что ни на есть трагичными — смерть. Уже несколько молодых ребят умерли от передозировки. В считанные минуты, поэтому, когда прибыли спасатели, спасать уже оказалось некого.

Когда приступила к просмотру последнего задержанного, миновало время ужина. Можно было сделать перерыв, но мне хотелось как можно скорее покончить с работой и с чистой совестью отправиться домой. Принять расслабляющую ванну и постараться стереть из памяти всех тех ребят, что по глупости подсели на инопланетную дрянь.

Закрепив на голове допрашиваемого эманал, приступила к очередному просмотру. Паренёк даже не стал сопротивляться, просто не знал как, поэтому уже очень скоро я погружалась в его сознание. Не касаясь ненужных воспоминаний, зацепилась за эпизод из прошлого вечера. Увидела подворотню какого-то клуба с покосившейся над дверью вывеской «Снейр», услышала плаксивый, полный отчаянья голос:

— Ну, пожалуйста, дай ещё, — который перекрыло резкое восклицание малолетнего дилера.

— Да отлепись ты! И так уже закинулась дважды. Приходи завтра!

Парень, до сих пор с тревогой оглядывавшийся по сторонам, словно опасаясь чьего-либо появления, вдруг обернулся к своей собеседнице.

Трин.

Меня накрыло холодной дрожью. Лицо девушки даже через тонны косметики просвечивало неестественной бледностью, под глазами пролегли фиолетовые круги.

— Кален, ну мы ведь друзья! — канючила младшая Арвейл. Тоненькая фигурка её тряслась, как от озноба. Кажется, с нашей последней встречи Трин ещё больше похудела, стала почти прозрачной. Упрямо поджав тонкие губы, не желая сдаваться, заныла: — Пожалуйста. Всего одна. Кален… Ну мне очень надо.

Стянув с себя обруч, подалась вперёд, борясь с желанием схватить негодяя за грудки и хорошенько встряхнуть, а ещё лучше — вмазать. Срывающимся от злости голосом выкрикнула:

— Давно она покупает у тебя?!

Парень часто заморгал, тряхнул головой, приходя в себя после неожиданно прерванного просмотра, и уставился на меня немигающим взглядом.

— Триния. Как давно она подсела на эту дрянь?! — зашипела в лицо уроду.

В ответ — тишина. Смотрит на меня выпученными глазами, злыми и какими-то остекленевшими.

Пришлось пустить в ход угрозы:

— Ладно, молчи. А вот я не стану. Прослежу, чтобы коммодор Даггерти узнал о том, кто поставляет наркотики его сестре. Поверь, он с тобой ни о чём говорить не станет. Да и ты после встречи с ним вряд ли будешь в состоянии выражаться членораздельно. Это в лучшем случае.

Откинувшись назад, вперилась в подонка ледяным взглядом.

Наверное, допрашиваемый достаточно хорошо знал Тринию и её семью, потому как быстро сдулся, побелел, словно нацепил на лицо восковую маску, и, шумно сглотнув, отчего резко дёрнулся кадык на его тонкой цыплячьей шее, замямлил:

— Где-то с неделю… Но я никогда не продавал ей больше двух доз одновременно. Клянусь!

— Где и во сколько вы обычно встречались?

— В клубе «Снейр». Трин всегда появлялась ближе к полуночи. Правда, вчера прилетела ещё до его открытия, просила продать ей больше. Не я не дал!

— Как благородно с твоей стороны! — взорвалась я, едва не припечатав: «Сволочь!». Совладав с собой, уже более спокойно спросила: — Без тебя Трин сможет раздобыть у кого-нибудь наркотик?

Помешкав, всё-таки выдавил:

— Сможет… Наверно.

Подхватив пиджак, последние часы тосковавший на спинке стула, я выскочила из допросной, на ходу бросив дожидавшемуся за дверью полицейскому:

— Завтра его досмотрю.

Уже было начало одиннадцатого. Пока доберусь до этого «Снейра», пока её разыщу. Если разыщу… Холодок пробежал по коже. А если Трин, не обнаружив своего дружка, решит отправиться на поиски наркотика в какую-нибудь другую забегаловку? Их же в Авийоне море!

— Встретимся в Старом городе, в клубе «Снейр». Трин в беде! — выбегая на улицу, отправила голосовое сообщение Рейну.

Благо на этот раз Даггерти не стал морозиться, ответил быстро и, как обычно, в своей излюбленной лаконичной манере:


«Уже лечу!»

Паника сразу отпустила, и я почувствовала себя спокойней. Поверила, что вместе с Рейном сумею вовремя отыскать это малолетнее недоразумение и не позволить Трин совершить роковую ошибку.

К месту встречи мы подлетели почти одновременно. Ёрзая на сиденье от нетерпения, с трудом дождалась, пока аэробол приземлится, и, выскочив на улицу, помахала Рейну. Заметив меня, Даггерти увеличил шаг, и вскоре мы уже спускались по витой лестнице в недра ночного клуба. Металлические ступени под ногами глухо дребезжали от рокочущей в подземелье музыки.

— Трин не отвечает, — в который раз проверив, нет ли входящих сообщений, досадливо поморщился Рейн. Он едва сдерживался, чтобы не перейти на бег, и всё поглядывал на мои шпильки, явно не предназначенные для быстрой ходьбы.

— Мы найдём её, не волнуйся. — Я едва поспевала за радаманцем, рискуя навернуться и полететь с лестницы.

В ответ Даггерти тихо усмехнулся, не поверив моим словам. А я тяжело вздохнула, не зная, как ещё его подбодрить.

— Откуда ты узнала, что Трин здесь?

Слушая о новом «увлечении» своей кузины, Рейн хмурился и злился, пытаясь за этим чувством скрыть беспокойство. Хотя получалось у него не очень, и без всякого просмотра я видела, как он взволнован.

Наконец бесконечно длинная лестница привела нас в не менее длинный коридор, тонувший в густой полумгле. Приходилось идти чуть ли не наощупь, и чем ближе мы подходили ко входу в «райское» местечко, тем громче звучала музыка, в которую вплетались крики разгорячённой толпы.

Пару раз на глаза попадались целующиеся парочки. Одну девушку в темноте Рейн по ошибке принял за Тринию. Не церемонясь, попробовал оттащить её от кавалера. Девица возмущённо взвизгнула. Выкрутившись, отскочила от нахального незнакомца, посмевшего помешать их увлекательному занятию. Её кавалер даже попытался что-то вякнуть, но глянув снизу вверх на грозного радаманца, стушевался и поспешил утащить свою пассию вглубь коридора. А я украдкой коснулась плеча Даггерти, призывая того успокоиться.

Первое, что мы почувствовали, войдя в душное помещение, — это головокружительный коктейль из запахов. Пот, алкоголь и что-то ещё, сладкое и омерзительно тошнотворное.

Оглушительная музыка больно била по перепонкам, глаза слепило вспышками ядовитых огней. Вскоре поняли, что искать Трин на танцполе, — гиблое дело. Пробираться сквозь скачущих, как стадо болванчиков, клабберов не представлялось возможным. Только зря время потеряем.

— Пойдём наверх. — Взяв за руку, Рейн повёл меня из толпы к лестнице, что вела на широкую площадку, с которой открывался хороший обзор на танцпол.

Снопы света, скользившие по залу, поочерёдно выхватывали из темноты отдельные участки клуба. Увы, рассмотреть танцующих в этой безумной свистопляске оказалось невозможно. Трин могла находиться где угодно. Или же её и вовсе могло здесь не быть.

Напряжение нарастало, а надежда, наоборот, с каждой минутой таяла. Возможно, я просто позволила панике овладеть собой, но мне вдруг начало казаться, что если сейчас её не найдём, случится что-то ужасное.

Даггерти с досадой треснул ладонью по перилам и, в последний раз пройдясь по танцполу взглядом, решил:

— Нужно поспрашивать. Вдруг её кто-нибудь здесь знает…

— Рейн! — взволнованно перебила радаманца. В горле образовался колючий ком, который, сколько ни пыталась, проглотить была не в силах.

Даггерти проследил за моим взглядом, и тут же поменялся в лице. Черты его исказились гримасой ярости; казалось, он того и гляди зарычит.

Триния полулежала на диване, запрокинув голову. Рядом, обнимая её за плечи, пристроился какой-то парень.

Рассмотреть того в полумраке толком не удалось. Незнакомец увлечённо целовал Трин, хотя было бы вернее сказать облизывал её лицо и шею, беззастенчиво задрав и без того короткую юбку облегающего платья. Девушка пыталась сбросить его руку, вот только попытки эти были какими-то вялыми. Казалось, Трин до конца не понимала, что происходит, а потому толком не сопротивлялась. Или же была не в состоянии дать отпор.

— Пожалуйста, только не как с послом, — взмолилась я, но Рейн меня уже не слышал.

Парню повезло, коммодора сейчас больше волновало состояние сестры, а не разборки с каким-то молокососом, поэтому его просто отшвырнули в сторону. Спасибо, хоть не выкинули на танцпол. С Даггерти станется.

— Трин! — Рейн пытался привести девушку в чувства, осторожно похлопывал её по бледным щекам, в ответ получая нечленораздельные звуки и жалкие стоны. Лицо Тринии посерело, стало каким-то пепельным, пульс едва прослушивался.

Подхватив на руки, Рейн понёс её на улицу. Я шла следом, на ходу вызывая спасателей. На свежем воздухе Трин немного ожила. По крайней мере, на щеках появилось некое подобие румянца.

Она даже сумела открыть глаза и вяло пробормотала:

— Рейн, что ты… — голос её был лишён всякой окраски. Ни удивления, ни страха. Продолжить не смогла. Почувствовав под ногами твёрдую землю, оттолкнула брата и рухнула на колени. Затряслась, содрогаясь в приступе рвоты.

К тому моменту как прибыли спасатели, Трин снова впала в полуобморочное забытьё. По словам медиков, вырвало её очень вовремя. Организм, отравленный токсинами, уже почти не боролся. И если бы не экстренное вмешательство, неизвестно, чем бы закончился для Трин очередной визит в клуб.

Пока медики возились с горе-пациенткой, оказывая ей первую помощь, Рейн, на минуту оставив своё несчастье, подошёл ко мне.

— Может, всё-таки полететь с вами? — предложила, хоть и понимала, что моё присутствие в клинике только всё усложнит.

Даггерти устало улыбнулся:

— Ты еле на ногах держишься. Отправляйся домой. Врачи говорят, с ней всё будет в порядке. Быстро поправится. Физически. Ну а с остальным… — Он замялся, и на лице отразилась болезненная гримаса. — Я должен был уже давно понять, что сама Трин не справится. Ей нужна была помощь, а я…

— Ты не мог контролировать каждый её шаг. И на цепь посадить тоже.

— А следовало, — мрачно проговорил Даггерти, и я поняла: на свободе Трин теперь можно смело ставить крест.

Что ж, для неё так будет лучше. Хотя не думаю, что лиэри Арвейл со мной согласится.

— Спасибо тебе, — всё та же усталая улыбка, с толикой нежности и теплоты.

— Думаю, теперь мы квиты, — ответила шутливо, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Сейчас, когда волнение за Трин отступило, я снова чувствовала себя неловко рядом с ним. И сердце болезненно ныло.

Рейн покачал головой.