Отражения

— А сам-то? — не сдержавшись, хмыкнула я. — Как насчёт того, чтобы прислушаться к своему собственному совету и не психовать просто из-за того, что я хочу увидеться с друзьями? Глупо к ним ревновать.

— А я и не ревную. Но мне неприятно, что, встречаясь со мной так редко, ты всё равно предпочла их.

У-у-у… упрямый баран!

— И я тебе уже объяснила почему. Один раз! Всего один раз Авен попросил меня об услуге.

— И что, твои Луора и Нуна не подскажут ему, какого цвета выбрать коврики и в какой угол лучше задвинуть кактус? — Нет, определённо, ему нравится доводить меня до белого каления. — Можно подумать, без тебя там не разберутся!

— Может, и разберутся, — огрызнулась раздражённо. — Но я тоже хочу поучаствовать.

— Да пожалуйста. Могу хоть сейчас тебя к ним доставить! — И, не дожидаясь ответа, ринулся к лифту.

— Рейн, — попыталась его задержать, а потом в голове будто что-то щёлкнуло: и снова у него кто-то крайний!

Тогда, изменив, обвинил в своей слабости арийские традиции, запрещающие отношения до свадьбы. Теперь ему не угодили мои друзья. Почему я должна разрываться между ним и ребятами? Даже не пытается понять и войти в моё положение. Вместо этого только и делает, что язвит, и забрасывает меня упрёками.

— А знаешь что? Доставь! Не хочу тратить время на скандалы. Там от меня будет больше толку.

— Как пожелает моя принцесса. — Даггерти вошёл в лифт и жестом ненавязчиво предложил выметаться из его квартиры.

Видать, раз с постелью вышел облом, то и терпеть меня дальше нет смысла. За время полёта не проронил ни слова. Мне тоже с лихвой хватило нашего утреннего общения, поэтому сидела, отвернувшись к окну, снедаемая противоречивыми чувствами. И расставаться больно: уже заранее знала, что до следующей встречи сама себя изведу, буду мучиться, не находя себе места. И первой сделать шаг к примирению не позволяла гордость.

Хватит! Я и так в этих отношениях только и делаю, что уступаю, сглаживаю углы, ищу компромиссы. А он привык диктовать условия, требовать и добиваться своего. Любыми способами.

— На выбор подвенечного платья у тебя времени, я так полагаю, тоже ещё не нашлось? — совершая посадку, ни с того ни с сего вдруг изволил заговорить Даггерти.

— Пока не нашлось.

— Понимаю… Друзья, конечно же, важнее подготовки к свадьбе.

— Постараюсь за этот цикл подыскать что-то в сети, — всё-таки сделала маленький шажок навстречу.

— Можешь не спешить.

И как это понимать? Мы уже сомневаемся, хотим ли вообще жениться? После одной несчастной ссоры?

К счастью, флаер уже приземлился, и пытка под названием «общение с женихом» подошла к концу.

— Тут я, наверное, с тобой соглашусь. Спешить не буду. Всего хорошего! — вместо прощального поцелуя очень хотелось залепить нахалу прощальную пощёчину.

— Веселись с друзьями! — послал мне вдогонку.

— Так и сделаю! — крикнула и, развернувшись, поспешила прочь.



Рейн



Выскочив из флаера, рванулся было за ней, но в последний момент передумал. В таком состоянии, когда внутри всё клокочет от гнева, о перемирии не могло быть и речи. Да и Рейн не считал, что виноват в скандале, а значит, не он должен искать примирения. Может, сегодня и вспылил, но спровоцировала его Шиона.

Заметив на другом конце площади затрапезного вида забегаловку, ринулся к ней. В этой части Старого Города Рейн бывал редко, брезговал наведываться в такие кварталы, но сейчас любое место сгодится. Главное, чтобы имелась выпивка.

Несмотря на ранний час, в баре было не протолкнуться. Публика здесь подобралась разношёрстная. В основном инопланетяне, члены экипажей космических кораблей, — сделал вывод Даггерти, вспомнив, что отсюда до космопорта менее часа полёта.

Протиснувшись к барной стойке, заказал себе двойную текилу, с которой расправился в один момент, и велел андроиду повторить.

Думал, получится успокоиться. Но нет, вспоминая их ссору, только ещё больше распалялся. А алкоголь, разжигая кровь, разжигал и пламя гнева.

Он как дурак ждал встречи, чуть ли не дни считал, мечтая о ней. А она предпочла редкие мгновения с ним посиделкам с друзьями. Которых и так видит каждый день!

Ещё и это патологическое недоверие… Рейн в сердцах ударил бокалом по барной стойке, отчего тонкое стекло расчертили трещины. Робот тут же убрал повреждённую тару и выставил перед посетителем новый бокал, ловко наполнив его очередной порцией текилы.

Так уж ли сложно ему довериться?

Там, во снах, всё было проще. Там Шиона была другой, верила ему безоговорочно. И тот Рейн, кажется, по-настоящему её любил.

Уже не раз Даггерти спрашивал самого себя, что же он испытывает к своей невесте. Привязанность? Безусловно. Влечение? Однозначно. Любовь? Возможно.

Иначе как ещё назвать эту болезненную тягу, это желание постоянно находиться с ней рядом. Эту неспособность насытиться её телом, жажду обладать ею снова и снова.


Или же всё дело в снах? Иногда они были настолько реальны, что, проснувшись, Рейн не сразу мог понять, где заканчивается иллюзия и начинается реальная жизнь. Тот Рейн любил свою Шиону. Вдруг то, что испытывает он к арийке, — всего лишь эмоции, навеянные фантазиями? Отголоски безумных снов.

Или же он не настолько оверон, насколько им себя считает.

Мысли, хаотичные, тревожные, одна за другой проносились в сознании. Не обращая внимания ни на суету вокруг, ни на громкую музыку, мужчина продолжал думать о прошлом, настоящем, будущем. О своей невесте. О том, что незаметно для себя самого стал зависимым от испытываемого к ней чувства.

И это его пугало.

— Всегда пьёшь в одиночестве? — раздался совсем близко голос с томными нотками, а по плечу скользнула изящная ладонь.

Девушка пристроилась рядом, глянула на своего визави и, чему-то улыбнувшись, обратилась к бармену:

— Мне то же, что и этому угрюмому красавчику, — произнесла с лёгким акцентом.

«Ещё одна арийка», — пронеслось в голове. Рейн машинально прошёлся взглядом по стройной фигурке в коротком, облегающем платье.

— Грустим? — Девушка сделала небольшой глоток и снова ему улыбнулась, на сей раз игриво, явно рассчитывая на продолжение знакомства вне стен забегаловки.

— Размышляем, — односложно ответил Даггерти. От зеленоглазой красотки исходил едва уловимый аромат парфюма, очень похожий на тот, что так любила Шиона.

Рейн усмехнулся, вдруг подумав, что эта арийка, в отличие от его, долго ломаться не станет. Наоборот, всё в её жестах, взгляде, кокетливой позе говорило о том, что она с радостью уединится с незнакомцем.

Когда-то такие отношения являлись для него нормой. И жизнь была спокойной. А потом в ней появилась Шиона, и о покое пришлось забыть.

Подавшись вперёд, девушка искушающе прошептала, губами почти касаясь его щеки:

— Я здесь живу неподалёку. Не хочешь проводить?

Тёплые пальцы коснулись ладони, легонько сжали её, побуждая сделать шаг. Всего один шаг, чтобы пересечь хрупкую грань, и, возможно, тогда в подозрениях невесты появится смысл.



Шиона



Весь девятый цикл меня не покидало ощущение, что всё это со мной уже происходило. Ровно год назад, накануне экзаменов, я точно также не находила себе места. От страха, тревоги, волнения. И, наверное, была бы рада, если бы чувства эти вызывали предстоящие испытания. Но нет, причина была в Рейне. Всегда в нём одном.

Иногда мне кажется, что он моё благословение. А иногда — проклятие. Я то схожу с ума от счастья и готова снова и снова благодарить Создателей за дарованную мне возможность испытать столь сильное чувство. То готова умалять их, чтобы вырвали его из сердца и помогли обрести прежний покой. Который я уже давно потеряла. В день, когда впервые увидела Рейна.

Каждое утро просыпалась с надеждой, что вот сегодня он напишет. Что угодно. Пусть даже не извиняется, пусть сделает вид, что всё, как обычно, и ничего не произошло. Я тоже притворюсь, придавлю обиду. Только бы избавиться от тревоги, камнем осевшей в груди.

Но он не писал, и с каждым днём надежда таяла, превращаясь в слёзы, которыми я ночами поливала подушку. Разумеется, мои душевные терзания были неинтересны никому, кроме меня самой. Ну, может, ещё друзьям. Но те, кажется, уже подустали от наших с Рейном баталий, поэтому на людях я старалась сдерживать эмоции. А если кто-то, вроде Флара, начинал интересоваться, откуда у меня это похоронное выражение, оправдывалась грядущими экзаменами.

Стоит отметить, не я одна ходила с кислой миной. Остальные кадеты тоже страдали частыми приступами депрессии. Вот только у них появление оной провоцировал не жестокий жених, а страх перед испытаниями.

Что касается радаманских единоборств, то на уроки с нашим новым сэнсэем, а ещё совсем недавно выпускником-стажёром, я ходила без немого протеста в душе. Парень оказался на порядок терпимее своего предшественника. И почему-то старательно избегал вызывать на бой меня (наверняка получил указания от вышестоящего руководства в лице Провидицы) или же назначал мне в партнёры Эсилью — такую же неагрессивную и недрачливую курсантку, как и я. Наши поединки больше походили на танцы ленивых гусынь. Мы подолгу топтались напротив друг друга, изредка делая выпады, настолько очевидные, что не отразить их не смог бы разве что какой-то калека. Каждый наш спарринг заканчивался дружной ничьёй, а новые синяки на моём теле теперь можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Увы, поблажки делали не все. Некоторые преподаватели по-прежнему относились ко мне враждебно. Взять того же фор Вара. Он так и не простил нам безрассудного взлома и, как и обещал, завалил нашу четвёрку на экзамене, мстительно пообещав, что встречаться в ближайшие два цикла мы будем регулярно. И сразу предупредил, чтобы в любом случае не рассчитывали на высокий балл.

Теперь мы зубрили космологию всегда и везде. В перерывах между лекциями, в столовой во время еды, вечерами в библиотеке. Однажды ночью меня разбудило чьё-то тревожное бормотание. Прислушавшись, поняла, что это Луора: бедняжка доучилась до того, что и во сне повторяла основные этапы развития Вселенной и перечисляла так любимые Синей Бородой теории, вроде теории ответвления реальностей и прочий бред.

После этого уснуть удалось не сразу. Мозг, словно пристыдившись, что он самым бессовестным образом отдыхает, когда другой продолжает работать, тоже начал воспроизводить лекции несносного профессора, которые я уже, оказывается, знала наизусть. Каждую паузу в речи радаманца, каждое его слово.

Не удивительно, что утром чувствовала себя уставшей, да ещё и пребывала в скверном расположении духа: днём нам предстояло сдавать нормативы по физической подготовке. Кураторы разбили нас на четыре группы, я оказалась в той, над которой собирался поизмываться Флар. Атак мечтала оказаться под надзором у душки Приннил…

Вот что значит «не везёт», вот только понятия не имею, как с этим бороться.

В спортзал ноги не несли, особенно после того, как на утренней поверке дорогой саэр во всеуслышание заявил, что слабакам (при этом скосил взгляд на меня; видать, за два года выработался рефлекс своеобразная реакция на произношение этого слова) придётся сдавать бесовы нормативы столько раз, сколько потребуется, чтобы дотянуть до положенного минимума. Иначе не допустят к финальной игре. А это значило, что не будет и выпуска из академии.

Печальные прогнозы.

— Таро, ты следующая, — «расправившись» с очередным кадетом, ментор взглядом велел мне перебираться на маты.

— Удачи, — шепнула Нуна. Она только что отстрелялась у Вжика и теперь, счастливая и довольная продемонстрированными результатами, отдыхала, разлёгшись на полу.

Луору позвала Приннил, а Тэн всё ещё ждал своей очереди.

Быстро разувшись, отправилась к садисту, отчаянно надеясь, что сегодня как раз один из тех редких дней, когда Флара-сволочь заменял Флар-человек. Увы, зачастую доминировало первое его «я», второе проклёвывалось очень и очень редко. В основном во время неформального общения и никогда — на тренировках.

— Начнём с отжиманий в упоре лёжа. Четыре сета по двадцать пять раз, — зыбкая надежда на сострадание исчезла, даже не успев толком появиться. — На каждый подход у тебя по полминуты. Не уложишься — будешь повторять.

— Есть, саэр!

— Готова? Начала!