Отражение сна
Часть 4 из 32 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
После истории с кошмаром и ожогом Марина пообещала себе быть осторожнее. Но Муза, настоящая сноходческая Муза… Это всё равно что увидеть Деда Мороза верхом на единороге. Обещанную встречу с ней Марина ждала долго – и наконец дождалась.
Ради встречи с Хлоей не жалко было проспать всё воскресенье – чтобы подстроиться под её часовой пояс. Хорошо, что не нужно было подстраиваться под язык: во сне не существовало языковых барьеров, все понимали всех. В реальности между Хлоей и Мариной были тысячи километров; во сне, который они сейчас делили на двоих, между ними был только журнальный столик.
– Ты ведь рисуешь, верно? – оказалось, Хлоя уже дочитала.
– Скорее, штампую, – улыбка планировалась шутливой, но получилась кривоватой.
– Я имею в виду не только и не столько работу, – тёмные кудряшки, покрытые инеем седины, качнулись из стороны в сторону. – Рисунки для самой себя, в свободное время. Портреты любимых героев. Комиксы, может быть?
Что ж, было дело. Когда-то. Марина попыталась вспомнить, когда в последний раз веселья ради черкала что-нибудь на планшете или в блокноте, – но не смогла.
– Иногда, – уклончивый компромисс между правдой и нежеланием ударить в грязь лицом.
– Хорошо, – Хлоя кивнула. – Тогда представь: смогла бы ты нарисовать эту твою историю про Роба в, скажем, двадцати кадрах?
Марина быстро прикинула в уме – хотя и без того уже поняла, куда ветер дует. Но слова «некинематографично», «не соответствует ТЗ», «мы вам перезвоним» так и не прозвучали. Сухонькая ладонь ободряюще похлопала Марину по руке:
– Внушить мысли и чувства сложно, да и не нужно. Музы создают такое окружение, от которого нужные мысли и чувства возникают сами собой. Что ты хочешь показать тому, кто увидит написанный тобою сон?
– Что «сны важнее, чем кажутся», – заученно повторила Марина тему, которую ей выдал Куратор.
Он сказал, все новички проходят через эту тему. Как именно проходят – не уточнил. Непросто было привыкнуть к здешнему обучению, всё в нём казалось шиворот-навыворот: ты сначала сделай, а мы потом посмотрим на результат и расскажем, как надо было делать.
– Правильно. А как ты хочешь это показать? Любишь истории про супергероев? – Хлоя по-птичьи наклонила голову к плечу, с дружелюбным любопытством глядя прямо в глаза Марине.
– Э-э-э… Не то чтобы прямо люблю… Просто они сейчас везде, ну и, наверное, людям интересно…
– А что интересно тебе?
– Мне?
– Да-да, тебе, – пронзительно-голубые глаза, казалось, читали Марину так же, как до этого читали её текст.
Очередная пауза затянулась дольше, чем все предыдущие вместе взятые. Марина с ужасом ощутила, что проваливается в неё, как в пропасть. На этот вопрос ей нечего было ответить.
– Не знаю, – она опустила глаза, разрывая зрительный контакт.
– Что ж, ты знаешь, что не знаешь, – это уже кое-что! – мелкий смешок Музы напоминал пригоршню бусин, рассыпавшихся по подносу. Он был неожиданным, но не был обидным. – Не унывай, у тебя ещё много времени.
– В смысле? – за последние недели Марина так часто оказывалась сбитой с толку, что уже чувствовала себя совсем бестолковой.
– Готовый сценарий или раскадровка понадобится к практическому занятию с Музами – а оно последнее из всех. Сначала новички берут уроки у Патрульных, Проекторов, Алексов… Ты ведь пока только осваиваешься, а уроков не было?
Марина отрицательно покачала головой. Куратор ещё несколько раз беседовал с ней и окунал в чужие сны, но там она по-прежнему была всего лишь наблюдателем. Настоящее дело должно было начаться со следующей недели – и Марина ждала его с нетерпением.
* * *
Сноходец – тот, кто умеет ходить по снам, своим и чужим, как ему заблагорассудится. Марина пока была снопаданкой: она просто падала в чей-нибудь сон через пруд-колодец, словно через портал. Ни выбирать сновидения, ни выбираться из них своими силами она не умела. Этому и предстояло научиться.
Новичкам везло: они проходили стажировки у лучших из лучших. Профессионалы не только обучали и подстраховывали, но и тестировали. Попробовав себя в каждой из специальностей, новичок узнавал, где его примут с распростёртыми объятиями, а куда не подпустят на пушечный выстрел. Причём большинство уроков проходили по формуле «один наставник, один стажёр», так что жаловаться на нехватку внимания не приходилось.
– Индивидуальный подход, – понимающе кивнула Марина, выслушав объяснения Куратора.
– Вынужденная мера! – откликнулся тот. – Чем больше людей в одном сне, тем хрупче баланс – каждый привносит что-то своё, тянет сон на себя… Слыхали басню про лебедя, рака и щуку?
Первым уроком, не считая консультации с Музой Хлоей, должно было стать патрулирование. О наставнике Марина знала только имя – Яна. Интересно: она похожа на Хлою? Тоже, наверное, пожилая? Или средних лет?
Развлекаясь предположениями, Марина не услышала шагов. Впрочем, она не услышала бы их, даже если бы вся обратилась в слух, подмечая малейшее дуновение ветра и разбирая призрачный шёпот стен: хороший Патрульный умеет красться бесшумно. А отличный Патрульный не крадётся – он просто передвигается так, что его не замечают. До тех пор, пока он сам не захочет быть замеченным.
Заодно Яна доказала, что угадывальщик из Марины так себе: то ли внутреннее око страдает конъюнктивитом, то ли чакрам не помешает вантуз. Яна оказалась ненамного старше самой Марины, и уж тем более в её облике не было ничего учительско-библиотекарского. Так могла бы выглядеть топ-менеджер или телезвезда: холёно, ненавязчиво стильно, подсвечиваясь уверенностью в себе.
Разве что топ-менеджеры и телезвёзды редко носят кобуру вместо поясной сумки. Яна, заметив Маринино удивление, небрежно пояснила:
– Ситуация сейчас как в сказке: чем дальше, тем страшнее. И там, – она неопределённо мотнула головой, – и тут. Алексы зашиваются; нам пришлось тоже вооружиться. На всякий случай. Потому давай начнём с самого полезного. Знаешь, что это?
– Стрельба? Выслеживание кошмаров? Погружение в чужие сны без помощи портала? – Марина пыталась угадать, но на каждый вариант получала один и тот же ответ – короткое «не-а». Наконец Яна сжалилась:
– Самое полезное – умение вовремя сделать ноги.
* * *
Невезение началось с первого же сна. Лето, ночь, пляж. И на этом пляже разворачивалась сцена, грозившая вот-вот превратиться в эротическую. Шёпот волн, лениво облизывавших берег, смешивался с тихими голосами двух силуэтов, то и дело сливавшихся в один.
В работе сноходца всегда есть что-то от подсматривания; но тут немудрено было почувствовать себя отпетым вуайеристом. Очень хотелось отвести взгляд – а лучше, отвести саму себя куда подальше.
– Отлично! – Яна выглядела довольной.
– Тш-ш! – Марина испуганно округлила глаза и прижала палец к губам.
– А? Да не бойся ты, им не до нас. Они сейчас даже стадо слонопотамов, отплясывающих «Танец маленьких лебедей», не заметят. Что ж, тем легче будет искать выход. Давай, за дело!
– Но… как?
– Хм, представь, что ты в семиэтажном автобусе-подлодке. Представила?
Марина обречённо вздохнула. Обучение в школе, колледже, университете – да где угодно! – идёт по прямой от простого к сложному; обучение во снах мчалось по американским горкам безумия. Ладно, от снов не особо ждёшь точности, логичности и прочих норм обычного мира – но почему люди здесь тоже один другого страннее?
– Даже если ты никогда раньше не пользовалась таким транспортом, общий принцип ясен, – продолжала Яна. – У автобусов есть пассажирский салон, водительское место, иногда платёжные терминалы; у подлодок есть трюмы, кают-компании, перископы всякие. А ещё и у тех, и у других обязательно есть выход. Сбоку ли, сверху ли, в виде дверей или люка – без разницы: важна суть, а не внешний вид. У снов тоже есть выход, надо лишь найти его. Для начала, подумай, что больше всего на него похоже.
Кажется, в бессмыслице начал проглядывать смысл. Или просто Марина настроилась на ту же безумную волну. Что ж, выход, говорите?
В небесных чернилах плыл серебряный шар Луны. За спиной и по бокам виднелись горы – они обнимали курортный городок, переливавшийся огоньками, как новогодняя гирлянда или волшебные драгоценности, небрежно брошенные на тёмный бархат. На воде тоже мерцали огни, хоть их было поменьше, – красно-зелёные навигаторские и жёлтые палубные. Чёрным пятном впереди выделялся остров, он вроде был близко, но впечатление могло быть обманчивым: ночь лукава, она заставляет всё выглядеть по-другому.
Дуновение ветра разбудило начинавшуюся за пляжем аллею, и та откликнулась приветливым шелестом листьев. Неподалёку суша вонзалась в море ярко освещённым пирсом, к нему были пришвартованы пара-тройка судёнышек и туристическая посудина, рассчитанная на несколько десятков человек (при условии, что часть из них усядутся прямо на носу и на крыше корабля).
Но вот никакие многообещающие двери в воздухе не висели. Заманчивых ворот или перспективных люков тоже видно не было. Пожалуй, что-нибудь двереобразное могло бы найтись на кораблях… Или уж дойти до города?
Марина озвучила свои идеи Яне. Та покачала головой:
– Ищи не то, что выглядит как дверь, а то, что работает как дверь. Открывает путь в другой сон. Такие вещи надо искать не только глазами, но и чутьём.
Казалось, ещё немножко – и Яна начнёт шевелить бровями, подмигивать, совершать неопределённые движения всем телом и разве что пальцем не показывать. Она явно знала, где эта дверь-не-дверь, и изо всех сил старалась навести стажёрку на мысль. Но вместо озарения голову Марины посетила совсем другая, ничуть не рабочая и вообще лишняя мысль о том, как живописно выглядит на Яне сочетание купальника и кобуры.
Сама Марина была в пляжном платье – сон подстраивал гостей под себя. Или они подстраивались под него?..
Марина крутанулась на месте, пробурив в песке небольшую ямку. Путь, значит. Аллея казалась самым напрашивавшимся и близким вариантом – но никакого дверного ощущения от неё не было. Пирс? Нет, не он. Может, залезть на дерево и осмотреться оттуда? Или прервать влюблённую парочку вопросом: «Вы не подскажете, как пройти в соседний сон?» Причём направление-то парочка укажет, даже, прямо скажем, пошлёт – да только вряд ли по нужному адресу…
Дурацкие мысли слегка помогали отвлечься от звуков любви – но лучше было бы сосредоточиться на задаче. Чтобы сбежать из этого сна как можно скорее.
К счастью, южная ночь полнилась ещё множеством других звуков. Совсем рядом раздавалось металлическое циньк-циньк цикады. Откуда-то издалека доносился едва различимый шум автодороги. По соседству с пирсом ресторан сдабривал ужин тягучим джазом. А вокруг был шёпот волн и ветра, которые будто рассказывали друг другу все истории, какие только есть на земле.
Некстати вспомнилось, как сказочный королевич Елисей замучил природу своими расспросами: «Месяц, месяц, мой дружок…» Любопытно: почему месяц «круглолицый»? Это ведь уже Луна получается.
Марина перевела взгляд на мягко светившийся шар. Кто-то привык видеть в Луне грустное лицо, кто-то – зайца, готовящего эликсир бессмертия, кто-то – головку сыра. На то, на другое и на третье она действительно смахивала, особенно при достаточно богатой фантазии. А вот на дверь или дорогу – как-то не очень.
В убаюкивающую песнь ночи диссонансом врезался звонкий шлепок – Марина ударила себя по лбу. Бывает же: смотришь – и в упор не видишь. Лишь теперь она заметила то, что и впрямь ощущалось как путь, – серебристую лунную дорожку, которая начиналась у самой кромки воды, так и приглашая по ней прогуляться.
– Бинго! – отреагировала Яна.
– А… как? – волна радости схлынула, Марина спохватилась, что лунная дорожка не предназначена для того, чтобы по ней ходили. – Надо плыть? Долго?
– Не надо – пойдём пешком. Мы же во сне, помнишь?
Одно дело помнить, и совсем другое – привыкнуть. Но важнее сейчас было разобраться с «дверью» – пока хозяин сна не проснулся. Не то придётся всё начинать сначала.
Уже не обращая внимания на влюблённую парочку, Марина поспешила к воде – так не терпелось протестировать переход из одного сна в другой. Песок стал плотным и холодным, ступни лизнула набежавшая волна. Марина кончиками пальцев коснулась лунной дорожки – пальцы прошли сквозь неё. Попробовала другой ногой – результат тот же самый.
– Не пробуй, а встань и иди, – Яна не просто скомандовала, а подала пример: решительно наступила на серебряные блёстки, сделала несколько шагов, обернулась. Дорожка под ней слегка покачивалась вместе с волнами, но казалась вполне плотной.
Нынче явно был день – точнее, ночь – сказочной ностальгии. Вспомнилась другая знакомая с детства строчка: «Видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий». Правда, герой использовал её, чтобы ходить сквозь стены, а Марина хотела добиться почти противоположного эффекта. Ну, суть-то от этого не менялась. Наверное. Итак, цель – вот она, блестящая, будто капли расплавленного металла. С верой в себя было посложнее; но раз уж Марина зашла так далеко, обидно было бы с полпути повернуть вспять. Теперь третий пункт – забыть, что вода мокрая. Или закрыть глаза на разницу между собой и, скажем, лодкой. Или…
– Ты слишком много думаешь, – хмыкнула Яна.
– Это плохо?
– Когда как. Иногда надо сделать паузу и пораскинуть мозгами; иногда – не тратить время на бесконечные прикидки, сомнения, страхи, а действовать на интуиции. Главное, не перепутать.
– Дай угадаю: сейчас второй вариант, да?
Ради встречи с Хлоей не жалко было проспать всё воскресенье – чтобы подстроиться под её часовой пояс. Хорошо, что не нужно было подстраиваться под язык: во сне не существовало языковых барьеров, все понимали всех. В реальности между Хлоей и Мариной были тысячи километров; во сне, который они сейчас делили на двоих, между ними был только журнальный столик.
– Ты ведь рисуешь, верно? – оказалось, Хлоя уже дочитала.
– Скорее, штампую, – улыбка планировалась шутливой, но получилась кривоватой.
– Я имею в виду не только и не столько работу, – тёмные кудряшки, покрытые инеем седины, качнулись из стороны в сторону. – Рисунки для самой себя, в свободное время. Портреты любимых героев. Комиксы, может быть?
Что ж, было дело. Когда-то. Марина попыталась вспомнить, когда в последний раз веселья ради черкала что-нибудь на планшете или в блокноте, – но не смогла.
– Иногда, – уклончивый компромисс между правдой и нежеланием ударить в грязь лицом.
– Хорошо, – Хлоя кивнула. – Тогда представь: смогла бы ты нарисовать эту твою историю про Роба в, скажем, двадцати кадрах?
Марина быстро прикинула в уме – хотя и без того уже поняла, куда ветер дует. Но слова «некинематографично», «не соответствует ТЗ», «мы вам перезвоним» так и не прозвучали. Сухонькая ладонь ободряюще похлопала Марину по руке:
– Внушить мысли и чувства сложно, да и не нужно. Музы создают такое окружение, от которого нужные мысли и чувства возникают сами собой. Что ты хочешь показать тому, кто увидит написанный тобою сон?
– Что «сны важнее, чем кажутся», – заученно повторила Марина тему, которую ей выдал Куратор.
Он сказал, все новички проходят через эту тему. Как именно проходят – не уточнил. Непросто было привыкнуть к здешнему обучению, всё в нём казалось шиворот-навыворот: ты сначала сделай, а мы потом посмотрим на результат и расскажем, как надо было делать.
– Правильно. А как ты хочешь это показать? Любишь истории про супергероев? – Хлоя по-птичьи наклонила голову к плечу, с дружелюбным любопытством глядя прямо в глаза Марине.
– Э-э-э… Не то чтобы прямо люблю… Просто они сейчас везде, ну и, наверное, людям интересно…
– А что интересно тебе?
– Мне?
– Да-да, тебе, – пронзительно-голубые глаза, казалось, читали Марину так же, как до этого читали её текст.
Очередная пауза затянулась дольше, чем все предыдущие вместе взятые. Марина с ужасом ощутила, что проваливается в неё, как в пропасть. На этот вопрос ей нечего было ответить.
– Не знаю, – она опустила глаза, разрывая зрительный контакт.
– Что ж, ты знаешь, что не знаешь, – это уже кое-что! – мелкий смешок Музы напоминал пригоршню бусин, рассыпавшихся по подносу. Он был неожиданным, но не был обидным. – Не унывай, у тебя ещё много времени.
– В смысле? – за последние недели Марина так часто оказывалась сбитой с толку, что уже чувствовала себя совсем бестолковой.
– Готовый сценарий или раскадровка понадобится к практическому занятию с Музами – а оно последнее из всех. Сначала новички берут уроки у Патрульных, Проекторов, Алексов… Ты ведь пока только осваиваешься, а уроков не было?
Марина отрицательно покачала головой. Куратор ещё несколько раз беседовал с ней и окунал в чужие сны, но там она по-прежнему была всего лишь наблюдателем. Настоящее дело должно было начаться со следующей недели – и Марина ждала его с нетерпением.
* * *
Сноходец – тот, кто умеет ходить по снам, своим и чужим, как ему заблагорассудится. Марина пока была снопаданкой: она просто падала в чей-нибудь сон через пруд-колодец, словно через портал. Ни выбирать сновидения, ни выбираться из них своими силами она не умела. Этому и предстояло научиться.
Новичкам везло: они проходили стажировки у лучших из лучших. Профессионалы не только обучали и подстраховывали, но и тестировали. Попробовав себя в каждой из специальностей, новичок узнавал, где его примут с распростёртыми объятиями, а куда не подпустят на пушечный выстрел. Причём большинство уроков проходили по формуле «один наставник, один стажёр», так что жаловаться на нехватку внимания не приходилось.
– Индивидуальный подход, – понимающе кивнула Марина, выслушав объяснения Куратора.
– Вынужденная мера! – откликнулся тот. – Чем больше людей в одном сне, тем хрупче баланс – каждый привносит что-то своё, тянет сон на себя… Слыхали басню про лебедя, рака и щуку?
Первым уроком, не считая консультации с Музой Хлоей, должно было стать патрулирование. О наставнике Марина знала только имя – Яна. Интересно: она похожа на Хлою? Тоже, наверное, пожилая? Или средних лет?
Развлекаясь предположениями, Марина не услышала шагов. Впрочем, она не услышала бы их, даже если бы вся обратилась в слух, подмечая малейшее дуновение ветра и разбирая призрачный шёпот стен: хороший Патрульный умеет красться бесшумно. А отличный Патрульный не крадётся – он просто передвигается так, что его не замечают. До тех пор, пока он сам не захочет быть замеченным.
Заодно Яна доказала, что угадывальщик из Марины так себе: то ли внутреннее око страдает конъюнктивитом, то ли чакрам не помешает вантуз. Яна оказалась ненамного старше самой Марины, и уж тем более в её облике не было ничего учительско-библиотекарского. Так могла бы выглядеть топ-менеджер или телезвезда: холёно, ненавязчиво стильно, подсвечиваясь уверенностью в себе.
Разве что топ-менеджеры и телезвёзды редко носят кобуру вместо поясной сумки. Яна, заметив Маринино удивление, небрежно пояснила:
– Ситуация сейчас как в сказке: чем дальше, тем страшнее. И там, – она неопределённо мотнула головой, – и тут. Алексы зашиваются; нам пришлось тоже вооружиться. На всякий случай. Потому давай начнём с самого полезного. Знаешь, что это?
– Стрельба? Выслеживание кошмаров? Погружение в чужие сны без помощи портала? – Марина пыталась угадать, но на каждый вариант получала один и тот же ответ – короткое «не-а». Наконец Яна сжалилась:
– Самое полезное – умение вовремя сделать ноги.
* * *
Невезение началось с первого же сна. Лето, ночь, пляж. И на этом пляже разворачивалась сцена, грозившая вот-вот превратиться в эротическую. Шёпот волн, лениво облизывавших берег, смешивался с тихими голосами двух силуэтов, то и дело сливавшихся в один.
В работе сноходца всегда есть что-то от подсматривания; но тут немудрено было почувствовать себя отпетым вуайеристом. Очень хотелось отвести взгляд – а лучше, отвести саму себя куда подальше.
– Отлично! – Яна выглядела довольной.
– Тш-ш! – Марина испуганно округлила глаза и прижала палец к губам.
– А? Да не бойся ты, им не до нас. Они сейчас даже стадо слонопотамов, отплясывающих «Танец маленьких лебедей», не заметят. Что ж, тем легче будет искать выход. Давай, за дело!
– Но… как?
– Хм, представь, что ты в семиэтажном автобусе-подлодке. Представила?
Марина обречённо вздохнула. Обучение в школе, колледже, университете – да где угодно! – идёт по прямой от простого к сложному; обучение во снах мчалось по американским горкам безумия. Ладно, от снов не особо ждёшь точности, логичности и прочих норм обычного мира – но почему люди здесь тоже один другого страннее?
– Даже если ты никогда раньше не пользовалась таким транспортом, общий принцип ясен, – продолжала Яна. – У автобусов есть пассажирский салон, водительское место, иногда платёжные терминалы; у подлодок есть трюмы, кают-компании, перископы всякие. А ещё и у тех, и у других обязательно есть выход. Сбоку ли, сверху ли, в виде дверей или люка – без разницы: важна суть, а не внешний вид. У снов тоже есть выход, надо лишь найти его. Для начала, подумай, что больше всего на него похоже.
Кажется, в бессмыслице начал проглядывать смысл. Или просто Марина настроилась на ту же безумную волну. Что ж, выход, говорите?
В небесных чернилах плыл серебряный шар Луны. За спиной и по бокам виднелись горы – они обнимали курортный городок, переливавшийся огоньками, как новогодняя гирлянда или волшебные драгоценности, небрежно брошенные на тёмный бархат. На воде тоже мерцали огни, хоть их было поменьше, – красно-зелёные навигаторские и жёлтые палубные. Чёрным пятном впереди выделялся остров, он вроде был близко, но впечатление могло быть обманчивым: ночь лукава, она заставляет всё выглядеть по-другому.
Дуновение ветра разбудило начинавшуюся за пляжем аллею, и та откликнулась приветливым шелестом листьев. Неподалёку суша вонзалась в море ярко освещённым пирсом, к нему были пришвартованы пара-тройка судёнышек и туристическая посудина, рассчитанная на несколько десятков человек (при условии, что часть из них усядутся прямо на носу и на крыше корабля).
Но вот никакие многообещающие двери в воздухе не висели. Заманчивых ворот или перспективных люков тоже видно не было. Пожалуй, что-нибудь двереобразное могло бы найтись на кораблях… Или уж дойти до города?
Марина озвучила свои идеи Яне. Та покачала головой:
– Ищи не то, что выглядит как дверь, а то, что работает как дверь. Открывает путь в другой сон. Такие вещи надо искать не только глазами, но и чутьём.
Казалось, ещё немножко – и Яна начнёт шевелить бровями, подмигивать, совершать неопределённые движения всем телом и разве что пальцем не показывать. Она явно знала, где эта дверь-не-дверь, и изо всех сил старалась навести стажёрку на мысль. Но вместо озарения голову Марины посетила совсем другая, ничуть не рабочая и вообще лишняя мысль о том, как живописно выглядит на Яне сочетание купальника и кобуры.
Сама Марина была в пляжном платье – сон подстраивал гостей под себя. Или они подстраивались под него?..
Марина крутанулась на месте, пробурив в песке небольшую ямку. Путь, значит. Аллея казалась самым напрашивавшимся и близким вариантом – но никакого дверного ощущения от неё не было. Пирс? Нет, не он. Может, залезть на дерево и осмотреться оттуда? Или прервать влюблённую парочку вопросом: «Вы не подскажете, как пройти в соседний сон?» Причём направление-то парочка укажет, даже, прямо скажем, пошлёт – да только вряд ли по нужному адресу…
Дурацкие мысли слегка помогали отвлечься от звуков любви – но лучше было бы сосредоточиться на задаче. Чтобы сбежать из этого сна как можно скорее.
К счастью, южная ночь полнилась ещё множеством других звуков. Совсем рядом раздавалось металлическое циньк-циньк цикады. Откуда-то издалека доносился едва различимый шум автодороги. По соседству с пирсом ресторан сдабривал ужин тягучим джазом. А вокруг был шёпот волн и ветра, которые будто рассказывали друг другу все истории, какие только есть на земле.
Некстати вспомнилось, как сказочный королевич Елисей замучил природу своими расспросами: «Месяц, месяц, мой дружок…» Любопытно: почему месяц «круглолицый»? Это ведь уже Луна получается.
Марина перевела взгляд на мягко светившийся шар. Кто-то привык видеть в Луне грустное лицо, кто-то – зайца, готовящего эликсир бессмертия, кто-то – головку сыра. На то, на другое и на третье она действительно смахивала, особенно при достаточно богатой фантазии. А вот на дверь или дорогу – как-то не очень.
В убаюкивающую песнь ночи диссонансом врезался звонкий шлепок – Марина ударила себя по лбу. Бывает же: смотришь – и в упор не видишь. Лишь теперь она заметила то, что и впрямь ощущалось как путь, – серебристую лунную дорожку, которая начиналась у самой кромки воды, так и приглашая по ней прогуляться.
– Бинго! – отреагировала Яна.
– А… как? – волна радости схлынула, Марина спохватилась, что лунная дорожка не предназначена для того, чтобы по ней ходили. – Надо плыть? Долго?
– Не надо – пойдём пешком. Мы же во сне, помнишь?
Одно дело помнить, и совсем другое – привыкнуть. Но важнее сейчас было разобраться с «дверью» – пока хозяин сна не проснулся. Не то придётся всё начинать сначала.
Уже не обращая внимания на влюблённую парочку, Марина поспешила к воде – так не терпелось протестировать переход из одного сна в другой. Песок стал плотным и холодным, ступни лизнула набежавшая волна. Марина кончиками пальцев коснулась лунной дорожки – пальцы прошли сквозь неё. Попробовала другой ногой – результат тот же самый.
– Не пробуй, а встань и иди, – Яна не просто скомандовала, а подала пример: решительно наступила на серебряные блёстки, сделала несколько шагов, обернулась. Дорожка под ней слегка покачивалась вместе с волнами, но казалась вполне плотной.
Нынче явно был день – точнее, ночь – сказочной ностальгии. Вспомнилась другая знакомая с детства строчка: «Видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий». Правда, герой использовал её, чтобы ходить сквозь стены, а Марина хотела добиться почти противоположного эффекта. Ну, суть-то от этого не менялась. Наверное. Итак, цель – вот она, блестящая, будто капли расплавленного металла. С верой в себя было посложнее; но раз уж Марина зашла так далеко, обидно было бы с полпути повернуть вспять. Теперь третий пункт – забыть, что вода мокрая. Или закрыть глаза на разницу между собой и, скажем, лодкой. Или…
– Ты слишком много думаешь, – хмыкнула Яна.
– Это плохо?
– Когда как. Иногда надо сделать паузу и пораскинуть мозгами; иногда – не тратить время на бесконечные прикидки, сомнения, страхи, а действовать на интуиции. Главное, не перепутать.
– Дай угадаю: сейчас второй вариант, да?