Отдай мое сердце
Часть 12 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А ты сам подумай, почему я не стала сниться друзьям, – откликнулась Меламори.
Она склонна переоценивать мои аналитические способности. Что наяву, что во сне.
– Ладно, – согласился я. – Подумаю. Может, лет через двести додумаюсь хоть до чего-нибудь. А зачем ты устроила мне кошмар при участии Джуффина и Шурфа? Я бы на их месте здорово рассердился, если бы узнал, что меня выставили таким дураком в чем-нибудь сне. Они-то чем тебе насолили?
– Ничем, – сердито сказала она. – Просто я хотела, чтобы тебе стало… неприятно. Долго гадала, чего ты сейчас боишься? Чем тебя можно пронять?
– И вспомнила, чего я когда-то боялся больше всего на свете, – кивнул я. – Как долго косился на всех с недоверием после того, как чуть коньки не отбросил, попав под наваждение «Книги Огненных Страниц»[11]. Вот этого я не понимаю! Что ты легко можешь рассердиться по любому поводу и без него, я в курсе. Что постоянно хочешь хоть в чем-то меня победить, тоже знаю; говорят, это нормальное желание для угуландских магов, начинающих и не только, в Эпоху Орденов такими были почти все. Но намеренно бить в уязвимое место – это совершенно на тебя не похоже. Не такой ты человек.
Меламори почернела и стала прозрачной; для совсем начинающего сновидца это обычное дело, но в ее случае означало, что она всерьез выбита из колеи. Все-таки уже не новичок.
– Я не сержусь, – сказал я. – И не обижаюсь. Не обдумываю страшную месть. Просто хочу понять, как тебе такое в голову пришло.
– Мне показалось, это скорее забавно, чем страшно, – наконец ответила она. – Джуффин и Шурф, решившие сожрать твое сердце, как – помнишь, был такой сумасшедший поэт, похищавший людей, чтобы съесть их сердца[12]? В общем, я думала, ты потом сам посмеешься. Заранее представляла, как мы с тобой будем над ними шутить.
– Забавно, значит, – повторил я. – Слушай, а тебя, часом, никто в последнее время не благословлял?
Сказал и тут же понял, что глупость. Меламори не в Ехо, а в Арварохе. Мало того, что просто далеко – расстояние, как сказал бы сейчас Гэйшери, величина, легко поддающаяся изменению – но туда даже силой никого не загонишь. А если все-таки загонишь, храбрые воины Тойлы Лиомурика Серебряной Шишки или кто у них там сейчас главный Завоеватель Арвароха, встретят героя на берегу. И похоронят потом без особых почестей, для некоторых, я знаю, это довольно важно, хотя лично мне плевать.
Сама Меламори в первый раз приехала в Арварох в качестве возлюбленной одного из военачальников, а во второй – ушла туда в сновидении, отправилась прямо в объятия тамошних буривухов, которые уже успели многому ее научить. Оба способа хороши, но нашим столичным злодеям, скажем так, не то чтобы легкодоступны, будь они хоть трижды великие колдуны, которых в детстве недостаточно сильно любил Великий Магистр какого-нибудь мятежного Ордена, чем нанес неизлечимую душевную травму, а нам теперь с этим счастьем в одном городе жить.
– Благословлял? – удивленно переспросила Меламори. – Это ты так шутишь?
– Забудь, я просто сказал, не подумав. Что неудивительно: я сейчас все-таки сплю.
– Я, между прочим, тоже, – напомнила Меламори. – И за свои поступки отвечаю только отчасти. Наяву я бы не стала насылать на тебя такой кошмар… наверное, не стала бы. Но наяву у меня и подобной проблемы не возникло бы. Скрываешься от меня – на здоровье, взрослый человек, имеешь полное право. А когда не можешь ни присниться, ни проснуться, чтобы спросить, что случилось, чувствуешь себя беспомощной дурой. А от беспомощности я всегда злюсь. Ты, между прочим, тоже.
Оно так.
– Ладно, – сказал я. – Проехали. Я не сержусь.
Но сказал я это уже не во сне, а сквозь сон, просыпаясь. Что довольно обидно. Теперь Меламори будет думать, я нарочно так внезапно проснулся, чтобы ей досадить.
* * *
– Я вам поверил! – возмутился Гэйшери. – А вы сделали из меня дурака! Это и есть ваша хваленая брань? «Проехали, я не сержусь»?! Или теперь это считается непростительным оскорблением? Ну и времена!
– Извините, – вежливо сказал я. – К сожалению, слухи об ужасах, которые я творю в момент пробуждения с теми, кто меня разбудил, несколько преувеличены. Людям свойственно идеализировать ближних. К тому же они жить не могут без страшных легенд.
Гэйшери мгновенно успокоился.
– Вот это точно, – согласился он. – Обо мне тоже вечно всякую ерунду выдумывают. Ладно, если не будете браниться, хотя бы кофе меня угостите. Я мечтал о нем все время, пока вы дрыхли.
– Я тоже, – вздохнул я, привычным движением пряча руку под одеяло. – Спал и мечтал.
Посмотрел, с какой алчностью он вцепился в чашку, и спросил:
– Может, вас заодно накормить? Еда из далекого будущего какой-то иной реальности это, по-моему, настолько запредельный бред, что даже едой не считается. Чего вам голодным сидеть?
– Чувство голода не является хоть сколько-нибудь значимой проблемой для человека, способного сознательно управлять своим вниманием, – надменно сказал Гэйшери. – Это для вас, нынешних, великий подвиг какие-то несчастные полгода просидеть без жратвы, а я о ней даже не вспомню! – и, отставив в сторону пустую чашку, с подчеркнутым равнодушием спросил: – А еда из иной реальности такая же странная, как этот горький напиток? Любопытно было бы ее изучить.
Покидая Мохнатый Дом, я оставил Темного Магистра наедине с полной сковородкой котлет, гигантским омлетом и целым яблочным пирогом. Он набросился на еду, как ветры Пустой Земли Йохлимы на любопытного путника. В моем сердце теплилась надежда, что ему худо-бедно хватит до моего возвращения. В самом деле, сколько может тянуться даже самое долгое совещание? Максимум пару часов.
* * *
– Живой, ну надо же! – обрадовался Джуффин, когда я ввалился в его кабинет, вернее, возник там из ниоткуда; Темный Путь – единственный известный мне надежный способ не опаздывать на совещания. Точнее не очень сильно на них опаздывать. Максимум – на четверть часа.
– И руки, вроде, не по локоть в крови, – одобрительно добавил шеф Тайного Сыска. – Или ты их просто отмыл, чтобы нас не шокировать?
– Да ладно тебе, сколько там той крови, – отмахнулся я, усаживаясь на подоконник. – Было бы что отмывать. Скажи сразу: я все самое интересное пропустил?
– Да ни хрена ты не пропустил, – встрял Мелифаро, для которого любое промедление лютая пытка. – Мы тут сидим, как зачарованные, и дружно ждем Кофу, пока он приканчивает свой восемнадцатый завтрак. Или, кто его знает, может, уже третий обед. Захватывающее приключение, присоединяйся, не пожалеешь.
Сварливый тон совершенно не сочетался с его откровенно счастливой рожей и вдохновенно сверкающими глазами. Еще вчера я удивлялся, как можно быть таким довольным, выяснив, что твою жену заколдовали? Но сегодня я его очень хорошо понимал. В некоторых случаях «заколдовали» и правда наилучший вариант.
– Восемнадцатый завтрак я бы и сам сейчас прикончил, – вздохнул я. – Не говоря уже о его семнадцати предшественниках. Но как-то у меня с ними сегодня не сложилось. Такая злая судьба.
Перед моим носом появились одновременно кружка камры, прилетевшая ко мне по воле Джуффина, слоеная булка из «Обжоры Бунбы», любезно пожертвованная леди Кекки Туотли, которая сегодня сияла, как именинница, и примерно полметра Длинного Зеленого Гугландского Проклятия, то есть фирменного бутерброда из «Душистых Хрестиков». Нумминорих очень их любит, заказывает при всяком удобном случае и уничтожает со скоростью метр в три минуты, никому не предлагая попробовать, а тут натурально от сердца оторвал.
– Хорошо иметь паршивую репутацию! – заметил Мелифаро. – Приличному человеку никто без боя свою еду не отдаст, а злодею вроде тебя – запросто. Чтобы чего похуже не натворил.
– У-му-му, – сказал я с набитым ртом, что, по моему замыслу, должно было символизировать остроумный ответ, кто не разобрал, сам дурак. А про себя подумал: наверное, Гэйшери тоже кто-нибудь рассказал о пользе паршивой репутации. И он с тех пор как следует над собой поработал. Всем пример.
Так или иначе, а время до прихода Кофы пролетело для меня незаметно. Увлекательное занятие скрасит любую паузу, даже если она затянулась на целых полторы бесконечно долгих минуты.
Наконец в кабинет вошла пожилая леди в таком умопомрачительном наряде, что сразу стало ясно: с утра сэр Кофа Йох вел бурную светскую жизнь в «Розовом буривухе» или где теперь у нас собираются столичные модницы в возрасте от двухсот до двухсот тысяч лет.
– С вашего позволения, я сохраню этот облик, – сказал Кофа. – У леди через час деловое свидание. Нет у меня времени заново ее наряжать.
– Дело хозяйское, – пожал плечами Джуффин. – При условии, что мальчики будут держать себя в руках.
– Твердо обещать не могу, – ухмыльнулся Мелифаро. – Как увижу красотку, сразу хочется ухватить ее за задницу, просто чтобы чем-то занять руки. Кенлех советует научиться вязать. Как думаете, поможет?
– Я его благословил, – сказал мне Джуффин. – И за компанию леди Кекки. Прямо с утра пораньше, чего тянуть.
– Что?! – подскочили пострадавшие.
– Я вас благословил, – любезно повторил шеф. – На правах начальника и потому что первыми подвернулись под руку. Ну что вы так смотрите? Не проклял же, в самом деле. Мне надо было проверить, как работает один старинный прием.
– И как? – спросил я.
– По моим наблюдениям, слегка поднимает настроение. Но не критично, примерно как стакан вина.
– И все?
– Почти, – невозмутимо кивнул Джуффин. – Ну вот разве что сэр Мелифаро на радостях пошел пить камру с Трикки и сам не заметил, как за болтовней распутал восемь довольно занятных дел, на которых наша полиция уже давно поставила крест по причине полного отсутствия улик и хоть какой-нибудь внутренней логики. Причем сработал, как настоящий пророк: просто увидел события внутренним взором. Версии пока проверяются, но по первым собранным фактам уже ясно, что он прав.
– А, так вот почему на меня нашло! – обрадовался Мелифаро. – Из-за какого-то вашего Благословения? И это теперь навсегда?
– По словам создателя этого приема, максимум на сутки. Скорее, меньше. Извини.
– Слушайте, да я только рад. Решать головоломки все-таки гораздо интересней, чем прорицать.
– Будут тебе головоломки, – пообещал ему шеф. – В самое ближайшее время, сколько сможешь унести, – и повернулся ко мне. – А леди Кекки у нас теперь ходит Темным Путем, который при этом сама и прокладывает. Она бы, конечно, и так выучилась, но вряд ли прямо сегодня. Я ставил примерно на середину зимы.
– Ого! – присвистнул я. – Вот это действительно круто. Ну вы даете – сразу все!
Кекки молча кивнула. Глаза у нее явно были на мокром месте, но она пока держала себя в руках. По-моему, зря. Лично я обожаю ревущих девушек – при условии, что они рыдают от радости. Смотрел бы и смотрел.
– В общем, в моем исполнении Благословение Гэйшери работает в точности как было задумано, – подытожил Джуффин. – Все довольны, вдохновенно колдуют и никому не пакостят. А что у вас, Кофа?
– Мой дворецкий самостоятельно вылечил свое колено, что само по себе большая удача. Хромал он уже прилично, а идти к знахарю отказывался наотрез. При этом подшутить надо мной старик не пытался. И в доме ничего не сломал – вас же это интересует?
– И это в частности, – кивнул Джуффин. – Значит, Благословение Гэйшери нормально работает не только в моих руках. И не только на моих сотрудниках. Для полной уверенности надо еще на ком-то проверить, но, по-моему, уже и так все ясно. Я рад. Полезная штука это Благословение, было бы жалко, если бы оно испортилось от времени. А злоумышленник – да хоть дюжина! – дело поправимое. Одно удовольствие такие дела поправлять.
– Опять получилось! – изумленно сказал Мелифаро.
Все вопросительно на него уставились, только Джуффин ухмыльнулся:
– Сам все понял?
– Ну да. Я чуть не взорвался, дожидаясь, пока вы человеческими словами объясните, о чем вообще речь. И вдруг – раз! – и уже откуда-то знаю. Правда, только в общих чертах. Существует какое-то заклятие, которое вы называете «Благословением Гэйшери». То самое, которое наложили на хулиганов, включая Кенлех, и они временно чокнулись. Вы сперва решили, само заклинание – дрянь, но проверили на нас, и оказалось, оно полезное. Проблема в том, кто, как и зачем его применил.
– Так нечестно! – хором выпалили Кекки и Нумминорих.
– Без подробностей лично мне ничего не понятно, – добавила Кекки.
– Без подробностей вас из этого кабинета никто и не выпустит, – пообещал Джуффин. – Я вас сюда не сплетничать за кружкой камры, а работать позвал.
Пока шеф излагал ту часть подробностей, которую счел необходимым открыть, я успел скормить Курушу черный ландаландский леденец, до которых он великий любитель, поговорить с Базилио, которая, к моему изумлению, взахлеб расписывала достоинства нашего гостя вместо того, чтобы жаловаться на его ужасное поведение, послать зов Трикки Лаю и выяснить, что за последние сутки городская полиция задержала за дикие бессмысленные выходки целых тридцать семь человек. В отличие от новостей из дома, это мне не понравилось: как-то очень уж резко возросло число хулиганов, начиналось-то с двух-трех случаев в день. Так и до настоящей эпидемии недалеко.
– Это понемногу становится похоже на эпидемию, – сказал Джуффин.
Я даже вздрогнул от неожиданности – с чего это шеф озвучивает мои мысли? Но нет, просто совпало. Он как раз покончил с подробностями и перешел к предварительным выводам, на мой взгляд, довольно безрадостным. Но сам Джуффин, конечно, сиял. Он великий любитель серьезных проблем, чем хуже идут дела, тем ему веселей.
Она склонна переоценивать мои аналитические способности. Что наяву, что во сне.
– Ладно, – согласился я. – Подумаю. Может, лет через двести додумаюсь хоть до чего-нибудь. А зачем ты устроила мне кошмар при участии Джуффина и Шурфа? Я бы на их месте здорово рассердился, если бы узнал, что меня выставили таким дураком в чем-нибудь сне. Они-то чем тебе насолили?
– Ничем, – сердито сказала она. – Просто я хотела, чтобы тебе стало… неприятно. Долго гадала, чего ты сейчас боишься? Чем тебя можно пронять?
– И вспомнила, чего я когда-то боялся больше всего на свете, – кивнул я. – Как долго косился на всех с недоверием после того, как чуть коньки не отбросил, попав под наваждение «Книги Огненных Страниц»[11]. Вот этого я не понимаю! Что ты легко можешь рассердиться по любому поводу и без него, я в курсе. Что постоянно хочешь хоть в чем-то меня победить, тоже знаю; говорят, это нормальное желание для угуландских магов, начинающих и не только, в Эпоху Орденов такими были почти все. Но намеренно бить в уязвимое место – это совершенно на тебя не похоже. Не такой ты человек.
Меламори почернела и стала прозрачной; для совсем начинающего сновидца это обычное дело, но в ее случае означало, что она всерьез выбита из колеи. Все-таки уже не новичок.
– Я не сержусь, – сказал я. – И не обижаюсь. Не обдумываю страшную месть. Просто хочу понять, как тебе такое в голову пришло.
– Мне показалось, это скорее забавно, чем страшно, – наконец ответила она. – Джуффин и Шурф, решившие сожрать твое сердце, как – помнишь, был такой сумасшедший поэт, похищавший людей, чтобы съесть их сердца[12]? В общем, я думала, ты потом сам посмеешься. Заранее представляла, как мы с тобой будем над ними шутить.
– Забавно, значит, – повторил я. – Слушай, а тебя, часом, никто в последнее время не благословлял?
Сказал и тут же понял, что глупость. Меламори не в Ехо, а в Арварохе. Мало того, что просто далеко – расстояние, как сказал бы сейчас Гэйшери, величина, легко поддающаяся изменению – но туда даже силой никого не загонишь. А если все-таки загонишь, храбрые воины Тойлы Лиомурика Серебряной Шишки или кто у них там сейчас главный Завоеватель Арвароха, встретят героя на берегу. И похоронят потом без особых почестей, для некоторых, я знаю, это довольно важно, хотя лично мне плевать.
Сама Меламори в первый раз приехала в Арварох в качестве возлюбленной одного из военачальников, а во второй – ушла туда в сновидении, отправилась прямо в объятия тамошних буривухов, которые уже успели многому ее научить. Оба способа хороши, но нашим столичным злодеям, скажем так, не то чтобы легкодоступны, будь они хоть трижды великие колдуны, которых в детстве недостаточно сильно любил Великий Магистр какого-нибудь мятежного Ордена, чем нанес неизлечимую душевную травму, а нам теперь с этим счастьем в одном городе жить.
– Благословлял? – удивленно переспросила Меламори. – Это ты так шутишь?
– Забудь, я просто сказал, не подумав. Что неудивительно: я сейчас все-таки сплю.
– Я, между прочим, тоже, – напомнила Меламори. – И за свои поступки отвечаю только отчасти. Наяву я бы не стала насылать на тебя такой кошмар… наверное, не стала бы. Но наяву у меня и подобной проблемы не возникло бы. Скрываешься от меня – на здоровье, взрослый человек, имеешь полное право. А когда не можешь ни присниться, ни проснуться, чтобы спросить, что случилось, чувствуешь себя беспомощной дурой. А от беспомощности я всегда злюсь. Ты, между прочим, тоже.
Оно так.
– Ладно, – сказал я. – Проехали. Я не сержусь.
Но сказал я это уже не во сне, а сквозь сон, просыпаясь. Что довольно обидно. Теперь Меламори будет думать, я нарочно так внезапно проснулся, чтобы ей досадить.
* * *
– Я вам поверил! – возмутился Гэйшери. – А вы сделали из меня дурака! Это и есть ваша хваленая брань? «Проехали, я не сержусь»?! Или теперь это считается непростительным оскорблением? Ну и времена!
– Извините, – вежливо сказал я. – К сожалению, слухи об ужасах, которые я творю в момент пробуждения с теми, кто меня разбудил, несколько преувеличены. Людям свойственно идеализировать ближних. К тому же они жить не могут без страшных легенд.
Гэйшери мгновенно успокоился.
– Вот это точно, – согласился он. – Обо мне тоже вечно всякую ерунду выдумывают. Ладно, если не будете браниться, хотя бы кофе меня угостите. Я мечтал о нем все время, пока вы дрыхли.
– Я тоже, – вздохнул я, привычным движением пряча руку под одеяло. – Спал и мечтал.
Посмотрел, с какой алчностью он вцепился в чашку, и спросил:
– Может, вас заодно накормить? Еда из далекого будущего какой-то иной реальности это, по-моему, настолько запредельный бред, что даже едой не считается. Чего вам голодным сидеть?
– Чувство голода не является хоть сколько-нибудь значимой проблемой для человека, способного сознательно управлять своим вниманием, – надменно сказал Гэйшери. – Это для вас, нынешних, великий подвиг какие-то несчастные полгода просидеть без жратвы, а я о ней даже не вспомню! – и, отставив в сторону пустую чашку, с подчеркнутым равнодушием спросил: – А еда из иной реальности такая же странная, как этот горький напиток? Любопытно было бы ее изучить.
Покидая Мохнатый Дом, я оставил Темного Магистра наедине с полной сковородкой котлет, гигантским омлетом и целым яблочным пирогом. Он набросился на еду, как ветры Пустой Земли Йохлимы на любопытного путника. В моем сердце теплилась надежда, что ему худо-бедно хватит до моего возвращения. В самом деле, сколько может тянуться даже самое долгое совещание? Максимум пару часов.
* * *
– Живой, ну надо же! – обрадовался Джуффин, когда я ввалился в его кабинет, вернее, возник там из ниоткуда; Темный Путь – единственный известный мне надежный способ не опаздывать на совещания. Точнее не очень сильно на них опаздывать. Максимум – на четверть часа.
– И руки, вроде, не по локоть в крови, – одобрительно добавил шеф Тайного Сыска. – Или ты их просто отмыл, чтобы нас не шокировать?
– Да ладно тебе, сколько там той крови, – отмахнулся я, усаживаясь на подоконник. – Было бы что отмывать. Скажи сразу: я все самое интересное пропустил?
– Да ни хрена ты не пропустил, – встрял Мелифаро, для которого любое промедление лютая пытка. – Мы тут сидим, как зачарованные, и дружно ждем Кофу, пока он приканчивает свой восемнадцатый завтрак. Или, кто его знает, может, уже третий обед. Захватывающее приключение, присоединяйся, не пожалеешь.
Сварливый тон совершенно не сочетался с его откровенно счастливой рожей и вдохновенно сверкающими глазами. Еще вчера я удивлялся, как можно быть таким довольным, выяснив, что твою жену заколдовали? Но сегодня я его очень хорошо понимал. В некоторых случаях «заколдовали» и правда наилучший вариант.
– Восемнадцатый завтрак я бы и сам сейчас прикончил, – вздохнул я. – Не говоря уже о его семнадцати предшественниках. Но как-то у меня с ними сегодня не сложилось. Такая злая судьба.
Перед моим носом появились одновременно кружка камры, прилетевшая ко мне по воле Джуффина, слоеная булка из «Обжоры Бунбы», любезно пожертвованная леди Кекки Туотли, которая сегодня сияла, как именинница, и примерно полметра Длинного Зеленого Гугландского Проклятия, то есть фирменного бутерброда из «Душистых Хрестиков». Нумминорих очень их любит, заказывает при всяком удобном случае и уничтожает со скоростью метр в три минуты, никому не предлагая попробовать, а тут натурально от сердца оторвал.
– Хорошо иметь паршивую репутацию! – заметил Мелифаро. – Приличному человеку никто без боя свою еду не отдаст, а злодею вроде тебя – запросто. Чтобы чего похуже не натворил.
– У-му-му, – сказал я с набитым ртом, что, по моему замыслу, должно было символизировать остроумный ответ, кто не разобрал, сам дурак. А про себя подумал: наверное, Гэйшери тоже кто-нибудь рассказал о пользе паршивой репутации. И он с тех пор как следует над собой поработал. Всем пример.
Так или иначе, а время до прихода Кофы пролетело для меня незаметно. Увлекательное занятие скрасит любую паузу, даже если она затянулась на целых полторы бесконечно долгих минуты.
Наконец в кабинет вошла пожилая леди в таком умопомрачительном наряде, что сразу стало ясно: с утра сэр Кофа Йох вел бурную светскую жизнь в «Розовом буривухе» или где теперь у нас собираются столичные модницы в возрасте от двухсот до двухсот тысяч лет.
– С вашего позволения, я сохраню этот облик, – сказал Кофа. – У леди через час деловое свидание. Нет у меня времени заново ее наряжать.
– Дело хозяйское, – пожал плечами Джуффин. – При условии, что мальчики будут держать себя в руках.
– Твердо обещать не могу, – ухмыльнулся Мелифаро. – Как увижу красотку, сразу хочется ухватить ее за задницу, просто чтобы чем-то занять руки. Кенлех советует научиться вязать. Как думаете, поможет?
– Я его благословил, – сказал мне Джуффин. – И за компанию леди Кекки. Прямо с утра пораньше, чего тянуть.
– Что?! – подскочили пострадавшие.
– Я вас благословил, – любезно повторил шеф. – На правах начальника и потому что первыми подвернулись под руку. Ну что вы так смотрите? Не проклял же, в самом деле. Мне надо было проверить, как работает один старинный прием.
– И как? – спросил я.
– По моим наблюдениям, слегка поднимает настроение. Но не критично, примерно как стакан вина.
– И все?
– Почти, – невозмутимо кивнул Джуффин. – Ну вот разве что сэр Мелифаро на радостях пошел пить камру с Трикки и сам не заметил, как за болтовней распутал восемь довольно занятных дел, на которых наша полиция уже давно поставила крест по причине полного отсутствия улик и хоть какой-нибудь внутренней логики. Причем сработал, как настоящий пророк: просто увидел события внутренним взором. Версии пока проверяются, но по первым собранным фактам уже ясно, что он прав.
– А, так вот почему на меня нашло! – обрадовался Мелифаро. – Из-за какого-то вашего Благословения? И это теперь навсегда?
– По словам создателя этого приема, максимум на сутки. Скорее, меньше. Извини.
– Слушайте, да я только рад. Решать головоломки все-таки гораздо интересней, чем прорицать.
– Будут тебе головоломки, – пообещал ему шеф. – В самое ближайшее время, сколько сможешь унести, – и повернулся ко мне. – А леди Кекки у нас теперь ходит Темным Путем, который при этом сама и прокладывает. Она бы, конечно, и так выучилась, но вряд ли прямо сегодня. Я ставил примерно на середину зимы.
– Ого! – присвистнул я. – Вот это действительно круто. Ну вы даете – сразу все!
Кекки молча кивнула. Глаза у нее явно были на мокром месте, но она пока держала себя в руках. По-моему, зря. Лично я обожаю ревущих девушек – при условии, что они рыдают от радости. Смотрел бы и смотрел.
– В общем, в моем исполнении Благословение Гэйшери работает в точности как было задумано, – подытожил Джуффин. – Все довольны, вдохновенно колдуют и никому не пакостят. А что у вас, Кофа?
– Мой дворецкий самостоятельно вылечил свое колено, что само по себе большая удача. Хромал он уже прилично, а идти к знахарю отказывался наотрез. При этом подшутить надо мной старик не пытался. И в доме ничего не сломал – вас же это интересует?
– И это в частности, – кивнул Джуффин. – Значит, Благословение Гэйшери нормально работает не только в моих руках. И не только на моих сотрудниках. Для полной уверенности надо еще на ком-то проверить, но, по-моему, уже и так все ясно. Я рад. Полезная штука это Благословение, было бы жалко, если бы оно испортилось от времени. А злоумышленник – да хоть дюжина! – дело поправимое. Одно удовольствие такие дела поправлять.
– Опять получилось! – изумленно сказал Мелифаро.
Все вопросительно на него уставились, только Джуффин ухмыльнулся:
– Сам все понял?
– Ну да. Я чуть не взорвался, дожидаясь, пока вы человеческими словами объясните, о чем вообще речь. И вдруг – раз! – и уже откуда-то знаю. Правда, только в общих чертах. Существует какое-то заклятие, которое вы называете «Благословением Гэйшери». То самое, которое наложили на хулиганов, включая Кенлех, и они временно чокнулись. Вы сперва решили, само заклинание – дрянь, но проверили на нас, и оказалось, оно полезное. Проблема в том, кто, как и зачем его применил.
– Так нечестно! – хором выпалили Кекки и Нумминорих.
– Без подробностей лично мне ничего не понятно, – добавила Кекки.
– Без подробностей вас из этого кабинета никто и не выпустит, – пообещал Джуффин. – Я вас сюда не сплетничать за кружкой камры, а работать позвал.
Пока шеф излагал ту часть подробностей, которую счел необходимым открыть, я успел скормить Курушу черный ландаландский леденец, до которых он великий любитель, поговорить с Базилио, которая, к моему изумлению, взахлеб расписывала достоинства нашего гостя вместо того, чтобы жаловаться на его ужасное поведение, послать зов Трикки Лаю и выяснить, что за последние сутки городская полиция задержала за дикие бессмысленные выходки целых тридцать семь человек. В отличие от новостей из дома, это мне не понравилось: как-то очень уж резко возросло число хулиганов, начиналось-то с двух-трех случаев в день. Так и до настоящей эпидемии недалеко.
– Это понемногу становится похоже на эпидемию, – сказал Джуффин.
Я даже вздрогнул от неожиданности – с чего это шеф озвучивает мои мысли? Но нет, просто совпало. Он как раз покончил с подробностями и перешел к предварительным выводам, на мой взгляд, довольно безрадостным. Но сам Джуффин, конечно, сиял. Он великий любитель серьезных проблем, чем хуже идут дела, тем ему веселей.