Отбор с осложнениями
Часть 36 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Эмма густо покраснела, и Тереза, сообразив, что ляпнула лишнего, поднялась.
— Пора мне. Куча дел.
Она скрылась за дверями, а Эмма допила сок, размышляя. Конечно, в словах Терезы было рациональное зерно. Во втором туре меньше конкурсанток, но все они как на подбор: роскошная Раума, при одном взгляде на которую у мужчин начинают течь слюни и отказывает всякий разум; прелестная Амалия, утонченная и нежная, светлая и теплая, как солнечный луч; Милаша, которую ведет твердая рука Ирэны Воблер, и при всей неприязни, которую Эмма испытывала к менталистке, нельзя не признать, что та профессионал, до уровня которого Эмме ой как далеко; Паола — дерзкая и огненная девушка, под чье очарование принц уже попал. И Бригитта. В цветохроне. С мечами.
Стоило подумать о подопечной, как дверь распахнулась, и леди Дракхайн явилась, легка на помине.
— А где мама? — спросила Эмма.
— У мамы дела, — буркнула та. Схватив со стола ломоть хлеба, положила на него кусок ветчины, плюхнула сверху сыр.
Эмма молча наблюдала, как огромный бутерброд исчез под цветохроном. Ей хотелось обсудить с Бригиттой произошедшее во втором туре, понять, чем та руководствовалась, метнув ножи в красхитанца?! Напомнить, что леди Дракхайн — лицо своего древнего рода и обязана вести себя подобающе, а кроме того...
— Я в душ, — сообщила Бригитта, сбивая ее с мысли. — Что-то разволновалась после встречи, вспотела, как собака.
Эмма поджала губы и кивнула. Леди Дракхайн исчезла за дверью в ванную комнату.
Промокнув губы салфеткой и стряхнув крошки с колен, Эмма встала и походила туда-сюда по гостиной, наконец понимая, как именно нужно действовать! Однако для воплощения новой идеи требовалась недюжая решимость. В ванной что-то упало, и Бригитта выругалась, употребив совсем не подходящие для леди слова. Похоже, встреча с мамой совсем ее не успокоила, а напротив усугубила нестабильное эмоциональное состояние. Зато ее ментальные щиты теперь не такие прочные, как обычно! И это очень кстати.
Снова сев в кресло, Эмма помассировала живот по часовой стрелке, глубоко подышала, а потом, решившись, развязала пояс халата и принялась расстегивать пуговки на сорочке.
Да, это будет шок. Да, о таких методах в институте говорили как о самых крайних. Но это именно то, что им сейчас и требуется.
Сбросив с плеч халат, Эмма взялась за подол сорочки, отороченный кружевом и прикусила губу, вновь усевшись в кресло. Как же тяжело решиться!..
В купальнях на леди Дракхайн было жалко смотреть. Ее едва не колотило, руки вспотели, а глаза… Эмма вздохнула, вспоминая. Сплошной комок нервов и смятения, которое чувствовалось даже сквозь обычно непрошибаемую ауру.
Поднявшись, Эмма бесстрашно сняла сорочку через голову, оставшись в чем мать родила. Вытянула шпильки из наскоро собранных волос.
Шоковая терапия — единственное, что поможет Бригитте. Дальше откладывать нельзя. Во втором туре отбора испытания станут более личными. Нельзя допустить, чтобы она шарахалась от принца. Она должна принять себя, свою женственность, свое естество.
Взяв шпильку, Эмма ловко отомкнула замок в ванную комнату, еще раз глубоко вдохнула.
Она застанет леди Дракхайн врасплох. Без ее цветохрона.
Вода в ванной все так же лилась. Бригитта напевала что-то о лихом парне, которого не дождалась девушка.
Эмма покажет леди Дракхайн, что между ними нет отличий. Вынудит ее раскрыться. Пусть она накричит на нее, обругает. Может, даже ударит… Эмма невольно поежилась. Так надо.
Осторожно нажав на ручку, она открыла дверь и проскользнула внутрь. Тихонько закрыла за собой замок, чтобы леди Дракхайн не вырвалась на свободу. Черный цветохрон лежал на скамейке, прикрывая еще кучу какого-то тряпья, сверху красовались серые панталоны. Эмма нахмурилась. Надо купить еще белья ее подопечной.
За полупрозрачной шторкой в клубах пара виднелся размытый силуэт мощного тела Бригитты. И Эмма, прогоняя последние сомнения, отдернула шторку, заполняя паром всю ванную.
Первое, что бросилось в глаза, — вытатуированные крылья на широких лопатках. Следом — коротко стриженый затылок. Но, пока в голове зрела важная мысль о некоем диссонансе в увиденном, заготовленная речь уже полилась сама собой.
— Быть женщиной — прекрасно, — произнесла Эмма, с каждой секундой теряя и без того хрупкую уверенность. В мозгу набатом било предупреждение — что-то не так! — Этим надо наслаждаться. Стесняться нет причин. Мы с тобой одинаковые, Бригитта. Между нами нет отличий, ведь…
Леди Дракхайн стремительно обернулась.
На какое-то время их взгляды встретились, и слова застряли у Эммы в горле. Она попятилась к двери, открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Из ванной будто исчез весь воздух, ноги предательски задрожали. Быстро потерев глаза, Эмма мотнула головой и снова уставилась перед собой, надеясь, что все ЭТО ей мерещится. Ее взгляд метался, изучая мускулистые плечи, крепкие руки с выступающими мышцами и венами, могучую волосатую грудь и… еще одно крупное отличие, которое просто перечеркивало все ее надежды.
— Ты… ты… — просипела Эмма, узнавая Ястреба.
Она сделала еще шаг назад и чуть не упала. Только всплеснув руками для равновесия, вдруг осознала, в каком виде находится!
Взвизгнув, она прикрыла грудь руками, бросилась назад к двери, рванула ручку, но та не подалась.
Ястреб нагнал ее в один миг, развернув и прижав к двери. Широкая рука закрыла Эмме рот. Она замычала, вытаращив глаза, попыталась вырваться, укусить негодяя. Тот зашипел, дернулся, но руку не убрал .
— Я все объясню! — сказал он, склоняясь к самому ее лицу. — Только не кричи. Слышишь?! Понимаешь меня? Кивни, если понимаешь.
Она снова впилась зубами в его ладонь, на этот раз от всей души, и когда он инстинктивно отдернул руку, заорала, что есть мочи:
— Помогите!!!
Магическая волна прошла сквозь ее тело, и вопль словно утонул в вате.
— Эмма! — повысил голос мужчина с красивыми глазами, совсем как у леди Дракхайн. — Ты погубишь всю операцию! Тихо. Да, я выдавал себя за Бригитту, мне пришлось.
Она мотнула головой. Живот скрутило от приступа тошноты.
— Давай поговорим, — предложил Ястреб, все так же прижимая ее к двери. Такой весь горячий, мокрый… Голый!!! — Я давно собирался это сделать, но не ожидал, что ты вломишься вот так...
Сердце Эммы колотилось, грозя выпрыгнуть наружу, щеки пылали. Отпустив ее на миг, Ястреб сдернул цветохрон Бригитты с лавки и ловко надел на Эмму. Путаясь в ткани, она натянула огромную хламиду, обхватила себя руками. Ястреб же быстро обмотал бедра розовым полотенечком, виновато посмотрел на Эмму и попытался улыбнуться:
— Это сложно объяснить, — начал он. — Эмма…
— Но как же... — всхлипнула она. — Леди Дракхайн...
— Только не плачь! — испугался он. — Ничего страшного не произошло.
— Ничего страшного, — повторила она, кивнув. — Просто ты мужчина. В цветохроне. Ты…
— Вейрон Дорн, — представился он, хотя она и так знала его имя.
— Ястреб, — всхлипнула она громче. — Командир Ястребов Ярости.
— Именно так, — кивнул он. — Эмма…
— Ты… — она обвела рукой его мощную фигуру, силясь найти нужные слова и совершенно не представляя, как вообще могла принять его за женщину?!
Ястреб возвышался перед ней в клубах пара, с нелепым полотенцем, едва прикрывающим существенное отличие от леди Драхайн…
— Эмма, тебе нужно успокоиться. Да, я мужчина, но...
— Ты мужчина! — она нервно хихикнула и тут же испуганно добавила: — А я… О, святая Селена...
Медленно обернувшись, Эмма снова дернула дверь. Руки едва ее слушались, в голове звенело. Вспомнив, что сама закрыла замок, она сдвинула защелку дрожащими пальцами, но Ястреб обхватил ее за плечи, развернул, обнимая аккуратно, но крепко.
— Мы не выйдем отсюда, пока со всем не разберемся, — сказал он с нажимом. — Я не смогу удерживать полог тишины на всей гостиной. А на твои вопли сбежится весь дворец. Эмма, я не враг тебе. Мы столько времени провели вместе, и разве я причинил тебе вред? Выслушай меня. Я здесь на задании. Очень секретном и важном.
— Секретном, — повторила она, кивнув. — И важном.
— Да, — приободрился он. — Ты все понимаешь. Молодец.
— Я молодец, — тупо подтвердила Эмма, и во взгляде Ястреба мелькнула тревога.
— Или у тебя шок, — произнес он, хмурясь. — Хочешь водички?
Эмма перевела взгляд на ванну, где из душа все так же хлестала вода, и глупо хихикнула. Ястреб тоже несмело улыбнулся.
— Послушай, — сказал он, почесав подбородок, — я понимаю, между нами много всего было такого… Ну, ты можешь решить теперь, что это за рамками приличий, но!..
Эмма запустила пальцы в волосы и тихо взвыла, вспоминая массажи, чулки, обнимашки. А еще завтрак в постели! Купальни!! Прогулка к озеру!!! Все это было ужасно, но потом она совершила еще бОльшую глупость, перевесившую все предыдущие разом! Пару минут назад она пришла обнаженной к мужчине! Добровольно разделась и, взломав замок, ворвалась в ванную. И он видел ее полностью голой!
Как же ей жить дальше с этим позором?!
— Тебе не о чем переживать, — произнес Ястреб, вырывая ее из самоуничижительных мыслей. Дождавшись, пока она посмотрит на него, он приосанился и широко улыбнулся, добавляя: — Я готов, так сказать, ликвидировать ущерб.
— Ликвидировать ущерб, — машинально кивнула она.
— Чему вас вообще учат в ваших институтах? — возмутился Вейрон, не замечая ее состояния и как-то разом успокаиваясь. Подтянув свое полотенечко выше, он покачал головой: — Вломилась в ванную, без одежды... Что это было, Эмма? Для чего?
— Это шоковый метод.
Подняв взгляд, Эмма растерянно посмотрела в карие глаза — единственное, что осталось теперь от леди Бригитты.
— Шок получился знатный, — усмехнулся Вейрон Дорн. — И что должно было случиться дальше по твоему плану?
— Сначала был бы гнев, возможно, истерика, но после — принятие случившегося и переход на новый уровень близости, — монотонно ответила Эмма, вспоминая теорию из институтской программы.
— Вот как, — произнес Ястреб со странной мурлыкающей интонацией. Окинув ее заинтересованным взглядом, он осторожно коснулся горловины цветохрона, одетого на Эмму. — Я, в принципе, давно готов перейти на новый уровень… Но впредь чтобы такими методами не пользовалась!
Эмма кивнула, надеясь, что пытка закончена и ей дадут уйти. Но… поняв, что именно сказал Ястреб, она нахмурилась.
— Подожди, — Эмма тряхнула головой, постепенно возвращая себе способность соображать. — Это что сейчас происходит? То есть ты еще чем-то недоволен? Предъявляешь мне претензии и указываешь, как поступать в дальнейшем?
Ястреб самодовольно кивнул:
— Если бы на моем месте действительно была Бригитта Дракхайн, у бедняжки мог бы приключиться инфаркт! — поучительно заметил он.
— Она молодая и сильная девушка, — возразила Эмма. — То есть, я так думала. И ничего бы с ней не стало! Но почему ты смеешь указывать, какими методами мне пользоваться?
— На правах будущего мужа, — не стушевался Вейрон, добавляя примирительно: — Я же сказал — готов ликвидировать ущерб. Я женюсь на тебе, Эмма, и твоя репутация не пострадает от произошедшего. Я выплачу твой долг институту, устрою тебя на работу в школу в деревне, где у меня дом. Там хорошо растить детей — тихо, спокойно. Заведем собаку, я всегда хотел собаку, но с моей работой не мог себе позволить — частые разъезды… На выходных можем ездить в столицу, это недалеко. Или приглашать гостей к себе. Я, если честно, больше домосед. Но если тебе надо — готов сопроводить. Только вот магазины — это без меня, пожалуйста. Модистки там всякие, закупки шелкового нижнего белья... Хотя я могу оценить как смотрится, сказать свое веское слово...
Эмма слушала его монолог, чувствуя, как на смену смятению и растерянности приходит новое чувство. Ярость. Она расправляла крылья в ее душе, не оставляя места ничему другому. Пылающая, как огонь, смертоносная, всеобъемлющая.
— Пора мне. Куча дел.
Она скрылась за дверями, а Эмма допила сок, размышляя. Конечно, в словах Терезы было рациональное зерно. Во втором туре меньше конкурсанток, но все они как на подбор: роскошная Раума, при одном взгляде на которую у мужчин начинают течь слюни и отказывает всякий разум; прелестная Амалия, утонченная и нежная, светлая и теплая, как солнечный луч; Милаша, которую ведет твердая рука Ирэны Воблер, и при всей неприязни, которую Эмма испытывала к менталистке, нельзя не признать, что та профессионал, до уровня которого Эмме ой как далеко; Паола — дерзкая и огненная девушка, под чье очарование принц уже попал. И Бригитта. В цветохроне. С мечами.
Стоило подумать о подопечной, как дверь распахнулась, и леди Дракхайн явилась, легка на помине.
— А где мама? — спросила Эмма.
— У мамы дела, — буркнула та. Схватив со стола ломоть хлеба, положила на него кусок ветчины, плюхнула сверху сыр.
Эмма молча наблюдала, как огромный бутерброд исчез под цветохроном. Ей хотелось обсудить с Бригиттой произошедшее во втором туре, понять, чем та руководствовалась, метнув ножи в красхитанца?! Напомнить, что леди Дракхайн — лицо своего древнего рода и обязана вести себя подобающе, а кроме того...
— Я в душ, — сообщила Бригитта, сбивая ее с мысли. — Что-то разволновалась после встречи, вспотела, как собака.
Эмма поджала губы и кивнула. Леди Дракхайн исчезла за дверью в ванную комнату.
Промокнув губы салфеткой и стряхнув крошки с колен, Эмма встала и походила туда-сюда по гостиной, наконец понимая, как именно нужно действовать! Однако для воплощения новой идеи требовалась недюжая решимость. В ванной что-то упало, и Бригитта выругалась, употребив совсем не подходящие для леди слова. Похоже, встреча с мамой совсем ее не успокоила, а напротив усугубила нестабильное эмоциональное состояние. Зато ее ментальные щиты теперь не такие прочные, как обычно! И это очень кстати.
Снова сев в кресло, Эмма помассировала живот по часовой стрелке, глубоко подышала, а потом, решившись, развязала пояс халата и принялась расстегивать пуговки на сорочке.
Да, это будет шок. Да, о таких методах в институте говорили как о самых крайних. Но это именно то, что им сейчас и требуется.
Сбросив с плеч халат, Эмма взялась за подол сорочки, отороченный кружевом и прикусила губу, вновь усевшись в кресло. Как же тяжело решиться!..
В купальнях на леди Дракхайн было жалко смотреть. Ее едва не колотило, руки вспотели, а глаза… Эмма вздохнула, вспоминая. Сплошной комок нервов и смятения, которое чувствовалось даже сквозь обычно непрошибаемую ауру.
Поднявшись, Эмма бесстрашно сняла сорочку через голову, оставшись в чем мать родила. Вытянула шпильки из наскоро собранных волос.
Шоковая терапия — единственное, что поможет Бригитте. Дальше откладывать нельзя. Во втором туре отбора испытания станут более личными. Нельзя допустить, чтобы она шарахалась от принца. Она должна принять себя, свою женственность, свое естество.
Взяв шпильку, Эмма ловко отомкнула замок в ванную комнату, еще раз глубоко вдохнула.
Она застанет леди Дракхайн врасплох. Без ее цветохрона.
Вода в ванной все так же лилась. Бригитта напевала что-то о лихом парне, которого не дождалась девушка.
Эмма покажет леди Дракхайн, что между ними нет отличий. Вынудит ее раскрыться. Пусть она накричит на нее, обругает. Может, даже ударит… Эмма невольно поежилась. Так надо.
Осторожно нажав на ручку, она открыла дверь и проскользнула внутрь. Тихонько закрыла за собой замок, чтобы леди Дракхайн не вырвалась на свободу. Черный цветохрон лежал на скамейке, прикрывая еще кучу какого-то тряпья, сверху красовались серые панталоны. Эмма нахмурилась. Надо купить еще белья ее подопечной.
За полупрозрачной шторкой в клубах пара виднелся размытый силуэт мощного тела Бригитты. И Эмма, прогоняя последние сомнения, отдернула шторку, заполняя паром всю ванную.
Первое, что бросилось в глаза, — вытатуированные крылья на широких лопатках. Следом — коротко стриженый затылок. Но, пока в голове зрела важная мысль о некоем диссонансе в увиденном, заготовленная речь уже полилась сама собой.
— Быть женщиной — прекрасно, — произнесла Эмма, с каждой секундой теряя и без того хрупкую уверенность. В мозгу набатом било предупреждение — что-то не так! — Этим надо наслаждаться. Стесняться нет причин. Мы с тобой одинаковые, Бригитта. Между нами нет отличий, ведь…
Леди Дракхайн стремительно обернулась.
На какое-то время их взгляды встретились, и слова застряли у Эммы в горле. Она попятилась к двери, открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Из ванной будто исчез весь воздух, ноги предательски задрожали. Быстро потерев глаза, Эмма мотнула головой и снова уставилась перед собой, надеясь, что все ЭТО ей мерещится. Ее взгляд метался, изучая мускулистые плечи, крепкие руки с выступающими мышцами и венами, могучую волосатую грудь и… еще одно крупное отличие, которое просто перечеркивало все ее надежды.
— Ты… ты… — просипела Эмма, узнавая Ястреба.
Она сделала еще шаг назад и чуть не упала. Только всплеснув руками для равновесия, вдруг осознала, в каком виде находится!
Взвизгнув, она прикрыла грудь руками, бросилась назад к двери, рванула ручку, но та не подалась.
Ястреб нагнал ее в один миг, развернув и прижав к двери. Широкая рука закрыла Эмме рот. Она замычала, вытаращив глаза, попыталась вырваться, укусить негодяя. Тот зашипел, дернулся, но руку не убрал .
— Я все объясню! — сказал он, склоняясь к самому ее лицу. — Только не кричи. Слышишь?! Понимаешь меня? Кивни, если понимаешь.
Она снова впилась зубами в его ладонь, на этот раз от всей души, и когда он инстинктивно отдернул руку, заорала, что есть мочи:
— Помогите!!!
Магическая волна прошла сквозь ее тело, и вопль словно утонул в вате.
— Эмма! — повысил голос мужчина с красивыми глазами, совсем как у леди Дракхайн. — Ты погубишь всю операцию! Тихо. Да, я выдавал себя за Бригитту, мне пришлось.
Она мотнула головой. Живот скрутило от приступа тошноты.
— Давай поговорим, — предложил Ястреб, все так же прижимая ее к двери. Такой весь горячий, мокрый… Голый!!! — Я давно собирался это сделать, но не ожидал, что ты вломишься вот так...
Сердце Эммы колотилось, грозя выпрыгнуть наружу, щеки пылали. Отпустив ее на миг, Ястреб сдернул цветохрон Бригитты с лавки и ловко надел на Эмму. Путаясь в ткани, она натянула огромную хламиду, обхватила себя руками. Ястреб же быстро обмотал бедра розовым полотенечком, виновато посмотрел на Эмму и попытался улыбнуться:
— Это сложно объяснить, — начал он. — Эмма…
— Но как же... — всхлипнула она. — Леди Дракхайн...
— Только не плачь! — испугался он. — Ничего страшного не произошло.
— Ничего страшного, — повторила она, кивнув. — Просто ты мужчина. В цветохроне. Ты…
— Вейрон Дорн, — представился он, хотя она и так знала его имя.
— Ястреб, — всхлипнула она громче. — Командир Ястребов Ярости.
— Именно так, — кивнул он. — Эмма…
— Ты… — она обвела рукой его мощную фигуру, силясь найти нужные слова и совершенно не представляя, как вообще могла принять его за женщину?!
Ястреб возвышался перед ней в клубах пара, с нелепым полотенцем, едва прикрывающим существенное отличие от леди Драхайн…
— Эмма, тебе нужно успокоиться. Да, я мужчина, но...
— Ты мужчина! — она нервно хихикнула и тут же испуганно добавила: — А я… О, святая Селена...
Медленно обернувшись, Эмма снова дернула дверь. Руки едва ее слушались, в голове звенело. Вспомнив, что сама закрыла замок, она сдвинула защелку дрожащими пальцами, но Ястреб обхватил ее за плечи, развернул, обнимая аккуратно, но крепко.
— Мы не выйдем отсюда, пока со всем не разберемся, — сказал он с нажимом. — Я не смогу удерживать полог тишины на всей гостиной. А на твои вопли сбежится весь дворец. Эмма, я не враг тебе. Мы столько времени провели вместе, и разве я причинил тебе вред? Выслушай меня. Я здесь на задании. Очень секретном и важном.
— Секретном, — повторила она, кивнув. — И важном.
— Да, — приободрился он. — Ты все понимаешь. Молодец.
— Я молодец, — тупо подтвердила Эмма, и во взгляде Ястреба мелькнула тревога.
— Или у тебя шок, — произнес он, хмурясь. — Хочешь водички?
Эмма перевела взгляд на ванну, где из душа все так же хлестала вода, и глупо хихикнула. Ястреб тоже несмело улыбнулся.
— Послушай, — сказал он, почесав подбородок, — я понимаю, между нами много всего было такого… Ну, ты можешь решить теперь, что это за рамками приличий, но!..
Эмма запустила пальцы в волосы и тихо взвыла, вспоминая массажи, чулки, обнимашки. А еще завтрак в постели! Купальни!! Прогулка к озеру!!! Все это было ужасно, но потом она совершила еще бОльшую глупость, перевесившую все предыдущие разом! Пару минут назад она пришла обнаженной к мужчине! Добровольно разделась и, взломав замок, ворвалась в ванную. И он видел ее полностью голой!
Как же ей жить дальше с этим позором?!
— Тебе не о чем переживать, — произнес Ястреб, вырывая ее из самоуничижительных мыслей. Дождавшись, пока она посмотрит на него, он приосанился и широко улыбнулся, добавляя: — Я готов, так сказать, ликвидировать ущерб.
— Ликвидировать ущерб, — машинально кивнула она.
— Чему вас вообще учат в ваших институтах? — возмутился Вейрон, не замечая ее состояния и как-то разом успокаиваясь. Подтянув свое полотенечко выше, он покачал головой: — Вломилась в ванную, без одежды... Что это было, Эмма? Для чего?
— Это шоковый метод.
Подняв взгляд, Эмма растерянно посмотрела в карие глаза — единственное, что осталось теперь от леди Бригитты.
— Шок получился знатный, — усмехнулся Вейрон Дорн. — И что должно было случиться дальше по твоему плану?
— Сначала был бы гнев, возможно, истерика, но после — принятие случившегося и переход на новый уровень близости, — монотонно ответила Эмма, вспоминая теорию из институтской программы.
— Вот как, — произнес Ястреб со странной мурлыкающей интонацией. Окинув ее заинтересованным взглядом, он осторожно коснулся горловины цветохрона, одетого на Эмму. — Я, в принципе, давно готов перейти на новый уровень… Но впредь чтобы такими методами не пользовалась!
Эмма кивнула, надеясь, что пытка закончена и ей дадут уйти. Но… поняв, что именно сказал Ястреб, она нахмурилась.
— Подожди, — Эмма тряхнула головой, постепенно возвращая себе способность соображать. — Это что сейчас происходит? То есть ты еще чем-то недоволен? Предъявляешь мне претензии и указываешь, как поступать в дальнейшем?
Ястреб самодовольно кивнул:
— Если бы на моем месте действительно была Бригитта Дракхайн, у бедняжки мог бы приключиться инфаркт! — поучительно заметил он.
— Она молодая и сильная девушка, — возразила Эмма. — То есть, я так думала. И ничего бы с ней не стало! Но почему ты смеешь указывать, какими методами мне пользоваться?
— На правах будущего мужа, — не стушевался Вейрон, добавляя примирительно: — Я же сказал — готов ликвидировать ущерб. Я женюсь на тебе, Эмма, и твоя репутация не пострадает от произошедшего. Я выплачу твой долг институту, устрою тебя на работу в школу в деревне, где у меня дом. Там хорошо растить детей — тихо, спокойно. Заведем собаку, я всегда хотел собаку, но с моей работой не мог себе позволить — частые разъезды… На выходных можем ездить в столицу, это недалеко. Или приглашать гостей к себе. Я, если честно, больше домосед. Но если тебе надо — готов сопроводить. Только вот магазины — это без меня, пожалуйста. Модистки там всякие, закупки шелкового нижнего белья... Хотя я могу оценить как смотрится, сказать свое веское слово...
Эмма слушала его монолог, чувствуя, как на смену смятению и растерянности приходит новое чувство. Ярость. Она расправляла крылья в ее душе, не оставляя места ничему другому. Пылающая, как огонь, смертоносная, всеобъемлющая.