Остров спокойствия

Они ждали, сидя в жестких креслах, пока кто-то вынимал осколки стекла из раны на голове матери и обрабатывал порезы на ее лице.

Лицо матери стояло перед глазами Симоны – бледное, бледное, такое бледное под косметикой. Светлые волосы – всегда идеально уложенные – спутаны и залиты кровью.

Маму вывезли на одной из каталок; Натали цеплялась за ее руку и плакала.

Натали не поранилась, потому что мама успела затолкнуть ее внутрь магазина. Мама упала, и Натали тащила и тащила ее внутрь, пыталась спрятать за вешалкой, полной летних маек и платьев.

Натали смелая. Симона скажет ей, какая она смелая, когда сможет говорить.

А сейчас врачи должны вынуть все осколки и обследовать маму, потому что она сильно ударилась головой и на пару минут потеряла сознание.

Сотрясение мозга.

Симона знала, что Натали хочет домой – папа все повторял ей, что мама будет в порядке, скоро выйдет, и они поедут домой.

Но Симона не поедет, и никто ее не заставит.

Тиш умерла, Ми – на операции. Никто не заставит ее уйти.

Она держала банку колы обеими руками, чтобы отец снова не взял ее за руку. Не надо, чтобы кто-нибудь держал ее за руку. Или обнимал. Не сейчас.

Может, когда-нибудь.

А пока ей просто нужно ждать на жестком пластиковом стуле.

Вышел доктор, и отец вскочил на ноги.

«Папа такой высокий, – смутно подумала Симона, – такой высокий и красивый». Он был в костюме и галстуке – вернулся домой после делового ужина, включил новости. Сразу выбежал и помчался в торговый центр.

Доктор объяснял ее отцу: легкое сотрясение мозга, несколько швов.

Когда вышла мама, Симона поднялась. До этого момента она не понимала, как боится, что с ее мамой на самом деле не все в порядке.

С ее мамой могло случиться, как с Ми, или еще хуже, как с Тиш.

Мама вышла в комнату ожидания. Несколько пластырей на ее лице, но она больше не выглядела бледной, такой бледной, как раньше. Такими бледными Симона представляла мертвецов.

Натали вскочила, обняла мать.

– Ты моя храбрая девочка, – пробормотала Тюлип. – Мои храбрые девочки, – сказала она, протянув руку Симоне.

И теперь Симона хотела ощутить прикосновение, хотела, чтобы ее брали за руку и обнимали.

Она обняла мать и Натали.

– У меня все хорошо, только шишка на голове. Уорд, давай отвезем девочек домой.

Симона услышала в голосе матери слезы и на секунду прижалась к ней крепче. И закрыла глаза, когда отец обнял их всех.

– Я схожу за машиной.

Симона отстранилась.

– Я не поеду. Я пока не еду домой.

– Дорогая…

Симона яростно затрясла головой и отступила на шаг. От маминого усталого лица с порезами и пластырем.

– Я не поеду. Ми… ее оперируют.

– Дорогая, – снова попыталась Тюлип, – ты здесь ничего не можешь сделать, и…

– Я могу здесь быть.

– Нат, ты помнишь, где мы припарковали машину?

– Да, папа, но…

– Отведи маму. – Он передал Натали ключ. – Вы идите, садитесь в машину и дайте нам с Симоной минутку.

– Уорд, девочки должны быть дома. Им не нужно здесь находиться.


– Идите в машину, – повторил папа, даже когда Симона снова села. Он прижал губы к щеке жены, что-то пробормотал, затем сел рядом с Симоной. – Я знаю, что ты напугана. Мы все напуганы.

– Ты не был там.

– Да.

Она слышала страдание в его голосе.

– Симона, я ужасно сожалею о Тиш. Ужасно сожалею о Ми. Я обещаю тебе, что мы справимся о Ми из дома, и я привезу тебя к ней завтра, чтобы повидаться. Но твоей маме нужно домой, и Натали тоже.

– Вези их домой.

– Я не могу оставить тебя здесь.

– Я должна остаться. Я их покинула. Я их покинула.

Папа притянул ее к себе. Симона сопротивлялась, пыталась вырваться, но он был сильнее и держал ее, пока она не сдалась.

– Я ужасно сожалею о Тиш и Ми, – повторил папа. – И я буду благодарен судьбе до конца своей жизни, что тебя не было в кинозале. Сейчас мне нужно позаботиться о твоей маме и твоей сестре. Мне нужно позаботиться о тебе.

– Я не могу оставить Ми. Я не могу. Я не могу. Пожалуйста, не заставляй меня.

Он мог бы заставить, и Симона боялась, что он так и сделает. Однако когда она отстранилась от него, появилась Сиси. Длинные, летящие рыжие волосы, полдюжины бус вокруг шеи, голубая юбка и сандалии «Док Мартенс».

Она обняла Симону, стиснула ее крепкими, натренированными йогой руками, окутала облаком персиковых духов с легчайшей ноткой марихуаны.

– Слава богу! Ох, детка! Спасибо всем богам и богиням. Что с Тюлип? – спросила она Уорда. – Как Натали?

– Они пошли к машине. У Тюлип пара шишек и царапин, ничего страшного. Нат в полном порядке.

– Сиси останется со мной. – Симона прижала губы к уху бабушки: – Пожалуйста, пожалуйста.

– Конечно, останусь. У тебя что-то болит? Ты…

– Он убил Тиш. Ми… ее оперируют…

– О нет. – Сиси, обнимала внучку, качала ее, плакала вместе с ней. – Милые девочки, милые юные девочки…

– Папе нужно отвезти маму и Натали домой. Я должна ждать здесь, я должна подождать Ми. Пожалуйста.

– Конечно, дорогая. Я побуду с ней, Уорд. Я привезу ее домой, когда операция Ми закончится. Я ее привезу.

В голосе бабушки прозвенел металл, и Симона поняла, что отец хотел возразить.

– Ладно. Симона… – Он обхватил ладонью ее подбородок, поцеловал в лоб. – Звони, если я буду нужен. Мы помолимся за Ми.

Она посмотрела ему вслед, положила руку на ладонь Сиси.

– Я не знаю, где Тиш. Ты можешь выяснить?

У Сиси Леннон был талант заставлять людей сказать ей то, что она желала знать, или делать то, что, по ее мнению, они должны делать. Поэтому очень скоро Симона оказалась в другой комнате ожидания.

Здесь были мягкие стулья, диваны и скамейки, даже торговые автоматы. Она увидела родителей Ми, ее старшую сестру, младшего брата, бабушку и дедушку.

Первым ее заметил отец Ми. Он выглядел на тысячу лет старше, чем когда сегодня они заезжали за Ми. Он работал в саду и махал им рукой, когда они уезжали.

Он поднялся, подошел к ней и обнял со слезами на глазах.

– Я так рад, что ты не пострадала.

Его английский был безупречен. От него пахло свежескошенной травой.

– Я покинула их. Мне нужно было в туалет, и я покинула их. А потом…

– Ах. Я рад, что тебя там не было. Миссис Леннон, очень любезно с вашей стороны, что вы пришли.

– Сиси, – поправила бабушка. – Сейчас мы одна семья. Мы хотели бы подождать вместе с вами, направить к Ми все наши целительные мысли и свет.

Его подбородок задрожал.

– Симона, мое сокровище, иди, посиди с мамой Ми. – Сиси положила руку мистеру Юнгу на плечо. – Давайте пройдемся.

Симона подошла и села рядом с миссис Юнг. И когда миссис Юнг крепко сжала ее руку, Симона ответила таким же крепким пожатием.

Она знала, что Сиси верит в флюиды, духовный свет, сжигание шалфея и медитацию. Во все виды мистики, услышав о которых ее дочь закатывала глаза.