Осторожно, женское фэнтези!

– Вено-очек! – протянул издевательски доктор, взглянул на меня и снова спрятал лицо в ладонях, зайдясь беззвучным хохотом.

– Ничего смешного! – заявила я и тотчас зажала себе рот. Лучше давиться тихими всхлипами, чем ржать как лошадь. Или как ректор.

– Правда ничего, – сквозь смех поддержал он меня, уголком простыни смахнув с ресниц слезы. – Ну, сплела… веночек…

– У-у, из травки, – согласился с пола Грин. – Веночек…

– Веночек! – подтвердила я и опять зажала рот, хоть это уже почти не помогало.

На месте Крейга, появившегося спустя пару минут, увидев трех хохочущих придурков, я позвала бы на помощь медиков. Но инспектор этого не сделал. Видимо, потому, что в компании веселящихся идиотов уже был доктор.





Глава 41




На самом деле повода для смеха не было. Из услышанного после я поняла, что Оливеру безумно повезло, что я – это я. Добрый нрав и чистое сердце, как выразился Крейг. Позитивное мышление и свойственная молодости беспечность, по словам милорда Райхона. Грин от комментариев воздержался. Пожалел меня: он-то всегда называет вещи своими именами. Я ведь могла не только энергией ректора зарядить, а вплести в «веночек» обиду, страх или злость и его накачать этими эмоциями. Возжелать мести и вложить это желание в сильнейшего малефика, не знающего, кому именно мстить и за что. Даже убить его могла. Никто не сказал этого прямо, но догадаться несложно. Как и о том, что случилось бы, мечтай я в момент плетения о неземной любви. Видела я, что может сделать с умным интересным мужчиной приворот, упасите боги от такого счастья.

Из палаты я ушла с Грином. Оливеру нужно было одеться, а инспектор остался с ним за компанию и чтобы, как я предполагала, рассказать о визите к эльфам. Передо мной же никто отчитываться не собирался.

Доктор, вдоволь насмеявшись, сделался необычно серьезным. Привел меня в свой кабинет и уселся за стол. Не удивило бы, спроси он, на что я жалуюсь. Я даже ответила бы: так, мол, и так, жалуюсь на всеобщее непонимание и сокрытие важной для меня информации. Но целитель молчал.

– Угостите кофе или чаем? – заговорила я первой.

– Чай. Кофе вам сейчас нежелателен. И… Помните, я рассказывал о своем знакомом, увлекавшимся созданием плетений на промежуточном уровне? Он умер, не дожив до тридцати.

– Может быть, он заблудился? – предположила я. – Говорят, с промежуточного уровня можно попасть в иной мир и иную версию себя.

– Говорят, – согласился Грин. Взглянул на меня с новым интересом. – Вернее, говорили когда-то. Теория не получила широкого распространения. И лично я не встречался с подобными путешественниками.

Завозился у спиртовки и не видел моей улыбки. Встречались, доктор. Но я не стану вас разубеждать. И экспериментировать с травами-потоками больше не буду. По крайней мере пока не разберусь, как это работает.

– Странно, что никто из летевших с нами до сих пор не объявился, – сказала я. – Никому нет дела до нас с милордом Райхоном? Или они думают, что мы разбились, и обшаривают каньон в поисках тел?

Грубая уловка. Грин разгадал ее, но до ответа снизошел. Оказывается, пассажиров «Крылатого» давно известили, что мы живы, но до выяснения обстоятельств эльфы задержали всех в посольстве. Ну, как задержали – пригласили на банкет, который и так намечался после полета. Угощают перепуганных магов деликатесами и винами, развлекают в меру сил.

Развлечения я представила живо: достаточно вспомнить каменное лицо лорда Эрентвилля, чтобы догадаться, какое веселье царит сейчас в посольстве. А вот полакомиться эльфийскими деликатесами не отказалась бы.

Я громко сглотнула наполнившую рот слюну, и Грин мгновенно среагировал на недвусмысленный звук.

– Я брал из дома сэндвичи. Один остался. Даже не надкушенный.

– Злопамятный вы человек, – проворчала я в ответ на его усмешку.

– Так будете?

– Издеваетесь? Конечно!

А потом придет Оливер, и я стребую с него шоколадные пирожные и ответы на вопросы, от которых уклоняется доктор.

Но ректор не торопился. Я и сэндвич сжевала, и чая Грин мне налил уже вторую чашку, а их с инспектором все не было. Зато явились леди Каролайн и Грайнвилль.

– Добрый вечер, – полуэльфийка улыбнулась Грину и лишь затем перевела взгляд на меня. – Рада видеть вас живой и невредимой, Элизабет. Отец взволнован произошедшим. Он попросил нас с лордом Грайнвиллем узнать подробности.

– Я думала, эльфы не вмешиваются в дела людей, – проговорила я, глядя на беловолосого лорда, которого до этого дня звала исключительно по имени.

– Мы не вмешиваемся. – Улыбка коснулась его губ, отразилась в ледяном взоре и расплавила контур рисунка на щеках.

– Мы здесь на правах ваших друзей, – проворковала Каролайн, присаживаясь рядом со мной на пододвинутый Грайнвиллем стул. – А моих знаний в области артефакторики достаточно, чтобы определить, что стало причиной несчастного случая.

– Вы принесли это что-то с собой?

– Нет. Браслет-артефакт разрушился, и его обломки – на дне каньона.

– Надеюсь, руку мне при этом не оторвало? А то ведь придется соответствовать.

– Если вам так угодно, – не спорила леди Каролайн. – Но мне кажется, хватит и ожога. И вылечить его не так сложно, да, доктор?

Вслед за ней я обернулась к Грину и мысленно выругалась в свой адрес. Услышав про артефакт, нужно было удивиться, а не язвить!


– Что-то не так, доктор? – я сделала вид, что не понимаю, отчего он смотрит на меня так пристально. Да, никто и ничего мне не рассказывал, но, может быть, я просто догадливая?

– Прошу прощения за задержку, – извинился, входя в кабинет, Оливер. Присутствию эльфов он не удивился: видимо, Крейг, плетущийся следом, успел разъяснить план в деталях.

Интересно, со мной его обсуждать собирались?

– Мисс Аштон, мы не могли бы…

Значит, собирались. Только как теперь?

Грин быстро кивнул на дверь в смежную комнату и с улыбкой хлебосольного хозяина предложил гостям на выбор чай или кофе. Полуэльфийка согласилась на чай, Крейг – на кофе, Грайнвилль вежливо отказался и от того, и от другого. Все дружно сделали вид, что не заметили, как мы с ректором сбежали из их компании.

– Элизабет, – тихо начал милорд Райхон, когда мы оказались в маленькой лаборатории. – Я…

– Тут хорошая звукоизоляция. Можно говорить свободно.

Он заинтересованно приподнял бровь. Я прикусила язык.

– Мне доктор говорил, – пояснила, стараясь казаться беспечной. – Когда рассказывал о своих опытах. У него тут… мыши…

– Ясно, – кивнул Оливер. – Значит, можно поговорить. Грин вам все рассказал?

– Ни слова. Наверное, ждал вас.

– Да, наверное, – ректор сконфузился. – Я зашел к Джереми. Раз уж попал сюда…

– Доктор ничего мне не говорил, но нетрудно догадаться, что библиотекаря не нашли, – решила я облегчить ему задачу и заодно прикрыть тылы, сообщив о своей сообразительности. – А леди Каролайн упомянула какой-то артефакт. Как я поняла, планируется представить дело так, будто некая моя вещь разрушила защиту корабля…

– Элизабет…

– Это разумно, – не позволила перебить себя я. – Не хочу, чтобы слухи о покушении испугали моих друзей и дошли до родителей. Давайте успокоим всех и вернемся к расследованию. Вернее, к ловле на живца. Возможно, в следующий раз мы окажемся быстрее и умнее библиотекаря.

Кто бы знал, как мне хотелось забиться в какую-нибудь темную дыру и носа не показывать. Но Мэйтин не оставил мне этого варианта.

– Вы действительно согласны на это? – уточнил ректор, то ли впечатленный моей отвагой, то ли заподозривший у меня суицидальные наклонности.

– Есть другие предложения? Кроме того, чтобы спрятать меня в каком-нибудь монастыре с перспективой переезда в лечебницу для душевнобольных? Но мне нужно связаться с родителями. Боюсь, они все же могут узнать о происшествии.

– Телефонируйте отцу.

– У нас нет телефона, – растерялась я, – даже в столичном доме.

– Свяжитесь с приемной канцлера. Возможно, удастся застать лорда Арчибальда там. Если только вы хотите.

– Хочу!

Спроси кто-нибудь – не объяснила бы, но, бог мой, смешливый мой, вечно юный бог, как мне хотелось хотя бы голос услышать. Может, виной тому лавандовые поля и качели на яблоне – воспоминания последних дней… Или другие, горечь которых не смоет годами и не развеет по разным мирам…

Мы вернулись в кабинет, и Оливер связался с телефонной станцией, назвал по памяти номер, затем – добавочные цифры, известные в королевстве не каждому. Представился и попросил соединить его с лордом Аштоном.

– Лорд Арчибальд? Оливер Райхон. Простите, что…

Я бесцеремонно вырвала у ректора трубку.

– Папа! Это я…

– Элси? – радость с волнением вперемешку. – Что случилось, малышка?

Голос – сквозь треск коммутатора и ломаные зеркала раздвоившейся памяти – чужой и одновременно нестерпимо родной.

– Папочка, не волнуйся только… Ты же знаешь, какая я неуклюжая? Я с корабля упала. С воздушного. Меня эльфийский посол пригласил, а я… Но меня милорд ректор поймал, я не ушиблась даже…

А еще я дурочка у тебя, несу непонятно что. Прости.

– Элси, – мягко, но строго. – Милая, скажи честно, с тобой все хорошо? Ты была у доктора?

– У доктора? – я взглянула на Грина. – Конечно. У самого лучшего. Он меня чаем напоил и велел впредь быть осторожней. Я буду, не беспокойся ни о чем. Расскажи лучше, как у вас дела. Как мама? Если бы можно было, я бы каждый день с тобой говорила, но телефона в общежитии нет, а я не могу постоянно попадать в неприятности, чтобы…

– Ты можешь, малышка, – улыбка. А после серьезно: – Но постарайся все же быть осторожной. Ради нас с мамой, обещаешь?

– Обещаю. Хочешь поговорить с милордом Райхоном?

– Он скажет что-то, о чем ты умолчала? Нет? Тогда не хочу. Твой ректор – редкостный зануда. Мне интереснее узнать, чем занимается в академии моя дочь, когда не падает с летучих кораблей.