Осторожно, женское фэнтези!
Часть 31 из 120 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Учеба, – невозмутимо предположил он. – К слову: как родители восприняли ваш переход на другую специальность?
– Они… рады.
Ой, дура! Нужно же написать родителям Элизабет!
– Хорошо, что близкие вас поддерживают, – Оливер сделал вид, что не заметил заминки в ответе. – Семья, друзья. Быть может, поговорим об этом?
– А может, все же об эльфах? – попросила я. – Всего один вопрос. Что они делают в академии?
– Седьмой пункт одиннадцатого параграфа мирного договора, заключенного в одна тысяча пятьдесят восьмом году, закрепляет за не достигшими возраста первой зрелости эльфами право на обучение в учебных учреждениях Арлонского королевства наравне с людьми.
Я с сожалением вздохнула:
– Этот ответ я уже слышала. Думала, вы знаете правильный.
Оливер одарил меня задумчивым взглядом.
– Вы изменились, мисс Аштон. Прежде вы не интересовались подобным.
– Интересовалась. Но спросить было не у кого. Как и сейчас.
Ректор косо усмехнулся.
– Эльфы в академии учатся, – произнес с расстановкой. – Изучают нас, людей. Магов-людей. Это не официальная версия, а мое личное мнение, но другого объяснения я за все годы не нашел.
– Хорошее объяснение, – согласилась я. – Думаете, им и задания дают? Что-то вроде «Познакомься с несколькими магами, войди к ним в доверие и подготовь доклад по каждому»?
– У вас есть приятель-эльф? – догадался ректор.
– Есть, – признала я мрачно. – Видимо, отличник. А вы не думаете, что эльфы могут заниматься более углубленным изучением людей? Собирать опытные образцы?
– Нет. Уверен, они непричастны к исчезновениям, если вы об этом. Эльфы не используют темную магию. Потому их народ и пострадал так сильно в войне с людьми. Им нечего было противопоставить нашим боевым заклинаниям, проклятиям, поднятым некромантами армиям зомби и призванным путем кровавых ритуалов демонам. Они не слишком нас любят, да, но у них и нет причин для любви. Они присматриваются к нам, как к вероятному противнику, чтобы разработать способы защиты, и неукоснительно соблюдают законы, придуманные, чтобы не допустить новой войны. Вы же видели, они готовы были пожертвовать жизнью своего лорда, лишь бы не позволить человеку пролить кровь эльфа.
– Обагрить руки, – припомнила я дословно. – Если бы речь шла о пролитии крови, Грину не удалось бы обойти эти дурацкие правила. И знаете, даже при том, что я не питаю к доктору теплых чувств, в этом с ним солидарна: законы дурацкие.
– Странные, – не согласился ректор. – Но для эльфов они имеют смысл. И Грин это понимает.
– Да уж, понимание он вчера выказал всеми возможными способами.
– Ну, – Оливер мельком улыбнулся. – Он же извинился.
– Разве?
– Перед началом операции. Сказал, что наговорил лишнего от волнения.
– Ни слова не поняла из того, что он говорил, – призналась я.
– Этот диалект эльфийского малоизвестен среди людей. Так что доктор перед эльфами извинился, но в глазах подчиненных остался бесстрашным и безнаказанным хулителем длинноухих.
– Ловко, – не могла не признать я. – А что ответил эльф?
– Сказал, что не заметил грубости.
– И только? – уточнила я с сомнением.
– «Слова человека, жужжание мух и собачий лай не нанесут обиды», – нехотя процитировал Оливер
Я вспомнила лицо Грина в тот момент: беловолосый поставил его на место одной фразой. Жаль, мало кто это понял.
– Странная у нас беседа, – сказал ректор. – Я хотел поговорить о вас, а не об эльфах или докторе Грине. Это ведь вашу проблему с магией нам предстоит решить.
– Скажите, что бы вы хотели знать обо мне, и я отвечу.
– Вы помните, как впервые проявился ваш дар?
– Да. Мне было десять…
Я вытягивала из чужой памяти воспоминания и пересказывала их Оливеру, и, хоть говорила только правду, казалось, что он чувствует мою неискренность.
Когда наша встреча подошла к концу, я вздохнула с облегчением. На следующий день меня ждало дежурство с леди Райс, а затем – два выходных, за которые нужно было придумать, как отвлечь ректора от подозрений.
Сегодня были другие дела: написать письмо родителям Элси и подготовиться к посещению «Огненного Черепа».
Из-за письма я волновалась сильнее, но стоило макнуть перо в чернильницу, как все сомнения развеялись и нашлись нужные слова. Я извинилась за долгое молчание, объяснив его произошедшими в моей жизни переменами, расписала преимущества перехода на целительский, попросила прощения за то, что не посоветовалась, прежде чем предпринять ответственный шаг, и выказала надежду, что родители поймут и одобрят мое решение. Пожелала матери крепчайшего здоровья, передала горячий привет обожаемому отцу и, подписавшись «Любящая вас Элси», вложила письмо в конверт. После осталось запечатать его, снести в холл и опустить в ящик.
Найти маску для бойцовского клуба оказалось сложнее, но я и этот вопрос решила: отыскала в гардеробе Элизабет черную шелковую косынку, сделала прорези для глаз и, собственно, все. Натянула до кончика носа, закрыв верхнюю половину лица, и завязала на затылке, как бандану. Костюм подошел тот же, что и для медитаций.
В условленный срок я сунула маску-косынку и тренировочные перчатки в карман куртки и вышла из общежития. Рядом тут же образовался Рысь и под ручку, словно выгуливал перед сном подружку, провел меня к зданию боксерского клуба. Действительно, где еще собираться бойцам, не в музыкальном же зале? В целях повышенной секретности главный вход был закрыт, даже свет над крыльцом не горел, а к боковой двери время от времени подходили люди.
Когда поток стремящихся в клуб иссяк, Норвуд вытащил из-за пазухи черную полумаску. Я тоже спрятала лицо, надела перчатки и вслед за оборотнем поднялась на крыльцо.
Рысь трижды стукнул кулаком по двери.
– Кто? – отозвались изнутри.
– Не подскажете, как пройти в библиотеку? – спросил друг.
И в этом мире не придумали ничего лучше! Я хихикнула, но под укоризненным взглядом оборотня сжала расползающиеся в улыбке губы. Дело-то серьезное – в тайную организацию внедряемся.
– Не поздно для чтения? – резонно поинтересовались из-за двери.
– Никогда не поздно узнавать что-то новое, – ответил Рысь.
Послышался звук отодвигаемого засова.
– Нового хотите? – зловеще осведомился долговязый тип в длинном черном плаще. Лицо его закрывала маска в виде красного черепа. – Будет вам новое. Входите. Тигр, проверь их.
Из темноты коридора вынырнул коренастый парень в полосатом желто-коричневом трико и желтой шапочке с пришитыми к ней ушами, скорее медвежьими, нежели тигриными. Маску ему заменял покрывающий лицо грим, что наводило на мысли не о тайном обществе, а о детском утреннике.
Тигр поднял на уровень глаз квадратную металлическую рамку и оглядел нас сквозь нее.
– Зверь, – обличительно ткнул пальцем в оборотня.
– Человек, – оскорбился Рысь.
– Правила…
– Знаю, – отмахнулся друг. – Я с ней пришел.
Тигр и Череп обернулись ко мне.
– Драться любишь? – недоверчиво спросил долговязый.
– Люблю, умею, практикую.
– Без магии?
– Могу и без магии.
– Сейчас проверим, – пригрозил Тигр. – Видишь круг на полу? Становись в середину.
Круг, а скорее, неровный овал, был нарисован на паркете чем-то светящимся, и не увидеть его в полумраке было сложно. Еще сложнее было перебороть заворочавшийся в груди страх. Мало ли что там? Войду внутрь, и в меня полетят огнешары и молнии – проверку, устроенную друзьями, я помнила, как и ту, что организовал мне Оливер.
– Ты сможешь, – Рысь бесцеремонно вытряхнул меня из куртки и подтолкнул вперед.
Я вошла в круг и сжалась, ожидая «испытательных» заклинаний. Так и простояла минуты две.
– Принята, – провозгласил Череп. Видимо, я выдержала магическую атаку и умудрилась этого не заметить. – Прозвище уже придумала?
– Кому?
– Себе. Под каким именем драться будешь?
Драться?!
– Нам сказали, участие в боях по желанию, – выступил вперед Норвуд.
– С января правила поменялись, – прогундосил долговязый. – При вступлении в клуб первый бой обязателен. Так что решай, как зваться будешь. Только придумай что-нибудь оригинальное, а то у нас Молний уже три штуки и Ураганов аж четверо.
– Черная Мамба. – сказала я мрачно, глядя на друга.
Выйдем отсюда – я ему устрою! «Убить Рыся». Голливуд отдыхает.
В зале, куда нас провели, было темно и шумно. Вокруг огражденного канатами ринга, единственного освещенного тут места, собралось не менее ста человек. Они галдели, топали от нетерпения ногами и делали ставки на поединки. У самых канатов топталось несколько бойцов – очевидно, первые в очереди почесать кулаки.
Череп поймал за шкирку мелкого верткого парнишку в красном костюме и такого же цвета полумаске.
– У нас претендент.
– Они… рады.
Ой, дура! Нужно же написать родителям Элизабет!
– Хорошо, что близкие вас поддерживают, – Оливер сделал вид, что не заметил заминки в ответе. – Семья, друзья. Быть может, поговорим об этом?
– А может, все же об эльфах? – попросила я. – Всего один вопрос. Что они делают в академии?
– Седьмой пункт одиннадцатого параграфа мирного договора, заключенного в одна тысяча пятьдесят восьмом году, закрепляет за не достигшими возраста первой зрелости эльфами право на обучение в учебных учреждениях Арлонского королевства наравне с людьми.
Я с сожалением вздохнула:
– Этот ответ я уже слышала. Думала, вы знаете правильный.
Оливер одарил меня задумчивым взглядом.
– Вы изменились, мисс Аштон. Прежде вы не интересовались подобным.
– Интересовалась. Но спросить было не у кого. Как и сейчас.
Ректор косо усмехнулся.
– Эльфы в академии учатся, – произнес с расстановкой. – Изучают нас, людей. Магов-людей. Это не официальная версия, а мое личное мнение, но другого объяснения я за все годы не нашел.
– Хорошее объяснение, – согласилась я. – Думаете, им и задания дают? Что-то вроде «Познакомься с несколькими магами, войди к ним в доверие и подготовь доклад по каждому»?
– У вас есть приятель-эльф? – догадался ректор.
– Есть, – признала я мрачно. – Видимо, отличник. А вы не думаете, что эльфы могут заниматься более углубленным изучением людей? Собирать опытные образцы?
– Нет. Уверен, они непричастны к исчезновениям, если вы об этом. Эльфы не используют темную магию. Потому их народ и пострадал так сильно в войне с людьми. Им нечего было противопоставить нашим боевым заклинаниям, проклятиям, поднятым некромантами армиям зомби и призванным путем кровавых ритуалов демонам. Они не слишком нас любят, да, но у них и нет причин для любви. Они присматриваются к нам, как к вероятному противнику, чтобы разработать способы защиты, и неукоснительно соблюдают законы, придуманные, чтобы не допустить новой войны. Вы же видели, они готовы были пожертвовать жизнью своего лорда, лишь бы не позволить человеку пролить кровь эльфа.
– Обагрить руки, – припомнила я дословно. – Если бы речь шла о пролитии крови, Грину не удалось бы обойти эти дурацкие правила. И знаете, даже при том, что я не питаю к доктору теплых чувств, в этом с ним солидарна: законы дурацкие.
– Странные, – не согласился ректор. – Но для эльфов они имеют смысл. И Грин это понимает.
– Да уж, понимание он вчера выказал всеми возможными способами.
– Ну, – Оливер мельком улыбнулся. – Он же извинился.
– Разве?
– Перед началом операции. Сказал, что наговорил лишнего от волнения.
– Ни слова не поняла из того, что он говорил, – призналась я.
– Этот диалект эльфийского малоизвестен среди людей. Так что доктор перед эльфами извинился, но в глазах подчиненных остался бесстрашным и безнаказанным хулителем длинноухих.
– Ловко, – не могла не признать я. – А что ответил эльф?
– Сказал, что не заметил грубости.
– И только? – уточнила я с сомнением.
– «Слова человека, жужжание мух и собачий лай не нанесут обиды», – нехотя процитировал Оливер
Я вспомнила лицо Грина в тот момент: беловолосый поставил его на место одной фразой. Жаль, мало кто это понял.
– Странная у нас беседа, – сказал ректор. – Я хотел поговорить о вас, а не об эльфах или докторе Грине. Это ведь вашу проблему с магией нам предстоит решить.
– Скажите, что бы вы хотели знать обо мне, и я отвечу.
– Вы помните, как впервые проявился ваш дар?
– Да. Мне было десять…
Я вытягивала из чужой памяти воспоминания и пересказывала их Оливеру, и, хоть говорила только правду, казалось, что он чувствует мою неискренность.
Когда наша встреча подошла к концу, я вздохнула с облегчением. На следующий день меня ждало дежурство с леди Райс, а затем – два выходных, за которые нужно было придумать, как отвлечь ректора от подозрений.
Сегодня были другие дела: написать письмо родителям Элси и подготовиться к посещению «Огненного Черепа».
Из-за письма я волновалась сильнее, но стоило макнуть перо в чернильницу, как все сомнения развеялись и нашлись нужные слова. Я извинилась за долгое молчание, объяснив его произошедшими в моей жизни переменами, расписала преимущества перехода на целительский, попросила прощения за то, что не посоветовалась, прежде чем предпринять ответственный шаг, и выказала надежду, что родители поймут и одобрят мое решение. Пожелала матери крепчайшего здоровья, передала горячий привет обожаемому отцу и, подписавшись «Любящая вас Элси», вложила письмо в конверт. После осталось запечатать его, снести в холл и опустить в ящик.
Найти маску для бойцовского клуба оказалось сложнее, но я и этот вопрос решила: отыскала в гардеробе Элизабет черную шелковую косынку, сделала прорези для глаз и, собственно, все. Натянула до кончика носа, закрыв верхнюю половину лица, и завязала на затылке, как бандану. Костюм подошел тот же, что и для медитаций.
В условленный срок я сунула маску-косынку и тренировочные перчатки в карман куртки и вышла из общежития. Рядом тут же образовался Рысь и под ручку, словно выгуливал перед сном подружку, провел меня к зданию боксерского клуба. Действительно, где еще собираться бойцам, не в музыкальном же зале? В целях повышенной секретности главный вход был закрыт, даже свет над крыльцом не горел, а к боковой двери время от времени подходили люди.
Когда поток стремящихся в клуб иссяк, Норвуд вытащил из-за пазухи черную полумаску. Я тоже спрятала лицо, надела перчатки и вслед за оборотнем поднялась на крыльцо.
Рысь трижды стукнул кулаком по двери.
– Кто? – отозвались изнутри.
– Не подскажете, как пройти в библиотеку? – спросил друг.
И в этом мире не придумали ничего лучше! Я хихикнула, но под укоризненным взглядом оборотня сжала расползающиеся в улыбке губы. Дело-то серьезное – в тайную организацию внедряемся.
– Не поздно для чтения? – резонно поинтересовались из-за двери.
– Никогда не поздно узнавать что-то новое, – ответил Рысь.
Послышался звук отодвигаемого засова.
– Нового хотите? – зловеще осведомился долговязый тип в длинном черном плаще. Лицо его закрывала маска в виде красного черепа. – Будет вам новое. Входите. Тигр, проверь их.
Из темноты коридора вынырнул коренастый парень в полосатом желто-коричневом трико и желтой шапочке с пришитыми к ней ушами, скорее медвежьими, нежели тигриными. Маску ему заменял покрывающий лицо грим, что наводило на мысли не о тайном обществе, а о детском утреннике.
Тигр поднял на уровень глаз квадратную металлическую рамку и оглядел нас сквозь нее.
– Зверь, – обличительно ткнул пальцем в оборотня.
– Человек, – оскорбился Рысь.
– Правила…
– Знаю, – отмахнулся друг. – Я с ней пришел.
Тигр и Череп обернулись ко мне.
– Драться любишь? – недоверчиво спросил долговязый.
– Люблю, умею, практикую.
– Без магии?
– Могу и без магии.
– Сейчас проверим, – пригрозил Тигр. – Видишь круг на полу? Становись в середину.
Круг, а скорее, неровный овал, был нарисован на паркете чем-то светящимся, и не увидеть его в полумраке было сложно. Еще сложнее было перебороть заворочавшийся в груди страх. Мало ли что там? Войду внутрь, и в меня полетят огнешары и молнии – проверку, устроенную друзьями, я помнила, как и ту, что организовал мне Оливер.
– Ты сможешь, – Рысь бесцеремонно вытряхнул меня из куртки и подтолкнул вперед.
Я вошла в круг и сжалась, ожидая «испытательных» заклинаний. Так и простояла минуты две.
– Принята, – провозгласил Череп. Видимо, я выдержала магическую атаку и умудрилась этого не заметить. – Прозвище уже придумала?
– Кому?
– Себе. Под каким именем драться будешь?
Драться?!
– Нам сказали, участие в боях по желанию, – выступил вперед Норвуд.
– С января правила поменялись, – прогундосил долговязый. – При вступлении в клуб первый бой обязателен. Так что решай, как зваться будешь. Только придумай что-нибудь оригинальное, а то у нас Молний уже три штуки и Ураганов аж четверо.
– Черная Мамба. – сказала я мрачно, глядя на друга.
Выйдем отсюда – я ему устрою! «Убить Рыся». Голливуд отдыхает.
В зале, куда нас провели, было темно и шумно. Вокруг огражденного канатами ринга, единственного освещенного тут места, собралось не менее ста человек. Они галдели, топали от нетерпения ногами и делали ставки на поединки. У самых канатов топталось несколько бойцов – очевидно, первые в очереди почесать кулаки.
Череп поймал за шкирку мелкого верткого парнишку в красном костюме и такого же цвета полумаске.
– У нас претендент.