Осторожно, женское фэнтези!

Глава 7




В чувства меня привели быстро. Уложили на кушетку, влили в рот что-то тягучее и горькое, накрыли шерстяным одеялом и оставили в маленькой плохо освещенной комнатушке «приходить в себя».

– Однако методы у вас, Оливер…

Голоса доносились из соседнего помещения, но их заглушал шум волн в моей голове.

– Не думал, что так выйдет, – оправдывался ректор. – Любой маг закрылся бы на рефлекторном уровне.

– Но она…

– Даже не пыталась. Хотя я не вижу отклонений.

Как я ни старалась, не смогла ничего больше расслышать, а через несколько минут разговор прекратился, и Оливер вошел в комнату.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, остановившись рядом с кушеткой.

– Спасибо, лучше, – прошептала я, еще дрожа от затаившегося внутри холода.

– Простите мое недоверие и…

– Я понимаю, – прервала я его со вздохом. – У вас были причины сомневаться.

Подобного смирения милорд Райхон от Элси не ожидал и растерялся, поняв, что инцидент исчерпан.

– Отдохните еще немного, – сказал после затяжной паузы. – Потом леди Райс хотела бы с вами побеседовать. Я рассказал ей о вашей проблеме. Не волнуйтесь, она сохранит это в секрете. Ко мне придете завтра. Подумаем, что можно сделать.

Да будет так. Он ректор, Элси – студентка, у нее возникли сложности, а ему под силу с ними разобраться. У подобных отношений тоже есть шанс перерасти в нечто большее…

– Милорд! – Я вскочила, сбросив на пол одеяло, и кинулась к тому месту, где минуту назад закрылся портал.

Поздно!

Как я вернусь в общежитие, когда мое пальто осталось в гардеробе главного корпуса?

– Вам уже лучше? – заглянула в комнату леди Пенелопа, из темного пятна, каким я видела ее после перемещения, трансформировавшаяся в статную седовласую даму лет шестидесяти с приятным, хоть и несколько суровым лицом. – Тогда не будем откладывать разговор. Входите, мисс Аштон.

Каморка, где я отходила от заморозки, была чем-то вроде комнаты для отдыха и примыкала к кабинету, не такому просторному, как у Грина, но светлому и, если это слово применимо к рабочим помещениям, уютному.

Леди Пенелопа заняла место за столом и указала мне на стул для посетителей.

– Итак, вы хотите перевестись на целительский факультет?

Она вынула из ящика и поставила перед собой череп с выпирающими из глазниц глазными яблоками. Если надеялась, что я с визгом вскочу, – пустое. Череп был деревянным, глаза – с веселой голубенькой радужкой и розовыми прожилками сосудов – поделкой из стекла.

– Хочу, – сказала я черепу.

– Почему? – искусственная голова в руках женщины раскололась на две неравные части, и стало видно, что внутри находится мозг – тоже деревянный, только покрашенный в розовый цвет.

– Мне нравится медицина. А при поступлении у меня выявили соответствующие способности.

– Способности? – ловкие пальцы леди отделили друг от друга кости черепа и принялись разбирать по долям мозг. Наконец-то я узнала, как выглядит настоящая головоломка. – А вам известно, что девять из десяти поступающих обнаруживают при первичном тестировании расположенность к целительству? Это в природе не только человека, но и животных – зализывать раны, выкапывать лечебные корешки, выбирать из шерсти паразитов. Ваши способности обусловлены инстинктами. Этого вряд ли хватит, чтобы стать хорошим целителем.

– У меня получится.

– А если нет? – разобрав череп и его содержимое, леди Пенелопа достала салфетку и принялась протирать каждую деталь. – Почему не выбрать что-то попроще? Я понимаю Оливера Райхона и причины, по которым он приволок вас именно ко мне, но вас…

– Почему же именно к вам? – перебила я невежливо, но леди Райс, занятая полировкой мозгов, и тогда не взглянула в мою сторону.

– Потому что вы Элизабет Аштон, единственная дочь Арчибальда Аштона, члена королевского парламента и первого помощника лорда-канцлера. А я Пенелопа Райс. Мои предки основали это заведение, и мне принадлежит решающий голос в совете учредителей. Если придется вернуть лорду Аштону дочурку с заключением о ее магической непригодности, милорд Райхон, получивший должность министерским указом, предпочтет наблюдать за этим с безопасного расстояния. Меня же не сможет уволить даже король. Может арестовать, сослать на острова, приговорить к смерти, но не уволить.

Получается, Оливер блефовал, отправляя Элси сдавать анализ на наркотики. И выходки ее терпел не от большой любви. Это плохо сочеталось с образом романтического героя, но, с другой стороны, кому охота портить себе жизнь и карьеру из-за избалованной золотой девочки?

– Отец не станет винить академию в моей непригодности, – оскорбленно выговорила я. – У него не будет повода.

Взяла со стола несколько деталей муляжа.

– Продолговатый мозг. Средний мозг. Мозжечок. Лобная доля. Теменная…


Анатомию со мной учил дед. Взялся едва ли не с первого класса, и к тому времени, как этот предмет появился в школьной программе, я знала его настолько, что могла позволить себе подразнить биологичку расширенными ответами с использованием неведомых ей подробностей. Но леди Пенелопу я в недостатке знаний не подозревала, а потому в детали не углублялась. Да и забылось кое-что, если честно.

Соединив все кусочки мозга, я принялась за череп.

– Лобная кость. Височная…

Так киллеры в фильмах собирают только что смазанное оружие и под конец эффектно передергивают затвор. У черепа затвора не было, поэтому завершающим штрихом стало водружение на законное место глаз.

– Пожалуйста, – я поставила муляж перед леди Райс. – Ваша голова.

Назвать череп со всем содержимым просто черепом было бы неправильно.

– Моя пока еще у меня на плечах, – заявила целительница.

– На шее, – поправила я.

– И это замечательно, не находите?

Теперь она смотрела на меня, но не с удивлением, не с удовлетворением – с усмешкой, затаившейся на дне янтарно-карих глаз.

– Что ж, мисс Аштон, вы приняты. Тем более я уже обещала милорду Райхону, что возьму вас.

Сказать, что я почувствовала себя идиоткой, – ничего не сказать. Леди Пенелопа неплохо позабавилась за мой счет.

– Приходите на кафедру завтра к девяти, – велела она. – Закончим с формальностями и составим план подготовки по новым для вас дисциплинам.

Покинув кабинет леди Райс, я попала в знакомый коридор и буквально через два шага увидела поблескивающую в свете газовых рожков табличку с именем доктора Грина. Прошла мимо, выбежала в вестибюль, а затем на крыльцо. Чертыхнулась, вспомнив о пальто, и припустила в сторону общежития, надеясь согреться на бегу или хотя бы не закоченеть – два раза за день было бы слишком.

– О боги, Элси! – кинулась ко мне Мэг, едва я ввалилась в комнату. – Где ты была? Мы слышали про вашего Кинкина, это ужасно, а тут еще ты пропала… Элси! Ты же ледяная!

– Д-да, – признала я, дробно отстукивая зубами. – И с-снежная… Я п-пальто в главном корпусе оставила и от б-больницы б-бежала в одном платье…

Соседка усадила меня на кровать и укутала одеялом.

– Что-то я не поняла: как ты и твое пальто оказались в разных зданиях?

– Д-долго объяснять, – отмахнулась я.

Подумала, что сейчас противопростудный чай мне не помешал бы, но умница Мэг, не дожидаясь просьб, уже завозилась у своего шкафчика, смешивая что-то в стакане.

– Пей, – подала она мне готовое снадобье. – Раздевайся и в постель.

– Мне нельзя в постель, – запротестовала я. – У меня встреча… с другом…

Правда, он об этом пока не знает.



Я отрыла в дальнем углу шкафа форменное платье, нашла в вещах Элизабет старое пальто и, воспользовавшись отлучкой Мэг, улизнула из общежития. В мужское, где жил Рысь, прошла без проблем. Опасалась, что меня проведут в комнату для гостей, откуда невозможно попасть на этажи, но у парней все оказалось проще. Меня лишь спросили, к кому я, подсказали номер комнаты и напомнили, что нужно уйти до полуночи.

Двойные стандарты действовали не только в отношении внутреннего распорядка. Официально все студенты в академии равны, но, если сравнивать общежитие Элси с тем, в которое я пришла, Элизабет жила во дворце. Нет, тут не было обшарпанных дверей и обвалившейся штукатурки, а по коридорам не маршировали полчища тараканов, но здание было куда скромнее, если не сказать беднее. Никаких изысков, тусклые краски, тусклое освещение.

Я почувствовала укол совести, вспомнив, что из-за меня Рысь живет в таком месте. Дело ведь не в том, что общежитие мужское. Небось в том, где селят сыновей аристократов, и краска на стенах повеселее, и газ на освещение не жалеют.

Поднявшись на второй этаж, я нашла нужную комнату и постучалась.

Открыл мне незнакомый молодой человек – худощавый брюнет с отрешенным взглядом. Видимо, с соседом Норвуда Элизабет никогда не общалась. Вернее, с соседями: взглянув поверх плеча парня, я увидела, что в комнате, ничуть не большей, а то и меньшей, чем наша с Мэг, стояло четыре кровати. Три из них в данный момент пустовали, а на четвертой поверх покрывала лежал, прикрыв глаза, тот, кого я искала.

– Рысь! – позвала я, не дождавшись, чтобы сосед оборотня спросил меня хоть что-нибудь.

– Элси? – приятель подлетел к двери и отодвинул странно таращившегося на меня парня. – Что ты здесь делаешь?

– В гости зашла. Мы можем пообщаться наедине?

Он схватил меня за руку и потащил на лестницу, по пути бормоча, какой приятный сюрприз я ему сделала, заявившись на ночь глядя. Узнав же, зачем я пришла, сначала удивился, а после наотрез отказался помогать. Оказывается, комендант запер комнату, переселив соседа Мартина, и сказал никому не входить до того, как полицейские все осмотрят.

– Сказал? – уточнила я. – Не опечатал дверь? Не вывесил предупреждение? Значит, формально мы даже закон не нарушим.

– Проникновение в чужое жилье – уже нарушение, – не согласился оборотень. – Тем более со взломом.

– Обязательно взламывать? – задумалась я. – У парня, с которым Мартин делил комнату, остался ключ?

– Наверняка да. Но что я ему скажу? Ко мне пришла подруга и хочет покопаться в вещах твоего соседа?