Останься
Часть 7 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
А еще я не знала, что Джексону так не терпится открыть отделения в других районах. Раньше у нас заходила речь о расширении, но в неопределенном «когда-нибудь».
Может быть, все эти месяцы он ждал, пока я сама пойму, что мне нужно отойти в сторону? От этой мысли мне становится грустно. Зато все встает на свои места. В отличие от своего отца Джексон – хороший человек. Он бы дождался, пока я сама уйду. Он дал бы мне время понять, что пора уходить.
Мы всегда хорошо подходили друг другу. Кроме нас, я не знала ни одной пары, которая никогда не ругалась бы. И он захотел развестись. Потому что это ведь так логично. Если кто-то спрашивает меня об этом, я всегда говорю, что мы расстались друзьями и как я этому рада. Но только в первой половине ответа я не лукавлю.
К счастью, у меня всегда остается хоккей.
Я выхожу на улицу, и меня накрывает волной предвкушения перед игрой. Красные джерси роятся у турникета, и я обхожу этот счастливый хаос в поисках Дженни.
– Я здесь!
Я разворачиваюсь и вижу, что искать было бесполезно – настолько удачно ее джерси сливается с фотографиями на стене. У нее широкая улыбка и джерси, как у капитана команды.
– Давай же! – визжит она. – Вброс шайбы через пятнадцать минут. А нам еще нужно купить еду. – Я подхожу и вижу, что под мышкой она держит плакат.
– Подожди-ка. – Я окидываю взглядом картон. – Что на нем? – Дженни немного, как бы сказать, раскрепощеннее, чем я, и плакат вполне может предлагать минет за каждый забитый гол.
Она слегка разворачивает его ко мне, и я читаю: «ВПЕРЕД, ПАРНИ! ЭТО НАШ ГОД!» Слава богу. Теперь, наверное, нас не покажут по ESPN в рубрике о самых безумных фанатах вечера. [7]
– Пойдем за сэндвичами со свининой и пивом. Я угощаю.
– Тебе необязательно платить, – напоминаю я.
– Я знаю. Но если я куплю нам поесть, в следующий раз, когда будущий мистер Хейли добудет нам места, ты обязана будешь пригласить меня снова.
– А ты все спланировала, да?
– А ты как думала? – Она одаривает меня дерзкой ухмылочкой, и моя любовь к ней в ту же секунду множится в четыре раза. Дженни была одной из первых сотрудниц «По пути», мы взяли ее прямо перед открытием. Она одна из наших менеджеров и, определенно, моя лучшая подруга. Технически я ее босс, но чаще всего мы притворяемся, что нет.
У меня бизнес пополам с мужем. Я хожу по барам с сотрудницей. Может быть, моя жизнь слегка клаустрофобная. Ну и попробуйте меня осудить.
Мы покупаем еду и спускаемся к лучшим в мире местам.
– Вау! – У меня захватывает дух от зрелища разминающихся хоккеистов.
– Вау, – повторяет Дженни, и ее глаза расширяются при виде наших идолов, скользящих мимо нас. Мы настолько близко к месту действия, что слышим, как сталь скрипит по льду. – Я близка к религиозному опыту, как никогда.
– Ты сказала то же самое на концерте U2 в прошлом году.
– Но Боно не растягивал свои мощные ноги в десяти футах от меня. – Дженни счастливо вздыхает, когда внушительная фигура нападающего Блейка Райли проносится мимо. Он улыбается и посылает воздушный поцелуй прямо в нашу сторону. Нет – кому-то прямо около нас. [8]
– Люблю тебя, малыш! – кричит кто-то несколькими рядами сзади.
Волей инстинкта я оборачиваюсь. Симпатичная блондинка машет Райли, а я перевожу взгляд на мужчину рядом с ней.
Затем, вполне даже естественно, поворачиваюсь обратно, а мое сердце безумствует.
– Дженни! – выдавливаю я, когда начинается национальный гимн и мы встаем. Мне приходится шептать ей в ухо, потому что зритель прямо за нами поет «О, Канада» на громкости, недоступной обычным человеческим легким. – За нами сидят семьи игроков. В том числе вторая половинка Уэсли.
Глаза Дженни выкатываются из орбит, и она пытается мельком рассмотреть Джейми Каннинга, мужа звездного игрока Райана Уэсли.
– Это невероятные места, – шепотком отвечает она. – Ты бы продолжала выгуливать ту собачку, мисси. Я хочу вернуться сюда на следующей неделе.
Тут я замечаю Мэтта Эриксона, и мой пульс разгоняется в несколько раз. Он выезжает на арену с Уэсли и Блейком, и втроем они занимают позиции для вбрасывания. Все его внимание обращено к шайбе, точеное лицо принимает серьезное выражение.
Я все напряжена, когда падает шайба, и даже не знаю почему. Они сразу же разъезжаются, и Уэсли уводит шайбу, а потом передает ее Эриксону. Я срываюсь на восторженный визг и наклоняюсь вперед.
Я девочка из Торонто, и сегодня я в родной среде. Услышьте мой рев.
– ПРИКОНЧИ ИХ, МЭТТИ! – кричу я.
– Ау! – жалуется Дженни, прикрывая ухо. – Спокойнее. На U2 было не так громко.
– Прости.
– НО ФАНАТЫ ХОККЕЯ НЕ СДЕРЖИВАЮТСЯ! – ревет женщина сзади. – ПОКАЖИ ИМ, БЛЕЙКИ! НАДЕРИ ЕМУ ЗАДНИЦУ!
– ДА! – ликую я. – ЗАВАЛИ ЕГО, КАК ДЕВЧОНКУ НА ВЫПУСКНОМ!
– Вот это да, – говорит Дженни, глядя на меня удивленными глазами. – Я знала, что ты фанатка, но не знала…
Она не успевает закончить предложение, потому что «Торонто» пробиваются к воротам. Уэсли передает шайбу Эриксону, он бьет и… Моя кровь застывает в жилах.
Ее парируют. Вратарь эффектно отражает удар краем перчатки, а защитник отправляет шайбу дальше.
– ОТЛИЧНАЯ ПОПЫТКА! – кричит Дженни на общем подъеме.
Следующие двадцать минут игра идет так насыщенно, что мы не думаем больше ни о чем. Первый тайм пролетает мощным вихрем. Наши парни не забили, но «Буффало» приходится несладко.
– Семнадцать бросков по воротам, – ворчит Дженни. – Видимо, их вратарь сходил с утра в церковь или что-то вроде того.
– Не важно, – у меня охрип голос. – Мы победим сегодня. Я это чувствую.
Мы забегаем в дамскую комнату и покупаем еще две банки пива. Камера поцелуев делает свои делишки, но я не смотрю на экран. Сегодня я не разведенка в двадцать семь. Сегодня я тусовщица с желанными билетами на лучшую игру в мире.
И в кои-то веки вселенная заодно со мной. Мы забиваем трижды во втором периоде и дважды – в третьем. Мэтт Эриксон забивает гол и зарабатывает очко за результативную передачу. Оба раза я кричу что есть мочи. «Буффало» отстают, и за три минуты до конца игры наши ведут со счетом 5:2.
Уставшая и потная, я смотрю, как мои герои выстраиваются для еще одного вброса. Они знают, что принесут домой победу, и весь стадион замирает в ожидании.
– Вау, – выдыхаю я и обмахиваю свое разгоряченное лицо. – Это так заряжает. Я уже больше года не…
– Занималась сексом? – заканчивает за меня Дженни.
– Не ходила на хоккей, – исправляю я, хотя и ее вариант подходит.
– Эй! – Дженни возвращает мое внимание к арене. Естественно, мой взгляд тянется к любимому игроку. – Эриксона удаляют за подножку.
И правда, комментатор объявляет малый скамеечный штраф. И внезапно объект моих воздыханий едет прямо на меня, выглядит он очень угрюмо. Никогда еще я не была к нему так близко. И то, как его плечи двигаются при каждом шаге, будит во мне необычный голод.
Это странно, что у меня фетиш на плечи? «Соберись», – говорю я себе, когда он опускается на скамью. Это просто его подкладки. Но от этого становится только любопытнее, как он выглядит под ними.
И в этот момент он поворачивает голову.
– Боже мой! – пищит Дженни.
То же самое думаю и я. Я в некотором роде застыла. Как какая-нибудь жертва мистера Фриза из комиксов, которые собирает Джексон. Я осознаю, что пялюсь на него и, вероятно, сижу с отвисшей челюстью. Но эти серые глаза! Такие будоражащие. Его фотографии в прессе не врут. [9]
Я чувствую шевеление слева – со стороны Дженни. Но я не смотрю на нее. Все еще не могу пошевелиться.
А затем – клянусь богом – его чувственные губы складываются в улыбку, и он возвращает взгляд на лед. И мое наваждение спадает. Я поворачиваюсь к Дженни и собираюсь что-то сказать. Она все еще держит свой плакат. Нет – она держит другой плакат.
– Господи. Что ты наделала?
– Просто маленькая смешная шутка, – говорит она и прячет плакат под сиденье.
– Дженни! – Я едва дышу, пытаясь удержать ее руки и взглянуть на надпись еще раз.
«ХТЭ СВОБОДНА!» – кричит плакат.
– Что… О боже. Ты не могла этого сделать! – От стыда меня бросает в жар.
Быстро, как ниндзя, она перехватывает мои запястья.
– Дыши, ладно? Он назвал тебя милой, ради всего святого. Я просто слегка его подтолкнула.
– Он клиент!
– Мне плевать! Это твоя жизнь, Хейли. Другой не будет. Прежняя Хейли была самой уверенной женщиной, которую я знала. Верни мне ее, ладно? Перестань поджимать хвост, как обиженный щенок, и закрути роман с этим мужчиной. Умоляю тебя, ну же. Любые дрожикания того стоят.
– Любые… Что? – Дженни нравится выдумывать слова, но сегодня я слишком потрясена, чтобы разгадывать их значение.
– Волнения. Бабочки в животе. Ты от одного его взгляда почти заработала аневризму.
– Неправда. – Вообще-то, правда. – Только тогда, когда я увидела твой дурацкий плакат.
Дженни только ухмыляется. Звучит финальная сирена, и пятнадцать тысяч фанатов встают с мест, чтобы поздравить свою команду.
Что ж. Даже если я умру от стыда, когда получу следующее сообщение Снайпера87, по крайней мере, мы победили «Буффало».
Чрезвычайная ситуация за завтраком
Может быть, все эти месяцы он ждал, пока я сама пойму, что мне нужно отойти в сторону? От этой мысли мне становится грустно. Зато все встает на свои места. В отличие от своего отца Джексон – хороший человек. Он бы дождался, пока я сама уйду. Он дал бы мне время понять, что пора уходить.
Мы всегда хорошо подходили друг другу. Кроме нас, я не знала ни одной пары, которая никогда не ругалась бы. И он захотел развестись. Потому что это ведь так логично. Если кто-то спрашивает меня об этом, я всегда говорю, что мы расстались друзьями и как я этому рада. Но только в первой половине ответа я не лукавлю.
К счастью, у меня всегда остается хоккей.
Я выхожу на улицу, и меня накрывает волной предвкушения перед игрой. Красные джерси роятся у турникета, и я обхожу этот счастливый хаос в поисках Дженни.
– Я здесь!
Я разворачиваюсь и вижу, что искать было бесполезно – настолько удачно ее джерси сливается с фотографиями на стене. У нее широкая улыбка и джерси, как у капитана команды.
– Давай же! – визжит она. – Вброс шайбы через пятнадцать минут. А нам еще нужно купить еду. – Я подхожу и вижу, что под мышкой она держит плакат.
– Подожди-ка. – Я окидываю взглядом картон. – Что на нем? – Дженни немного, как бы сказать, раскрепощеннее, чем я, и плакат вполне может предлагать минет за каждый забитый гол.
Она слегка разворачивает его ко мне, и я читаю: «ВПЕРЕД, ПАРНИ! ЭТО НАШ ГОД!» Слава богу. Теперь, наверное, нас не покажут по ESPN в рубрике о самых безумных фанатах вечера. [7]
– Пойдем за сэндвичами со свининой и пивом. Я угощаю.
– Тебе необязательно платить, – напоминаю я.
– Я знаю. Но если я куплю нам поесть, в следующий раз, когда будущий мистер Хейли добудет нам места, ты обязана будешь пригласить меня снова.
– А ты все спланировала, да?
– А ты как думала? – Она одаривает меня дерзкой ухмылочкой, и моя любовь к ней в ту же секунду множится в четыре раза. Дженни была одной из первых сотрудниц «По пути», мы взяли ее прямо перед открытием. Она одна из наших менеджеров и, определенно, моя лучшая подруга. Технически я ее босс, но чаще всего мы притворяемся, что нет.
У меня бизнес пополам с мужем. Я хожу по барам с сотрудницей. Может быть, моя жизнь слегка клаустрофобная. Ну и попробуйте меня осудить.
Мы покупаем еду и спускаемся к лучшим в мире местам.
– Вау! – У меня захватывает дух от зрелища разминающихся хоккеистов.
– Вау, – повторяет Дженни, и ее глаза расширяются при виде наших идолов, скользящих мимо нас. Мы настолько близко к месту действия, что слышим, как сталь скрипит по льду. – Я близка к религиозному опыту, как никогда.
– Ты сказала то же самое на концерте U2 в прошлом году.
– Но Боно не растягивал свои мощные ноги в десяти футах от меня. – Дженни счастливо вздыхает, когда внушительная фигура нападающего Блейка Райли проносится мимо. Он улыбается и посылает воздушный поцелуй прямо в нашу сторону. Нет – кому-то прямо около нас. [8]
– Люблю тебя, малыш! – кричит кто-то несколькими рядами сзади.
Волей инстинкта я оборачиваюсь. Симпатичная блондинка машет Райли, а я перевожу взгляд на мужчину рядом с ней.
Затем, вполне даже естественно, поворачиваюсь обратно, а мое сердце безумствует.
– Дженни! – выдавливаю я, когда начинается национальный гимн и мы встаем. Мне приходится шептать ей в ухо, потому что зритель прямо за нами поет «О, Канада» на громкости, недоступной обычным человеческим легким. – За нами сидят семьи игроков. В том числе вторая половинка Уэсли.
Глаза Дженни выкатываются из орбит, и она пытается мельком рассмотреть Джейми Каннинга, мужа звездного игрока Райана Уэсли.
– Это невероятные места, – шепотком отвечает она. – Ты бы продолжала выгуливать ту собачку, мисси. Я хочу вернуться сюда на следующей неделе.
Тут я замечаю Мэтта Эриксона, и мой пульс разгоняется в несколько раз. Он выезжает на арену с Уэсли и Блейком, и втроем они занимают позиции для вбрасывания. Все его внимание обращено к шайбе, точеное лицо принимает серьезное выражение.
Я все напряжена, когда падает шайба, и даже не знаю почему. Они сразу же разъезжаются, и Уэсли уводит шайбу, а потом передает ее Эриксону. Я срываюсь на восторженный визг и наклоняюсь вперед.
Я девочка из Торонто, и сегодня я в родной среде. Услышьте мой рев.
– ПРИКОНЧИ ИХ, МЭТТИ! – кричу я.
– Ау! – жалуется Дженни, прикрывая ухо. – Спокойнее. На U2 было не так громко.
– Прости.
– НО ФАНАТЫ ХОККЕЯ НЕ СДЕРЖИВАЮТСЯ! – ревет женщина сзади. – ПОКАЖИ ИМ, БЛЕЙКИ! НАДЕРИ ЕМУ ЗАДНИЦУ!
– ДА! – ликую я. – ЗАВАЛИ ЕГО, КАК ДЕВЧОНКУ НА ВЫПУСКНОМ!
– Вот это да, – говорит Дженни, глядя на меня удивленными глазами. – Я знала, что ты фанатка, но не знала…
Она не успевает закончить предложение, потому что «Торонто» пробиваются к воротам. Уэсли передает шайбу Эриксону, он бьет и… Моя кровь застывает в жилах.
Ее парируют. Вратарь эффектно отражает удар краем перчатки, а защитник отправляет шайбу дальше.
– ОТЛИЧНАЯ ПОПЫТКА! – кричит Дженни на общем подъеме.
Следующие двадцать минут игра идет так насыщенно, что мы не думаем больше ни о чем. Первый тайм пролетает мощным вихрем. Наши парни не забили, но «Буффало» приходится несладко.
– Семнадцать бросков по воротам, – ворчит Дженни. – Видимо, их вратарь сходил с утра в церковь или что-то вроде того.
– Не важно, – у меня охрип голос. – Мы победим сегодня. Я это чувствую.
Мы забегаем в дамскую комнату и покупаем еще две банки пива. Камера поцелуев делает свои делишки, но я не смотрю на экран. Сегодня я не разведенка в двадцать семь. Сегодня я тусовщица с желанными билетами на лучшую игру в мире.
И в кои-то веки вселенная заодно со мной. Мы забиваем трижды во втором периоде и дважды – в третьем. Мэтт Эриксон забивает гол и зарабатывает очко за результативную передачу. Оба раза я кричу что есть мочи. «Буффало» отстают, и за три минуты до конца игры наши ведут со счетом 5:2.
Уставшая и потная, я смотрю, как мои герои выстраиваются для еще одного вброса. Они знают, что принесут домой победу, и весь стадион замирает в ожидании.
– Вау, – выдыхаю я и обмахиваю свое разгоряченное лицо. – Это так заряжает. Я уже больше года не…
– Занималась сексом? – заканчивает за меня Дженни.
– Не ходила на хоккей, – исправляю я, хотя и ее вариант подходит.
– Эй! – Дженни возвращает мое внимание к арене. Естественно, мой взгляд тянется к любимому игроку. – Эриксона удаляют за подножку.
И правда, комментатор объявляет малый скамеечный штраф. И внезапно объект моих воздыханий едет прямо на меня, выглядит он очень угрюмо. Никогда еще я не была к нему так близко. И то, как его плечи двигаются при каждом шаге, будит во мне необычный голод.
Это странно, что у меня фетиш на плечи? «Соберись», – говорю я себе, когда он опускается на скамью. Это просто его подкладки. Но от этого становится только любопытнее, как он выглядит под ними.
И в этот момент он поворачивает голову.
– Боже мой! – пищит Дженни.
То же самое думаю и я. Я в некотором роде застыла. Как какая-нибудь жертва мистера Фриза из комиксов, которые собирает Джексон. Я осознаю, что пялюсь на него и, вероятно, сижу с отвисшей челюстью. Но эти серые глаза! Такие будоражащие. Его фотографии в прессе не врут. [9]
Я чувствую шевеление слева – со стороны Дженни. Но я не смотрю на нее. Все еще не могу пошевелиться.
А затем – клянусь богом – его чувственные губы складываются в улыбку, и он возвращает взгляд на лед. И мое наваждение спадает. Я поворачиваюсь к Дженни и собираюсь что-то сказать. Она все еще держит свой плакат. Нет – она держит другой плакат.
– Господи. Что ты наделала?
– Просто маленькая смешная шутка, – говорит она и прячет плакат под сиденье.
– Дженни! – Я едва дышу, пытаясь удержать ее руки и взглянуть на надпись еще раз.
«ХТЭ СВОБОДНА!» – кричит плакат.
– Что… О боже. Ты не могла этого сделать! – От стыда меня бросает в жар.
Быстро, как ниндзя, она перехватывает мои запястья.
– Дыши, ладно? Он назвал тебя милой, ради всего святого. Я просто слегка его подтолкнула.
– Он клиент!
– Мне плевать! Это твоя жизнь, Хейли. Другой не будет. Прежняя Хейли была самой уверенной женщиной, которую я знала. Верни мне ее, ладно? Перестань поджимать хвост, как обиженный щенок, и закрути роман с этим мужчиной. Умоляю тебя, ну же. Любые дрожикания того стоят.
– Любые… Что? – Дженни нравится выдумывать слова, но сегодня я слишком потрясена, чтобы разгадывать их значение.
– Волнения. Бабочки в животе. Ты от одного его взгляда почти заработала аневризму.
– Неправда. – Вообще-то, правда. – Только тогда, когда я увидела твой дурацкий плакат.
Дженни только ухмыляется. Звучит финальная сирена, и пятнадцать тысяч фанатов встают с мест, чтобы поздравить свою команду.
Что ж. Даже если я умру от стыда, когда получу следующее сообщение Снайпера87, по крайней мере, мы победили «Буффало».
Чрезвычайная ситуация за завтраком