Останний день

Увы и ах, но к заветному дубу мы добрались тогда, когда на лес совсем уже ночь опустилась. Но при этом повода для печали у меня не возникло, поскольку на том месте, где мы в прошлый раз жгли костер, обнаружилась изрядная куча сушняка и десятка полтора березовых поленьев. Не знаю уж, кто о нас позаботился – какие-то туристы, которые собрали дров с запасом, да все не сожгли, или же дядя Фома, но факт есть факт, бродить в потемках мне не пришлось.

Странное дело, но пламя костра, яркое и потрескивающее, разогнало копившуюся в течение всего дня хмарь с души. Не скажу, что прямо вот развеселило, оно не спиртное, но как-то успокоило, что ли? Да и то – чего нервничать? Вины за мной никакой нет, упрекнуть себя не в чем. Разве что я так и не достиг согласия с самим собой в том, чего я хочу больше – вернуться назад или идти вперед. Но, глядишь, в урочный миг ответ сам меня найдет.

Стелла же, увы, дзэн, как я, не познала, более того, ее все трясло.

– Замерзла? – Я расстегнул куртку, ту самую, что мне София подарила, стянул ее с себя и накинул на плечи девушке. – Вроде не так и холодно. Да и костерок славно разгорелся.

– Ползают, – жалобно проныла ведьма. – Вон там. И там. И там. Везде! Их очень много.

– Ползают, – подтвердил я. Все на самом деле обстояло так, за пределами света, что давал огонь, гадюк шныряло множество, отблески пламени то и дело бликовали на черной чешуе. – Ну и пусть их. Они же к нам не лезут? Нет. И чего психовать?

– Я бою-ю-ю-юсь! – зарыдала девушка и прижалась ко мне. – Никогда так жутко не было, даже на первой пляске, когда меня… Неважно. Ну когда уже этот Полоз придет, а? Лучше умереть, чем вот так… У меня внутри все сжалось в кулачок. И писать очень хочется! А хоть на шаг от тебя отойти стра-а-а-ашно!

– Не знаю. – Передернул плечами я. – Придет. А психовать заканчивай, ладно? Ты же ведьма. Ты же сильная. Всех победишь либо умом, либо хитростью. И меня тоже.

Я обнял Воронецкую за плечи, а после сильно прижал к себе.

– А еще я тебя убью, – пробормотала она. – Обязательно. Но не сегодня.

– Само собой, – подтвердил я. – Даже не сомневаюсь.

– И не завтра, – добавила ведьма. – Живи и бойся.

Фр-р-р-р-р-р! Костер вдруг вспыхнул так, будто в огонь канистры две бензина сразу плеснули, языки пламени взметнулись ввысь, чуть не подпалив ветки дуба.

– Ну, вот и Великий Полоз. – Я вскочил на ноги. – Дождались!

Слава богу! Ну или кому там? Я уж начинал думать о том, что все же придется Стелле плясать, как в прошлый раз, чтобы моего работодателя наверх из его пещеры выманить.

Тем временем вверх тянулись все новые и новые гибкие змееподобные струи огня, они сплетались воедино, образуя то, что, несомненно, должно было стать телом давно ушедшего языческого бога. Но как я ни вглядывался в багровое марево, все равно пропустил тот момент, когда огненный столб увенчала страхолюдная змеино-драконья голова. И тот момент, когда его огненный хвост обвил мое тело, потащив его в самый жар, – тоже. Причем в тот же самый момент Стелла охнула и повалилась снопиком на землю.

– Пришел? – проревел Полоз, широко разевая клыкастую пасть.

– Пришел, – подтвердил я. – Все, что вы мне велели, сделал. Двенадцать теней, прятавшихся в украшениях, больше в них не живут. Сами предметы, если желаете, могу отдать, они в рюкзаке лежат. Почти все, если точнее, лежат. Парочку пришлось все же их новым хозяевам оставить. Права на частную собственность пока никто не отменял.

– Не все ты сделал. – Кольца Полоза крепко сжали мое тело. Сильно крепко, даже ребра захрустели. Но при этом огонь, в центре которого я находился, как и в прошлый раз, меня совершенно не обжигал. – Ты не нашел того, кого я велел отыскать.

– За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь, – прокряхтел я. – Но я искал. Правда искал.

– Может, и не врешь, – рыкнул огненный змей. – Может, в самом деле искал. Морана на той стороне реки снова задремала вроде. Некрепко задремала, и с великой неохотой, я это чую. Видно, делся куда-то тот, что ей служить взялся, исчез из наших краев. Но навсегда ли?

– Не знаю, – еле вытолкнул из себя слова я. – Сейчас задушите меня! Кхр-р-р…

Кольца чуть разжались, дышать стало куда легче.

– Исполнил ты службу, человек, – помолчав, снова взревел змей. – Исполнил. Выплатил должок за то, что полез куда не следует.

– А Стелла? – Я мотнул головой в сторону ведьмы, которая распласталась на земле. – Она как? Она вообще жива?

– Жива! – хохотнул Полоз. – И дальше жить станет, прощаю я ее. А сейчас пусть поспит, не след ей наши разговоры слушать. Но речь не о ней, а о тебе. Что, человек, готов мне и дальше служить? Примешь на себя ношу, что против твоей воли я тебе в начале лета вручил, или откажешься от нее? Коли она не по твоим плечам, так и скажи, я ее с тебя сниму да буду ждать того, кто сдюжит сей груз. А тебя отпущу. Слово даю – отпущу на все четыре стороны. Только уже потом, если беда пристигнет, ко мне не взывай и сюда не приходи. Не откликнусь.

– Не знаю, – вздохнул я. – Сам не знаю. Который день думаю, думаю, так и эдак прикидываю, а ответа нет.

– Так сердце слушай. – Кончик хвоста Полоза ударил меня по груди, оставив на ней золотую пыль. – Оно, чай, точно знает, чего тебе надо.

Боюсь, и оно не знает, чего мне надо. Вернуться назад, к тихим будням, к комнатушке в архиве, к предсказуемости бытия? Это здорово. Стабильность есть стабильность. А еще там есть Юлька, мама, отец, с которым я наконец-то снова поладил, правда, не знаю, надолго ли. Там будет свадьба, много пререканий насчет того, как мне жить дальше, дом и бог весть что еще.

Вот только там не будет того пьянящего чувства свободы, которое мне, Валере Швецову, подарила Ночь. Там не будет интриг ведьм, шаурмы Абрагима, безбашенности оборотней, отвязности вурдалаков, добродушных подъездных, странной девушки из браслета и даже хитровыдуманности сотрудников Отдела.

Там не будет настоящей жизни, той, которую хочется поглощать полной ложкой, а после просить добавки. И меня настоящего, того, который нашел себя в этой черной Ночи, тоже не будет.

Да, собственно, скажи я «нет» – меня, может, вообще не станет очень скоро. Как Хранитель – я под защитой Ночи, а как Валера Швецов – мишень, которую станут выцеливать многие, просто из принципа. Потому придется мне линять из столицы сразу после того, как я из леса выберусь. Как тому ведьмаку, про которого мне Стелла рассказывала… Как его… Смолину.

Хотя этот аргумент, как ни странно, для меня совсем не главный. Важнее всего понять, чего же я на самом деле хочу. По-настоящему.

– Что надумал, парень? – проревел Полоз. – Отвечай!

– Слово, давно данное, исполнить, – ответил я. – Еще в прошлую нашу встречу следовало это сделать, да вот, забыл. Хорошо хоть сейчас вспомнил!

– Ты о чем? – рыкнул огненный змей.

Я не стал тянуть с ответом, поведав ему о своей уже давней встрече с кладбищенским Хозяином и его просьбе.


– Старый плут. – Оскалил клыки Полоз. – Чует, чует… Но это другие дела, они к тебе отношения не имеют. А ты-то что решил?

– Что решил? – Я улыбнулся, потому что наконец пришел с самим собой к согласию, и мне сразу стало легко. – Ну а сам-то как думаешь?





Эпилог




Первое, что я ощутил, придя в себя, так это боль в спине. Судя по всему, не очень удачно меня Великий Полоз отбросил, когда наша беседа завершилась, прямиком то ли на сучок, то ли на корень дуба.

А еще мне было зябко. Но оно понятно – конец сентября на дворе, под утро температура уже совсем не летняя, а куртку я ведьме отдал по доброте душевной.

– Очухался? – услышал я голос Стеллы. – А то мне уж подумалось, что все, придется тебя на себе до машины тащить. Не бросать же полноправного Хранителя кладов в этом лесу? Марфа этого не поймет, ты ей точно нужен будешь в будущем.

– Ох. – Я привстал, пошарил рукой по земле и, естественно, нащупал крепкий и длинный сучок, тот, из-за которого так спину ломило. – А ты откуда про полноправность узнала? Тебя же Полоз, скажем так, в анабиоз погрузил.

– Увидела, – усмехнулась Воронецкая, сидевшая на бревнышке и палочкой ворошащая здоровенную груду багровых углей, в которую превратился костер. – Слепой надо быть, чтобы не заметить.

Я глянул на себя и понял, о чем она говорит. Две змейки, Стреча с Нестречей, с моей груди никуда не пропали, они отлично были видны под расхристанной до пояса рубахой. Мало того, они стали даже больше, а еще каждая обрела свой цвет. Одна стала ярко-красной, а другая – небесно-синей. Наверняка это что-то да означает, но что именно – понятия не имею.

Пока не имею.

– Стало быть, решил не отказываться от дара? – уточнила ведьма. – Затянуло тебя в наш водоворот? Или ты все же меня испугался, а? Мол, как только стану человеком, так злобная Воронецкая меня ам-ам? Если так, то не стоит переживать. Не стану я тебя убивать, Валера Швецов из Москвы. Сначала – да, очень того желала, а теперь… И наша сестра иногда может совершать глупости. Я – совершила на свою голову.

Наверное, надо бы спросить, какую именно глупость она имеет в виду, но не стану этого делать. Не уверен, что хочу знать ответ. Вернее, убедиться в том, что я его знаю. У меня все же свадьба на носу.

Хотя… И на этот счет у меня тоже имеется ряд сомнений, в первую очередь связанных с тем, что Юлька мне очень-очень дорога и я не хочу толкать ее в пропасть. А именно туда скатится жизнь моей подруги детства, свяжи она ее со мной. Да и в башне «Меркурий» я вряд ли обоснуюсь, как бы это ни расстроило моего отца и дядю Сережу. Нечего мне там делать. Да и как архив бросить? Зачахнут ведь мои старушки в одиночестве. Если я уйду, о ком они заботиться станут?

С другой стороны, лучше прикрытия, чем офис крупной компании, не отыскать. И родитель снова игры со смертью затевать не задумает, что очень хорошо. Вот только не стоит забывать о том, что башня идет в комплекте с обручальными кольцами.

Ладно. Будет день – и будет пища.

– Есть хочу, – словно подслушав мои последние мысли, вздохнула Стелла. – Вот чего ты хоть хлебушка нам не оставил из того пакета, что лешаку отдал, а? Сейчас бы его на кусочки порезали, на веточку насадили и над углями пожарили. Это вкусно!

Я поднялся на ноги, подошел к рюкзаку, раскрыл его и достал оттуда пакет с картошкой. Не знаю отчего, но мне еще дома подумалось, что ее стоит с собой прихватить. Стереотип, наверное. Ночь, осень, лес, костер. Как тут без печеной картошечки обойтись?

– Да ладно! – Вытаращила глаза Воронецкая. – Удивил так удивил. Чего-чего, а подобной хозяйственности я от тебя не ожидала!

– Надо же, вещи пропали, – сообщил ей я, копаясь в рюкзаке. – Мешочек с перстнями, кулонами и всем остальным. Забрал их Полоз.

– А ты чего от него хотел? – Ведьма вскочила, подошла ко мне и выхватила пакет с корнеплодами из рук. – В свои подземные кладовые отволок, там их место. Он злато-серебро собирает и преумножает.

– Смотрю, ты приободрилась. – Я запахнул рубашку, после подошел к куче сушняка и начал выбирать ветки потолще, чтобы закинуть их в костер. – Бояться перестала. А ну как тебя сейчас кое-кто за палец тяпнет?

– Уползли змеи. – Стелла запихивала клубни в угольный жар один за другим, причем умело, со знанием дела. – Ни одной рядом нет.

– Так все, минул останний день, – раздался скрипучий голос лесного хозяина, а следом и он вышел к нам из-за дуба. – Самое время им спать укладываться. Сейчас в клубки сплетутся да до весны и уснут. А вы, я гляжу, картошечку задумали печь? Хорошее дело!

– Есть такое, – подтвердил я. – Подходите к костерку, дядя Фома, составьте нам компанию.

– А чего ж, теперь можно. – Леший уселся на пенек, что, как всегда, возник из ниоткуда, после расстелил на земле тряпицу, на которую выложил каравай хлеба, тот, что я ему сам недавно подарил. – Так и я не с пустыми руками. А! Вот еще грибочки! Последние, ядреные, других в этом году уже ждать не стоит. Завтра северный ветер задует, за ним холода придут, грибница родить перестанет, да. А там и мне придет время на покой устраиваться до той поры, пока Жива теплом с юга не повеет.

Грибочки, крепкие и чистые боровики, оказались очень кстати, с печеной картошечкой они пошли на ура. Само собой, не сырые, мы их на ветки нанизали и над углями жарили.

– Правильно ты все сделал, парень, – сказал мне дядя Фома, дуя на парующую картофелину, а после посыпая ее солью. – Свою дорогу выбрал, не чужую.

Ну да. Может, и правда я тогда в лесу вовсе и не заплутал? Может, наоборот, я тогда нашел свой путь, тот, что мне и был определен изначально? Впрочем, это уже метафизика. Чего думать о свершившемся, когда впереди еще столько всего интересного?

А сколько незавершенного! Например, где-то в Европе затаился Шлюндт, перед которым у меня остался должок. А еще есть Отдел, вечно плетущий хитроумную паутину, теперь-то они с меня точно не слезут, я их знаю. Опять же, куда мне деваться от Стеллы, что сейчас деловито уплетает четвертую по счету картофелину? Наверняка она уже замыслила какую-то очередную авантюру, в которой для меня выделено самое невыгодное место.

И – Великий Полоз. Что-что, а его последние слова, произнесенные перед тем, как он снова цапнул мою грудь своими клыками и отбросил в сторону, отлично отпечатались в моей памяти:

«Теперь ты служишь мне, Хранитель кладов! Мне и никому другому! А за новой службой у меня дело не встанет. Тебе всегда найдется чем заняться».

Так что поем – и на рассвете в путь. А там, глядишь, и новая служба подоспеет. Сказано же – за ней дело не встанет.



Конец…