Осколок

46




Для того чтобы спуститься в темноту, ему потребовалось в три раза больше времени, чем взбежать наверх.

Марк всегда избегал находиться в подвале дольше, чем это было необходимо. Не из детской боязни, не из страха перед безликим чудовищем, поджидающим его за отопительным котлом, а потому, что он был уверен: людям не свойственно жить в глухих чуланах. Впрочем, как и летать на самолете на высоте десять тысяч метров на землей.

Подвал дома был для него как темное дно озера. Как бы человеку ни нравилось плавать на поверхности, ему не очень хочется знать, что находится под ногами. Смелые задерживают дыхание и ныряют на глубину два метра, но на самое дно – туда, где ил оберегает тайны озера, – опускаешься только по уважительной причине, например, если что-то потерял: деньги, ключ.

Или свою жену.

Деревянная дверь, за которой грубая каменная лестница круто уходила вниз, была закрыта на засов снаружи. Значит, того, кто ждал внизу, заперли. Марк не был уверен, что действительно хочет знать, кто это сделал.

Он отодвинул засов, открыл дверь и протянул руку к выключателю, черной поворотной кнопке, которая напоминала слишком большую крыльчатую гайку. Он дважды повернул ее против часовой стрелки, затем в другом направлении. По-прежнему темно.

– Эй, там? – крикнул он вниз.

Ответа не последовало. Светодиод рации, который только что мигал, неожиданно погас. Марк вспомнил, что сигнал сотовой связи некоторых провайдеров становился слабее в подвале, но он ведь держал в руке независимую от сети рацию.

– Вы внизу?

Он спустился на одну ступень, и в желудке у него булькнуло. Непрекращающаяся тошнота начала подниматься по пищеводу. Он снова проигнорировал крики о помощи своего организма, который молил его лечь наконец в постель, принять таблетки и проспать два дня подряд. Вместо этого он осторожно, на ощупь спускался вниз, держась за трос, который предыдущий владелец дома натянул вместо перил. Мужчина был психологом и слишком скудно оборудовал подвальное помещение – обшив стены деревом и постелив на пол серый синтетический ковер, – чтобы принимать в нем пациентов. Сандра и Марк всегда задавались вопросом, кто захочет спуститься сюда, чтобы доверить незнакомцу свои душевные страдания. К тому же старый дом часто издавал непонятные звуки и шумы, так что становилось не по себе, даже когда приходилось развешивать белье здесь внизу.

«Старая дама дышит», – шутил Марк, когда треск, кряхтенье или стоны над их головами становились громче. Дом был построен в двадцатые годы предыдущего столетия, и об «усадке» речь уже идти не могла.

Сейчас ничего не трещало, отопительные трубы были холодными и тихими.

Марк добрался до нижней ступени лестницы и вслепую открыл ящик с предохранителями, который висел в нише. Неуверенно ощупал выключатели, пока не нашел зажигалку, которая лежала здесь на случай необходимости.

Ярко-желтое маленькое пламя создавало почти уютную атмосферу. Марк не понимал, почему здесь внизу не включался электрический свет. Все предохранители были в порядке. Впрочем, этой ночью он не понимал и более важных вещей…

– Где вы? – крикнул он громче, чтобы заглушить нарастающий шум в ушах. Чем тише становилось вокруг, тем сильнее внутренние звуки его тела пробивались на передний план.

С зажигалкой в одной руке и рацией в другой он вошел в проход, который соединял котельную с бывшим кабинетом психолога. Они давно убрали уродливую жалюзийную дверь, и, несмотря на недостаточное освещение, Марк видел, что голая маленькая комната была в запустении.

Оставалось только одно.

Марк перешагнул через кабельную катушку и вытянул вперед руку с зажигалкой, как участник факельной эстафеты. Его тень бежала в нескольких метрах за ним.

Перед серой противопожарной дверью он остановился и позволил своему большому пальцу передохнуть. Темнота окутала его, словно покрывало, как только пламя погасло. Марк опустил бесполезную рацию на пол, провел пальцем по колесику и прикрыл зажигалку ладонью, когда пламя начало дрожать.

Затем – хотя все в нем протестовало – он открыл тяжелую бетонную дверь и вошел в котельную. И испугался настолько, что закричал.





47




– Черт, кто вы? – спросил он, когда взял себя в руки настолько, что, по крайней мере, больше не хотел убежать. Психические удары последних часов сделали его чувствительным и пугливым – и ему требовалось больше времени, чтобы успокоиться.

Мужчина, который выглядел еще более испуганным, чем Марк себя чувствовал, лежал посередине комнаты на проволочном кроватном каркасе без матраса.

– Слава богу, – вяло простонал он.

Мужчина поднял голову. Больше он ничем пошевелить не мог, потому что его руки и ноги были пристегнуты наручниками к металлической раме. Пламя зажигалки отражалось в металлическом бойлере слева от него, и, насколько Марк сумел разглядеть при тусклом свете, на мужчине был костюм и галстук, узел которого съехал до самого подбородка. Определить возраст было сложно. Крупные мужчины часто выглядят старше своих лет.

– Черт возьми, что здесь происходит? – спросил Марк и сделал шаг вперед.

– Воды.

Незнакомец подергал наручники. Его светлые волосы торчали во все стороны, он выглядел, как живая пародия на героя комикса, который только что получил удар током.

– Пожалуйста, принесите мне воды. – На последнем слове его голос сорвался.

– Только после того, как я узнаю, что вы здесь забыли.


До Марка донесся запах мочи, видимо, мужчина наделал в штаны. Либо от страха, либо потому, что его уже давно здесь держали.

Но кто?

На мгновение Марк засомневался, не лучше ли выйти наружу и сообщить Эмме. Но он по-прежнему не знал, может ли ей доверять, и вообще сомневался, сумеет ли она в таком состоянии помочь ему.

– Кто вы? – повторил Марк.

– Я… – Мужчина сделал паузу, чтобы облизать потрескавшуюся губу. – Я здесь, чтобы предостеречь вас.

– От чего?

Привязанный повернул голову и посмотрел в другой угол комнаты, который находился сейчас в темноте. Раньше там стоял гладильный каток для белья.

– От книги, – тихо произнес он.

– Какой еще книги?

Мужчина снова взглянул на него. Неосознанно Марк отступил на шаг.

– Меня зовут Роберт фон Ансельм, – сказал мужчина, и его голос вдруг зазвучал монотонно, словно он рассказывал заученный текст. – Я адвокат вашей жены.

«Чушь!»

– Вы лжете, – сказал Марк так громко, что пламя снова задрожало. – Я всегда сам занимался юридическими вопросами.

– Нет, нет, нет. Вы меня не слушаете. Я был не вашим адвокатом и не адвокатом вашей семьи, а только вашей жены.

Кровать заскрипела, когда мужчина опустил голову на пружины.

«Адвокат Сандры? Почему она позволяла какому-то незнакомцу заниматься ее делами?»

– Она была у меня незадолго до аварии, – послышался шепот мужчины.

– Зачем?

– Чтобы изменить свое завещание.

Изменить? До этого момента Марк даже не знал о его существовании.

– Полагаю, это случилось по настоянию ее отца, – добавил мужчина.

– Я ничего не понимаю. Что она изменила? И какое отношение к этому имеет Константин?

Адвокат снова посмотрел в темный угол справа от него.

– Вы ведь помните о сценарии, который заказали вашей жене?

– Да.

«Мы собирались это праздновать. В день аварии».

– Вы знаете, за какую цену агент Сандры продала его американской киностудии?

– Нет.

– Миллион двести тысяч долларов.

Марк рассмеялся:

– Вы лжете.

– Почему вы так уверены? – закашлялся адвокат.

– За кинодебют столько не платят. К тому же Сандра рассказала бы мне об этом. У нас не было тайн друг от друга.

– Правда? А вы когда-нибудь видели этот сценарий?

– Каким образом? Она погибла, не успев написать ни одного предложения, – ответил Марк.

– Вы уверены?

«Нет. Не уверен. С сегодняшнего дня в моей жизни больше нет правды».