Осколки времени
Часть 43 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты встречалась с ней всего дважды, Кейт. Не вздумай говорить мне, чего хотела Джулия.
* * *
Богарт, Джорджия
1 марта 1913 года, 19:12
Коннор и папа делают точно то же самое, что в прошлый раз, когда я проверяла. Если бы мне довелось жить в логической вселенной, думаю, что это было бы очевидно, потому что я проверяю то же самое время и то же самое место, которое я наблюдала ранее сегодня в закусочной – время, когда я согласилась вернуться обратно. Но поскольку моя вселенная – это далеко не логичное место, в котором Саймон, Пру или еще какая седьмая вода на киселе может переместиться и изменить эту реальность в любой момент, тот факт, что они все еще там, где я их оставила, приносит огромное облегчение.
В хижине Кирнана сегодня немного прохладно, поэтому я натягиваю одеяло, прежде чем воспользоваться ключом, чтобы проверить Трея и Шарлейн. Они тоже находятся там же, где и были, когда я ушла – в четверть шестого вечера, в одном из гостиничных номеров, которые Тилсон снимал к северу от Силвер-Спринг. Они будут служить временной базой для Пятой Колонны или, по крайней мере, для этой конкретной ячейки, поскольку мы не можем надеяться, что хоть в одном из наших домов будет безопасно. Трей разговаривает по телефону, вероятно, снова пытаясь убедить своего отца уехать из города.
Шарлейн сидит на кровати и чистит винтовку. В списке занятий, за которыми я никогда не ожидала увидеть Шарлейн, это занимает одно из первых мест. Конечно, я также никогда не думала, что увижу эту татуировку лотоса на тыльной стороне моей правой руки, но она есть. В центре она опухла и начинает немного чесаться. Я не знаю, нормальная ли это реакция на чернила и крошечные иголочки или действие вакцины, но я сопротивляюсь желанию почесаться.
Так как я не вижу Макса, Бена и Тилсона, я предполагаю, что они болтаются в другой комнате несколькими этажами ниже. Я не установила там стабильную точку, главным образом потому, что не хотела смотреть, как Макс сердито смотрит на меня. Он сердится, что я не передала ему координаты стабильной точки штаб-квартиры ХРОНОСа до отъезда, хотя я была абсолютно честна, когда сказала ему, что пока не знаю, какая из них нам нужна. У Пру десятки локальных точек на этом ключе, активных в 2308 году, и сегодня днем, здесь, в хижине Кирнана, мне впервые довелось просмотреть их.
Я сказала Максу, что вернусь и дам ему координаты, как только найду их. Но я не уверена, что смогу это сделать, и думаю, что он это знает. Если только я кардинально не изменила мнение о нем, я не настолько доверяю Максу, чтобы позволить ему последовать за мной в 2308-й.
Каждый раз, когда я думаю о его руке, обнимающей Еву, моя решимость исключить Макса из этого перемещения усиливается.
Кирнан в настоящее время прочесывает информацию в Википедии Будущего, которую собрала Пятая Колонна. Каждые несколько минут он раздраженно фыркает и что-то записывает в блокнот. Он сидит на том же самом месте, где я видела его с Пруденс. Это уже не первый раз за последний час, когда воспоминания проникают в мой мозг.
И каждый раз, когда я думаю о Пру на его коленях, моя решимость включить Кирнана в это перемещение ослабевает.
Это, наверное, нечестно – ни по отношению к Максу, ни по отношению к Кирнану, но у меня мало причин доверять Максу. А Кирнан последние несколько дней был на грани того, чтобы лишиться моего доверия.
Я прячу свой собственный ключ ХРОНОСа обратно в футболку и беру другой ключ, который ношу с собой – ключ Пруденс, висящий на длинной серебряной цепочке. Мои глаза устали и зудят, отчасти из-за этих дурацких контактных линз, но мне нужно продолжать работать. Я провела последний час, просматривая множество местных точек Пру, большинство из которых не имеют абсолютно никакого смысла. В целом, я обескуражена тем, что вижу в будущем. Довольно многие места кажутся черными дырами, и не только ночью. Они постоянно во тьме, так же, как и остатки штаб-квартиры ХРОНОСа, за вычетом помех.
Пру не очень-то старательно называла те точки, которые она ставила, – не то чтобы я могла винить ее за это, поскольку я сама никогда не называла ни одну из точек, которые устанавливала на своем собственном ключе. Тем не менее я не могу найти объяснение некоторым из этих мест, и это меня беспокоит.
Потому что проблема с локальными точками в том, что они не были проверены на устойчивость. То есть да, я могу установить точку в любом времени и в любом месте, но это не значит, что эта точка останется удобным местом перемещения два года спустя – или два года до этого, если уж на то пошло. Завтра кто-то может построить шоссе прямо через эту точку.
Все местоположения в «Журнале стабильных точек» ХРОНОСа включают в себя диапазон дат, когда конкретная точка является рабочей. То же самое верно и для обычно используемых мест перемещений, которые жестко встроены в каждый медальон. Но с точками, которые люди сами устанавливают на своем собственном личном ключе, все обстоит гораздо хуже.
Половина из всех местных точек, установленных Пруденс, представляют собой тьму, а другая половина ничего не стоит с точки зрения скрытности. И многие другие просто не имеют смысла. Дюжина или около того находятся в спальне пожилой пары, большинство из них сосредоточено на их кровати. По крайней мере, я почти уверена, что это кровать – она больше похожа на маленькую, частично закрытую платформу, на которую они забираются ночью.
– Кирнан?
– М-м? – Он пишет, не отрывая взгляда.
– Мне нужно услышать твое мнение. Принеси свой ключ.
Я переношу четыре стабильные точки Пру на его медальон. И да, было бы быстрее просто передать его ему – я все еще под защитой своего собственного ключа, поэтому никакого риска нет. Но он мог бы переместиться вместе с ним. Он явно знает, почему я не позволю ему держать его, так же, как и Макс. Однако, в отличие от Макса, Кирнан не жалуется.
– А зачем Пру следить за этой парочкой? – спрашиваю я. – Они ведь совсем непримечательные, если не считать того, что очень старые. Женщина с трудом поднимается, по крайней мере, пока она не одета. В остальном они кажутся самыми обыкновенными. Но, с другой стороны, у них очень странный кот. Он занимается обычными кошачьими делами, когда они бодрствуют, но, когда они заползают в постель, он идет прямо к своей собственной кровати и… кажется, будто он отключается. Иногда он лежит там весь день, если только они не вернутся и не укажут на него пальцем. Затем он встает и снова начинает быть котом.
– Коту я не слишком удивлен, – говорит он. – Когда я застрял в 2152 году, у них тоже были подобные домашние животные. Хотя этот парень гораздо больше похож на кота, чем так называемые собаки, которых я видел на улицах. Никогда не понимал, зачем люди выгуливали эти проклятые штуки. Вся цель была в том, чтобы иметь домашнее животное, которое им не пришлось бы выгуливать, но они все равно выводили их на улицы и показывали всем вокруг, позволяя им обнюхивать друг друга в парке. Но да, про пожилую пару – без понятия. Количество стабильных точек в их доме напоминает… вуайеризм?
Мой разум блуждает в поисках логического объяснения. Я уже собираюсь спросить, не родители ли это Кэтрин или, может быть, Сола, когда Кирнан говорит:
– Может быть, она наблюдала за кем-то другим? Ты просмотрела весь период, когда она пользовалась этими местами?
– Я просмотрела весь двухлетний период, выбирая случайные даты. В этой квартире все время жили они.
– Тогда это может быть еще одним изменением. Подойди к столу. Может быть, лучше показать тебе это прямо сейчас.
Что-то в его тоне заставляет меня неохотно следовать за ним, но я иду. Он придвигает мне блокнот через стол, и я вижу длинный список, разделенный на те же категории, что и Википедия Будущего.
– Кто-то из Пятой Колонны хорошо постарался, собирая эту информацию, но большая ее часть не совпадает с тем, что я слышал или видел.
– Но ты же не был в 2308 году.
– Нет. Я не был ни в одной точке после 2152 года. Но можно сделать какие-то выводы о будущем, полагаясь на что-то из прошлого. У людей в 2308 году – и я имею в виду людей сейчас в 2308-м – прошлое сильно отличалось от того, что записано здесь. Оно совсем не такое, каким его помнят Эйбел и Делия. Или Кэтрин с Солом, если уж на то пошло.
Кирнан берет планшет и прокручивает его до раздела «2100–2220» и подраздела Правительство.
– Как я уже сказал, я видел только половину этого столетия, но правительство, которое они описывают здесь, совсем не похоже на то, которое помню я. И не забывай, что это было до последнего сдвига и Отбора, поэтому я думаю, что изменения еще более экстремальны. Одно правительство контролирует весь континент – Северную и Южную Америку в целом – к 2308 году, основываясь на том, что мне сказала Пру. Слияния начинают происходить примерно в 2050 году, а когда я был там, к 2152 году было лишь несколько очагов сопротивления. Правительство вроде бы не против свободы вероисповедания, но у власти находятся только киристы.
Он снова подходит к столу.
– И это главное, что упустил тот, кто собирал всю эту информацию. Прокрути страницу, и не увидишь ни единого упоминания о киристах. Война в Африке, о которой я тебе рассказывал, та самая, где, подозреваю, Сол получил токсин, который использовал в Шести Мостах? Она случается, но уже не так, как раньше. На Африканском континенте так же действует централизованное правительство, хотя в 2150-е годы оно проявляет некоторые признаки напряженности. Европа и Азия чуть более раздроблены. И экологические проблемы. Они так же влияют на общество. Назовем лишь один из них: какое воздействие окажет уничтожение большей части населения на уровень моря? Пру сказала, что половина достопримечательностей в Вашингтоне была частично под водой, когда она только прибыла… Но, кто знает, правда ли это сейчас, с меньшим количеством людей и более низким уровнем выбросов и прочим?
Когда он начал говорить, паника уже подступала ко мне, и к тому времени, когда он заканчивает свой урок истории будущего, она уже рвет и метает все внутри меня.
– Значит, этот файл – бесполезен?
– Практически. Я думаю, что информацию о Клубе Объективистов стоит просмотреть из-за пари Сола с Кэмпбеллом. Если в этом и кроется причина, зачем он все это делает, а Саймон был уверен, что это так, то Сол сделает все, чтобы убедиться, что Кэмпбелл узнал о его победе. Но, вот еще что… – Он вздыхает, потирая виски. – Подумай вот о чем, Кейт. Каждый раз, когда происходит сдвиг, ты замечаешь небольшие изменения, и ты даже не помнишь временную линию до появления киристов. Эти небольшие изменения распространяются, и вскоре у нас будет совсем другая история. Совсем другое правительство. Другие города, другая культура, почти все другое.
– И железнодорожный путь, по которому мы едем, через несколько дней упирается в бетонную стену, – говорю я. – Ну, с моей точки зрения, через несколько дней. Отбор изменит все. Вот почему эти стабильные точки испорчены. Географические и хронологические координаты остались прежними, но все остальное изменилось. Может быть, ХРОНОСа даже не существует! Может быть, он никогда не был создан, может быть, даже нет никаких ключей к… ух! – Я изо всех сил колочу себя кулаками по бедрам, но даже это не помогает мне справиться с разочарованием.
Кирнан наклоняется и хватает меня за запястья.
– Я так не думаю, Кейт. Если только кто-нибудь не откроет их и не обольет кислотой, как те, что были у Коннора, ключи не пострадают. Они – константа. Они находятся внутри поля ХРОНОСа. Даже если все вокруг них меняется, эти ключи существовали в какой-то временной линии, поэтому они существуют и в этой тоже.
Он совершенно прав. По крайней мере, я думаю, что прав.
– Окей. Но где? И как мы заберем ключи раньше Пруденс, если она нашла их в какой-то другой временной линии, которой больше не существует?
* * *
Богарт, Джорджия
2 марта 1913 года, 6:47
Меня впервые разбудил петух.
Мне это не нравится.
Он выдернул меня из глубокого сна, и я почти вернулась обратно в него, пока он снова не завелся. Птица явно слишком серьезно относится к своему дежурству по будильнику, и никак нельзя выключить его или нажать кнопку «отложить». Даже натянув подушку на голову, у меня не выходит заглушить его крик. Неудивительно, что в это время люди рано ложились спать. Они знали, что их разбудят на рассвете, с первыми лучами солнца.
Я смутно помню, как переместилась в гостевую комнату после того, как в третий раз задремала на диване Кирнана. Очень важно держать глаза открытыми при сканировании стабильных точек. Я уже начала беспокоиться, что в следующий раз, когда открою глаза, обнаружу, что переместилась в будущее.
Все по-прежнему находятся там, где и должны быть, когда я проверяю через медальон. Я знаю, что мои постоянные проверки граничат с одержимостью, но в этой рутине я нахожу что-то успокаивающее. Если бы у меня была стабильная точка для мамы и Кэтрин, я бы тут же застряла в петле, в которой я бесконечно кружусь, убеждаясь, что все, кого я люблю, находятся в безопасности в этом одном блоке времени.
Но это было бы безумием.
И кстати о безумии: светящиеся звезды, которые Кирнан перенес сюда из своей комнаты в Бостоне, все еще на потолке. Эти звезды не давали мне покоя, когда я видела их в его комнате в Бостоне. Они все еще беспокоят меня, и я наконец понимаю, почему. Эти звезды не должны существовать. Кирнан сказал, что все остальное исчезло. Мне приходится хранить платье 1905 года – то, которое принадлежало ей – под полем ХРОНОСа, иначе оно тоже исчезнет. Если другая-Кейт приклеила эти звезды на его потолок, они должны были исчезнуть вместе с ней. Верно?
Я проверяю тумбочку возле кровати, нет ли внутри дневника ХРОНОСа, но его там нет. Хотя у Кирнана действительно есть дневник на чердаке, и поле может простираться так далеко, я сомневаюсь в этом.
Отправился ли Кирнан в ближайшее время и место, где существует магазин «Spencer Gifts», и купил еще? Только так можно это объяснить. И если это правда, то это печально. На самом деле это граничит с жуткой одержимостью, и мне не хочется вешать на Кирнана такие ярлыки.
Я натягиваю джинсы, свитер и носки, которые сбросила перед тем, как залезть под одеяло прошлой ночью, потому что сегодня утром в каюте холодно, а костюм 2308 года, который Кирнан стащил из шкафа Пруденс, выглядит не очень теплым. А еще он странно пахнет… мускусный, пряный аромат, который, по его словам, Пру носила, когда была моложе.
Я мысленно назвала этот наряд «Седьмая-из-девяти». Он похож на костюм женщины-кошки – эластичный, блестящий и серовато-фиолетовый. Напомнил мне одного киборга из сериала «Звездный путь», который папа часто смотрел. Я не думаю, что ему действительно нравился сам сериал, но он определенно смотрел во все глаза, когда на экране появлялась женщина в этом костюме. Этот наряд, бесспорно, лучший из тех, что были у меня для перемещений, даже если он не сядет на меня так же впечатляюще, как на нее.
Я так же неохотно вставила контактные линзы, почесывая при этом веко. Шарлейн клянется, что через некоторое время я привыкну к ним. Я не могу понять, как кто-то может носить их для развлечения.
В главной комнате хижины гораздо теплее благодаря ревущему камину. Кирнан уже встал и сидит с чашкой кофе, читая что-то на моем планшете.
– А есть еще? – спрашиваю я.
– Конечно. Ты здесь, поэтому я заварил целый кофейник. – Он отодвигает стул и идет на кухню. – Ты голодна?
– Да. Я бы хотела жареного петуха Кентукки.
Как только я завершаю фразу, раздается еще один петушиный хор, и он смеется:
– Генри просто делает свою работу, любимая.
Кирнан сейчас практически сияет, в отличие от прошлой ночи. Кажется, он впервые назвал меня любимой с тех пор, как мы были с Эйбелом и Делией в подвале у Марты. Я испытываю смешанные чувства по этому поводу, но раз он не огрызается и не ворчит постоянно, я не против.
* * *
Богарт, Джорджия
1 марта 1913 года, 19:12
Коннор и папа делают точно то же самое, что в прошлый раз, когда я проверяла. Если бы мне довелось жить в логической вселенной, думаю, что это было бы очевидно, потому что я проверяю то же самое время и то же самое место, которое я наблюдала ранее сегодня в закусочной – время, когда я согласилась вернуться обратно. Но поскольку моя вселенная – это далеко не логичное место, в котором Саймон, Пру или еще какая седьмая вода на киселе может переместиться и изменить эту реальность в любой момент, тот факт, что они все еще там, где я их оставила, приносит огромное облегчение.
В хижине Кирнана сегодня немного прохладно, поэтому я натягиваю одеяло, прежде чем воспользоваться ключом, чтобы проверить Трея и Шарлейн. Они тоже находятся там же, где и были, когда я ушла – в четверть шестого вечера, в одном из гостиничных номеров, которые Тилсон снимал к северу от Силвер-Спринг. Они будут служить временной базой для Пятой Колонны или, по крайней мере, для этой конкретной ячейки, поскольку мы не можем надеяться, что хоть в одном из наших домов будет безопасно. Трей разговаривает по телефону, вероятно, снова пытаясь убедить своего отца уехать из города.
Шарлейн сидит на кровати и чистит винтовку. В списке занятий, за которыми я никогда не ожидала увидеть Шарлейн, это занимает одно из первых мест. Конечно, я также никогда не думала, что увижу эту татуировку лотоса на тыльной стороне моей правой руки, но она есть. В центре она опухла и начинает немного чесаться. Я не знаю, нормальная ли это реакция на чернила и крошечные иголочки или действие вакцины, но я сопротивляюсь желанию почесаться.
Так как я не вижу Макса, Бена и Тилсона, я предполагаю, что они болтаются в другой комнате несколькими этажами ниже. Я не установила там стабильную точку, главным образом потому, что не хотела смотреть, как Макс сердито смотрит на меня. Он сердится, что я не передала ему координаты стабильной точки штаб-квартиры ХРОНОСа до отъезда, хотя я была абсолютно честна, когда сказала ему, что пока не знаю, какая из них нам нужна. У Пру десятки локальных точек на этом ключе, активных в 2308 году, и сегодня днем, здесь, в хижине Кирнана, мне впервые довелось просмотреть их.
Я сказала Максу, что вернусь и дам ему координаты, как только найду их. Но я не уверена, что смогу это сделать, и думаю, что он это знает. Если только я кардинально не изменила мнение о нем, я не настолько доверяю Максу, чтобы позволить ему последовать за мной в 2308-й.
Каждый раз, когда я думаю о его руке, обнимающей Еву, моя решимость исключить Макса из этого перемещения усиливается.
Кирнан в настоящее время прочесывает информацию в Википедии Будущего, которую собрала Пятая Колонна. Каждые несколько минут он раздраженно фыркает и что-то записывает в блокнот. Он сидит на том же самом месте, где я видела его с Пруденс. Это уже не первый раз за последний час, когда воспоминания проникают в мой мозг.
И каждый раз, когда я думаю о Пру на его коленях, моя решимость включить Кирнана в это перемещение ослабевает.
Это, наверное, нечестно – ни по отношению к Максу, ни по отношению к Кирнану, но у меня мало причин доверять Максу. А Кирнан последние несколько дней был на грани того, чтобы лишиться моего доверия.
Я прячу свой собственный ключ ХРОНОСа обратно в футболку и беру другой ключ, который ношу с собой – ключ Пруденс, висящий на длинной серебряной цепочке. Мои глаза устали и зудят, отчасти из-за этих дурацких контактных линз, но мне нужно продолжать работать. Я провела последний час, просматривая множество местных точек Пру, большинство из которых не имеют абсолютно никакого смысла. В целом, я обескуражена тем, что вижу в будущем. Довольно многие места кажутся черными дырами, и не только ночью. Они постоянно во тьме, так же, как и остатки штаб-квартиры ХРОНОСа, за вычетом помех.
Пру не очень-то старательно называла те точки, которые она ставила, – не то чтобы я могла винить ее за это, поскольку я сама никогда не называла ни одну из точек, которые устанавливала на своем собственном ключе. Тем не менее я не могу найти объяснение некоторым из этих мест, и это меня беспокоит.
Потому что проблема с локальными точками в том, что они не были проверены на устойчивость. То есть да, я могу установить точку в любом времени и в любом месте, но это не значит, что эта точка останется удобным местом перемещения два года спустя – или два года до этого, если уж на то пошло. Завтра кто-то может построить шоссе прямо через эту точку.
Все местоположения в «Журнале стабильных точек» ХРОНОСа включают в себя диапазон дат, когда конкретная точка является рабочей. То же самое верно и для обычно используемых мест перемещений, которые жестко встроены в каждый медальон. Но с точками, которые люди сами устанавливают на своем собственном личном ключе, все обстоит гораздо хуже.
Половина из всех местных точек, установленных Пруденс, представляют собой тьму, а другая половина ничего не стоит с точки зрения скрытности. И многие другие просто не имеют смысла. Дюжина или около того находятся в спальне пожилой пары, большинство из них сосредоточено на их кровати. По крайней мере, я почти уверена, что это кровать – она больше похожа на маленькую, частично закрытую платформу, на которую они забираются ночью.
– Кирнан?
– М-м? – Он пишет, не отрывая взгляда.
– Мне нужно услышать твое мнение. Принеси свой ключ.
Я переношу четыре стабильные точки Пру на его медальон. И да, было бы быстрее просто передать его ему – я все еще под защитой своего собственного ключа, поэтому никакого риска нет. Но он мог бы переместиться вместе с ним. Он явно знает, почему я не позволю ему держать его, так же, как и Макс. Однако, в отличие от Макса, Кирнан не жалуется.
– А зачем Пру следить за этой парочкой? – спрашиваю я. – Они ведь совсем непримечательные, если не считать того, что очень старые. Женщина с трудом поднимается, по крайней мере, пока она не одета. В остальном они кажутся самыми обыкновенными. Но, с другой стороны, у них очень странный кот. Он занимается обычными кошачьими делами, когда они бодрствуют, но, когда они заползают в постель, он идет прямо к своей собственной кровати и… кажется, будто он отключается. Иногда он лежит там весь день, если только они не вернутся и не укажут на него пальцем. Затем он встает и снова начинает быть котом.
– Коту я не слишком удивлен, – говорит он. – Когда я застрял в 2152 году, у них тоже были подобные домашние животные. Хотя этот парень гораздо больше похож на кота, чем так называемые собаки, которых я видел на улицах. Никогда не понимал, зачем люди выгуливали эти проклятые штуки. Вся цель была в том, чтобы иметь домашнее животное, которое им не пришлось бы выгуливать, но они все равно выводили их на улицы и показывали всем вокруг, позволяя им обнюхивать друг друга в парке. Но да, про пожилую пару – без понятия. Количество стабильных точек в их доме напоминает… вуайеризм?
Мой разум блуждает в поисках логического объяснения. Я уже собираюсь спросить, не родители ли это Кэтрин или, может быть, Сола, когда Кирнан говорит:
– Может быть, она наблюдала за кем-то другим? Ты просмотрела весь период, когда она пользовалась этими местами?
– Я просмотрела весь двухлетний период, выбирая случайные даты. В этой квартире все время жили они.
– Тогда это может быть еще одним изменением. Подойди к столу. Может быть, лучше показать тебе это прямо сейчас.
Что-то в его тоне заставляет меня неохотно следовать за ним, но я иду. Он придвигает мне блокнот через стол, и я вижу длинный список, разделенный на те же категории, что и Википедия Будущего.
– Кто-то из Пятой Колонны хорошо постарался, собирая эту информацию, но большая ее часть не совпадает с тем, что я слышал или видел.
– Но ты же не был в 2308 году.
– Нет. Я не был ни в одной точке после 2152 года. Но можно сделать какие-то выводы о будущем, полагаясь на что-то из прошлого. У людей в 2308 году – и я имею в виду людей сейчас в 2308-м – прошлое сильно отличалось от того, что записано здесь. Оно совсем не такое, каким его помнят Эйбел и Делия. Или Кэтрин с Солом, если уж на то пошло.
Кирнан берет планшет и прокручивает его до раздела «2100–2220» и подраздела Правительство.
– Как я уже сказал, я видел только половину этого столетия, но правительство, которое они описывают здесь, совсем не похоже на то, которое помню я. И не забывай, что это было до последнего сдвига и Отбора, поэтому я думаю, что изменения еще более экстремальны. Одно правительство контролирует весь континент – Северную и Южную Америку в целом – к 2308 году, основываясь на том, что мне сказала Пру. Слияния начинают происходить примерно в 2050 году, а когда я был там, к 2152 году было лишь несколько очагов сопротивления. Правительство вроде бы не против свободы вероисповедания, но у власти находятся только киристы.
Он снова подходит к столу.
– И это главное, что упустил тот, кто собирал всю эту информацию. Прокрути страницу, и не увидишь ни единого упоминания о киристах. Война в Африке, о которой я тебе рассказывал, та самая, где, подозреваю, Сол получил токсин, который использовал в Шести Мостах? Она случается, но уже не так, как раньше. На Африканском континенте так же действует централизованное правительство, хотя в 2150-е годы оно проявляет некоторые признаки напряженности. Европа и Азия чуть более раздроблены. И экологические проблемы. Они так же влияют на общество. Назовем лишь один из них: какое воздействие окажет уничтожение большей части населения на уровень моря? Пру сказала, что половина достопримечательностей в Вашингтоне была частично под водой, когда она только прибыла… Но, кто знает, правда ли это сейчас, с меньшим количеством людей и более низким уровнем выбросов и прочим?
Когда он начал говорить, паника уже подступала ко мне, и к тому времени, когда он заканчивает свой урок истории будущего, она уже рвет и метает все внутри меня.
– Значит, этот файл – бесполезен?
– Практически. Я думаю, что информацию о Клубе Объективистов стоит просмотреть из-за пари Сола с Кэмпбеллом. Если в этом и кроется причина, зачем он все это делает, а Саймон был уверен, что это так, то Сол сделает все, чтобы убедиться, что Кэмпбелл узнал о его победе. Но, вот еще что… – Он вздыхает, потирая виски. – Подумай вот о чем, Кейт. Каждый раз, когда происходит сдвиг, ты замечаешь небольшие изменения, и ты даже не помнишь временную линию до появления киристов. Эти небольшие изменения распространяются, и вскоре у нас будет совсем другая история. Совсем другое правительство. Другие города, другая культура, почти все другое.
– И железнодорожный путь, по которому мы едем, через несколько дней упирается в бетонную стену, – говорю я. – Ну, с моей точки зрения, через несколько дней. Отбор изменит все. Вот почему эти стабильные точки испорчены. Географические и хронологические координаты остались прежними, но все остальное изменилось. Может быть, ХРОНОСа даже не существует! Может быть, он никогда не был создан, может быть, даже нет никаких ключей к… ух! – Я изо всех сил колочу себя кулаками по бедрам, но даже это не помогает мне справиться с разочарованием.
Кирнан наклоняется и хватает меня за запястья.
– Я так не думаю, Кейт. Если только кто-нибудь не откроет их и не обольет кислотой, как те, что были у Коннора, ключи не пострадают. Они – константа. Они находятся внутри поля ХРОНОСа. Даже если все вокруг них меняется, эти ключи существовали в какой-то временной линии, поэтому они существуют и в этой тоже.
Он совершенно прав. По крайней мере, я думаю, что прав.
– Окей. Но где? И как мы заберем ключи раньше Пруденс, если она нашла их в какой-то другой временной линии, которой больше не существует?
* * *
Богарт, Джорджия
2 марта 1913 года, 6:47
Меня впервые разбудил петух.
Мне это не нравится.
Он выдернул меня из глубокого сна, и я почти вернулась обратно в него, пока он снова не завелся. Птица явно слишком серьезно относится к своему дежурству по будильнику, и никак нельзя выключить его или нажать кнопку «отложить». Даже натянув подушку на голову, у меня не выходит заглушить его крик. Неудивительно, что в это время люди рано ложились спать. Они знали, что их разбудят на рассвете, с первыми лучами солнца.
Я смутно помню, как переместилась в гостевую комнату после того, как в третий раз задремала на диване Кирнана. Очень важно держать глаза открытыми при сканировании стабильных точек. Я уже начала беспокоиться, что в следующий раз, когда открою глаза, обнаружу, что переместилась в будущее.
Все по-прежнему находятся там, где и должны быть, когда я проверяю через медальон. Я знаю, что мои постоянные проверки граничат с одержимостью, но в этой рутине я нахожу что-то успокаивающее. Если бы у меня была стабильная точка для мамы и Кэтрин, я бы тут же застряла в петле, в которой я бесконечно кружусь, убеждаясь, что все, кого я люблю, находятся в безопасности в этом одном блоке времени.
Но это было бы безумием.
И кстати о безумии: светящиеся звезды, которые Кирнан перенес сюда из своей комнаты в Бостоне, все еще на потолке. Эти звезды не давали мне покоя, когда я видела их в его комнате в Бостоне. Они все еще беспокоят меня, и я наконец понимаю, почему. Эти звезды не должны существовать. Кирнан сказал, что все остальное исчезло. Мне приходится хранить платье 1905 года – то, которое принадлежало ей – под полем ХРОНОСа, иначе оно тоже исчезнет. Если другая-Кейт приклеила эти звезды на его потолок, они должны были исчезнуть вместе с ней. Верно?
Я проверяю тумбочку возле кровати, нет ли внутри дневника ХРОНОСа, но его там нет. Хотя у Кирнана действительно есть дневник на чердаке, и поле может простираться так далеко, я сомневаюсь в этом.
Отправился ли Кирнан в ближайшее время и место, где существует магазин «Spencer Gifts», и купил еще? Только так можно это объяснить. И если это правда, то это печально. На самом деле это граничит с жуткой одержимостью, и мне не хочется вешать на Кирнана такие ярлыки.
Я натягиваю джинсы, свитер и носки, которые сбросила перед тем, как залезть под одеяло прошлой ночью, потому что сегодня утром в каюте холодно, а костюм 2308 года, который Кирнан стащил из шкафа Пруденс, выглядит не очень теплым. А еще он странно пахнет… мускусный, пряный аромат, который, по его словам, Пру носила, когда была моложе.
Я мысленно назвала этот наряд «Седьмая-из-девяти». Он похож на костюм женщины-кошки – эластичный, блестящий и серовато-фиолетовый. Напомнил мне одного киборга из сериала «Звездный путь», который папа часто смотрел. Я не думаю, что ему действительно нравился сам сериал, но он определенно смотрел во все глаза, когда на экране появлялась женщина в этом костюме. Этот наряд, бесспорно, лучший из тех, что были у меня для перемещений, даже если он не сядет на меня так же впечатляюще, как на нее.
Я так же неохотно вставила контактные линзы, почесывая при этом веко. Шарлейн клянется, что через некоторое время я привыкну к ним. Я не могу понять, как кто-то может носить их для развлечения.
В главной комнате хижины гораздо теплее благодаря ревущему камину. Кирнан уже встал и сидит с чашкой кофе, читая что-то на моем планшете.
– А есть еще? – спрашиваю я.
– Конечно. Ты здесь, поэтому я заварил целый кофейник. – Он отодвигает стул и идет на кухню. – Ты голодна?
– Да. Я бы хотела жареного петуха Кентукки.
Как только я завершаю фразу, раздается еще один петушиный хор, и он смеется:
– Генри просто делает свою работу, любимая.
Кирнан сейчас практически сияет, в отличие от прошлой ночи. Кажется, он впервые назвал меня любимой с тех пор, как мы были с Эйбелом и Делией в подвале у Марты. Я испытываю смешанные чувства по этому поводу, но раз он не огрызается и не ворчит постоянно, я не против.