Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного
Часть 29 из 141 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Держись, Троекуров! – попросил он. – Мы всё уладим. Сейчас заглянем к уряднику, потом найдём… – Велизарий прочистил горло, – похороним. Потом решим, что с девочками. Ядвига Михайловна предлагает оставить их у себя, она не против за ними присмотреть. Пока то да сё, пока не решишь что или не закончишь учиться. Ты как?
Кеша неопределённо пожал плечами, отвернулся и медленно пошёл, кажется не очень соображая куда. Велизарий взглядом велел Метелице и Соловью не оставлять его, но те и не нуждались в указаниях. Они и так не бросили бы сейчас Кешу одного.
Велизарий подошёл к озеру, скинул сандалии и зашёл в воду по щиколотку. Стояла тёплая осень, и вода ещё не остыла, и на краткий миг Велизарий почувствовал наслаждение от прохладных волн на горячей коже. Он потрогал лоб – лоб тоже горел. Словно огонь, клокотавший у него внутри с того момента, как он узнал о гибели Василисы, не находя внешнего выхода, сжигал его до того, что Велизарию хотелось броситься в озеро целиком.
Такого удара он не получал давно. И удар этот тем тяжелее, что часть вины – Велизарий знал это – лежит и на нём.
Он воровато обернулся, словно испугавшись, что Троекуров услышит его мысли, и замер, растерянно оглядывая берег. Троекурова не было. Не было и Метелицы с Соловьём, и ковра, на котором они прилетели.
* * *
Метелица сама не поняла, как всё произошло. Кеша брёл по берегу, ничего не замечая вокруг, и, словно не заметив, опустился на ковёр. Они с Соловьём присели рядом.
Надо было что-то сказать, но Метелица не знала что. Она переглянулась с Соловьём; тот сердито дёрнул головой и перекатился на другую сторону ковра. Ему тоже не хотелось ни о чём говорить.
И тут ковёр дёрнулся и стал подниматься. Метелица охнула, схватилась за края, испуганно оглянулась на Велизария. Но прежде чем она успела крикнуть, Соловей дёрнул её за руку и кивнул на Кешу.
Тот сидел, скрестив руки и ноги и сосредоточенно глядя в точку на поверхности ковра. «Он поднимает его! – подумала со страхом Метелица. – Как же он может без Лонгира?!»
Она хотела крикнуть, позвать Велизария, и как бы Соловей ни дергал её за руку, это бы её не остановило. Остановил её неподвижный немигающий взгляд Кеши и вздувшиеся вены у него на шее, по которым было понятно с каким трудом и напряжением даётся ему это волшебство.
Она не могла его сорвать. Только не сейчас, не в этот момент. Если он поднял ковёр, значит, это ему зачем-то нужно.
Метелица перекатилась на середину ковра, поближе к Соловью, и, вцепившись ему в руку, с волнением следила, как ковёр набирает высоту, поднимается над верхушками деревьев, проносится пару вёрст вдоль какой-то речушки и аккуратно приземляется на окраине деревни.
Гадать, что это за деревня, Метелице не пришлось. Остатки обгорелого дома, рядом с которым Кеша опустил ковёр, ещё дымились. Они сошли с ковра все трое, одновременно, и, тяжело дыша, подошли к пепелищу. Метелица попыталась взять Кешу за руку, но он отмотнул головой и перешагнул через чёрные обугленные нижние венцы.
Она дёрнулась пойти за ним, но Соловей удержал. Они стояли и смотрели, как Кеша бродит по пепелищу, опустив голову, время от времени наклоняясь и что-то нашаривая в золе. В какой-то момент он выпрямился, и в его почерневших руках блеснул белый хрустальный лебедь. Кеша протёр его рукавом, всмотрелся и…
Метелица отвернулась. Она даже не была уверена, что он заплакал. Просто скривились губы, просто поднял руку. Может, что-то попало в глаз, рука потянулась вытереть. Но смотреть на это она не могла, словно на что-то личное, стыдное, интимное.
Метелица отвернулась и тут же, не глядя, потянулась рукой назад. Ухватив Соловья, она дёрнула его к себе и кивнула на приближавшихся людей. Пока они следили за Кешей, к пепелищу молча подходил народ, и сейчас уже собралось человек двадцать.
Во главе толпы мужиков стоял высокий худой крестьянин с густой копной волос вместо шапки. Он слегка покачивался взад-вперёд, заложив большие пальцы за кушак, и ухмылялся наглой и трусоватой улыбкой. Метелица была уверена, что он пьян.
Подходили люди, толпа становилась больше. Метелица вдруг испугалась, хотя толпа стояла молча и не проявляла никаких признаков агрессивности. Соловей, то ли почувствовав её испуг, то ли ещё почему, взял за руку и, словно ненароком, выдвинулся вперёд.
И тут рядом с ними прошёл Кеша. Он шёл медленно, на напряжённых ногах, сжимая в руке хрустального лебедя. Он шёл прямо на толпу, и она зашевелилась, стягиваясь и уплотняясь.
Метелица с Соловьём повисли на руках друга.
– Кеша, не надо! – зашептала умоляюще Метелица. – Не надо, прошу, они же убьют тебя!
– Кощей, забей! – попросил Соловей, цепко держа Кешу за локоть. – Оставь это дело уряднику, ну их к лешему! Не справиться нам тут.
Кеша вырвал руку из пальцев Соловья и сделал ещё пару шагов. Метелица отпустила его сама.
Толпа сомкнулась ещё теснее, по рядам прошёл лёгкий ропот. Длинный мужик с пьяной ухмылкой, напротив, выдвинулся вперёд. Он так и продолжал ухмыляться Кеше в лицо, и Метелице вдруг стало страшно. Как этот дурак не понимает, что сейчас произойдёт?
– Бегите! – крикнула она, сорвавшись. – Бегите, болваны! Вы что…
И тут длинный вспыхнул. Он даже не успел понять, что случилось, он так и продолжал стоять, заложив пальцы за кушак и полыхая огнём с лаптей до лохматой макушки, пока толпа у него за спиной орала вразнобой паническими голосами.
Метелица замерла с открытым ртом. Она тоже ничего ещё не успела понять, как появился Велизарий. Взмахом руки он погасил огонь, и только тогда длинный повалился на землю, испуганно завыв и ощупывая себя руками.
Он был цел. Не было ни ожогов на коже, ни подпалин на одежде, и только мокрое пятно расползалось по штанам.
Мужика подхватили под руки и быстро увели с собой, постоянно оглядываясь, испуганные сельчане. Велизарий проводил их тяжёлым взглядом и повернулся к Кеше. Тот так и продолжал смотреть вслед подожжённому им мужику, не замечая, кажется, ничего вокруг и лишь сжимая хрустального лебедя в кулаке.
– Троекуров! – негромко позвал Велизарий. Кеша с трудом сфокусировал взгляд на учителе. – Ты как?
Кеша дёрнул головой, кажется не поняв, о чём его спрашивают; повернулся к Соловью, потом к Метелице. Оба смотрели на него неизъяснимым новым взглядом, со странной смесью страха, жалости и восхищения.
Он снова повернулся к Велизарию. Учитель задумчиво провёл рукой над его ладонями, и между ними слабо колыхнулась и тут же пропала синеватая туманная дымка.
Метелица ахнула. Велизарий свёл брови.
– Троекуров, это… – Велизарий не сразу подобрал слова. – Это немыслимо! Рассеянный Лонгир! Как ты смог собрать его для такого, скажи?! И что бы ты сделал с камнем?!
* * *
Ядвига предлагала оставить девочек у себя. Говорила, что Кеше тяжело будет с маленькой, обещала привозить их в Халдон каждый месяц. Велизарий с сомнениями поглядывал на Кешу, поднимал вопросительно брови. Кеша угрюмо качал головой.
Он всё решил, девочки отправятся с ним. Велизарий не настаивал, и Ядвига сдалась тоже. Дело решил категорический отказ Маши расставаться с братом. Сейчас она, одетая и обутая, сидела на ковре между Метелицей и Соловьём и ревниво смотрела за сестрёнкой, посапывающей на руках у Метелицы. На время полёта, убедила Метелица Машу, только на время полёта. Так безопаснее. Как только приземлятся, она сразу же вернёт ей сестрёнку.
– Троекуров! – позвал Велизарий Кешу, опять выводя того из задумчивой прострации. Всё то время, что они улаживали дела с урядником, хоронили обугленные тела родителей и Василисы, собирались в дорогу, подросток хмуро молчал, думая о чём-то своём. Каждый раз, когда его о чём-то спрашивали или звали, он словно выныривал из глубины сознания, несколько секунд осмысливал услышанное и лишь потом отвечал.
Так и сейчас. Кеша отвернулся от озера, по которому блуждал рассеянным взглядом, посмотрел на Велизария. Тот кивнул на стоящую рядом Ядвигу.
– А, да, – Кеша меланхолично обнял её. – Спасибо, Ядвига Михайловна.
– Не за что, мой дорогой! – она погладила Кешу по щеке. – Надумаешь вернуться – заходи всегда. Здесь вас всех примут в любое время.
Кеша молча кивнул и направился к ковру. Но сделал только пару шагов, остановился, словно что-то вспомнив, и повернулся. Велизарий с Ядвигой смотрели на него с некоторым беспокойством.
– Где её перстень?
– Что? – растерялся Велизарий.
– На крёстной не было перстня с Лонгиром. А я искал. И на теле, и рядом. Перстень мог расплавиться, но камень не горит, вы знаете. Я не нашёл его.
– Может, забился где? – с беспокойством предположил Велизарий.
Он не зря беспокоился, он знал, что это не так. Велизарий лишь надеялся, что Троекурову сейчас будет не до этого. Напрасно надеялся.
– Она могла справиться с огнём в любом состоянии, – Кеша затруднённо качнул головой. – Но не справилась. Почему? У неё не было Лонгира?
– Думаешь, украли? – Велизарий не хотел представлять из себя дурака в глазах Троекурова. Он знал, что ему это рано или поздно аукнулось бы.
Кеша угрюмо кивнул.
– Если и так, то после смерти. Маша сказала, что ночью перстень на ней был. Почему же она не справилась?
– Иногда так бывает, Троекуров, – мягко сказал Велизарий. – Даже лучшие волшебники в таких условиях могут не справиться.
– Это я виновата, – горько произнесла Ядвига. – Васса была у меня вечером, накануне, и мы с ней изрядно накачались. Наверное, поэтому… Если бы я только знала!
Кеша молча и хмуро смотрел на Ядвигу. Велизарий осознал, что не может понять, о чём он думает. Это его беспокоило.
– Никто ничего не знал, Яга, – примирительно произнёс Велизарий. – Ты точно ни в чём не виновата. А перстень Василисы…
– Надо найти его!
– Да. Но не сегодня, – решительно заявил Велизарий. – Если его украли, нужен розыск, а это дело не на один день. У меня есть кое-какие связи и возможности, я приму меры. Такие камни, как у Василисы, не пропадают бесследно. Рано или поздно, он всплывёт где-нибудь, и мы его вернём. Ты получишь его как законный наследник.
Кеша коротко взглянул на Велизария и кивнул. Что ему нравилось в подростке, помимо всего прочего, это его немногословность.
– Ну ладно, – Велизарий понял, что пора закругляться. – Яга, ты смотри, если вдруг тут кто-то объявится с камнем Василисы…
– Сообщу первым же делом, – заверила Ядвига.
Велизарий торопливо чмокнул её в щеку, кивнул на прощание и, взяв Кешу под локоть, подвёл его к ковру. Сейчас между Соловьём и Метелицей устроилась Маша, и Кеша опустился на ковёр рядом с Велизарием.
Велизарий взмахнул рукой и стал медленно поднимать ковёр. Помахала на прощание Маша, Метелица, Соловей, и даже Кеша поднял руку, по-прежнему думая о чём-то своём. Ядвига махала в ответ, пока ковёр не скрылся в сгустившихся сумерках за кронами деревьев.
Глава 6. Две подружки
Почему всё сорвалось, Маргарита не знала. Знала лишь, что с этого начались все их по-настоящему серьёзные проблемы.
Она болтала с Ликой на балконе, с которого открывался отличный вид на восточную часть города и обширную вымощенную площадь перед дворцовым крыльцом. Справа площадь ограничивал примыкавший к южному крылу дворца Арсенал, слева – гвардейские казармы. Впереди площадь закруглялась и переходила в широкую Дворцовую улицу, пересекавшую город вплоть до Восточных ворот.
Через эти ворота ввозил вчера в город царевич промокшую и измученную Маргариту. Она тогда так устала, что ей было ни до чего, и город промелькнул перед ней, как в тумане, размытым пятном. Сейчас же, стоя на балконе в тепле и удобстве, Маргарита жадно рассматривала сказочный Волхов и живо расспрашивала Лику, тыча пальцем и требуя рассказать, что это и зачем.
Кеша неопределённо пожал плечами, отвернулся и медленно пошёл, кажется не очень соображая куда. Велизарий взглядом велел Метелице и Соловью не оставлять его, но те и не нуждались в указаниях. Они и так не бросили бы сейчас Кешу одного.
Велизарий подошёл к озеру, скинул сандалии и зашёл в воду по щиколотку. Стояла тёплая осень, и вода ещё не остыла, и на краткий миг Велизарий почувствовал наслаждение от прохладных волн на горячей коже. Он потрогал лоб – лоб тоже горел. Словно огонь, клокотавший у него внутри с того момента, как он узнал о гибели Василисы, не находя внешнего выхода, сжигал его до того, что Велизарию хотелось броситься в озеро целиком.
Такого удара он не получал давно. И удар этот тем тяжелее, что часть вины – Велизарий знал это – лежит и на нём.
Он воровато обернулся, словно испугавшись, что Троекуров услышит его мысли, и замер, растерянно оглядывая берег. Троекурова не было. Не было и Метелицы с Соловьём, и ковра, на котором они прилетели.
* * *
Метелица сама не поняла, как всё произошло. Кеша брёл по берегу, ничего не замечая вокруг, и, словно не заметив, опустился на ковёр. Они с Соловьём присели рядом.
Надо было что-то сказать, но Метелица не знала что. Она переглянулась с Соловьём; тот сердито дёрнул головой и перекатился на другую сторону ковра. Ему тоже не хотелось ни о чём говорить.
И тут ковёр дёрнулся и стал подниматься. Метелица охнула, схватилась за края, испуганно оглянулась на Велизария. Но прежде чем она успела крикнуть, Соловей дёрнул её за руку и кивнул на Кешу.
Тот сидел, скрестив руки и ноги и сосредоточенно глядя в точку на поверхности ковра. «Он поднимает его! – подумала со страхом Метелица. – Как же он может без Лонгира?!»
Она хотела крикнуть, позвать Велизария, и как бы Соловей ни дергал её за руку, это бы её не остановило. Остановил её неподвижный немигающий взгляд Кеши и вздувшиеся вены у него на шее, по которым было понятно с каким трудом и напряжением даётся ему это волшебство.
Она не могла его сорвать. Только не сейчас, не в этот момент. Если он поднял ковёр, значит, это ему зачем-то нужно.
Метелица перекатилась на середину ковра, поближе к Соловью, и, вцепившись ему в руку, с волнением следила, как ковёр набирает высоту, поднимается над верхушками деревьев, проносится пару вёрст вдоль какой-то речушки и аккуратно приземляется на окраине деревни.
Гадать, что это за деревня, Метелице не пришлось. Остатки обгорелого дома, рядом с которым Кеша опустил ковёр, ещё дымились. Они сошли с ковра все трое, одновременно, и, тяжело дыша, подошли к пепелищу. Метелица попыталась взять Кешу за руку, но он отмотнул головой и перешагнул через чёрные обугленные нижние венцы.
Она дёрнулась пойти за ним, но Соловей удержал. Они стояли и смотрели, как Кеша бродит по пепелищу, опустив голову, время от времени наклоняясь и что-то нашаривая в золе. В какой-то момент он выпрямился, и в его почерневших руках блеснул белый хрустальный лебедь. Кеша протёр его рукавом, всмотрелся и…
Метелица отвернулась. Она даже не была уверена, что он заплакал. Просто скривились губы, просто поднял руку. Может, что-то попало в глаз, рука потянулась вытереть. Но смотреть на это она не могла, словно на что-то личное, стыдное, интимное.
Метелица отвернулась и тут же, не глядя, потянулась рукой назад. Ухватив Соловья, она дёрнула его к себе и кивнула на приближавшихся людей. Пока они следили за Кешей, к пепелищу молча подходил народ, и сейчас уже собралось человек двадцать.
Во главе толпы мужиков стоял высокий худой крестьянин с густой копной волос вместо шапки. Он слегка покачивался взад-вперёд, заложив большие пальцы за кушак, и ухмылялся наглой и трусоватой улыбкой. Метелица была уверена, что он пьян.
Подходили люди, толпа становилась больше. Метелица вдруг испугалась, хотя толпа стояла молча и не проявляла никаких признаков агрессивности. Соловей, то ли почувствовав её испуг, то ли ещё почему, взял за руку и, словно ненароком, выдвинулся вперёд.
И тут рядом с ними прошёл Кеша. Он шёл медленно, на напряжённых ногах, сжимая в руке хрустального лебедя. Он шёл прямо на толпу, и она зашевелилась, стягиваясь и уплотняясь.
Метелица с Соловьём повисли на руках друга.
– Кеша, не надо! – зашептала умоляюще Метелица. – Не надо, прошу, они же убьют тебя!
– Кощей, забей! – попросил Соловей, цепко держа Кешу за локоть. – Оставь это дело уряднику, ну их к лешему! Не справиться нам тут.
Кеша вырвал руку из пальцев Соловья и сделал ещё пару шагов. Метелица отпустила его сама.
Толпа сомкнулась ещё теснее, по рядам прошёл лёгкий ропот. Длинный мужик с пьяной ухмылкой, напротив, выдвинулся вперёд. Он так и продолжал ухмыляться Кеше в лицо, и Метелице вдруг стало страшно. Как этот дурак не понимает, что сейчас произойдёт?
– Бегите! – крикнула она, сорвавшись. – Бегите, болваны! Вы что…
И тут длинный вспыхнул. Он даже не успел понять, что случилось, он так и продолжал стоять, заложив пальцы за кушак и полыхая огнём с лаптей до лохматой макушки, пока толпа у него за спиной орала вразнобой паническими голосами.
Метелица замерла с открытым ртом. Она тоже ничего ещё не успела понять, как появился Велизарий. Взмахом руки он погасил огонь, и только тогда длинный повалился на землю, испуганно завыв и ощупывая себя руками.
Он был цел. Не было ни ожогов на коже, ни подпалин на одежде, и только мокрое пятно расползалось по штанам.
Мужика подхватили под руки и быстро увели с собой, постоянно оглядываясь, испуганные сельчане. Велизарий проводил их тяжёлым взглядом и повернулся к Кеше. Тот так и продолжал смотреть вслед подожжённому им мужику, не замечая, кажется, ничего вокруг и лишь сжимая хрустального лебедя в кулаке.
– Троекуров! – негромко позвал Велизарий. Кеша с трудом сфокусировал взгляд на учителе. – Ты как?
Кеша дёрнул головой, кажется не поняв, о чём его спрашивают; повернулся к Соловью, потом к Метелице. Оба смотрели на него неизъяснимым новым взглядом, со странной смесью страха, жалости и восхищения.
Он снова повернулся к Велизарию. Учитель задумчиво провёл рукой над его ладонями, и между ними слабо колыхнулась и тут же пропала синеватая туманная дымка.
Метелица ахнула. Велизарий свёл брови.
– Троекуров, это… – Велизарий не сразу подобрал слова. – Это немыслимо! Рассеянный Лонгир! Как ты смог собрать его для такого, скажи?! И что бы ты сделал с камнем?!
* * *
Ядвига предлагала оставить девочек у себя. Говорила, что Кеше тяжело будет с маленькой, обещала привозить их в Халдон каждый месяц. Велизарий с сомнениями поглядывал на Кешу, поднимал вопросительно брови. Кеша угрюмо качал головой.
Он всё решил, девочки отправятся с ним. Велизарий не настаивал, и Ядвига сдалась тоже. Дело решил категорический отказ Маши расставаться с братом. Сейчас она, одетая и обутая, сидела на ковре между Метелицей и Соловьём и ревниво смотрела за сестрёнкой, посапывающей на руках у Метелицы. На время полёта, убедила Метелица Машу, только на время полёта. Так безопаснее. Как только приземлятся, она сразу же вернёт ей сестрёнку.
– Троекуров! – позвал Велизарий Кешу, опять выводя того из задумчивой прострации. Всё то время, что они улаживали дела с урядником, хоронили обугленные тела родителей и Василисы, собирались в дорогу, подросток хмуро молчал, думая о чём-то своём. Каждый раз, когда его о чём-то спрашивали или звали, он словно выныривал из глубины сознания, несколько секунд осмысливал услышанное и лишь потом отвечал.
Так и сейчас. Кеша отвернулся от озера, по которому блуждал рассеянным взглядом, посмотрел на Велизария. Тот кивнул на стоящую рядом Ядвигу.
– А, да, – Кеша меланхолично обнял её. – Спасибо, Ядвига Михайловна.
– Не за что, мой дорогой! – она погладила Кешу по щеке. – Надумаешь вернуться – заходи всегда. Здесь вас всех примут в любое время.
Кеша молча кивнул и направился к ковру. Но сделал только пару шагов, остановился, словно что-то вспомнив, и повернулся. Велизарий с Ядвигой смотрели на него с некоторым беспокойством.
– Где её перстень?
– Что? – растерялся Велизарий.
– На крёстной не было перстня с Лонгиром. А я искал. И на теле, и рядом. Перстень мог расплавиться, но камень не горит, вы знаете. Я не нашёл его.
– Может, забился где? – с беспокойством предположил Велизарий.
Он не зря беспокоился, он знал, что это не так. Велизарий лишь надеялся, что Троекурову сейчас будет не до этого. Напрасно надеялся.
– Она могла справиться с огнём в любом состоянии, – Кеша затруднённо качнул головой. – Но не справилась. Почему? У неё не было Лонгира?
– Думаешь, украли? – Велизарий не хотел представлять из себя дурака в глазах Троекурова. Он знал, что ему это рано или поздно аукнулось бы.
Кеша угрюмо кивнул.
– Если и так, то после смерти. Маша сказала, что ночью перстень на ней был. Почему же она не справилась?
– Иногда так бывает, Троекуров, – мягко сказал Велизарий. – Даже лучшие волшебники в таких условиях могут не справиться.
– Это я виновата, – горько произнесла Ядвига. – Васса была у меня вечером, накануне, и мы с ней изрядно накачались. Наверное, поэтому… Если бы я только знала!
Кеша молча и хмуро смотрел на Ядвигу. Велизарий осознал, что не может понять, о чём он думает. Это его беспокоило.
– Никто ничего не знал, Яга, – примирительно произнёс Велизарий. – Ты точно ни в чём не виновата. А перстень Василисы…
– Надо найти его!
– Да. Но не сегодня, – решительно заявил Велизарий. – Если его украли, нужен розыск, а это дело не на один день. У меня есть кое-какие связи и возможности, я приму меры. Такие камни, как у Василисы, не пропадают бесследно. Рано или поздно, он всплывёт где-нибудь, и мы его вернём. Ты получишь его как законный наследник.
Кеша коротко взглянул на Велизария и кивнул. Что ему нравилось в подростке, помимо всего прочего, это его немногословность.
– Ну ладно, – Велизарий понял, что пора закругляться. – Яга, ты смотри, если вдруг тут кто-то объявится с камнем Василисы…
– Сообщу первым же делом, – заверила Ядвига.
Велизарий торопливо чмокнул её в щеку, кивнул на прощание и, взяв Кешу под локоть, подвёл его к ковру. Сейчас между Соловьём и Метелицей устроилась Маша, и Кеша опустился на ковёр рядом с Велизарием.
Велизарий взмахнул рукой и стал медленно поднимать ковёр. Помахала на прощание Маша, Метелица, Соловей, и даже Кеша поднял руку, по-прежнему думая о чём-то своём. Ядвига махала в ответ, пока ковёр не скрылся в сгустившихся сумерках за кронами деревьев.
Глава 6. Две подружки
Почему всё сорвалось, Маргарита не знала. Знала лишь, что с этого начались все их по-настоящему серьёзные проблемы.
Она болтала с Ликой на балконе, с которого открывался отличный вид на восточную часть города и обширную вымощенную площадь перед дворцовым крыльцом. Справа площадь ограничивал примыкавший к южному крылу дворца Арсенал, слева – гвардейские казармы. Впереди площадь закруглялась и переходила в широкую Дворцовую улицу, пересекавшую город вплоть до Восточных ворот.
Через эти ворота ввозил вчера в город царевич промокшую и измученную Маргариту. Она тогда так устала, что ей было ни до чего, и город промелькнул перед ней, как в тумане, размытым пятном. Сейчас же, стоя на балконе в тепле и удобстве, Маргарита жадно рассматривала сказочный Волхов и живо расспрашивала Лику, тыча пальцем и требуя рассказать, что это и зачем.