Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного

– Это же не по плану! – Сирин вскинула голову к чёрному небу, где кружил Саур. – Он же сейчас доложит Елене и…

– И что?! – оборвала Марья. – Пока она узнает, всё будет кончено.

Она подняла голову.

– Вы проиграли, Саур! – крикнула она. – Скажи хозяйке: у неё один шанс выжить – сдаться!

– Ты что делаешь? – прошипела Сирин, хватая её за руку.

– Избавляюсь от этого чёрного гада, – злорадно усмехнулась Марья, вырывая руку. – Смотри!

Саур действительно закончил нарезать круги и направился на запад.

– Выходи! – крикнула Марья.

Муар возник перед ними.

– Ты что-то задумала? – тихо спросил он.

– Разве Сирин уже не рассказала тебе? – Марья повернулась к Сирин.

– Я не могла вызывать Муара, надо мной Саур кружил, – огрызнулась Сирин.

– Ладно, – хмыкнула Марья. – В общем, у нас там кое-что случилось: мальчик не сможет сегодня перенести Обмен.

– Неважно, – холодно отрезал Муар. – Главное, чтобы явился Бессмертный.

– Явится, – пообещала Марья.

– Надейся, что так, – Муар достал из-под плаща сундучок. – Если он тоже изменит планы, у тебя будут проблемы.

Марья холодно улыбнулась: «И без тебе знаю!»

Муар открыл сундучок. Большой Лонгир сверкал ярко-синим светом, словно освещённый изнутри.

– Никто никогда не делал ничего подобного, – произнёс Муар. – Ты понимаешь, чего будет стоить одна твоя – малейшая! – ошибка?

– Не только моя, – возразила Марья.

Плавным жестом, не касаясь Камня, она подняла и подвесила его в воздухе.

– Начинаем! – звенящим от напряжения голосом произнесла Марья.

Всё было обговорено заранее, каждый знал, что ему делать. Мороз ударил посохом, пробив прорубь. Марья отвела Большой Лонгир на десять метров – чтобы Бессмертный не заметил его сразу. Нужно, чтобы он вынырнул, чтобы встал на лёд во весь рост. Тогда они нанесут по нему удар, уничтожив его же заклятием.

Они отошли к берегу. Муар прав – никто никогда не делал ничего подобного. Неизвестно, как поведёт себя Большой Лонгир, когда они направят через него заклятие. Понятно, что многократно усилится, но насколько именно? Не пойдёт ли вразнос?! Не срикошетит ли по ним самим? Не выйдет ли из-под контроля?

Она убедила Велизария, а Велизарий Хранителей, что справится. Но из предосторожности лучше всё-таки отойти к берегу. Они смогут оттуда поддерживать контроль над Камнем, и у них будет секунда-другая, если что-то пойдёт не так.

Марья отходила к берегу, поддерживая вытянутой рукой Большой Лонгир в воздухе. Встали небольшим полукругом под «лодочным» тополем, и остальные тоже вскинули руки, направив перстни на Большой Лонгир. Пять синих лучей пересекали замёрзшее озеро и сталкивались в парящем сверкающем синем камне. Пока они только поддерживали Большой Лонгир, пока только прицеливались. Но как только появится Бессмертный…

Брат умел колдовать без этих эффектных лучей, но она так и не смогла достичь его уровня. Да и остальные тоже. Безумно тяжело спрятать такое мощное заклятие, а даже если бы она и могла, не стала бы. Видеть направление удара в такой критический момент, хоть какое-то да подспорье.

Она встала слева. Справа замер Соловей – напряжённый, бледный, не убеждённый до сих пор. Но он сделает то, что надо. Ради неё, конечно же, сделает.

За Соловьём, вскинув руку, стояла Сирин. Она кусала губы от волнения и напряжения и тоже, как и Соловей, до сих пор колебалась. Но совсем по другой причине.

За Сирин стоял Муар с застывшим, ничего не выражающим лицом и решительный Мороз. Эти не колебались, эти были абсолютно уверены в том, что делают. Уничтожить Бессмертного для них и личное дело, и служебный долг, и моральная обязанность. Они бы и вдвоём справились, если бы по-другому легли обстоятельства.

Марья успела ещё подумать про Велизария – как он бы стоял сейчас здесь, что он бы чувствовал, готовясь уничтожить своего лучшего ученика? Смог бы? Сумел бы? Может, и к лучшему, что не дожил до такого?!

И ещё к лучшему, мелькнула у Марьи последняя сторонняя мысль, что Кости нет сейчас здесь. Она бы всё равно справилась. Но насколько всё же проще и спокойнее, что не приходится сейчас думать ещё и о мальчике, не приходится заниматься ещё и его переходом.

Продолжая правой рукой удерживать Большой Лонгир, Марья достала левой часы. Часы Бессмертного. Те, что он прислал ей с мальчиком. Те, что дарили ей две минуты. Несколько недель она ломала себе голову, зачем ей эти две минуты. Теперь она знала зачем.

Всё внимание остальных было приковано к Большому Лонгиру и проруби, и они не заметили движение Марьи. У всех были свои часы, настроенные секунда в секунду с часами Савостьянова, все считали свои минуты и секунды. На их часах до полуночи оставалось две минуты сорок секунд. На часах Бессмертного сорок секунд.

Марья сжала часы до боли в пальцах. Она не смотрела на стрелки, она знала, сколько у неё времени. Она сделала всё, что могла, и теперь всё зависело от Саура.

Ворон показался над прорубью за 30 секунд до полуночи. До их полуночи, обговорённой и взятой взаймы. Он бесшумно подлетел к проруби с противоположной стороны и выпустил в воду вторые часы. Часы, которые Бессмертный сделал Елене.

Марья разместила Большой Лонгир так, чтобы его свет мешал хорошо разглядеть прорубь. Ворон подлетал над самым льдом, и его никто не увидел, и не услышал плеска сброшенных в воду часов. Никто, кроме неё, и то только потому, что она ждала его.


Всё! Вот теперь она может сосредоточиться только на стрелках. Марья не опускала правую руку, но смотрела уже не на Большой Лонгир, а на стрелки часов брата, неумолимо бегущих к полуночи.

Часы Елены падали на дно Истока. Через двадцать секунд они должны оказаться на месте. Через десять… пять… одну…

Марья нажала на кнопку часов, останавливая стрелки. Ровно в полночь, как и договаривались, она остановила время на озере. Повернув голову, она увидела замерших с поднятыми руками Соловья, Сирин, Мороза и Муара. Завис в воздухе с поднятыми крыльями Саур. Застыл, перестав шуметь, ветер. Замерло всё.

Двигаться в замершем времени и пространстве могла только она, и только пока держала палец на кнопке часов. Гениальное изобретение брата останавливало, конечно же, не время. Оно останавливало, а точнее, замедляло до предельно низких скоростей процессы в конкретной точке пространства и времени. Часы словно сжимали в себя до величин, близких к нулю все скорости вокруг, кроме того, кто держал их в руке. Тактильный контакт создавал защитный купол и образовывал коридор движения в остановленном времени и пространстве.

Если только они промахнулись хоть на секунду, думала с замиранием сердца Марья, если хоть на долю секунды кто-то из них промедлил или поспешил, всё закончится очень плохо. Он застрянет в Истоке в застывшем времени, как и все остальные, и не сможет выбраться. Он должен был остановить стрелки секунда в секунду с ней. Иначе…

Марья ждала, затаив дыхание. Она опустила руку, но Большой Лонгир продолжал парить в воздухе, замерев, как и всё остальное. Десять секунд… пятнадцать… двадцать…

Она хотела рвануть к проруби, но ноги не слушались. Она могла только стоять и смотреть, беззвучно отсчитывая про себе безжалостно утекающие секунды. Двадцать один… двадцать два… двадцать три… двадцать четыре… Свет Лонгира мешал ей разглядеть прорубь, но она всё равно отчаянно всматривалась – до боли, до рези в глазах.

Он вынырнул на двадцать пятой секунде. Подтянулся за края проруби, вышел на лёд и стремительно двинулся к ней. У Марьи всё задрожало внутри.

Брат. Кощей. Бессмертный. Вернулся.

Вернулся из другого мира, куда они отправили его, зная, что навсегда. Зная, что никогда больше не увидят его и не пожалеют об этом.

А он обещал, что вернётся.

И сдержал обещание.

Он стремительно шёл, держа в одной руке розу, а в другой сброшенные Сауром часы. Откуда роза, пронеслась у Марьи нелепая мысль? Зачем? Кому?

…Несколько недель в бреду подвели её к одной простой мысли. Брат прислал ей мальчика с Книгой, но ничего не сказал про неё, потому что прекрасно понимал, что она сделает в первую очередь – кинется к Велизарию за объяснениями. И хотел предотвратить это. Как только она поняла почему, поняла и всё остальное.

Дальше было проще. Дальше мальчики подтвердили её догадку, дальше она связалась с Еленой, и та рассказала ей план Бессмертного. Не тот план, что привёз Савостьянов для всех остальных. А настоящий план. Истинный. Сегодняшний.

И почти всё прошло по этому плану. Почти… Если бы не Алабуга…

Кощей приближался, и мокрая его одежда высыхала на глазах. Он уже колдовал! Последнее, о чём она могла бы думать сейчас на его месте, это о мокрой одежде. Но он успевал ещё и сушить её на ходу. Ещё не вернув себе перстня, на одном рассеянном! Хотя, может быть, задействовал и Большой – она не знала.

Она беззвучно шевелила губами, продолжая автоматически считать и глядя расширенными глазами на подходящего брата. Шестьдесят пять… шестьдесят шесть… шестьдесят семь…

На семидесятой секунде он встал перед ней. Марья смотрела в его тёмные, почти чёрные глаза и, задержав дыхание, ждала, что он скажет. Что он ей скажет сейчас?!

– Ты опоздала, – сказал он.

Она зарыдала. Всё напряжение последних дней и недель, все волнения и страхи, все удары, провалы, измены и катастрофы, вся эта тяжёлая, почти уже невыносимая ответственность, всё это наконец сказалось и вырвалось с облегчающими рыданиями.

Так она, без слов, просила прощения и помощи, признаваясь единственному, кому могла в этом признаться, как ей тяжело, как она ждала кого-то старшего, кто позаботится о ней, защитит и снимет с неё хотя бы часть этой неподъёмной ответственности.

– Я… я болела… – выдавила она между всхлипами.

Он наклонил её за голову и поцеловал в лоб.

– Догадалась всё-таки, – прошептал брат.

Она зарыдала ещё сильнее, уткнувшись ему в грудь. Только сейчас она поняла, как было тяжело без него! Не только этот последний год, а всё то время, что они были врагами. Все эти мучительные годы с того злополучного вечера, когда он пришёл к ним за помощью, а она швырнула его в Зеркала.

Он дал ей секунд двадцать, не больше. Потом сказал: «Время!», и она сама отстранилась, торопливо вытерев глаза рукавом.

Надо было спешить. Если не убраться отсюда к исходу истекающих двух минут, сжатые до упора скорости рванут, синхронизируясь с окружающим временем, и за пару секунд снесут тут всё, что плохо лежит и стоит.

Марья торопливо засунула пальцы за пояс и вытащила перстень брата. Он протянул ладонь. Она надела ему кольцо и выжидательно взглянула в глаза.

Он улыбнулся. Нет, скорее, оскалился, обнажив зубы, в приливе восторга и злорадства. Как она его понимала, как долго он этого ждал! Величайший колдун всех времён и народов, несколько веков отлучённый от колдовства. И как только он не сошёл с ума?!

Что ж, теперь он может развернуться во всю свою мощь. А с Большим Лонгиром…

Она даже не успела заметить, как Большой Лонгир оказался у него в руке. Он опустил его в тут же появившуюся сумку на плече, взмахнул над головой розой, собирая в невидимый круг всех остальных и подал ей руку.

– Веди!

Марья взяла его за руку, оттолкнулась и шагнула в сквозной проход.





Глава 9. Ночь в Мариинском дворце