Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного
Часть 127 из 141 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет! – она схватила его за руку. – Нет, стой! Оставайся здесь, я сама открою, поговорю с отцом.
– Алиса! – Бессмертный провёл ладонью по её щеке. – Они сначала должны забрать меня, а потом уже можешь говорить. Иначе ведь Шмидт не успокоится.
Он ободряюще кивнул и вышел в коридор. Алиса похолодела от ужаса. Нет, нет, нет, только не это! Кем бы он ни был, что бы здесь ни творилось, она не может позволить ему исчезнуть вот так. Она не простит себе, если это сделает отец. Ни себе, ни отцу.
Она выбежала из кабинета. Бессмертный уже открывал входную дверь. В проёме маячил Шмидт и ещё какие-то типы у него за спиной.
Усилием воли Алиса заставила себя остановиться. Она стояла, схватившись за грудь и задыхаясь от волнения, понимая оставшейся рабочей частью сознания, что бежать, скандалить, вырывать Бессмертного, требовать оснований, постановлений и адвоката сейчас бессмысленно. Нужно сделать, как он сказал: нужно дождаться отца и объясниться один на один. Если ещё не поздно. Если ещё именно он контролирует ситуацию.
Алиса не слышала, о чём они говорят. Кажется, перебросились парой коротких негромких фраз, после чего Бессмертный протянул руки и позволил надеть наручники. Он не стал оглядываться, спокойно вышел за дверь и спустился с крыльца, как был, в одном пиджаке, несмотря на ночной мороз.
Алиса дёрнулась за ним и опять отчаянным усилием сдержала себя. Она дождалась, пока Шмидт зайдёт в дом и закроет за собой дверь. Ей даже хватило воли повернуться и уйти обратно в кабинет. В этом доме она главнее отца. Она будет решать, где они здесь будут говорить и о чём.
Несколько секунд до появления Шмидта показались ей вечностью. Она стояла посреди комнаты, сложив на груди руки и встретила отца глаза в глаза.
– Что это было?
– Алиса… – Шмидт был изрядно обескуражен. Кажется, он ждал чего-то другого – и от Бессмертного, и от дочери.
– ЧТО? ЭТО? БЫЛО? – громко и холодно отчеканила Алиса.
Шмидт помолчал. Он нерешительно приблизился к ней, потирая лоб.
– Он тебе что-то сказал?
– Я спрашиваю тебя. Зачем ты его похитил?
– Это не похищение.
– Зачем ты его…
– Замолчи уже! – выкрикнул Шмидт. – Это арест. По вполне законным основаниям.
– Каким?
– Незаконные финансовые операции. Отмывание денег, проще говоря.
Алиса презрительно улыбнулась.
– Шмидт, ты заврался уже как школьник. Никогда бы не подумала, что ты так деградируешь. Генерал!
– Я не обязан тебе ничего объяснять, – сварливо ответил Шмидт. Он ходил по комнате, бросая на дочь беспокойные взгляды; она, напротив, стояла неподвижно и старалась не поворачивать даже головы, следя за отцом одними глазами. – Это вообще не твоё дело, раз уж на то пошло.
– Ты полтора месяца держишь меня здесь, уверяя, что так надо и вот-вот всё объяснишь – и теперь это не моё дело?!
– Да! – раздражённо выкрикнул Шмидт. – Да, теперь это не твоё дело. Попрохлаждалась – и хватит. Собирайся.
– Отлично! – процедила Алиса сквозь зубы. – Думаю, мы устроим отличное шоу. Хоть у Андрюши днём, хоть у Володи вечером. Сегодня же позвоню Олегу. Шикарная тема, порвём эфир – отец-фээсбэшник похищает любовника умирающей дочери. Думаешь, конторе понравится?
– Ты… – Шмидт выпучил глаза. – Ты не посмеешь! Тебе не дадут эфир.
– Ещё как дадут. Ты даже не представляешь, какие поблажки дают умирающим. А такая история и сама зайдёт на ура.
– Тебе не поверят…
– Я вытащу Лизу. Лиза всё подтвердит. Мы подключим отдел расследований. Ты даже не представляешь, чего мы можем найти, если будем искать!
– Лис, не вынуждай меня, – глухо произнёс Шмидт. – Не заставляй делать то, о чём оба пожалеем.
– Что?! – презрительно усмехнулась Алиса. – Хочешь запихнуть меня в багажник и увезти, как Бессмертного? Тишком, тайком…
– Не хочу, – сказал Шмидт, подходя. – Но если придётся… для твоего же блага…
Он протянул руки. Она отшатнулась.
– Не трогай меня! – истерически выкрикнула Алиса.
– Лис…
– Убери руки…
У неё сорвался голос. Она опять закашлялась. От спазмов сводило живот и горло; она рухнула на колени, давясь и выплёвывая кровавые сгустки не в силах остановиться.
– Лис! – Шмидт не на шутку перепугался. Он наклонился над дочерью, нерешительно дотронулся до её плеча. Она резко отдёрнулась от него, продолжая заходиться кровавым кашлем. – Лис, что… что мне делать? Скорую вызвать? Погоди, я сейчас.
Он выхватил смартфон и судорожно стал листать. В секундном промежутке между приступами кашля, Алиса успела дёрнуть его за штанину и прошептать на вдохе:
– Не надо… Алексея верни…
– Что? – Шмидт болезненно нахмурился, замерев со смартфоном руке. – Лис, я не могу… Зачем? Тебе в больницу надо.
– Он… – Алиса выплюнула очередной кровавый сгусток и обессиленно пробормотала. – Он поможет. Только он.
Она перевела дух, прикрыв глаза и кивнула на столик с напитками. Шмидт торопливо налил стакан воды, подал, присев на корточки и тревожно-участливо заглядывая в глаза. Она медленно, маленькими глотками отпила и привалилась к стене, закрыв глаза.
Минуты полторы-две Алиса пыталась прийти в себя, осторожно, короткими редкими вдохами наполняя лёгкие, саднящие болью при каждом вдохе. Раньше этого не было, болезнь прогрессирует. И времени у неё осталось совсем немного.
Она всхлипнула, вытерла рукавом уголок глаза и взглянула на Шмидта. Раз ничего на него не действует, остаётся последнее. А вдруг это не полный бред? А вдруг это всё-таки что-то да значит?! Хотя бы для отца, если уж не для неё.
– Он велел передать тебе, что Запрет снят. И что всё должно произойти сегодня.
– Что?! – Шмидт резко выпрямился и недоверчиво вперился в Алису.
– Запрет снят, – Алиса говорила тихо и медленно, боясь повторения приступа и стараясь не напрягать связки. – Он должен уйти сегодня.
– Он… – Шмидт сглотнул, судорожно сжимая забытый смартфон. – Он всё тебе рассказал?
– Он сказал, что сказал, – равнодушно произнесла Алиса. – И просил передать тебе.
Она прижала ладонь к груди. Боль в лёгких разрасталась, мешая дышать и думать. Она терпела, но понимала со страхом, что если боль усилится, ей будет ни до чего.
Ей хватило сил поднять глаза на отца и понять, что он так и стоит над ней – растерянный и не соображающий, что ему теперь делать.
– Я сама видела, – не смогла сдержать раздражение Алиса.
– Что видела?
– Как исчезло клеймо, – она похлопала по груди. – Он сказал – это сняли Запрет.
– Ты видела? Когда?
– Час назад.
– Что ж ты раньше-то не сказала?! – прорычал Шмидт. – Чего он-то не сказал? Устроили мне тут цирк с конями, мать вашу!
На секунду Алиса даже забыла о боли. Она с удивлением смотрела на отца, который, с трудом сдерживая бешенство, нервно набирал номер.
– Да, – с нарастающим интересом и удивлением, она слушала, как Шмидт говорит по телефону. – Да, я. Верните его. Сейчас же. Да, уверен. Жду.
Шмидт убрал телефон, помог Алисе подняться и устроиться в кресле. Подал ей ещё стакан воды, сбегал на кухню за тряпкой, вытер кровавую мокроту. Алиса наблюдала за ним с лёгким нетерпением. Хоть сейчас-то он ей расскажет наконец всё?
Шмидт плеснул себе виски Бессмертного и сел напротив неё, пододвинув кресло.
– Я так понял, самое главное он тебе так и не рассказал, – не столько спрашивая, сколько констатируя произнёс он.
– Клянусь, если вы мне опять будете мозги совокуплять… – пригрозила Алиса. Она даже не успела порадоваться, что так легко спасла Бессмертного; её угнетала резкая пульсирующая боль в лёгких, не дающая вздохнуть полной грудью.
– Хоть что-то он тебе сказал?! – настаивал Шмидт. – Можешь повторить, что конкретно он тебе сказал?
Алиса зажмурилась и покачала головой. Да, Бессмертный был прав – Шмидт явно не удивлён, он в курсе того, что происходит здесь. Почему же она ничего не может понять?!
– Вон, видишь? – она слабо махнула рукой. – Паустовский.
– Ну? – Шмидт обернулся на книжную полку.
– Посмотри.
Шмидт взглянул на дочь, потом опять на книги. Выпил, поднялся, достал «Мещерскую сторону».
– Ну?
– Открой. Видишь автограф?
– Вижу. «Дорогому другу и товарищу…» Ну и что?
– Бессмертный говорит, что это он.
Шмидт ещё раз внимательно перечитал надпись, взглянул остро на дочь.
– Алиса! – Бессмертный провёл ладонью по её щеке. – Они сначала должны забрать меня, а потом уже можешь говорить. Иначе ведь Шмидт не успокоится.
Он ободряюще кивнул и вышел в коридор. Алиса похолодела от ужаса. Нет, нет, нет, только не это! Кем бы он ни был, что бы здесь ни творилось, она не может позволить ему исчезнуть вот так. Она не простит себе, если это сделает отец. Ни себе, ни отцу.
Она выбежала из кабинета. Бессмертный уже открывал входную дверь. В проёме маячил Шмидт и ещё какие-то типы у него за спиной.
Усилием воли Алиса заставила себя остановиться. Она стояла, схватившись за грудь и задыхаясь от волнения, понимая оставшейся рабочей частью сознания, что бежать, скандалить, вырывать Бессмертного, требовать оснований, постановлений и адвоката сейчас бессмысленно. Нужно сделать, как он сказал: нужно дождаться отца и объясниться один на один. Если ещё не поздно. Если ещё именно он контролирует ситуацию.
Алиса не слышала, о чём они говорят. Кажется, перебросились парой коротких негромких фраз, после чего Бессмертный протянул руки и позволил надеть наручники. Он не стал оглядываться, спокойно вышел за дверь и спустился с крыльца, как был, в одном пиджаке, несмотря на ночной мороз.
Алиса дёрнулась за ним и опять отчаянным усилием сдержала себя. Она дождалась, пока Шмидт зайдёт в дом и закроет за собой дверь. Ей даже хватило воли повернуться и уйти обратно в кабинет. В этом доме она главнее отца. Она будет решать, где они здесь будут говорить и о чём.
Несколько секунд до появления Шмидта показались ей вечностью. Она стояла посреди комнаты, сложив на груди руки и встретила отца глаза в глаза.
– Что это было?
– Алиса… – Шмидт был изрядно обескуражен. Кажется, он ждал чего-то другого – и от Бессмертного, и от дочери.
– ЧТО? ЭТО? БЫЛО? – громко и холодно отчеканила Алиса.
Шмидт помолчал. Он нерешительно приблизился к ней, потирая лоб.
– Он тебе что-то сказал?
– Я спрашиваю тебя. Зачем ты его похитил?
– Это не похищение.
– Зачем ты его…
– Замолчи уже! – выкрикнул Шмидт. – Это арест. По вполне законным основаниям.
– Каким?
– Незаконные финансовые операции. Отмывание денег, проще говоря.
Алиса презрительно улыбнулась.
– Шмидт, ты заврался уже как школьник. Никогда бы не подумала, что ты так деградируешь. Генерал!
– Я не обязан тебе ничего объяснять, – сварливо ответил Шмидт. Он ходил по комнате, бросая на дочь беспокойные взгляды; она, напротив, стояла неподвижно и старалась не поворачивать даже головы, следя за отцом одними глазами. – Это вообще не твоё дело, раз уж на то пошло.
– Ты полтора месяца держишь меня здесь, уверяя, что так надо и вот-вот всё объяснишь – и теперь это не моё дело?!
– Да! – раздражённо выкрикнул Шмидт. – Да, теперь это не твоё дело. Попрохлаждалась – и хватит. Собирайся.
– Отлично! – процедила Алиса сквозь зубы. – Думаю, мы устроим отличное шоу. Хоть у Андрюши днём, хоть у Володи вечером. Сегодня же позвоню Олегу. Шикарная тема, порвём эфир – отец-фээсбэшник похищает любовника умирающей дочери. Думаешь, конторе понравится?
– Ты… – Шмидт выпучил глаза. – Ты не посмеешь! Тебе не дадут эфир.
– Ещё как дадут. Ты даже не представляешь, какие поблажки дают умирающим. А такая история и сама зайдёт на ура.
– Тебе не поверят…
– Я вытащу Лизу. Лиза всё подтвердит. Мы подключим отдел расследований. Ты даже не представляешь, чего мы можем найти, если будем искать!
– Лис, не вынуждай меня, – глухо произнёс Шмидт. – Не заставляй делать то, о чём оба пожалеем.
– Что?! – презрительно усмехнулась Алиса. – Хочешь запихнуть меня в багажник и увезти, как Бессмертного? Тишком, тайком…
– Не хочу, – сказал Шмидт, подходя. – Но если придётся… для твоего же блага…
Он протянул руки. Она отшатнулась.
– Не трогай меня! – истерически выкрикнула Алиса.
– Лис…
– Убери руки…
У неё сорвался голос. Она опять закашлялась. От спазмов сводило живот и горло; она рухнула на колени, давясь и выплёвывая кровавые сгустки не в силах остановиться.
– Лис! – Шмидт не на шутку перепугался. Он наклонился над дочерью, нерешительно дотронулся до её плеча. Она резко отдёрнулась от него, продолжая заходиться кровавым кашлем. – Лис, что… что мне делать? Скорую вызвать? Погоди, я сейчас.
Он выхватил смартфон и судорожно стал листать. В секундном промежутке между приступами кашля, Алиса успела дёрнуть его за штанину и прошептать на вдохе:
– Не надо… Алексея верни…
– Что? – Шмидт болезненно нахмурился, замерев со смартфоном руке. – Лис, я не могу… Зачем? Тебе в больницу надо.
– Он… – Алиса выплюнула очередной кровавый сгусток и обессиленно пробормотала. – Он поможет. Только он.
Она перевела дух, прикрыв глаза и кивнула на столик с напитками. Шмидт торопливо налил стакан воды, подал, присев на корточки и тревожно-участливо заглядывая в глаза. Она медленно, маленькими глотками отпила и привалилась к стене, закрыв глаза.
Минуты полторы-две Алиса пыталась прийти в себя, осторожно, короткими редкими вдохами наполняя лёгкие, саднящие болью при каждом вдохе. Раньше этого не было, болезнь прогрессирует. И времени у неё осталось совсем немного.
Она всхлипнула, вытерла рукавом уголок глаза и взглянула на Шмидта. Раз ничего на него не действует, остаётся последнее. А вдруг это не полный бред? А вдруг это всё-таки что-то да значит?! Хотя бы для отца, если уж не для неё.
– Он велел передать тебе, что Запрет снят. И что всё должно произойти сегодня.
– Что?! – Шмидт резко выпрямился и недоверчиво вперился в Алису.
– Запрет снят, – Алиса говорила тихо и медленно, боясь повторения приступа и стараясь не напрягать связки. – Он должен уйти сегодня.
– Он… – Шмидт сглотнул, судорожно сжимая забытый смартфон. – Он всё тебе рассказал?
– Он сказал, что сказал, – равнодушно произнесла Алиса. – И просил передать тебе.
Она прижала ладонь к груди. Боль в лёгких разрасталась, мешая дышать и думать. Она терпела, но понимала со страхом, что если боль усилится, ей будет ни до чего.
Ей хватило сил поднять глаза на отца и понять, что он так и стоит над ней – растерянный и не соображающий, что ему теперь делать.
– Я сама видела, – не смогла сдержать раздражение Алиса.
– Что видела?
– Как исчезло клеймо, – она похлопала по груди. – Он сказал – это сняли Запрет.
– Ты видела? Когда?
– Час назад.
– Что ж ты раньше-то не сказала?! – прорычал Шмидт. – Чего он-то не сказал? Устроили мне тут цирк с конями, мать вашу!
На секунду Алиса даже забыла о боли. Она с удивлением смотрела на отца, который, с трудом сдерживая бешенство, нервно набирал номер.
– Да, – с нарастающим интересом и удивлением, она слушала, как Шмидт говорит по телефону. – Да, я. Верните его. Сейчас же. Да, уверен. Жду.
Шмидт убрал телефон, помог Алисе подняться и устроиться в кресле. Подал ей ещё стакан воды, сбегал на кухню за тряпкой, вытер кровавую мокроту. Алиса наблюдала за ним с лёгким нетерпением. Хоть сейчас-то он ей расскажет наконец всё?
Шмидт плеснул себе виски Бессмертного и сел напротив неё, пододвинув кресло.
– Я так понял, самое главное он тебе так и не рассказал, – не столько спрашивая, сколько констатируя произнёс он.
– Клянусь, если вы мне опять будете мозги совокуплять… – пригрозила Алиса. Она даже не успела порадоваться, что так легко спасла Бессмертного; её угнетала резкая пульсирующая боль в лёгких, не дающая вздохнуть полной грудью.
– Хоть что-то он тебе сказал?! – настаивал Шмидт. – Можешь повторить, что конкретно он тебе сказал?
Алиса зажмурилась и покачала головой. Да, Бессмертный был прав – Шмидт явно не удивлён, он в курсе того, что происходит здесь. Почему же она ничего не может понять?!
– Вон, видишь? – она слабо махнула рукой. – Паустовский.
– Ну? – Шмидт обернулся на книжную полку.
– Посмотри.
Шмидт взглянул на дочь, потом опять на книги. Выпил, поднялся, достал «Мещерскую сторону».
– Ну?
– Открой. Видишь автограф?
– Вижу. «Дорогому другу и товарищу…» Ну и что?
– Бессмертный говорит, что это он.
Шмидт ещё раз внимательно перечитал надпись, взглянул остро на дочь.