Осеннее преступление

— А барсуков едят? — спросила Анна.

Матс повернулся к ней с удивленным видом, словно успел забыть про нее. Улыбнулся этому явно глупому вопросу.

— Какое там едят. У них трихинеллез бывает. Я варю мясо для сестриных собак. Барсуки осенью жирные. Собаки наедаются.

Он снова повернулся к Агнес.

— А шкуры продаю. Но это здоровый боров, такого я лучше сделаю как следует.

— Сделаете как следует? — Агнес, кажется, заинтересовалась по-настоящему.

— Набью чучело. У меня в Энглаберге целая коллекция. Заходите как-нибудь посмотреть. Пофотографируете, если захотите.

— С удовольствием.

Анна взглянула на часы

— Нам пора домой. Скоро начнет темнеть.

Агнес закатила глаза, но вслух, против обыкновения, протестовать не стала.

— Кстати, а вы не знаете, где здесь каменоломня? — спросила она все тем же радостно-приветливым голосом. Матс помрачнел.

— Не здесь, — глухо буркнул он. — В лесу по ту сторону Энглаберги. Но вы туда не ходите.

— Почему?

— Паскудное место. — Матс покачал головой. — Опасное. — Он замолк. Похоже, высказался до конца.

— Ладно, спасибо, что предупредили!

Они распрощались и зашагали по тропинке. Матс так и стоял над мертвым барсуком — по сапогу у каждого бока. Когда Агнес обернулась, он поднял руку и помахал.





Глава 4

28 августа 1990 года




Все пятеро улеглись на полотенцах на краю плато, куда еще дотягивались лучи предвечернего солнца. Бруно отодвинулся, Алекс неохотно позволил Мари сменить музыку в бумбоксе, и из магнитофона полилась смесь хитов: Аланна Майлз, Мадонна, Шер.

— Отстой, — буркнул Алекс Бруно, но на этот раз обычной поддержки не получил. Бруно предпочитал не попадать под перекрестный огонь между Алексом и Мари. Алекс перевернулся на живот, закрыл глаза и через пару минут уже похрапывал.

Девчонки сняли футболки и теперь загорали в одних купальных лифчиках и в шортах. Карина намазалась чем-то с кокосовым запахом, ее загорелая кожа заблестела. Мари была не такой фигуристой и значительно бледнее Карины. Там и сям у нее на коже виднелись печеночные пятна, которых, как Бруно было известно, она немного стеснялась. Его эти пятнышки не смущали. В его глазах они придавали ей индивидуальности. Карина перевернулась на живот и подставила солнцу спину. Распустила узел, и лифчик остался лежать под ней на полотенце. Округлости груди были отчетливо видны со стороны, особенно когда Карина приподнимала голову, чтобы что-то сказать. Бруно старался не смотреть в ее сторону — нелегкая задача. Карина красивая, и в округе нет парня, который не знал бы, кто она такая. Но она девушка Алекса и была ею еще со средней школы. А может, и того дольше.

Симон оказался вовсе не таким щепетильным. Бруно видел, как он время от времени поглядывает на стати Карины, как будто ему совершенно наплевать, что кто-то заметит. Это почему-то задевало Бруно.

Он слышал, как девочки в автобусе шепчутся про Симона. Не насмешливо, как в начальной школе, когда Симон был помешанным на музыке глистом, а по-новому. И это “по-новому” Бруно не очень-то нравилось. Он перевернулся на живот и попробовал прогнать раздражение, но безуспешно.

Мари вскоре заметила, что Симон посматривает в их сторону. Она пихнула Карину в бок и со значением кивнула на него. Карина чуть сдвинула солнечные очки, взглянула на Мари и шепнула:

— Ого.

Она оперлась на локти и приподнялась, отчего груди стали видны почти полностью.

— Симон, — подчеркнуто кротко произнесла она и сдвинула очки на кончик носа, — не принесешь нам с Мари попить?

— Сейчас! — Симон неуклюже поднялся на ноги, но Бруно был уже на полпути к сумке-холодильнику.

— Я принесу, — резко сказал он и зло глянул на Симона. Хорошо бы он все понял и никуда не лез.

— Вот спасибо! — Карина снова улеглась.

Бруно наклонился над сумкой-холодильником, которую они поставили в тени за палаткой. Со стороны поворота донесся слабый шум; заглянув через край плато, Бруно увидел полицейскую машину — она как раз повернула и остановилась внизу, возле велосипеда Симона. Боковое окошко со стороны пассажира поехало вниз, и из машины выглянул рослый мужчина с резкими чертами лица. Бруно помахал ему и тут же крикнул:

— Алекс!

— Что? — буркнул Алекс, не поднимая головы.


— Твой папа приехал.

Алекс вздохнул и сел.

— Естественно, приехал. Я сдуру спросил у Хенри, можно ли взять ключ от шлагбаума. Он мне целую лекцию прочитал, почему сюда нельзя соваться. Что проход наверх запрещен, что на скалах опасно и все такое. А как ему самому подняться сюда надзирать за нами — это, значит, без проблем.

— Какое счастье, что у тебя есть отец, который о нас заботится, — проворчала Карина.

— Мы же не малышня сопливая. Ну что с нами может случиться? — Алекс подошел к краю плато, встал рядом с Бруно и сердито помахал в сторону машины. — До скорого, Хенри, — сказал он так, чтобы его услышали только четверо приятелей. — Все в порядке, можешь уезжать.

Приехавший помахал ему в ответ из окна машины.

— Как вы тут, не шалите? — спросил он. От грубого голоса между скал прокатилось негромкое эхо.

— Нет. — Алекс даже не пытался скрыть раздражения.

— Вся банда в сборе?

— Ага!

Хенри Морелль сидел, никак не выражая желания уехать. Алекс не сразу понял, зачем явился отец.

— Вот теперь-то уж точно вали отсюда, — пробормотал он и повернулся к трем друзьям, которые так и лежали на полотенцах.

— Встаньте и помашите, — сказал он. Никто не успел рта открыть, как он вскинул руку, пресекая протесты. — Знаю, знаю, но это единственный способ спровадить его. Иначе он и сюда полезет.

Карина, Мари и Симон поднялись и подошли к краю плато.

— Здрасте, дядя Хенри! — преувеличенно радостно крикнула Мари; остальные просто в меру воодушевленно помахали.

Хенри Морелль помахал в ответ и что-то сказал водителю. Машина медленно покатила по узкому проселку, мигнула синим и скрылась за деревьями.

— Сорри, — сказал Алекс. — Вы же его знаете.

— Да ладно. — Симон хлопнул Алекса по спине. — Хенри заглянул проверить, как там его золотой мальчик. Традиция. Он за тобой лет до пятидесяти присматривать будет.

Алекс что-то неразборчиво пробормотал, взял пиво и вернулся на свое полотенце. Симон сменил кассету в магнитофоне.

— Опять Тото?! — простонала Мари, когда зазвучала музыка. — А моя чем была плоха?

— Майкл Болтон. — Симон закатил глаза. — Еще объяснения нужны?

— Да. С Болтоном что не так? — Мари взглянула на Карину в поисках поддержки. Но Карина улеглась, демонстрируя полную незаинтересованность в дискуссии.

— Да, что не так с Болтоном? — ухмыльнулся Симон.

— Слушай, Симон, ты иногда такая задница. Да, ты у нас музыкант-вундеркинд, но это, блин, не делает тебя полицией вкусов, — прошипела Мари. Симон сел рядом с ней и игриво положил руку ей на спину:

— Ты же меня простишь?

Мари сбросила его руку, но он не унялся. И не сдавался, пока Мари не рассмеялась.

— Ну ты и задница! — повторила она, на сей раз дружелюбнее.

Бруно взял из сумки-холодильника две банки пива и банку кока-колы и вернулся к девушкам. Вручая банку с кока-колой Мари, он улыбнулся, однако желаемого ответа не получил — Мари как раз препиралась с Симоном. Сидя на полотенце и открывая пиво, Бруно обнаружил, что Симон продолжает поглядывать на Карину и ему, похоже, на всех наплевать.

Кто-то должен поставить эту сволочь на место, подумал Бруно. Отпил из банки и криво улыбнулся сам себе, повертел в голове эту неприятную мысль.

Поставить Симона Видье на место.





Глава 5

Осень 2017 года




Утром Анна вскочила в половине шестого. Она долго принимала душ в ванной с новеньким кафелем, потом надела полицейскую форму. Брюки, свежевыглаженная рубашка, синий свитер с желтыми знаками отличия на плечах — обычно в такое одеваются только офисные служащие. Она уже много лет не носила форму — в угрозыске лена все одевались в гражданское.

Подводя утром понедельника итоги выходных, Анна все же обнаружила маленький плюс. Погода снова испортилась, и Агнес больше не рвалась искать каменоломню. Дочь почти весь день просидела у себя в компании “Нетфликса”, а сама Анна переделала несколько дел. Какая-то ее часть надеялась, что Агнес наскучит история Симона и дочь рассудит, что трагическая гибель незнакомого парня на несколько лет старше ее самой, сына человека, в чьем ателье они теперь живут, — дело, в котором копаться не стоит. С другой стороны, Анна уже тосковала по тому единению, что появилось у них в субботу. На два коротких часа все стало почти… нормально.