Осеннее преступление

Хокан не ответил, только безрадостно улыбнулся. Может, еще попросить его остаться? Объяснить, как он нужен и ей, и Агнес. Но Анна понимала: просить бессмысленно.

Мне пора, прошептал Хокан и погладил ее по щеке. Прощай, моя любимая Анна. Все будет хорошо.

Они вместе отсчитывают кнопки, как в первый раз.

Три, три, семь, пять, девять, два.

Ввод.

И он уходит, с коротким вздохом облегчения.





Глава 56

Осень 2017 года




После того как Агнес перевели в обычную палату, Анна без особой охоты решила съездить в Табор. Надо было поесть, переодеться, к тому же наметилось дело поважнее. Мило. Агнес спросила ее о собаке, и Анна — какая глупость — позволила материнскому рефлексу одержать верх. Анна сказала, что с Мило все в порядке. Белая ложь. Очнуться от долгого обморока после опасной автоаварии и в тот же день узнать правду о смерти отца — шестнадцатилетнему человеку такого более чем достаточно.

В последний раз Анна видела Мило с Агнес на заднем сиденье и была уверена, что, когда машина, кувыркаясь, скатывалась по склону, собака от удара потеряла сознание, а потом вместе со всеми угодила на дно реки. Машину должны достать только в конце недели, так что можно, конечно, надеяться, что Мило сумел выбраться, а потом пробежал чуть меньше мили до Табора и нашел дорогу домой, но Анне так и не удалось убедить себя, что такое возможно.

Анна забрала свою непросохшую еще куртку из палаты, заплатила двести крон, в которые обошлась ей неотложная помощь, и, уходя, заглянула к Лизе. Та, кажется, искренне обрадовалась известиям об Агнес.

— Я останусь здесь до завтра, — сказала она. — Загляну к Агнес утром, ладно?

— Конечно!

— Кстати, как ее собачка?

Анна выдавила улыбку.

— Надеюсь, все-таки неплохо. Поеду домой, поищу его.



В регистратуре Анна хотела вызвать такси, но ей сказали, что такси уже стоит в отделении неотложной помощи, и она пошла туда. Тело все еще плохо слушалось, мышцы болели, и двигалась она медленно и скованно. Анна отыскала такси и тут же заметила знакомый грузовик с польскими номерами, который заворачивал к месту высадки. Из грузовика вылезли двое мужчин, и Анна сразу их узнала. Двое поляков из Энглаберги, которые помогали им с Агнес во время переезда. У одного из них на голени была широкая окровавленная повязка. Он оперся на товарища и, хромая, двинулся к входу в отделение скорой помощи. Грузовик остался стоять в зоне посадки. Водителя Анна тоже узнала. Он кивнул ей и опустил окошко.

— What happened[27]? — спросила Анна

— Accident[28].

— Where[29]?

— In forest[30]. — Водитель как будто хотел сказать что-то еще, но тут его здоровый соотечественник вышел из дверей больницы и прокричал что-то по-польски, отчего водитель завел грузовик.

— Sorry, — извинился он и поднял окно.



Дорога домой заняла сорок пять минут, и на последнем отрезке Анне пришлось показывать таксисту, куда ехать. Проезжая поворот на склоне, где Анна потеряла управление, она заставила себя закрыть глаза. Не хотелось видеть, насколько они были близки к смерти.

Когда они въехали во двор, Табор молчал. Горел только фонарь над дверью, и Анна наклонилась между сиденьями, чтобы рассмотреть, не сидит ли на крыльце белая фигурка. Крыльцо было пустым, и у Анны сдавило в груди.

Такси уехало. Анна зажгла в доме весь свет и снова вышла на крыльцо.

— Мило! Ми-и-и-ло-о-о!

В ответ только ветер шумел в деревьях.

Анна оставила входную дверь открытой на случай, если пес появится. Потом нашла беспроводной телефон и после пары попыток вспомнила пин-код. Теперь она сможет проверить голосовую почту на своем мобильном.

Сообщение от адвоката она удалила. Следующее сообщение ее слегка удивило.

“Привет, это Алекс… Морелль”. Голос звучал неуверенно. “Просто хочу спросить, как ты там. Я думал о том, что ты сказала. Про мальчика, которым я был, и мужчину, которым я стал. Не знаю, когда закончилась моя жизнь, но я собираюсь вернуть ее себе. Чего бы мне это ни стоило.”

Кажется, дальше он забыл, что хотел сказать, или просто передумал. Сообщение резко обрывалось.

Анна дождалась третьего сообщения и сразу узнала скрипучий голос полицеймейстера. Он начал с соболезнований по поводу аварии и выражения радости и облегчения по поводу того, что все они спаслись, однако Анна сразу поняла, зачем он звонил. Грудь сдавило еще сильнее.


“.Решил перевести вас на новую должность в Мальмё, в мой офис. Здесь ваши навыки найдут лучшее применение. Карьерный рост, зарплата повыше.”

Полицеймейстер преподносил перемены как повышение по службе. Как шаг вверх по карьерной лестнице. Он даже подчеркнул, что твердо верит в нее; полицеймейстер завершал свою речь тем, что сейчас для нее самое важное — оправиться после аварии и сосредоточиться на семье. Анна прекрасно поняла, что произошло, стоило ей только уточнить время. Сообщение от полицеймейстера записано всего через два часа после ее разговора с Бенгтом Андерсоном. Автоавария стала последней каплей. Начальник полиции уступил давлению Бенгта и его высокопоставленных друзей, во главе которых, вероятно, стояла бойкая губернаторша.

Несколько часов бумажной работы — и Анне изобрели подходящую должность, где она сможет досидеть до увольнения. Потому что, как бы полицеймейстер ни уверял ее в обратном, произошло именно это. Мужики победили, ее увольняют с должности. Анне стало трудно дышать. Воздух на кухне стал густым, легкие сжались.

Анна снова вышла на крыльцо, оставив дверь в пустой дом открытой. Села и стала дышать холодным осенним воздухом.

Мило так и не вернулся. Завтра придется сказать Агнес, что собака, которую подарил ей отец, которая была последним звеном, связывающим их с Хоканом, вероятно, погибла. Тяжкий ком поднялся из груди к горлу, и Анна вдруг зарыдала. До этого они с Агнес плакали вместе, но так Анна еще никогда не рыдала. Она уперлась локтями в колени, уронила голову на руки; она плакала так, что не хватало воздуха. Ей хотелось, чтобы Хокан остался у нее в голове, чтобы он утешил ее, сказал, что все будет хорошо. Сказал, что и с этими бедами она справится. Но Хокан покинул ее, покинул их с Агнес и никогда больше не вернется. Совсем как Мило.

Анна плакала несколько минут, пока не полегчало. Что-то холодное коснулось ее руки. Анна провела тыльной стороной ладони по глазам, подняла голову.

Мило смотрел на нее так, будто рад ее видеть, но не очень хочет в этом признаваться. Анна схватила его за ошейник, притянула глупого пса к себе, обняла что есть сил. Мило не сопротивлялся, он принялся облизывать ей щеки.

Гравий хрустнул под чьими-то шагами. Анна подняла глаза. Через двор медленно шел Матс Андерсон.

— А, вы снова дома, — констатировал он, бросая взгляд в сторону кухни.

— Только я. Агнес еще несколько дней побудет в больнице.

— Ясно. — Он разочарованно улыбнулся. — И как она?

— Неплохо, учитывая обстоятельства.

Матс кивнул.

— Тетя рассказала мне про аварию, я съездил туда. Полиция везде растянула такие сине-белые ленты. Он прибежал, когда я там стоял. — Матс указал на Мило, который так и сидел у Анны на руках. — Мокрый, замерзший, голодный был, поэтому я забрал его в Энглабергу, вымыл, покормил.

— Спасибо. Агнес обрадуется. Я… — Анна кашлянула, — мы боялись, что Мило остался в машине. В реке.

Матс покачал головой.

— Вот уж нет. Он у вас бобик крутой.

— Может, зайдете? — спросила Анна. — Мне, правда, предложить нечего.

Матс опять покачал головой.

— Нет, мне домой пора. Надо кое-чем заняться. — Он нагнулся и громадной ручищей потрепал Мило за ушами, повернулся и зашагал прочь. Мило заскулил, вывернулся у Анны из рук и побежал за ним.

— Матс, постойте! — Анна встала и махнула Матсу, подзывая его к крыльцу. — Хотите завтра навестить Агнес в больнице?

Заросшее бородой лицо просияло.

— А можно?

Анна кивнула и развила мысль.

— Я бы даже попросила вас отвезти туда Мило. Наверное, это не совсем по правилам больницы, но Агнес ужасно обрадуется.

Матс улыбнулся еще шире.

— Не вопрос. Я его посажу под плащ.

Он подмигнул Анне и расстегнул куртку, показывая, как понесет собаку.

— Ну, договорились. Посещения начинаются в девять. Агнес в отделении номер девятнадцать, четвертая палата.

Матс кивнул, довольный, почти счастливый. Сама Анна тоже приободрилась. Как будто маленькая собачка и большой мужчина придали ей сил.

— Спасибо, Матс.

Матс медленно пожал ей руку лапой вдвое больше, чем ее ладонь, и все с тем же счастливым видом взглянул на окно зала для проповедей.

— Кстати, не думайте, что у вас совесть нечиста из-за того, что вы не сказали Элисабет про каменоломню. Мари ей все равно все рассказала.

Гигант замер, словно не очень понимал, что она имеет в виду.

— Тетя знает про ссору, — пояснила Анна. — Мари ей все рассказала, когда умерла ваша мать. Вот почему Элисабет не сердится на нее.

Матс неуверенно улыбнулся.

— То, что вы промолчали, не имеет никакого значения, — заключила Анна.