Орден Сумрачной Вуали
Часть 21 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Хм. Спасибо за заботу, но мне кажется, твой друг не настолько идиот, чтобы не заметить, что ты какая-то вялая, – вскинул брови Тилвас, поудобнее перехватывая меня, чтобы я не грохнулась.
– Скажем, что просто головой стукнулась.
– В детстве, ага.
Я застонала от нового приступа слабости, и Тилвас, критически цокнув языком, позволил мне элегантно возлечь на землю у фонаря. Лежать рядом с бегущей водой было приятно. Я смотрела на темное отражение: в нем виднелась бледная горизонтальная я и задумчивый Тилвас, стоящий рядом и барабанящий пальцами одной руки по локтю другой.
Судя по залегшей между бровей морщинке, он думал о чем-то настолько напряженном, что не шло ни в какое сравнение с думами предыдущих дней.
Наконец он вздохнул:
– Джерри, я полагаю, пришло время нам немного пересмотреть наши….
Но не успел он договорить, как ветки деревьев качнулись, и в речной рамке появилось еще одно действующее лицо.
* * *
А именно – тень Мокки Бакоа, бесшумно выступившего из-за деревьев.
Мокки шагнул к Тилвасу сзади и двумя руками ухватился за горло артефактора.
– Что. Ты. Сделал. С. Джерри? – очень тихо и ну о-о-о-очень нехорошо прошипел воровской мастер, сжимая пальцы сильнее.
Тилвас булькнул. Секунда потребовалась мне, чтобы осознать, что это обо мне так несвоевременно заботятся.
– Да я просто головой ударилась!
– Она просто головой ударилась! – синонимично прохрипел Талвани.
Мокки прищурился, становясь похожим на ящерицу, и отпустил пальцы, от которых на шее аристократа осталось аж десять мутных пятен.
Только теперь я заметила, что Мокки выглядел слегка специфично. А именно: у него на шее, поверх черного гильдийского комбинезона, болталось шикарное колье, сверкавшее в свете взошедшей луны.
Редчайшие эльфийские бриллианты, с ума сойти.
– Я так понимаю, кража удалась? – резюмировала я.
Мокки в ответ молча раскрыл передо мной пальцы веером. На каждом было по перстню с впечатляющим камнем.
– Что у вас? – отрывисто спросил вор.
– У нас – хорошие манеры, – процедил Тилвас, гневно проводя ладонью по свежим отметинам.
– И яйца, – сказала я.
– Что? – не понял Мокки.
– Яйца. Перепелиные. Хочешь?
– Она прямо сильно стукнулась, не обращай внимания, – вздохнул Тилвас. – Хотя, возможно, с тобой как раз на таком языке и надо? Минус десять пунктов интеллекта, и все сразу становится понятнее.
– Грохнуть бы тебя, но я слишком жаден. Так что искренне предупреждаю: как заплатишь мне за работу – вали из города подальше, аристократишка, – прошипел Бакоа, подходя ко мне и помогая подняться.
– Хм… Я одного не понимаю: как так вышло, что вашу якобы настоящую столицу держит шпана с расстроенной психикой? – цокнул языком Талвани.
Мокки замер. Я услышала, как он отчетливо скрипнул зубами. Его руки на моей талии напряглись, и… В следующее мгновение все пошло прахом.
…Наверное, мы все просто устали к этому моменту. Вчерашний день был долгим. Сегодняшний – тоже долгий. Про ночь я вообще молчу.
Так или иначе Мокки неожиданно зарычал и бросился на Талвани, отпустив меня на безжалостную волю гравитации. Тилвас охнул, каким-то чудом уклонился и поставил вору подножку. Я едва успела подняться, как тут Мокки рухнул и ударил по колену уже меня – я упала на Тилваса, мимоходом рубанув его по кадыку, – Тилвас взвыл и негодующе вцепился мне в плечи в стиле «Как ты смеешь?!», и мы оба сверху грохнулись на Мокки Бакоа, издавшего сдавленный хрип.
…Небо над лесом расцветилось фейерверками: это в замке до кульминации дошла свадебная церемония. Клянусь быть с тобой единым целым, пока смерть не разделит нас, и все такое.
– Идите к гурху, – пробормотала я, закрывая глаза.
По всем драматическим канонам мне нужно было упасть в обморок, но три обморока за неделю – это немного слишком. Так что я просто лежала пластом, не реагируя на внешние раздражители, и позволила этим двоим переругиваться, скидывать меня на землю, потом поднимать и ворчливо тащить куда-то, обсуждая мое «слабое здоровье».
А что?
Неплохая оказалась тактика.
* * *
Вскоре таким образом мы вырулили к тайнику, где лежала заранее припасенная сменная одежда и сумка для драгоценностей. Дурацкий яд цавраску продолжал волнами перекатываться у меня в крови: мне становилось то немного лучше, то гораздо, гораздо хуже. Общая слабость не покидала, и к ней добавилось мерзкое жужжание в ушах: комары в мозгу, бабочки в животе, ну что ж такое-то.
Пока я мучительно долго ковырялась с переодеванием, а Мокки хмурился, уточняя, точно ли я сама ударилась, а не эта каланча меня головой обо что-нибудь приложила, упомянутая «каланча» удалилась в кустики, а вернулась с каким-то белым, светящимся в темноте цветочком.
– Это тебе, – сказал Талвани. – Конечно, обычно я преподношу девушкам цветы в букетах, но сегодня получается вот так. Пожуй лепестки, они помогут с шумом в ушах.
После этого нас ждала долгая и неприятная дорога через чащу – мы не собирались возвращаться в гостиницу, с которой начали, предпочтя вместо этого добраться до лесного городка Шга'Нчаух, располагавшегося с другой стороны от Леса лжецов.
На рассвете мы сумели поймать случайный кеб: сегодня они катались тут и там, надеясь на праздничных пассажиров. Для кебмена Тилвас и Мокки разыграли великолепную сценку, которая была призвана как-то объяснить наше неурочное присутствие в этой части леса.
Легенда заключалась в том, что мы были крестьянской компанией – парень с девушкой и их младший братишка (Мокки), которые надеялись пробраться на свадьбу в замке, но их турнули прочь, предварительно сыпанув немного золотых, – щедрость во время праздников считается хорошей приметой.
Кебмен поверил и всю дорогу до города расспрашивал нас о свадьбе. Мокки угрюмо молчал, я жевала цветок, пребывая в полубессознательном состоянии («Мухоморов наелась», – объяснил Тилвас), зато сам Талвани разливался счастливым соловьем, живописуя свадьбу – «вид из-за забора».
К вечеру кучер выкинул нас у какого-то амбара, игравшего роль нашего дома. Едва он скрылся за поворотом, как мы перестали махать ему. Мокки скинул с плеча мешок и вручил нам еще другую одежду.
– Снова переодеваемся, – велел он.
– М-да, – цокнул языком Тилвас. – Мое главное открытие за последние несколько суток: основная часть работы воров – наряжаться. Кто бы знал, что вы такие шмоточники.
На сей раз Мокки вновь надел воровской комбинезон, я оказалась в наряде усталого торговца-мужчины с обвисшими усами, а Тилвас – в костюме шута-черной-птицы.
Это аристократу не понравилось.
– И к чему такой выбор? – хмуро вопросил он, поднимая руки, от которых вниз убегала имитация черных крыльев.
– В таком антураже твой амулет незаметен, – пожал плечами вор. – Скажешь, что работал на празднике клоуном, а кеб взял пополам с господином торговцем, чтобы дешевле вышло, – и Мокки издевательски подмигнул аристократу. – Заходите в гостиницу с главного входа и снимайте комнаты. Я через окно приду, незваным гостем.
– К кому из нас?
– В пустой номер, естественно, – осклабился Мокки и растворился в темноте.
В гостинице при помощи Тилваса я кое-как добралась до спальни.
– Чай, кофе, еще могильный цветок или, может, душевные разговоры? – на прощание предложил артефактор, глядя на то, как я большим чугунным ключом едва нащупываю скважину.
– Я сейчас сдохну, какие разговоры?.. Стоп. Ты сказал могильный цветок?! Я ела могильный цветок?!
– Да, там кто-то был прикопан в лесу, кажется. Но ведь помогло?
– Напомни мне такие на твоей могиле посадить, артефактор, когда я или Бакоа тебя все же пристукнем.
– Какие же вы оптимисты, а, – фыркнул Тилвас.
Я зашла в комнату и рухнула на кровать в изнеможении.
* * *
Однако мне не дали как следует выспаться.
14
Северный крест
– Скажем, что просто головой стукнулась.
– В детстве, ага.
Я застонала от нового приступа слабости, и Тилвас, критически цокнув языком, позволил мне элегантно возлечь на землю у фонаря. Лежать рядом с бегущей водой было приятно. Я смотрела на темное отражение: в нем виднелась бледная горизонтальная я и задумчивый Тилвас, стоящий рядом и барабанящий пальцами одной руки по локтю другой.
Судя по залегшей между бровей морщинке, он думал о чем-то настолько напряженном, что не шло ни в какое сравнение с думами предыдущих дней.
Наконец он вздохнул:
– Джерри, я полагаю, пришло время нам немного пересмотреть наши….
Но не успел он договорить, как ветки деревьев качнулись, и в речной рамке появилось еще одно действующее лицо.
* * *
А именно – тень Мокки Бакоа, бесшумно выступившего из-за деревьев.
Мокки шагнул к Тилвасу сзади и двумя руками ухватился за горло артефактора.
– Что. Ты. Сделал. С. Джерри? – очень тихо и ну о-о-о-очень нехорошо прошипел воровской мастер, сжимая пальцы сильнее.
Тилвас булькнул. Секунда потребовалась мне, чтобы осознать, что это обо мне так несвоевременно заботятся.
– Да я просто головой ударилась!
– Она просто головой ударилась! – синонимично прохрипел Талвани.
Мокки прищурился, становясь похожим на ящерицу, и отпустил пальцы, от которых на шее аристократа осталось аж десять мутных пятен.
Только теперь я заметила, что Мокки выглядел слегка специфично. А именно: у него на шее, поверх черного гильдийского комбинезона, болталось шикарное колье, сверкавшее в свете взошедшей луны.
Редчайшие эльфийские бриллианты, с ума сойти.
– Я так понимаю, кража удалась? – резюмировала я.
Мокки в ответ молча раскрыл передо мной пальцы веером. На каждом было по перстню с впечатляющим камнем.
– Что у вас? – отрывисто спросил вор.
– У нас – хорошие манеры, – процедил Тилвас, гневно проводя ладонью по свежим отметинам.
– И яйца, – сказала я.
– Что? – не понял Мокки.
– Яйца. Перепелиные. Хочешь?
– Она прямо сильно стукнулась, не обращай внимания, – вздохнул Тилвас. – Хотя, возможно, с тобой как раз на таком языке и надо? Минус десять пунктов интеллекта, и все сразу становится понятнее.
– Грохнуть бы тебя, но я слишком жаден. Так что искренне предупреждаю: как заплатишь мне за работу – вали из города подальше, аристократишка, – прошипел Бакоа, подходя ко мне и помогая подняться.
– Хм… Я одного не понимаю: как так вышло, что вашу якобы настоящую столицу держит шпана с расстроенной психикой? – цокнул языком Талвани.
Мокки замер. Я услышала, как он отчетливо скрипнул зубами. Его руки на моей талии напряглись, и… В следующее мгновение все пошло прахом.
…Наверное, мы все просто устали к этому моменту. Вчерашний день был долгим. Сегодняшний – тоже долгий. Про ночь я вообще молчу.
Так или иначе Мокки неожиданно зарычал и бросился на Талвани, отпустив меня на безжалостную волю гравитации. Тилвас охнул, каким-то чудом уклонился и поставил вору подножку. Я едва успела подняться, как тут Мокки рухнул и ударил по колену уже меня – я упала на Тилваса, мимоходом рубанув его по кадыку, – Тилвас взвыл и негодующе вцепился мне в плечи в стиле «Как ты смеешь?!», и мы оба сверху грохнулись на Мокки Бакоа, издавшего сдавленный хрип.
…Небо над лесом расцветилось фейерверками: это в замке до кульминации дошла свадебная церемония. Клянусь быть с тобой единым целым, пока смерть не разделит нас, и все такое.
– Идите к гурху, – пробормотала я, закрывая глаза.
По всем драматическим канонам мне нужно было упасть в обморок, но три обморока за неделю – это немного слишком. Так что я просто лежала пластом, не реагируя на внешние раздражители, и позволила этим двоим переругиваться, скидывать меня на землю, потом поднимать и ворчливо тащить куда-то, обсуждая мое «слабое здоровье».
А что?
Неплохая оказалась тактика.
* * *
Вскоре таким образом мы вырулили к тайнику, где лежала заранее припасенная сменная одежда и сумка для драгоценностей. Дурацкий яд цавраску продолжал волнами перекатываться у меня в крови: мне становилось то немного лучше, то гораздо, гораздо хуже. Общая слабость не покидала, и к ней добавилось мерзкое жужжание в ушах: комары в мозгу, бабочки в животе, ну что ж такое-то.
Пока я мучительно долго ковырялась с переодеванием, а Мокки хмурился, уточняя, точно ли я сама ударилась, а не эта каланча меня головой обо что-нибудь приложила, упомянутая «каланча» удалилась в кустики, а вернулась с каким-то белым, светящимся в темноте цветочком.
– Это тебе, – сказал Талвани. – Конечно, обычно я преподношу девушкам цветы в букетах, но сегодня получается вот так. Пожуй лепестки, они помогут с шумом в ушах.
После этого нас ждала долгая и неприятная дорога через чащу – мы не собирались возвращаться в гостиницу, с которой начали, предпочтя вместо этого добраться до лесного городка Шга'Нчаух, располагавшегося с другой стороны от Леса лжецов.
На рассвете мы сумели поймать случайный кеб: сегодня они катались тут и там, надеясь на праздничных пассажиров. Для кебмена Тилвас и Мокки разыграли великолепную сценку, которая была призвана как-то объяснить наше неурочное присутствие в этой части леса.
Легенда заключалась в том, что мы были крестьянской компанией – парень с девушкой и их младший братишка (Мокки), которые надеялись пробраться на свадьбу в замке, но их турнули прочь, предварительно сыпанув немного золотых, – щедрость во время праздников считается хорошей приметой.
Кебмен поверил и всю дорогу до города расспрашивал нас о свадьбе. Мокки угрюмо молчал, я жевала цветок, пребывая в полубессознательном состоянии («Мухоморов наелась», – объяснил Тилвас), зато сам Талвани разливался счастливым соловьем, живописуя свадьбу – «вид из-за забора».
К вечеру кучер выкинул нас у какого-то амбара, игравшего роль нашего дома. Едва он скрылся за поворотом, как мы перестали махать ему. Мокки скинул с плеча мешок и вручил нам еще другую одежду.
– Снова переодеваемся, – велел он.
– М-да, – цокнул языком Тилвас. – Мое главное открытие за последние несколько суток: основная часть работы воров – наряжаться. Кто бы знал, что вы такие шмоточники.
На сей раз Мокки вновь надел воровской комбинезон, я оказалась в наряде усталого торговца-мужчины с обвисшими усами, а Тилвас – в костюме шута-черной-птицы.
Это аристократу не понравилось.
– И к чему такой выбор? – хмуро вопросил он, поднимая руки, от которых вниз убегала имитация черных крыльев.
– В таком антураже твой амулет незаметен, – пожал плечами вор. – Скажешь, что работал на празднике клоуном, а кеб взял пополам с господином торговцем, чтобы дешевле вышло, – и Мокки издевательски подмигнул аристократу. – Заходите в гостиницу с главного входа и снимайте комнаты. Я через окно приду, незваным гостем.
– К кому из нас?
– В пустой номер, естественно, – осклабился Мокки и растворился в темноте.
В гостинице при помощи Тилваса я кое-как добралась до спальни.
– Чай, кофе, еще могильный цветок или, может, душевные разговоры? – на прощание предложил артефактор, глядя на то, как я большим чугунным ключом едва нащупываю скважину.
– Я сейчас сдохну, какие разговоры?.. Стоп. Ты сказал могильный цветок?! Я ела могильный цветок?!
– Да, там кто-то был прикопан в лесу, кажется. Но ведь помогло?
– Напомни мне такие на твоей могиле посадить, артефактор, когда я или Бакоа тебя все же пристукнем.
– Какие же вы оптимисты, а, – фыркнул Тилвас.
Я зашла в комнату и рухнула на кровать в изнеможении.
* * *
Однако мне не дали как следует выспаться.
14
Северный крест