Орден геноцида

Вилли метнула хиршфангер, который воткнулся в левый глаз твари. Монстр заревел от боли, сделал шаг вперед… А в следующее мгновение об его голову ударило и разлетелось на части деревянное ведро.

– Куда пошел?! Иди сюда!!!

Свистнул рассекаемый воздух, и вокруг торса чудовища обмоталась колодезная цепь, вспыхнувшая алым.

Хильда дернула цепь на себя, заставив монстра рухнуть на брюхо.

– Умри! – прорычала блондинка, из алых глаз которой двумя дорожками сбегала кровь. – Умри!!!

– Доннер, приди и защити меня! – крикнула Вилли.

Откуда-то справа в воздухе промелькнул прилетевший гандальв. Мина лязгнула затвором, достала с пояса патрон с Прахом и вложила его в магострел.

Выстрел!

Нижняя часть чудовищного кентавра разлетелась ошметками черно-алой плоти и костей.

Хильда дернула цепь на себя, таща по земле тощую человеческую фигуру, с которой будто содрали кожу. Зато ноги у твари, как оказывается, имелись.

Я оперся на воткнутый в землю палаш, пошатываясь, поднялся на ноги и двинулся к гейсту. Вилли выпустила из рук гандальв и зашагала вместе со мной.

Мы прошли не больше десятка шагов, хотя сейчас они и показались мне вечностью…

Но прошла вечность, и мы наклонились над гейстом, который сейчас уже не казался таким грозным и сильным, как совсем недавно. Просто злая и страшная пародия на человека, которую только и можно, что…

Три пары алых с вертикальными зрачками Мистических глаз уставились на него, взвешивая, измеряя и признавая подлежащим истреблению.

– Кажется, нас не представили друг другу, – с ухмылкой прохрипел я, крутанув в руке палаш. – Мы – Винтеры. Мы убиваем тварей.

И я отрубил монстру голову.





Эпилог




Мерный шум движков транспортной «готы» убаюкивал, хотя сон все равно не шел. Но это мне, а вот остальная группа вполглаза дремала, пользуясь подвернувшимся случаем.

Хотя нет – не вся.

Сидящий напротив Василий пристально сверлил меня взглядом, затачивая и без того острый нож.

И это было весьма… символично, учитывая, что с Кузнецовым мы были на ножах. Точнее, не мы, а он со мной. Я ему не нравился по многим причинам: и потому, что потомственный аристократ, и потому, что бывший офицер Пакта… А особенно я ему не нравился потому, что в первый раз мы с ним пересеклись много лет назад – на Урале. Он там партизанил во славу Великой Перми, а я его, соответственно, ловил во славу Пакта.

Но я много кого ловил, и меня много кто ловил потом. А вот Кузнецов ту охоту запомнил. И, кажется, затаил обиду.

– Ты мне не нравишься, Винтер, – сказал он, не сводя с меня взгляда.

Да и пожалуйста. Я же не золотая имперская марка, чтобы нравиться всем от Винланда до Когуре.

– …и я тебе не доверяю.

Тоже мне новость. Я и сам себе не доверяю порой: нынче доверять кому-либо – вообще непозволительная роскошь. Особенно когда за твою голову назначена награда в миллион марок золотом, титул графа и прощение любых мыслимых и немыслимых прегрешений против Пакта.

Хотя Кузнецов мне скорее нож в спину вгонит, чем сдаст алеманцам – к ним у него счеты куда более серьезные…

Впрочем, как и у меня.

– Чего молчишь, Винтер?

– Так ты меня ни о чем и не спрашивал, – равнодушно ответил я.

– Умник какой нашелся… – сплюнул Василий. – Не нравятся мне умники.

Ну и что я на такое могу, а точнее – мог бы сказать? Разве что: «Бывает».

– И миссия наша мне тоже не нравится.

Да тебе ж вообще ничего не нравится, как я понял…


– Ты что-то знаешь, Винтер?

– Не больше, чем ты, – слегка пожал я плечами. – Может, даже и меньше – ты же тут командир, не я.

– Два мага пятого ранга против каких-то ученых? Не слишком ли жирно?

– Это все-таки Серебряный орден, – сказал я. – И с ними будет полсотни человек охраны. К тому же не забывай о том, что нам нужно преуспеть там, где СС потерпит неудачу.

– Ну да, – ухмыльнулся Кузнецов. – Оружие Древних. Конечно. Ладно алеманцы, но с каких пор в эти сказки начали верить наши?

– Наверное, с тех пор, как мы начали проигрывать?

– Что сказал?! – прорычал Василий.

– Что слышал. Можно подумать, ты сам не видишь, куда мы идем. – Я махнул рукой. – Войска Пакта стоят от Джабал Тарика до Байкала и от Лапландии до Индии и Египта. Кто остался-то? Княжества Мавераннахра, Индия, Египет, европейские колонии в Африке? Когуре, царства Китая, Винланд, ацтеки, инки? Кузнецов, ты же не дурак – сам видишь, что на землях в тени Пакта нам ловить больше нечего, вот и… кусаем из-за границы.

– Ты не веришь, что мы можем победить, – на удивление спокойно произнес Василий.

– Да.

– Тогда почему ты все еще сражаешься?

– Личные счеты, – криво усмехнулся я. – Да не переживай. Даже если я останусь последним в Сопротивлении – лапы кверху все равно не подниму. Я ведь все-таки поклялся уничтожить Пакт… Конечно, это у меня вряд ли получится, но попробовать все равно стоит.

– Хм, – сказал Кузнецов и отстал от меня.

Я закрыл глаза.

Все сказанное мной – чистая правда. Я не верю в победу Сопротивления и никогда не верил, даже когда еще служил Пакту. И пропаганда тут совершенно ни при чем.

Пакт можно ненавидеть, но не признавать его достижения – глупо и преступно. Он превратил войну из красивого и быстрого действа в многолетнюю мясорубку, что перемолола большинство магических родов Старого Света, но при этом победил.

Кланы помнили войны прошлого – с красивыми мундирами и знаменами, дворянскими гербами и дуэлями. Для них это было всего лишь… игрой. А для Пакта это было тяжелой и грязной работой.

Рядового стрелка можно обучить за три месяца, канонира – за полгода. Завод выпустит за день два десятка бронеходов или десяток аэропланов…

А боевого мага нужно растить с детства.

Конфедерация проиграла войну еще до того, как война была объявлена. И это было закономерно.

Полтора века назад революция низших сословий и вышедших из них магов смела зажиревшие кланы Эспаньолы, провозгласив Первую Республику, которую не раздавила даже совершенно невозможная кордовско-бургундско-британская коалиция при участии еще кучи экспедиционных корпусов, включая русский. В Блистательной Порте, Риме и Британии вся власть была лишь у королевского клана, княжества Алемании Фердинанд объединил под началом Ангелии…

А что Конфедерация? А Конфедерация жила так же, как жила и сто, и пятьсот лет назад: куча княжеств, почти никакой промышленности и девяносто девять процентов населения – нищие крестьяне, не слишком горящие желанием сражаться и умирать за своих господ…

Сколько я видел сожженных и разгромленных дворянских усадеб, когда в границы какого-нибудь княжества вступала армия Пакта? Сколько батальонов ополчения сдалось в плен только мне?

Трудовые лагеря и биолаборатории будут позже, когда Пакт завязнет в Эспаньоле, но тогда – в начале Великой Войны – его войска и правда много где приветствовали как освободителей. От непосильных налогов, от голода, от произвола дворян… И ведь Пакт не обманывал ожиданий – он был бездушным и жестоким механизмом, но что алеманцы умели – так это не растрачивать понапрасну любые… «ресурсы». Пакту не были нужны безлюдные земли на востоке, очищенное от аборигенов жизненное пространство – ему требовались рабочие руки, уголь, руда, дерево, пшеница, лен, да все что угодно! И уничтожать простолюдинов просто так, от беспричинной злобы и ненависти, никто не собирался. Да, жизнь в трудовых лагерях Пакта с работой от зари до зари не была раем земным, но по сравнению с тем, как жили многие крестьяне при князьях, даже это они считали за благо. Их кормили – не слишком вкусно, зато сытно. Их лечили, их наказывали и казнили, но лишь за преступления и в строго установленном порядке. А любой комендант, решивший, что он тут царь, вполне мог оказаться в том же трудовом лагере, когда по итогам проверки он бы не выполнил план из-за того, что его подчиненные помирают от голода или побоев…

У Пакта был план, как воевать. У Пакта был план, как распорядиться завоеванным. У Пакта была программа «Идеал» – как переломить через колено заносчивых русских дворян и поставить себе на службу. Да, планы были чудовищными, но от этого они не переставали быть действенными.

Могло ли все сложиться иначе? Вряд ли. Пакт ведь готовился к войне не один десяток лет, в то время как князья Конфедерации давали балы, дарили бриллианты любовницам и плели свои местечковые интриги…

Жалел ли я русских дворян? И снова вряд ли. Там же такое кубло змей и сколопендр было, что не устрой им геноцид Пакт, у самого бы руки зачесались проредить их из пулемета, будь у меня такая возможность. Вот крестьян – да, мне всегда было жаль. Я сам не в роскоши вырос, на крестьянский быт насмотрелся, а ведь у нас в Печоре они еще вполне себе вольно и зажиточно жили…

Так почему я дезертировал из рядов армии Пакта? Несмотря на личный батальон, звание полковника, кучу наград и вполне прозрачные намеки на то, что я мог бы стать герцогом восстановленной Шварцмарки?

Причина была проста. И настолько весома, что я и правда много лет назад поклялся уничтожить Пакт. И причина эта…

В десантном отсеке транспортника загорелись лампы освещения, а гул моторов стих, когда «гота» перешла на магическую тягу.

– Полчаса до зоны высадки! – сообщил нам второй пилот, высунувшись в дверь.

– Подъем, – негромко произнес Кузнецов.

Его десяток зашевелился, проверяя снаряжение и оружие. Не стал выделяться и я.

Проверил защитные кольца и браслеты, ножи, сумку с эликсирами – они уже считались архаикой, но я им все-таки доверял больше универсального автомеда. Автомед на то и автомед, чтобы в первую очередь лечебные эликсиры вкалывать, а бо́льшая часть тех же егерских снадобий рассчитана на то, чтобы их пить, а не в кровь впрыскивать. Да и опять же – фамильное наследие, как-никак… И в отличие от чар применение эликсиров ни детекторами магии, ни поисковыми заклинаниями не засечь.

Десантный ранец был тоже пактовским, но уже не столь новым – проверенный временем RZ-44 с четырьмя крыльями. Мощность у них, правда, не очень большая, так что посадка всегда была жестковата, зато ранец довольно легкий и компактный.

Проверил закрепленную на поясе коробочку автомеда, подсумки с патронами, заряды для мортиры, гранаты, рацию и ларингофон, компас, часы…

Протез левой руки тоже работал как часы – батарея кристаллического Праха выгорела от силы на десятую часть, ход сервопривоводов плавный, в месте соединения ничего не покалывает.