Оракул выбирает королеву
Часть 36 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Свернувшись клубочком в углу кожаного дивана экипажа, что несся в темноту серединных ярусов, Леона даже не пыталась смаргивать слезы. Они текли по щекам, глаза щипало, и дыхание застревало в горле. В чем она провинилась? Наверное, только в том, что была добра, милосердна и успела влюбиться, как девчонка. За это ею попользовались на благо королевы и сестры, обошлись как с мусором, как будто сама она ничегошеньки не значила. Впрочем, наверняка так оно и было. Теперь мусор отправлялся обратно, туда, где солнце бывает дважды в день. Изломанная, израненная, убитая – и воскрешенная. И при мысли об этом рыдания рвались из горла и хотелось биться головой о спинку дивана, чтобы вытрясти проклятые воспоминания о той единственной ночи, когда все казалось правильным.
Растравляя свежую рану, Леона заставляла себя вспоминать, как лечила эту неблагодарную тварь, королевского оборотня, как он заверял ее в том, что ничего дурного не случится и что Оракул ничего с ней не сделает. О, лживый подонок! И какая она дура, что доверилась Арману Линто! Знала ведь, кто он такой, об этом все при дворе говорили. В общем, сама виновата. Поделом. Дурами все пользуются, а потом выбрасывают.
Между тем воспоминания, взболтанные слиянием отпечатков, постепенно отстаивались, занимая свои места, и Леона то и дело отвлекалась от мрачных раздумий. Ее немного беспокоило то, что произошло с ней, пока она вела себя, как маленькая девочка, пока жила с похитителями. Она вспоминала ненароком подслушанные разговоры, но теперь они обретали совсем иной смысл. Эрика говорила, что Арман стал королем. В самом деле? Значит, он избавился от королевы? Но зачем же тогда было убивать Леону? Как есть тварь! Или вот еще странное: они говорили о ребенке, хотели его убить, и тогда Леона убежала. О каком ребенке шла речь?
И тут Леона вдруг сообразила о каком.
И завыла сквозь стиснутые зубы. Будь ты проклят, Арман Линто! Случилось то, что и должно было случиться, учитывая, как трепетно к этому гаду отнеслась собственная магия Леоны. Она всего лишь понесла в ту ночь, когда они были близки.
Потрясенно глядя на фонарик, раскачивающийся под потолком экипажа, пытаясь осознать и как-то переосмыслить происшедшее, Леона замерла. Подумать только! Оракул убил ее, но каким-то чудом не успел навредить ребенку. Это было невероятно, но это случилось.
«Ты же мечтала о детях?»
Леона улыбнулась в окружавшей ее темноте. Выходит, за все, что случилось с ней, была и награда. Да, она очень долго мечтала, а потом перестала, потому что у магов с детьми часто бывают большие сложности. И Леона наконец встретила…
«А вдруг они ошиблись?» – тут же испугалась она.
Потом вспомнила, как ее выворачивало только от запаха вяленого мяса.
Просто так это не бывает, верно? Ну, ничего. Надо просто немного подождать и убедиться… Женских дней с той жаркой ночи у нее больше не было. А прошло уже изрядно времени.
Леона положила руку на совершенно плоский живот. Там, внутри, сидела крошечная бусинка, которая вырастет в маленького человечка. И от осознания этого всю обиду как рукой сняло. Что ж, Арман Линто воспользовался ею. Но и она, выходит, попользовалась им, чтобы воплотить в жизнь свои давние мечты.
«А жить вы на что будете?» – тут же подумала Леона.
И невольно улыбнулась, радуясь тому, какую разумную и размеренную жизнь она вела. У некроманта приличные гонорары, и если не транжирить, то можно откладывать сбережения.
«На пару лет мне вполне хватит, – решила она, – а там снова начну работать».
Тут Леона вспомнила, что компас наставника так и остался в той магической лавке, куда она вряд ли вернется, потому как даже не знает, где находится тот город. А ведь этим компасом она выкупила жизнь оборотня! Снова сделалось обидно до слез. Он ведь не стоил таких жертв, точно не стоил!
«Ну, как-нибудь новый наживу», – решила она. С потерей драгоценного подарка мэтра Флорье пришлось смириться.
И про Армана она забудет! Заставит себя забыть. Выйдет замуж за какого-нибудь приличного льесса и будет жить себе дальше. Многие возьмут ее замуж даже с ребенком, потому что жена-некромант источник хорошего дохода.
Леона погладила живот, пробормотала:
– А ты пока спи, моя бусинка. Я буду тебя ждать.
Вот так, сидя на мягком диване закрытого экипажа, который плантосы уносили все дальше от солнца, Леона решила, что начнет все заново. В конце концов, она жива, здорова, да еще и беременна. Нужно радоваться. А Армана она скоро забудет, потому что… Слишком много ему чести, чтобы помнить.
Единственное, что беспокоило, это тот незнакомец, который ее нашел и, судя по всему, собирался убить. Но, скорее всего, это на королевском ярусе Леона Кьенн кому-то мешала. А Леона, спрятавшаяся от солнца, не мешает никому, так что и переживать не стоит о том, что нечто подобное может повториться.
К счастью, ее квартира уцелела. Никто не взломал дверь, никто не влез в окно. Здесь было тихо и сумрачно. Пахло немного сыростью. Было слышно, как редко-редко срывалась с крана капля воды и звонко шлепалась на дно ванны.
Леона прикрыла дверь и обессиленно привалилась спиной к стене. Вот она и дома. Вот все и закончилось… И хорошо, что закончилось. И вроде бы нужно радоваться тому, что жива осталась, но почему же мир кажется блеклым и безрадостным?
Она вздохнула. Еще раз огляделась. Рассеянно прошлась по гостиной, зажгла газовый фонарь. Выглянула в окно; там была привычная темень, кое-где разбавленная скудным уличным освещением. Прямо под окнами прошел, громко цокая подкованными каблуками, одинокий прохожий. На миг Леоной овладело беспокойство, вспомнился мужчина, который хотел ее зарезать в лесу. Кто его послал? Но затем твердо сказала себе: пока ты сидишь в темноте, ты никому не нужна и не интересна. Ты никому не мешаешь. Так что продолжай в том же духе и все будет хорошо.
Она почувствовала, что голодна – конечно, засахаренных орешков она нажевалась, но хотелось кусок жареного мяса. Еды, понятное дело, в квартире не было. Обычно Леона спускалась позавтракать либо в кофейню, что напротив, либо заглядывала к Злате, а пообедать наведывалась в «Румяные ножки» в соседнем доме. Так что, выходит, чтобы поесть, следовало снова выйти из дома.
Но сперва она решила искупаться, Эрика ее не мыла ни разу.
Леона набрала в ванну теплой воды, затем с облегчением избавилась от платья и белья, остановилась перед зеркалом. Все еще не верилось… В то, что через несколько месяцев она раздастся в талии, живот округлится, а там, внутри, будет новый человечек, сынок или доченька. А когда он или она появится на свет? Как тогда себя вести? Что делать с малышом?
В том, что она будет любить свое дитя, Леона не сомневалась ни мгновения. И, пожалуй, от Армана Линто в нем не будет ничего, это будет только ее ребенок. А вот насчет того, что делают с детьми, у Леоны вдруг оказалось столько вопросов, что впору было ехать к родителям.
Но как тут приедешь? Допустим, они знают, что она жива. Но вот ее огромный живот вряд ли приведет их в восторг. И это без мужа, теперь ведь она официально совершенно свободна.
Вздохнув, она забралась в воду и задремала, откинув голову на бортик. Как назло, приснился Арман, грустный и какой-то беззащитный. Видеть его таким оказалось невыносимо больно, Леона проснулась со слезами на глазах и долго глядела в потолок. Все пыталась понять, отчего ее так задела его ложь. Она ведь понимала, что герцог Саторийский та еще тварь, но почему-то допускала, что стала для него кем-то важным, особенным. Какая глупость! Не раздумывая, он пожертвовал ею ради того, чтобы жила сестра и королева, которую он, судя по всему, потом и убил. Интересно, а как бы он поступил, если бы знал о ребенке?
«Ничего бы не изменилось».
Леона вымыла голову, выбралась из ванны и как следует вытерлась. Потом, завернувшись в полотенце – и, как назло, снова вспомнив о том, как проникновенно и жарко Арман смотрел на нее полуголую, поплелась в спальню, чтобы одеться. Есть хотелось неимоверно.
Потом она вышла на улицу и поспешила в пекарню, к Злате. Ей казалось, что там, в уютном мире пирожков и румяных булок, немного отляжет от сердца. Горло то и дело стискивало невидимым обручем и почему-то хотелось плакать.
«Я же беременна, – подумала Леона, – у беременных всегда глаза на мокром месте, перепады настроения и все такое».
И снова вспомнила герцога Саторийского. Вернее, теперь уже короля. Нового Вечного короля, судя по всему.
«Почему ты так поступил? Почему так некрасиво лгал? Почему недрогнувшей рукой отправил меня сдыхать в Оракуле, а потом все равно занял место королевы? Почему?»
Но ответов не было. Возможно, она могла бы спросить Армана, но Леона знала, что видеть его будет слишком больно. Слишком. А потому лучше просто забыть и жить себе дальше.
Она открыла дверь, ведущую в пекарню, зазвенел колокольчик. И в тот миг, когда Леона уже шагнула к витрине, из темноты помещения выплыла Злата. Ничего в ней не изменилось за прошедшее время, однако при виде Леоны она замерла и слегка побледнела.
– Леона… – сиплый шепот был едва слышен. – Ты жива! Где ты была?!
И, оглушительно хлопнув откинутым прилавком, Злата заключила ее в крепкие объятия.
– Леона, Леона! – повторяла она как заведенная. – А я уж к тебе и домой ходила, а тебя все не было. Соседка снизу сказала, что очень давно тебя не видела. Я думала, что ты там и сгинула, в этом проклятом меморуме. А ты? Что случилось-то?
Дождавшись, пока подруга даст возможность дышать и говорить, Леона слабо улыбнулась:
– Ну, вот так получилось, видишь ли… И, знаешь, кое-что изменилось.
– Так у всех изменилось! – подхватила Злата, размахивая крепкими руками. – Королева-то померла! Никто не думал, что она помрет, а она… И теперь у нас новый король, как его там… – Она смешно наморщила нос.
– Арман Линто, герцог Саторийский, – подсказала тихо Леона. – Но вообще-то, знаешь, я очень голодна. У тебя есть мои любимые пирожки с лимонным желе?
– Садись! – Злата повелительным жестом указала на столик в углу. – Сейчас сварю кофе.
Когда она вернулась, Леона маленькими глотками долго пила обжигающе-горячий напиток, откусывала пирожки и рассказывала Злате о своем путешествии, разумеется, умочав о том, что подруге знать не следовало.
В итоге получилось так, что Леона, так и не выполнив заказ Феломены, совершенно случайно встретила старого знакомого – ну, из тех, что при дворе. Они поехали к нему, и там она жила некоторое время.
– Он тебе предложение сделал? – строго спросила Злата, уплетая ватрушку.
– Нет, – вздохнула Леона, – но кое-что он мне все-таки сделал, если можно так сказать.
В голубых глазах Златы появилось недоумение.
– Ребенка он мне сделал, – все же призналась Леона и поспешно добавила: – Чему я очень рада, если честно.
– Да как же так-то? – ошарашенно спросила Злата и отставила свою чашку. – Ты так спокойно говоришь о том, что тебя обесчестил мужчина, да еще и не собирается жениться?
Леона пожала плечами. Вот ведь вопрос… А если бы Арман предложил, что тогда?
Леона непроизвольно вздрогнула.
Она бы отказалась. После того, что он сделал, она и видеть его не желает, не говоря уж о прочем.
– Мы бы все равно не ужились, – со вздохом сказала она. – Как по мне, так уж лучше так, чем быть игрушкой мужчины, которого не слишком-то и любишь.
– А разве так бывает – не слишком? Я всегда думала, что или любишь, или нет. Странная ты. «Не слишком», хм.
Леона откинулась на спинку стула. Она ощущала себя сытой и почти счастливой.
– Ну что я могу поделать? Зато теперь у меня будет малыш. Понимаешь, я ведь долго не могла забеременеть. А тут раз – и готово. Я рада. Думала, что и ты порадуешься.
– Я тоже рада, если ты рада, – смущенно пробормотала Злата, – но как-то все это странно.
– Так бывает, – улыбаясь, сказала Леона. – Поверь, еще и не так бывает.
– Значит, ты ему ничего не скажешь о ребенке? – Вопросы сыпались из Златы, как горох из дырявого мешка.
– Не скажу, – заверила Леона.
Она на самом деле думала, что будет так. Нужно было начинать новую жизнь, без Армана. Впрочем, новая жизнь по большому счету ничем не отличалась от старой. До того, как она его повстречала.
Арман объявился неожиданно, когда Леона уже перестала его ждать, а в том, что она все-таки его ждала, стоило признаться хотя бы самой себе. Она ждала месяц, другой… Дни покатились, и однажды, когда она чуть ли не впервые не прислушивалась к шагам за запертой дверью и не выглядывала в окно, тщетно пытаясь разглядеть силуэт Рекко над городом, раздался осторожный стук в дверь. Такое вот противоречие: она старалась Армана забыть, но вместо этого изводила себя и надеялась.
Леона отперла дверь, и вместе с гаснущим рассветом в ее квартиру шагнул король, мужчина, от одного вида которого ей показалось, что ее заживо режут на части. Она даже говорить не могла, молча шагнула в сторону, позволяя пройти – ну а как еще, когда он король!
Арман так же молча миновал коридор, оттуда, не дожидаясь приглашения, прошел в гостиную. Леона прикусила губу изнутри до крови, чтобы заставить себя двигаться, и медленно пошла следом. Чувствовала она себя при этом так, как если бы шла на эшафот. И ловила себя на том, что жадно пожирает глазами мужчину, которого только начала забывать.
Он почти не изменился. Разве что немного похудел, как будто потемнел лицом. Это сложно понять и объяснить, но в Армане как будто стало меньше света – хотя его и так было не много. Леоне показалось, что Арман весь стал будто жестче. Жесткость эта затаилась в движениях, в замершем и каком-то вымученном выражении лица, в глазах, которые стали похожи на бездушные зеркала. Но в целом, конечно, если не обращать внимания на такие мелочи, за которые может цепляться только взгляд бывшей любовницы, Арман выглядел роскошно. Идеально причесанный, волосы собраны в низкий хвост, прекрасно и дорого одетый в белую сорочку, черный сюртук и бриджи. Грудь пересекала перевязь, обильно расшитая золотом. И ножны, в которые была вложена шпага, тоже сверкали золотом и камнями.
«Зачем он здесь?» – обреченно подумала Леона, останавливаясь у входа, в то время как Арман замер у темнеющего окна. Он стоял к ней спиной, и Леоне вдруг стало ясно, что он попросту не решается… Да, король, и не решается посмотреть ей в лицо.
Молчание затягивалось. Леона подумала о том, что можно было бы предложить его величеству чаю… И как же это глупо, предлагать чай тому, кто тебя отвел на верную смерть, тому, кто лгал. Но в то же время чай прекрасный повод начать разговор. А поговорив, Арман быстренько уберется восвояси, потому что ничего приятного Леона ему говорить не собиралась. Ей даже досадно стало оттого, что она почти переломила себя и глупые чувства, а он взял и явился.
– Как ты здесь? – наконец спросил Арман.
Растравляя свежую рану, Леона заставляла себя вспоминать, как лечила эту неблагодарную тварь, королевского оборотня, как он заверял ее в том, что ничего дурного не случится и что Оракул ничего с ней не сделает. О, лживый подонок! И какая она дура, что доверилась Арману Линто! Знала ведь, кто он такой, об этом все при дворе говорили. В общем, сама виновата. Поделом. Дурами все пользуются, а потом выбрасывают.
Между тем воспоминания, взболтанные слиянием отпечатков, постепенно отстаивались, занимая свои места, и Леона то и дело отвлекалась от мрачных раздумий. Ее немного беспокоило то, что произошло с ней, пока она вела себя, как маленькая девочка, пока жила с похитителями. Она вспоминала ненароком подслушанные разговоры, но теперь они обретали совсем иной смысл. Эрика говорила, что Арман стал королем. В самом деле? Значит, он избавился от королевы? Но зачем же тогда было убивать Леону? Как есть тварь! Или вот еще странное: они говорили о ребенке, хотели его убить, и тогда Леона убежала. О каком ребенке шла речь?
И тут Леона вдруг сообразила о каком.
И завыла сквозь стиснутые зубы. Будь ты проклят, Арман Линто! Случилось то, что и должно было случиться, учитывая, как трепетно к этому гаду отнеслась собственная магия Леоны. Она всего лишь понесла в ту ночь, когда они были близки.
Потрясенно глядя на фонарик, раскачивающийся под потолком экипажа, пытаясь осознать и как-то переосмыслить происшедшее, Леона замерла. Подумать только! Оракул убил ее, но каким-то чудом не успел навредить ребенку. Это было невероятно, но это случилось.
«Ты же мечтала о детях?»
Леона улыбнулась в окружавшей ее темноте. Выходит, за все, что случилось с ней, была и награда. Да, она очень долго мечтала, а потом перестала, потому что у магов с детьми часто бывают большие сложности. И Леона наконец встретила…
«А вдруг они ошиблись?» – тут же испугалась она.
Потом вспомнила, как ее выворачивало только от запаха вяленого мяса.
Просто так это не бывает, верно? Ну, ничего. Надо просто немного подождать и убедиться… Женских дней с той жаркой ночи у нее больше не было. А прошло уже изрядно времени.
Леона положила руку на совершенно плоский живот. Там, внутри, сидела крошечная бусинка, которая вырастет в маленького человечка. И от осознания этого всю обиду как рукой сняло. Что ж, Арман Линто воспользовался ею. Но и она, выходит, попользовалась им, чтобы воплотить в жизнь свои давние мечты.
«А жить вы на что будете?» – тут же подумала Леона.
И невольно улыбнулась, радуясь тому, какую разумную и размеренную жизнь она вела. У некроманта приличные гонорары, и если не транжирить, то можно откладывать сбережения.
«На пару лет мне вполне хватит, – решила она, – а там снова начну работать».
Тут Леона вспомнила, что компас наставника так и остался в той магической лавке, куда она вряд ли вернется, потому как даже не знает, где находится тот город. А ведь этим компасом она выкупила жизнь оборотня! Снова сделалось обидно до слез. Он ведь не стоил таких жертв, точно не стоил!
«Ну, как-нибудь новый наживу», – решила она. С потерей драгоценного подарка мэтра Флорье пришлось смириться.
И про Армана она забудет! Заставит себя забыть. Выйдет замуж за какого-нибудь приличного льесса и будет жить себе дальше. Многие возьмут ее замуж даже с ребенком, потому что жена-некромант источник хорошего дохода.
Леона погладила живот, пробормотала:
– А ты пока спи, моя бусинка. Я буду тебя ждать.
Вот так, сидя на мягком диване закрытого экипажа, который плантосы уносили все дальше от солнца, Леона решила, что начнет все заново. В конце концов, она жива, здорова, да еще и беременна. Нужно радоваться. А Армана она скоро забудет, потому что… Слишком много ему чести, чтобы помнить.
Единственное, что беспокоило, это тот незнакомец, который ее нашел и, судя по всему, собирался убить. Но, скорее всего, это на королевском ярусе Леона Кьенн кому-то мешала. А Леона, спрятавшаяся от солнца, не мешает никому, так что и переживать не стоит о том, что нечто подобное может повториться.
К счастью, ее квартира уцелела. Никто не взломал дверь, никто не влез в окно. Здесь было тихо и сумрачно. Пахло немного сыростью. Было слышно, как редко-редко срывалась с крана капля воды и звонко шлепалась на дно ванны.
Леона прикрыла дверь и обессиленно привалилась спиной к стене. Вот она и дома. Вот все и закончилось… И хорошо, что закончилось. И вроде бы нужно радоваться тому, что жива осталась, но почему же мир кажется блеклым и безрадостным?
Она вздохнула. Еще раз огляделась. Рассеянно прошлась по гостиной, зажгла газовый фонарь. Выглянула в окно; там была привычная темень, кое-где разбавленная скудным уличным освещением. Прямо под окнами прошел, громко цокая подкованными каблуками, одинокий прохожий. На миг Леоной овладело беспокойство, вспомнился мужчина, который хотел ее зарезать в лесу. Кто его послал? Но затем твердо сказала себе: пока ты сидишь в темноте, ты никому не нужна и не интересна. Ты никому не мешаешь. Так что продолжай в том же духе и все будет хорошо.
Она почувствовала, что голодна – конечно, засахаренных орешков она нажевалась, но хотелось кусок жареного мяса. Еды, понятное дело, в квартире не было. Обычно Леона спускалась позавтракать либо в кофейню, что напротив, либо заглядывала к Злате, а пообедать наведывалась в «Румяные ножки» в соседнем доме. Так что, выходит, чтобы поесть, следовало снова выйти из дома.
Но сперва она решила искупаться, Эрика ее не мыла ни разу.
Леона набрала в ванну теплой воды, затем с облегчением избавилась от платья и белья, остановилась перед зеркалом. Все еще не верилось… В то, что через несколько месяцев она раздастся в талии, живот округлится, а там, внутри, будет новый человечек, сынок или доченька. А когда он или она появится на свет? Как тогда себя вести? Что делать с малышом?
В том, что она будет любить свое дитя, Леона не сомневалась ни мгновения. И, пожалуй, от Армана Линто в нем не будет ничего, это будет только ее ребенок. А вот насчет того, что делают с детьми, у Леоны вдруг оказалось столько вопросов, что впору было ехать к родителям.
Но как тут приедешь? Допустим, они знают, что она жива. Но вот ее огромный живот вряд ли приведет их в восторг. И это без мужа, теперь ведь она официально совершенно свободна.
Вздохнув, она забралась в воду и задремала, откинув голову на бортик. Как назло, приснился Арман, грустный и какой-то беззащитный. Видеть его таким оказалось невыносимо больно, Леона проснулась со слезами на глазах и долго глядела в потолок. Все пыталась понять, отчего ее так задела его ложь. Она ведь понимала, что герцог Саторийский та еще тварь, но почему-то допускала, что стала для него кем-то важным, особенным. Какая глупость! Не раздумывая, он пожертвовал ею ради того, чтобы жила сестра и королева, которую он, судя по всему, потом и убил. Интересно, а как бы он поступил, если бы знал о ребенке?
«Ничего бы не изменилось».
Леона вымыла голову, выбралась из ванны и как следует вытерлась. Потом, завернувшись в полотенце – и, как назло, снова вспомнив о том, как проникновенно и жарко Арман смотрел на нее полуголую, поплелась в спальню, чтобы одеться. Есть хотелось неимоверно.
Потом она вышла на улицу и поспешила в пекарню, к Злате. Ей казалось, что там, в уютном мире пирожков и румяных булок, немного отляжет от сердца. Горло то и дело стискивало невидимым обручем и почему-то хотелось плакать.
«Я же беременна, – подумала Леона, – у беременных всегда глаза на мокром месте, перепады настроения и все такое».
И снова вспомнила герцога Саторийского. Вернее, теперь уже короля. Нового Вечного короля, судя по всему.
«Почему ты так поступил? Почему так некрасиво лгал? Почему недрогнувшей рукой отправил меня сдыхать в Оракуле, а потом все равно занял место королевы? Почему?»
Но ответов не было. Возможно, она могла бы спросить Армана, но Леона знала, что видеть его будет слишком больно. Слишком. А потому лучше просто забыть и жить себе дальше.
Она открыла дверь, ведущую в пекарню, зазвенел колокольчик. И в тот миг, когда Леона уже шагнула к витрине, из темноты помещения выплыла Злата. Ничего в ней не изменилось за прошедшее время, однако при виде Леоны она замерла и слегка побледнела.
– Леона… – сиплый шепот был едва слышен. – Ты жива! Где ты была?!
И, оглушительно хлопнув откинутым прилавком, Злата заключила ее в крепкие объятия.
– Леона, Леона! – повторяла она как заведенная. – А я уж к тебе и домой ходила, а тебя все не было. Соседка снизу сказала, что очень давно тебя не видела. Я думала, что ты там и сгинула, в этом проклятом меморуме. А ты? Что случилось-то?
Дождавшись, пока подруга даст возможность дышать и говорить, Леона слабо улыбнулась:
– Ну, вот так получилось, видишь ли… И, знаешь, кое-что изменилось.
– Так у всех изменилось! – подхватила Злата, размахивая крепкими руками. – Королева-то померла! Никто не думал, что она помрет, а она… И теперь у нас новый король, как его там… – Она смешно наморщила нос.
– Арман Линто, герцог Саторийский, – подсказала тихо Леона. – Но вообще-то, знаешь, я очень голодна. У тебя есть мои любимые пирожки с лимонным желе?
– Садись! – Злата повелительным жестом указала на столик в углу. – Сейчас сварю кофе.
Когда она вернулась, Леона маленькими глотками долго пила обжигающе-горячий напиток, откусывала пирожки и рассказывала Злате о своем путешествии, разумеется, умочав о том, что подруге знать не следовало.
В итоге получилось так, что Леона, так и не выполнив заказ Феломены, совершенно случайно встретила старого знакомого – ну, из тех, что при дворе. Они поехали к нему, и там она жила некоторое время.
– Он тебе предложение сделал? – строго спросила Злата, уплетая ватрушку.
– Нет, – вздохнула Леона, – но кое-что он мне все-таки сделал, если можно так сказать.
В голубых глазах Златы появилось недоумение.
– Ребенка он мне сделал, – все же призналась Леона и поспешно добавила: – Чему я очень рада, если честно.
– Да как же так-то? – ошарашенно спросила Злата и отставила свою чашку. – Ты так спокойно говоришь о том, что тебя обесчестил мужчина, да еще и не собирается жениться?
Леона пожала плечами. Вот ведь вопрос… А если бы Арман предложил, что тогда?
Леона непроизвольно вздрогнула.
Она бы отказалась. После того, что он сделал, она и видеть его не желает, не говоря уж о прочем.
– Мы бы все равно не ужились, – со вздохом сказала она. – Как по мне, так уж лучше так, чем быть игрушкой мужчины, которого не слишком-то и любишь.
– А разве так бывает – не слишком? Я всегда думала, что или любишь, или нет. Странная ты. «Не слишком», хм.
Леона откинулась на спинку стула. Она ощущала себя сытой и почти счастливой.
– Ну что я могу поделать? Зато теперь у меня будет малыш. Понимаешь, я ведь долго не могла забеременеть. А тут раз – и готово. Я рада. Думала, что и ты порадуешься.
– Я тоже рада, если ты рада, – смущенно пробормотала Злата, – но как-то все это странно.
– Так бывает, – улыбаясь, сказала Леона. – Поверь, еще и не так бывает.
– Значит, ты ему ничего не скажешь о ребенке? – Вопросы сыпались из Златы, как горох из дырявого мешка.
– Не скажу, – заверила Леона.
Она на самом деле думала, что будет так. Нужно было начинать новую жизнь, без Армана. Впрочем, новая жизнь по большому счету ничем не отличалась от старой. До того, как она его повстречала.
Арман объявился неожиданно, когда Леона уже перестала его ждать, а в том, что она все-таки его ждала, стоило признаться хотя бы самой себе. Она ждала месяц, другой… Дни покатились, и однажды, когда она чуть ли не впервые не прислушивалась к шагам за запертой дверью и не выглядывала в окно, тщетно пытаясь разглядеть силуэт Рекко над городом, раздался осторожный стук в дверь. Такое вот противоречие: она старалась Армана забыть, но вместо этого изводила себя и надеялась.
Леона отперла дверь, и вместе с гаснущим рассветом в ее квартиру шагнул король, мужчина, от одного вида которого ей показалось, что ее заживо режут на части. Она даже говорить не могла, молча шагнула в сторону, позволяя пройти – ну а как еще, когда он король!
Арман так же молча миновал коридор, оттуда, не дожидаясь приглашения, прошел в гостиную. Леона прикусила губу изнутри до крови, чтобы заставить себя двигаться, и медленно пошла следом. Чувствовала она себя при этом так, как если бы шла на эшафот. И ловила себя на том, что жадно пожирает глазами мужчину, которого только начала забывать.
Он почти не изменился. Разве что немного похудел, как будто потемнел лицом. Это сложно понять и объяснить, но в Армане как будто стало меньше света – хотя его и так было не много. Леоне показалось, что Арман весь стал будто жестче. Жесткость эта затаилась в движениях, в замершем и каком-то вымученном выражении лица, в глазах, которые стали похожи на бездушные зеркала. Но в целом, конечно, если не обращать внимания на такие мелочи, за которые может цепляться только взгляд бывшей любовницы, Арман выглядел роскошно. Идеально причесанный, волосы собраны в низкий хвост, прекрасно и дорого одетый в белую сорочку, черный сюртук и бриджи. Грудь пересекала перевязь, обильно расшитая золотом. И ножны, в которые была вложена шпага, тоже сверкали золотом и камнями.
«Зачем он здесь?» – обреченно подумала Леона, останавливаясь у входа, в то время как Арман замер у темнеющего окна. Он стоял к ней спиной, и Леоне вдруг стало ясно, что он попросту не решается… Да, король, и не решается посмотреть ей в лицо.
Молчание затягивалось. Леона подумала о том, что можно было бы предложить его величеству чаю… И как же это глупо, предлагать чай тому, кто тебя отвел на верную смерть, тому, кто лгал. Но в то же время чай прекрасный повод начать разговор. А поговорив, Арман быстренько уберется восвояси, потому что ничего приятного Леона ему говорить не собиралась. Ей даже досадно стало оттого, что она почти переломила себя и глупые чувства, а он взял и явился.
– Как ты здесь? – наконец спросил Арман.