Оракул выбирает королеву
Часть 31 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты так и не понял? Похоже, у нас предвидится прибавление. Знать бы еще, от кого.
– Проклятие Теней! – сдавленно прохрипел дядя Орнелл. – Да что ж это? А если мы тут застрянем так долго, что она рожать вздумает? И от кого ребенок?
Эрика тихо рассмеялась.
– Возможно, что и от нашего короля. А может, у нее какой мужчина раньше был. Не узнаем.
Снова воцарилась тишина. Леона замерла как мышка, стоя на четвереньках. Ей было чрезвычайно интересно слушать этих людей, но она не совсем понимала, о чем они говорят. Прибавление? Какое прибавление? Порывшись в памяти, Леона вспомнила, что нечто подобное она уже слышала, когда к родителям приезжала молодая тетушка с огромным, просто необъятным животом. И вот тогда кто-то обмолвился о том же самом, о «прибавлении». А здесь непонятно, о чем идет речь. У тетушки-то был живот, как будто туда подушку положили. А у кого здесь такой живот? Непонятно. Еще можно было бы подумать, что то самое прибавление ожидается у Эрики… Не у нее же, в самом деле. У маленьких девочек такого не бывает.
Между тем беседа Эрики и дядюшки продолжалась, а Леона их внимательно слушала.
– Если это ребенок Армана, то у нас появляется дополнительный козырь, – рассуждала Эрика. – Надо бы наведаться во дворец, посмотреть, что там и как. Давно я там не была. Кажется, в храме его еще не короновали, готовятся.
– А если это не от него?
– М-да… В самом деле, Арман может узнать, чей ребенок. И если не его, боюсь, ценность Леоны падает в разы. Зачем Линто женщина, беременная от другого?
Они помолчали. Затем Брант снова подал голос:
– То есть если это ребенок Линто, все более чем хорошо, а если не его – то более чем плохо, да?
– Именно, дядя.
Леоне надоело стоять на четвереньках, она поднялась и тихонько села на край постели. Ее все еще мутило, но уже не так сильно. Вяленым мясом здесь не пахло, а пахло деревом, немного сыростью и старыми коврами.
– Что же делать? – донесся расстроенный голос Орнелла. – Великие Тени! Ну кто бы мог подумать, что она окажется того… И как быстро Арман сможет узнать, от кого ребенок?
– Погоди ты! – Эрика говорила раздраженно. Леона даже подумала, что еще чуть-чуть, и от нее искры полетят в стороны, злые, колючие. – Дай подумать. Ситуация действительно та еще. Итак, если мы объявим Арману, что у нас его женщина с его же ребенком, он, конечно, сделает все, что мы потребуем. Но точно так же он может и не поверить. Или потребовать проверить и принести доказательство.
– А что, и так можно?
– Ну конечно! Дядя, ты меня поражаешь. Все аристократы этим пользуются, поверь.
– Ну так и мы можем проверить заранее, наверное? А уж потом что-то говорить Арману. Или наоборот – не говорить.
– Можем, – протянула Эрика задумчиво. – Послушай, давай вот что сделаем. Я побуду здесь с ней, а ты сходи в город, купи… Я напишу тебе, где и что купить. Но для того чтобы распознающее заклинание сработало, надо какую-нибудь вещь стащить у Армана. Этим уж я займусь, придется в самом деле вернуться во дворец. Мы проверим. И тогда, если ребенок все же не его, мы от него избавимся.
Леоне показалось, что Орнелл хмыкнул. То, что она услышала, не особенно-то потрясло ее или испугало, потому что она по-прежнему не совсем понимала, о чем идет речь и что там они собрались распознавать. Однако фраза «если ребенок все же не от него, мы от него избавимся» заронила смутное беспокойство в душе. От какого они ребенка собрались избавиться? И как избавиться? Убить, выходит?
Леона сидела и думала, и чем больше думала, тем меньше ей нравилось то, что происходит.
Она была здесь единственным ребенком. Получается, ее собрались убить? Но за что? И неужели дядюшка Орнелл на это согласится?
– Льесса Манно может изготовить нужный состав, – тем временем говорила Эрика, – в этот состав надо будет добавить кровь Леоны. Пару капель.
Тут Леону снова затошнило, но уже от ужаса. У нее будут брать кровь? Порежут палец? Последний раз порезанный палец обернулся обмороком, и это было ох как неприятно…
Происходило что-то совсем уж отвратительное. Похоже, эти двое, что так и не позволили вернуться домой, замыслили в отношении нее, Леоны, гадость. Как с этим бороться, она не знала, и от этого становилось еще страшнее. Внутри свернулась липкая дрожащая личинка, она ворочалась и щекотала в животе. Отвратительно щекотала, мерзко…
Но что может сделать маленькая девочка против взрослых?
И тут Леону осенило. Она же заколдованная! Она – большая! И, следовательно, может подраться с той же Эрикой. Может и стукнуть чем-нибудь потяжелее, а потом… О том, что будет потом, Леона не успела подумать. Прислушавшись, она сообразила, что дядя Орнелл куда-то собирается. Следовательно, они оставались с Эрикой вдвоем.
Время тянулось, как горячая карамель. Затаившись у себя и даже не выглядывая, Леона все прислушивалась к сборам дядюшки Орнелла, который оказался совсем не таким добряком, каким она его поначалу считала. Они с Эрикой обсуждали, не попадется ли Орнелл, если выйдет из-под купола. Эрика убеждала, что ничего с ним не случится за такой короткий промежуток времени. Во-первых, у Армана не осталось личных вещей Орнелла, все было сожжено, во-вторых, если Арман и предпринимает какие-то попытки поиска, то купол отражает все это с легкостью, а в-третьих, ну кто обратит внимание на стареющего льесса, кто его будет искать в этом захолустье?
– Ничего себе захолустье, – ворчал Орнелл, – все же ярус королевский.
– Да, но окраина, – уточнила весело Эрика. – Нас скорее будут искать где-нибудь в Тени, чем здесь. Думаю, никто на тебя и внимания не обратит. Вот, держи адрес. Нам всего-то надо продержаться чуть-чуть, несколько дней до официальной коронации, а потом напишем письмо с выгодным предложением. Но мы должны быть уверены, что это ребенок Армана.
Потом они еще долго шушукались, и Леона уже ничего не слышала. Внезапно она подумала, что все-таки тот, настоящий Арман, казался ей очень дорогим. Снова возникло странное чувство, что она что-то забыла, что-то важное для нее… Но ответа по-прежнему не было. Леона с тоской думала о своих Собаченьке и Лошадоньке, о том, как бы хотелось лечь в кроватку вместе с ними и чтобы мама перед сном поцеловала. Но она-то теперь совсем большая и в кроватку не поместится. Как же быть?
Впрочем, скоро стукнула входная дверь и в доме воцарилась тишина. Дядюшка Орнелл ушел. Ушел, чтобы, вернувшись, сделать Леоне какую-то гадость.
Она выбралась из уголка, в котором сидела на полу, на цыпочках пробралась к приоткрытой двери и осторожно заглянула в щель. Леоне было видно часть коридора и гостиной. Эрика, в привычном мужском костюме, сидела в кресле с открытой книгой. Солнечный луч высветлил несколько каштановых прядей. Эрика сидела, подперев щеку кулаком, и сосредоточенно читала. Леона высунулась чуть дальше – стала видна входная дверь. Что, если дядя Орнелл ее запер на ключ?
«Ничего, – решила она, – тогда я выберусь в окно».
Покосившись на оконце, Леона на миг задумалась, не застрянет ли в таком небольшом окне ее слишком уж выросшая попа, но затем решила, что уж как-нибудь протиснется. Это на крайний случай, если Орнелл все же запер дверь.
Итак, решение было принято. Леона собралась бежать. Она не имела понятия куда и знать не знала, в каком направлении дом, но решила, что оставаться с этими двумя больше нельзя – тем более что они задумали что-то недоброе.
«Спрошу у кого-нибудь, – думала она, – не может быть, чтоб никто не знал, где поместье Кьенн».
Но все равно было страшно, даже очень. А вдруг не выйдет? Вдруг у нее недостаточно сил, чтобы усмирить Эрику?
Леона все же вышла из комнаты и тихо, бочком, прошествовала мимо Эрики.
– Куда собралась? – догнал хлесткий окрик, от которого Леона вздрогнула.
Помялась несколько мгновений, мучительно придумывая, что б такого ответить, затем выпалила:
– Кушать хочу!
– Иди уже, – казалось, Эрика успокоилась, – там на столе печенье осталось. Воды сама нальешь?
– Налью, – послушно ответила Леона.
Входная дверь находилась между гостиной и кухней. Леона, неслышно подойдя к двери, потянула на себя ручку и чуть не захлопала в ладоши от радости: дверь не была заперта. Но вот беда, петли здесь никто не смазывал, и потому они скрипнули – достаточно громко для того, чтобы Эрика взвилась из кресла.
– А ну, стоять! Куда это ты?
Тут Леона, хотя поджилки тряслись от ужаса, накуксилась и заныла:
– Я наружу хочу-у! А вы меня не пускаете!
Отчасти это была чистая правда, тут и сочинять не пришлось, ее за все это время выводили всего пару раз, да и то ненадолго.
– Вот как Линто за тобой явится, так и отправляйся на все четыре стороны, – зло прошипела Эрика. – Давай-ка обратно к себе в комнату!
Но Леона решила, что обратно она точно не хочет. Дернула на себя дверную ручку, успела шагнуть через порог, но Эрика оказалась быстрее – вцепилась что есть сил в запястье, дернула назад.
– Ах ты, дрянь! – и кое-как затащила Леону обратно.
Эрика была в бешенстве. Она медленно наступала, тесня Леону все дальше и дальше от вожделенного выхода. От страха Леона расплакалась, продолжая пятиться.
– Сейчас ты у меня получишь! – с ледяной яростью прошипела Эрика. – Надоела уже, одни проблемы от тебя. Все уши прожужжала! И даже не знаешь, от какого мужика беременна!
– Перестаньте! – с надрывом выкрикнула Леона. – Я к вам не просилась! Вы злая, злая!
И, развернувшись, бросилась на кухню.
Она и сама не знала, как же так вышло. Все вокруг расплывалось в ее глазах, но, задев ручку тяжелой сковородки, Леона схватила ее и, крутнувшись вокруг себя, нанесла удар.
Боммм!
– Ой! – воскликнула она, глядя, как мешком оседает на пол Эрика.
Совершенно случайно удар пришелся ей по левой половине лица. Эрика сделалась белой как простыня, глаза закрыты…
– Ох, – выдохнула Леона и выронила сковороду.
Она не хотела ничего такого. Но вот случилось. Эрика упала на пол, перегородив телом проход. Кожа на левой скуле лопнула и темная струйка крови прочертила дорожку на щеке. Леона замерла. Она уже не знала, что делать, – но смотрела, смотрела, будучи не в состоянии отвести взгляд от бледного, испачканного кровью лица, которое…
Которое менялось.
Оно начало оплывать, меняя очертания, походя на тесто, вываленное пекарем на стол, и сквозь размытые черты Эрики проступало другое лицо, мужское. Леона помнила это лицо, это был Арман. Но ведь Эрика не была Арманом, это точно! И Леона, завизжав от совершенно ледяного ужаса, перескочила через неподвижное тело Эрики, в два шага достигла двери и распахнула ее.
«Бежать! Бежать»! – билась мысль вместе с ударами сердца.
Оказавшись во дворе, Леона бегом бросилась к воротам, страх подстегивал ее, заставляя переставлять вмиг ослабевшие ноги. Но ей продолжало везти – ворота тоже открылись легко, стоило на них навалиться всем весом. Леона ожидала, что окажется на дороге, но вместо этого уперлась в полупрозрачную стену. Она казалось очень тонкой, как стенка мыльного пузыря, но почему-то не лопалась. Только постоянно бралась разноцветной рябью.
Леона остановилась. Вот теперь стало совсем страшно. Что это такое? Но на раздумья времени не оставалось, и, выбирая из двух зол меньшее, Леона решительно шагнула вперед, быстро погружаясь в «мыльный пузырь», ожидая, что он будет такой же мокрый на ощупь. Но пузырь обманул. Прикосновение его оказалось похожим на щекотку от перышка, Леона невольно хихикнула, продолжая шагать… И наконец очутилась на дороге, самой обычной, рыжей от высохшей глины, в рытвинах и кочках. С одной стороны дорога уходила под своды деревьев, а с другой огибала небольшой, поросший низким кустарником холм.
«Я должна у кого-то узнать, где мои родители», – решила Леона.
И побежала к холму, то и дело оглядываясь. Ей все мерещилось, что сейчас Эрика схватит за руку и потащит обратно, а потом и дядюшка вернется. Что тогда будет, об этом даже думать страшно. Солнце припекало затылок, и Леона, подобрав длинные полы платья, трусцой бежала по дороге. И никто ее не остановил.
Она остановилась только тогда, когда совсем запыхалась. День стоял теплый, от пробежки сделалось жарко, хотелось пить. Стоя посреди дороги, Леона беспомощно озиралась по сторонам. Где-то за спиной остался дом, где она жила с Эрикой и дядей Орнеллом, впереди дорога ужом вилась меж низких холмов, кое-где поросших редким лесом. Лес этот, спускаясь с пологих склонов, становился гуще, темнее. Под густыми кронами царила тень.
«Мне нельзя в лес», – подумала Леона.
Еще раз осмотревшись, она в отчаянии подумала, как хорошо было бы кого-нибудь встретить – но кого встретишь в этой глуши? Вот бы найти чей-нибудь дом, постучаться и попросить, чтобы отвели к папе и маме… Но домов поблизости тоже не было видно, за исключением того, куда возвращаться она не планировала.
И Леона понуро побрела по дороге, сердито сопя и совершенно не зная, что делать дальше. Пить хотелось все сильнее, но она была совершенно одна. И позади и впереди дорога была совершенно пустынна.
– Проклятие Теней! – сдавленно прохрипел дядя Орнелл. – Да что ж это? А если мы тут застрянем так долго, что она рожать вздумает? И от кого ребенок?
Эрика тихо рассмеялась.
– Возможно, что и от нашего короля. А может, у нее какой мужчина раньше был. Не узнаем.
Снова воцарилась тишина. Леона замерла как мышка, стоя на четвереньках. Ей было чрезвычайно интересно слушать этих людей, но она не совсем понимала, о чем они говорят. Прибавление? Какое прибавление? Порывшись в памяти, Леона вспомнила, что нечто подобное она уже слышала, когда к родителям приезжала молодая тетушка с огромным, просто необъятным животом. И вот тогда кто-то обмолвился о том же самом, о «прибавлении». А здесь непонятно, о чем идет речь. У тетушки-то был живот, как будто туда подушку положили. А у кого здесь такой живот? Непонятно. Еще можно было бы подумать, что то самое прибавление ожидается у Эрики… Не у нее же, в самом деле. У маленьких девочек такого не бывает.
Между тем беседа Эрики и дядюшки продолжалась, а Леона их внимательно слушала.
– Если это ребенок Армана, то у нас появляется дополнительный козырь, – рассуждала Эрика. – Надо бы наведаться во дворец, посмотреть, что там и как. Давно я там не была. Кажется, в храме его еще не короновали, готовятся.
– А если это не от него?
– М-да… В самом деле, Арман может узнать, чей ребенок. И если не его, боюсь, ценность Леоны падает в разы. Зачем Линто женщина, беременная от другого?
Они помолчали. Затем Брант снова подал голос:
– То есть если это ребенок Линто, все более чем хорошо, а если не его – то более чем плохо, да?
– Именно, дядя.
Леоне надоело стоять на четвереньках, она поднялась и тихонько села на край постели. Ее все еще мутило, но уже не так сильно. Вяленым мясом здесь не пахло, а пахло деревом, немного сыростью и старыми коврами.
– Что же делать? – донесся расстроенный голос Орнелла. – Великие Тени! Ну кто бы мог подумать, что она окажется того… И как быстро Арман сможет узнать, от кого ребенок?
– Погоди ты! – Эрика говорила раздраженно. Леона даже подумала, что еще чуть-чуть, и от нее искры полетят в стороны, злые, колючие. – Дай подумать. Ситуация действительно та еще. Итак, если мы объявим Арману, что у нас его женщина с его же ребенком, он, конечно, сделает все, что мы потребуем. Но точно так же он может и не поверить. Или потребовать проверить и принести доказательство.
– А что, и так можно?
– Ну конечно! Дядя, ты меня поражаешь. Все аристократы этим пользуются, поверь.
– Ну так и мы можем проверить заранее, наверное? А уж потом что-то говорить Арману. Или наоборот – не говорить.
– Можем, – протянула Эрика задумчиво. – Послушай, давай вот что сделаем. Я побуду здесь с ней, а ты сходи в город, купи… Я напишу тебе, где и что купить. Но для того чтобы распознающее заклинание сработало, надо какую-нибудь вещь стащить у Армана. Этим уж я займусь, придется в самом деле вернуться во дворец. Мы проверим. И тогда, если ребенок все же не его, мы от него избавимся.
Леоне показалось, что Орнелл хмыкнул. То, что она услышала, не особенно-то потрясло ее или испугало, потому что она по-прежнему не совсем понимала, о чем идет речь и что там они собрались распознавать. Однако фраза «если ребенок все же не от него, мы от него избавимся» заронила смутное беспокойство в душе. От какого они ребенка собрались избавиться? И как избавиться? Убить, выходит?
Леона сидела и думала, и чем больше думала, тем меньше ей нравилось то, что происходит.
Она была здесь единственным ребенком. Получается, ее собрались убить? Но за что? И неужели дядюшка Орнелл на это согласится?
– Льесса Манно может изготовить нужный состав, – тем временем говорила Эрика, – в этот состав надо будет добавить кровь Леоны. Пару капель.
Тут Леону снова затошнило, но уже от ужаса. У нее будут брать кровь? Порежут палец? Последний раз порезанный палец обернулся обмороком, и это было ох как неприятно…
Происходило что-то совсем уж отвратительное. Похоже, эти двое, что так и не позволили вернуться домой, замыслили в отношении нее, Леоны, гадость. Как с этим бороться, она не знала, и от этого становилось еще страшнее. Внутри свернулась липкая дрожащая личинка, она ворочалась и щекотала в животе. Отвратительно щекотала, мерзко…
Но что может сделать маленькая девочка против взрослых?
И тут Леону осенило. Она же заколдованная! Она – большая! И, следовательно, может подраться с той же Эрикой. Может и стукнуть чем-нибудь потяжелее, а потом… О том, что будет потом, Леона не успела подумать. Прислушавшись, она сообразила, что дядя Орнелл куда-то собирается. Следовательно, они оставались с Эрикой вдвоем.
Время тянулось, как горячая карамель. Затаившись у себя и даже не выглядывая, Леона все прислушивалась к сборам дядюшки Орнелла, который оказался совсем не таким добряком, каким она его поначалу считала. Они с Эрикой обсуждали, не попадется ли Орнелл, если выйдет из-под купола. Эрика убеждала, что ничего с ним не случится за такой короткий промежуток времени. Во-первых, у Армана не осталось личных вещей Орнелла, все было сожжено, во-вторых, если Арман и предпринимает какие-то попытки поиска, то купол отражает все это с легкостью, а в-третьих, ну кто обратит внимание на стареющего льесса, кто его будет искать в этом захолустье?
– Ничего себе захолустье, – ворчал Орнелл, – все же ярус королевский.
– Да, но окраина, – уточнила весело Эрика. – Нас скорее будут искать где-нибудь в Тени, чем здесь. Думаю, никто на тебя и внимания не обратит. Вот, держи адрес. Нам всего-то надо продержаться чуть-чуть, несколько дней до официальной коронации, а потом напишем письмо с выгодным предложением. Но мы должны быть уверены, что это ребенок Армана.
Потом они еще долго шушукались, и Леона уже ничего не слышала. Внезапно она подумала, что все-таки тот, настоящий Арман, казался ей очень дорогим. Снова возникло странное чувство, что она что-то забыла, что-то важное для нее… Но ответа по-прежнему не было. Леона с тоской думала о своих Собаченьке и Лошадоньке, о том, как бы хотелось лечь в кроватку вместе с ними и чтобы мама перед сном поцеловала. Но она-то теперь совсем большая и в кроватку не поместится. Как же быть?
Впрочем, скоро стукнула входная дверь и в доме воцарилась тишина. Дядюшка Орнелл ушел. Ушел, чтобы, вернувшись, сделать Леоне какую-то гадость.
Она выбралась из уголка, в котором сидела на полу, на цыпочках пробралась к приоткрытой двери и осторожно заглянула в щель. Леоне было видно часть коридора и гостиной. Эрика, в привычном мужском костюме, сидела в кресле с открытой книгой. Солнечный луч высветлил несколько каштановых прядей. Эрика сидела, подперев щеку кулаком, и сосредоточенно читала. Леона высунулась чуть дальше – стала видна входная дверь. Что, если дядя Орнелл ее запер на ключ?
«Ничего, – решила она, – тогда я выберусь в окно».
Покосившись на оконце, Леона на миг задумалась, не застрянет ли в таком небольшом окне ее слишком уж выросшая попа, но затем решила, что уж как-нибудь протиснется. Это на крайний случай, если Орнелл все же запер дверь.
Итак, решение было принято. Леона собралась бежать. Она не имела понятия куда и знать не знала, в каком направлении дом, но решила, что оставаться с этими двумя больше нельзя – тем более что они задумали что-то недоброе.
«Спрошу у кого-нибудь, – думала она, – не может быть, чтоб никто не знал, где поместье Кьенн».
Но все равно было страшно, даже очень. А вдруг не выйдет? Вдруг у нее недостаточно сил, чтобы усмирить Эрику?
Леона все же вышла из комнаты и тихо, бочком, прошествовала мимо Эрики.
– Куда собралась? – догнал хлесткий окрик, от которого Леона вздрогнула.
Помялась несколько мгновений, мучительно придумывая, что б такого ответить, затем выпалила:
– Кушать хочу!
– Иди уже, – казалось, Эрика успокоилась, – там на столе печенье осталось. Воды сама нальешь?
– Налью, – послушно ответила Леона.
Входная дверь находилась между гостиной и кухней. Леона, неслышно подойдя к двери, потянула на себя ручку и чуть не захлопала в ладоши от радости: дверь не была заперта. Но вот беда, петли здесь никто не смазывал, и потому они скрипнули – достаточно громко для того, чтобы Эрика взвилась из кресла.
– А ну, стоять! Куда это ты?
Тут Леона, хотя поджилки тряслись от ужаса, накуксилась и заныла:
– Я наружу хочу-у! А вы меня не пускаете!
Отчасти это была чистая правда, тут и сочинять не пришлось, ее за все это время выводили всего пару раз, да и то ненадолго.
– Вот как Линто за тобой явится, так и отправляйся на все четыре стороны, – зло прошипела Эрика. – Давай-ка обратно к себе в комнату!
Но Леона решила, что обратно она точно не хочет. Дернула на себя дверную ручку, успела шагнуть через порог, но Эрика оказалась быстрее – вцепилась что есть сил в запястье, дернула назад.
– Ах ты, дрянь! – и кое-как затащила Леону обратно.
Эрика была в бешенстве. Она медленно наступала, тесня Леону все дальше и дальше от вожделенного выхода. От страха Леона расплакалась, продолжая пятиться.
– Сейчас ты у меня получишь! – с ледяной яростью прошипела Эрика. – Надоела уже, одни проблемы от тебя. Все уши прожужжала! И даже не знаешь, от какого мужика беременна!
– Перестаньте! – с надрывом выкрикнула Леона. – Я к вам не просилась! Вы злая, злая!
И, развернувшись, бросилась на кухню.
Она и сама не знала, как же так вышло. Все вокруг расплывалось в ее глазах, но, задев ручку тяжелой сковородки, Леона схватила ее и, крутнувшись вокруг себя, нанесла удар.
Боммм!
– Ой! – воскликнула она, глядя, как мешком оседает на пол Эрика.
Совершенно случайно удар пришелся ей по левой половине лица. Эрика сделалась белой как простыня, глаза закрыты…
– Ох, – выдохнула Леона и выронила сковороду.
Она не хотела ничего такого. Но вот случилось. Эрика упала на пол, перегородив телом проход. Кожа на левой скуле лопнула и темная струйка крови прочертила дорожку на щеке. Леона замерла. Она уже не знала, что делать, – но смотрела, смотрела, будучи не в состоянии отвести взгляд от бледного, испачканного кровью лица, которое…
Которое менялось.
Оно начало оплывать, меняя очертания, походя на тесто, вываленное пекарем на стол, и сквозь размытые черты Эрики проступало другое лицо, мужское. Леона помнила это лицо, это был Арман. Но ведь Эрика не была Арманом, это точно! И Леона, завизжав от совершенно ледяного ужаса, перескочила через неподвижное тело Эрики, в два шага достигла двери и распахнула ее.
«Бежать! Бежать»! – билась мысль вместе с ударами сердца.
Оказавшись во дворе, Леона бегом бросилась к воротам, страх подстегивал ее, заставляя переставлять вмиг ослабевшие ноги. Но ей продолжало везти – ворота тоже открылись легко, стоило на них навалиться всем весом. Леона ожидала, что окажется на дороге, но вместо этого уперлась в полупрозрачную стену. Она казалось очень тонкой, как стенка мыльного пузыря, но почему-то не лопалась. Только постоянно бралась разноцветной рябью.
Леона остановилась. Вот теперь стало совсем страшно. Что это такое? Но на раздумья времени не оставалось, и, выбирая из двух зол меньшее, Леона решительно шагнула вперед, быстро погружаясь в «мыльный пузырь», ожидая, что он будет такой же мокрый на ощупь. Но пузырь обманул. Прикосновение его оказалось похожим на щекотку от перышка, Леона невольно хихикнула, продолжая шагать… И наконец очутилась на дороге, самой обычной, рыжей от высохшей глины, в рытвинах и кочках. С одной стороны дорога уходила под своды деревьев, а с другой огибала небольшой, поросший низким кустарником холм.
«Я должна у кого-то узнать, где мои родители», – решила Леона.
И побежала к холму, то и дело оглядываясь. Ей все мерещилось, что сейчас Эрика схватит за руку и потащит обратно, а потом и дядюшка вернется. Что тогда будет, об этом даже думать страшно. Солнце припекало затылок, и Леона, подобрав длинные полы платья, трусцой бежала по дороге. И никто ее не остановил.
Она остановилась только тогда, когда совсем запыхалась. День стоял теплый, от пробежки сделалось жарко, хотелось пить. Стоя посреди дороги, Леона беспомощно озиралась по сторонам. Где-то за спиной остался дом, где она жила с Эрикой и дядей Орнеллом, впереди дорога ужом вилась меж низких холмов, кое-где поросших редким лесом. Лес этот, спускаясь с пологих склонов, становился гуще, темнее. Под густыми кронами царила тень.
«Мне нельзя в лес», – подумала Леона.
Еще раз осмотревшись, она в отчаянии подумала, как хорошо было бы кого-нибудь встретить – но кого встретишь в этой глуши? Вот бы найти чей-нибудь дом, постучаться и попросить, чтобы отвели к папе и маме… Но домов поблизости тоже не было видно, за исключением того, куда возвращаться она не планировала.
И Леона понуро побрела по дороге, сердито сопя и совершенно не зная, что делать дальше. Пить хотелось все сильнее, но она была совершенно одна. И позади и впереди дорога была совершенно пустынна.