Оракул выбирает королеву
Часть 27 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И выскочил как ошпаренный, не дожидаясь, когда Леона начнет применять горшок по его прямому назначению. Она пожала плечами – странный какой-то, – затем сделала свои дела и почувствовала себя чуточку лучше. Огляделась. Подошла, раздернула шторы, и сразу стало веселее, потому что снаружи был солнечный день и пятна желтого света легли на деревянные стены, на пол, застеленный цветастым ковриком.
«Интересно, как долго я тут пробуду?» – подумала Леона, осматриваясь.
Ее смущало все происходящее. Сперва она обнаружила себя в странном, выросшем теле, в странном и немного страшном месте, потом была злая льесса Эрика, которая умела превращаться в доброго льесса Армана. Теперь вот эта комната, в которой все-таки прохладно, а она по-прежнему босиком. Леона подошла к кровати, забралась на нее и укрылась покрывалом. Стало чуточку теплее. Но как не хватало здесь ее маленьких друзей! Собачки, сшитой из плюшевых лоскутов, и маленькой лошадки, мастерски вырезанной из дерева. Она так и называла их, Собаченька и Лошадонька, и всегда ложилась спать с ними в обнимку.
«Надеюсь, с ними ничего не случится, пока я здесь», – размышляла она, рассматривая потолок.
Но оттого что их все-таки не было рядом, Леоне стало совсем грустно. Ни мамы, ни папы, ни Собаченьки и Лошадоньки. И она расплакалась.
Тихо скрипнула дверь, в комнату заглянула льесса Эрика. Леона только прикусила губу и отвернулась. Ей совершенно не хотелось смотреть на злую льессу, которая ее ударила ни за что. Но разве от злыдни отделаешься так просто?
– Ты чего плачешь? – строго спросила она.
Леона по голосу поняла, что Эрика подошла ближе. Почувствовала осторожное прикосновение к плечу.
– Что стряслось? Болит что-нибудь?
Леона замотала головой. Нет, ничего у нее не болело. Или наоборот, болело все, где-то глубоко внутри и в горле, оттого и слезы рекой.
– Прекращай мне тут, – сказала Эрика, – поживешь с нами, потом отправишься домой.
– Соба-а-аченька… – протянула Леона, всхлипывая.
– Что?
– Моя собачка! И лошадка! Мне без них пло-о-охо! К маме хочу!
Леона села на кровати, размазывая слезы по щекам. Эрика всплеснула руками.
– О господи! Прекрати реветь, слышишь? Терпеть не могу сопли. Где я тебе собаку возьму? И лошадь?
Леона горестно завыла, закрыв руками лицо. Она совершенно не хотела видеть ни эту злую льессу, которая ее ударила, ни дядю Орнелла. Ей хотелось домой. К маме. Обнять Собаченьку и лежать в кровати с ней.
– А я тебе платье принесла, – строго сказала Эрика. – Ты хоть одеваться сама умеешь? – И, покачав головой, пробормотала: – Ну и скотина же ты, Арман…
Леона навострила уши. Почему Эрика так обозвала Армана? Разве он сделал что-то плохое?
– Платье, – повторила Эрика, воспользовавшись затишьем. – Одеваться будешь? И не только платье – панталоны, чулки. Ну, смотри, ну?
Леона посмотрела. Да, в самом деле, Эрика принесла ей взрослое платье и дивные панталончики с кружевной оборкой. Тоже взрослые.
Всхлипнув и в очередной раз утерев нос, Леона выбралась из-под покрывала и молча принялась рассматривать одежду. Да-а, это вам не ее простые детские платьица. Все было настоящим, взрослым, как у мамы. Возможно, и не так плохо быть заколдованной? Настоящее взрослое платье! И чулки!
– Сама оденешься? – спросила Эрика.
Облегчать жизнь этой вредной льессе, которая дерется, Леоне совершенно не хотелось. Поэтому она заморгала, глядя на Эрику, и невинно ответила:
– Нет. Меня няня одевает.
– Сама попробуй, – буркнула Эрика, теребя свой закрученный пружинкой локон.
– Не умею! – мстительно прогнусавила Леона.
– Голой будешь ходить, – пригрозила Эрика.
– Ну и буду! – насупилась Леона.
Распустила узел на скатерти, который и без того едва держался, и решительно протопала к двери. Эрика даже не успела схватить ее за руку, а Леона, шагнув через порог, гордо посмотрела на дядю Орнелла, который почему-то смутился.
– Оденьтесь, льесса, – обронил сухо и отвернулся.
– Не умею! Меня няня одевает!
Конечно, Леона немножко лукавила. На самом деле няня ей помогала, но кое-что она умела и сама. Но что-то ей подсказывало, что противная Эрика совершенно не хочет ей помогать одеваться, а вот дядя Орнелл будет против разгуливающей голышом заколдованной девочки. Сильно заколдованной, потому что не может у незаколдованного человека быть волосиков внизу живота.
– Эрика! Ну не мне же ее одевать? – крикнул Орнелл.
Леону крепко взяли за руку и завели обратно в комнату. Лицо Эрики пошло красными пятнами, Леона с трудом сдерживала улыбку. Так тебе и надо, злыдня.
– Давай помогу, – пробурчала Эрика, – иди сюда… деточка.
И Эрика, кряхтя и бормоча под нос ругательства, принялась натягивать на нее панталоны, затем чулки, потом нательную сорочку… В результате Леона оказалась наряженной во взрослое платье, а Эрика вспотела и запыхалась.
– Ну вот, – наконец с одеванием было покончено, – теперь идем, я покажу, где помыть руки. И, пожалуй, покормить тебя надо.
– Хочу к маме, – прогнусавила Леона.
– Послушай, – устало сказала Эрика, – мы не причиним тебе зла. Только будь хорошей послушной девочкой, ладно? А я, так и быть, куплю тебе игрушки.
– Вы злая, – набравшись храбрости, заявила Леона, – вы деретесь.
– А твой Арман конечно же сама доброта, – язвительно заметила Эрика.
– Арман… – вздохнула Леона и внезапно задумалась.
Это имя будило в ней неясные воспоминания. Как будто это был близкий ей человек, она его очень-очень любила, а потом… А что случилось-то? Но, уж конечно, она не будет об этом спрашивать у Эрики. Сама потом разузнает.
– Хорошо, я буду послушной девочкой, – согласилась Леона.
– Тогда пойдем обедать. – Кажется, Эрика вздохнула с облегчением.
И они пошли.
Обедали на кухне, маленькой, бедной, с закопченными стенами. Но еда оказалась вкусной: свежий хлеб, нарезанное ломтиками копченое мясо, немного овощей и творожный сыр. Дядя Орнелл собственноручно налил Леоне большую кружку молока, и Леона, хоть и не очень-то любила молоко, с голоду выпила все до капельки.
– Вот так-то лучше, – улыбнулся дядя Орнелл. А потом тревожно посмотрел на Эрику: – Ты опять во дворец собралась?
Эрика усмехнулась:
– Не переживай. Моих личных вещей у него нет, а так меня не отследить. Пойду послушаю, что там происходит и не пришла ли в голову Меркла снова мысль чинить Оракул.
Орнелл вздохнул:
– Ты уж, пожалуйста, не рискуй напрасно.
– Но, дядя, если меня схватят, у нас есть на кого меня поменять.
Леона молча жевала хрустящую горбушку, слушала все эти разговоры и не понимала ни-че-го. А жаль. Оправившись от первого страха, она сообразила, что вокруг происходит нечто занятное. Да, жаль, что ей ничего толком не объясняли… И Армана жаль. Кажется, она его любила. Но почему-то все забыла.
Эрика вернулась под вечер, когда солнце только-только закатилось и за оконцем разлились сиреневые сумерки. К тому времени Леона извелась сама и извела дядю Орнелла, да так, что под конец он засверкал глазами и рявкнул: «Да замолчишь ты сегодня или нет?»
Леона насупилась и отвернулась. Почему-то дядя Орнелл не хотел слушать ни об ее игрушках, ни о кролике, ни о маме и папе, ни о Патрисе, ее кузене, который приезжал несколько дней тому назад, хвастался перочинным ножом и испортил платье кукле Зилении.
Так, в сумерках, они и сидели, каждый в своем углу. Иногда дядя Орнелл вставал, начинал ходить по комнате, нервно теребя пальцы, и тогда Леона слышала его бормотание «Нет, все же зря… уж лучше бы оставили как есть… Он нас точно убьет. Найдет и убьет».
– Дядюшка Орнелл, кого вы боитесь? – спросила Леона самым нежным и елейным голоском, на какой только была способна. Когда она таким же голосом выпрашивала хлеб с вареньем, нянюшка никогда не отказывала.
Но Орнелл посмотрел на нее как-то особенно грустно, покачал головой и ничего не сказал. И как раз в это время за окном что-то вспыхнуло и тут же погасло. Орнелл метнулся к столу, схватил какой-то предмет, круглый, весь в заклепках, но… Хлопнула дверь в прихожей, и в комнатку вбежала Эрика. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся и растрепанная, в мужском костюме, но чрезвычайно довольная.
– Ну, что, дядюшка, – сказала она с улыбкой, – даже не знаю, с чего начать. Отложи свой портальный артефакт, это всего лишь я.
То, что Эрика назвала «портальным артефактом», с гулким стуком вернулось на стол. Орнелл вытер рукавом лоб.
– Начни с того, сколько магов отряжено на наши поиски.
Эрика усмехнулась, уперев руки в боки, прошлась по комнате. Воцарилась такая тишина, что было слышно, как поскрипывают половицы.
– Во дворце произошли о-очень интересные события, – наконец произнесла она таким довольным голосом, как если бы добралась до буфета и съела все земляничное варенье. – Думаю, Арману теперь будет не до нас.
– Да что там? Хватит, говори уже! – прикрикнул дядя Орнелл.
И Эрика начала рассказывать. Леона не понимала, о чем шла речь, – впрочем, кое-что все же поняла.
– Отпечаток королевы уничтожен. – Новости следовали одна за другой. – Не знаю толком, что там произошло, но… Герцог Саторийский объявил себя новым королем! И говорят, он проводил какой-то ритуал в зале Оракула, возможно, считывал отпечаток королевы. Сильен на его стороне, по крайней мере, сейчас. Дворец бурлит. Некоторые полки подтянули ко дворцу… В общем, дядя, я не думаю, что в ближайшее время Арман будет занят поисками кого бы то ни было. Не знаю, отчего решили сделать королем именно его, но… Теперь-то ему точно не до нас.
– Король! – ахнул дядюшка, когда Эрика умолкла. – Король, Тени его дери! Нет, Эрика, ты его просто не знаешь. Это такой человек, который будет следовать за нами до тех пор, пока или мы живы, или он.
Эрика помолчала, размышляя, а затем сказала:
– Послушай, здесь надо решить: либо мы пытаемся убить Армана снова, либо попросту пишем ему письмо о том, что готовы обменять вот ее, – тут Эрика кивнула на Леону, – на королевское помилование.
Орнелл горестно покачал головой:
– Убить… Живучий он. Я нанял надежных людей, когда получил от тебя сообщение. И что? Арман по-прежнему жив. Уж не знаю, какие силы его уберегли.
Эрика уселась на стул, закинула ногу на ногу.
«Интересно, как долго я тут пробуду?» – подумала Леона, осматриваясь.
Ее смущало все происходящее. Сперва она обнаружила себя в странном, выросшем теле, в странном и немного страшном месте, потом была злая льесса Эрика, которая умела превращаться в доброго льесса Армана. Теперь вот эта комната, в которой все-таки прохладно, а она по-прежнему босиком. Леона подошла к кровати, забралась на нее и укрылась покрывалом. Стало чуточку теплее. Но как не хватало здесь ее маленьких друзей! Собачки, сшитой из плюшевых лоскутов, и маленькой лошадки, мастерски вырезанной из дерева. Она так и называла их, Собаченька и Лошадонька, и всегда ложилась спать с ними в обнимку.
«Надеюсь, с ними ничего не случится, пока я здесь», – размышляла она, рассматривая потолок.
Но оттого что их все-таки не было рядом, Леоне стало совсем грустно. Ни мамы, ни папы, ни Собаченьки и Лошадоньки. И она расплакалась.
Тихо скрипнула дверь, в комнату заглянула льесса Эрика. Леона только прикусила губу и отвернулась. Ей совершенно не хотелось смотреть на злую льессу, которая ее ударила ни за что. Но разве от злыдни отделаешься так просто?
– Ты чего плачешь? – строго спросила она.
Леона по голосу поняла, что Эрика подошла ближе. Почувствовала осторожное прикосновение к плечу.
– Что стряслось? Болит что-нибудь?
Леона замотала головой. Нет, ничего у нее не болело. Или наоборот, болело все, где-то глубоко внутри и в горле, оттого и слезы рекой.
– Прекращай мне тут, – сказала Эрика, – поживешь с нами, потом отправишься домой.
– Соба-а-аченька… – протянула Леона, всхлипывая.
– Что?
– Моя собачка! И лошадка! Мне без них пло-о-охо! К маме хочу!
Леона села на кровати, размазывая слезы по щекам. Эрика всплеснула руками.
– О господи! Прекрати реветь, слышишь? Терпеть не могу сопли. Где я тебе собаку возьму? И лошадь?
Леона горестно завыла, закрыв руками лицо. Она совершенно не хотела видеть ни эту злую льессу, которая ее ударила, ни дядю Орнелла. Ей хотелось домой. К маме. Обнять Собаченьку и лежать в кровати с ней.
– А я тебе платье принесла, – строго сказала Эрика. – Ты хоть одеваться сама умеешь? – И, покачав головой, пробормотала: – Ну и скотина же ты, Арман…
Леона навострила уши. Почему Эрика так обозвала Армана? Разве он сделал что-то плохое?
– Платье, – повторила Эрика, воспользовавшись затишьем. – Одеваться будешь? И не только платье – панталоны, чулки. Ну, смотри, ну?
Леона посмотрела. Да, в самом деле, Эрика принесла ей взрослое платье и дивные панталончики с кружевной оборкой. Тоже взрослые.
Всхлипнув и в очередной раз утерев нос, Леона выбралась из-под покрывала и молча принялась рассматривать одежду. Да-а, это вам не ее простые детские платьица. Все было настоящим, взрослым, как у мамы. Возможно, и не так плохо быть заколдованной? Настоящее взрослое платье! И чулки!
– Сама оденешься? – спросила Эрика.
Облегчать жизнь этой вредной льессе, которая дерется, Леоне совершенно не хотелось. Поэтому она заморгала, глядя на Эрику, и невинно ответила:
– Нет. Меня няня одевает.
– Сама попробуй, – буркнула Эрика, теребя свой закрученный пружинкой локон.
– Не умею! – мстительно прогнусавила Леона.
– Голой будешь ходить, – пригрозила Эрика.
– Ну и буду! – насупилась Леона.
Распустила узел на скатерти, который и без того едва держался, и решительно протопала к двери. Эрика даже не успела схватить ее за руку, а Леона, шагнув через порог, гордо посмотрела на дядю Орнелла, который почему-то смутился.
– Оденьтесь, льесса, – обронил сухо и отвернулся.
– Не умею! Меня няня одевает!
Конечно, Леона немножко лукавила. На самом деле няня ей помогала, но кое-что она умела и сама. Но что-то ей подсказывало, что противная Эрика совершенно не хочет ей помогать одеваться, а вот дядя Орнелл будет против разгуливающей голышом заколдованной девочки. Сильно заколдованной, потому что не может у незаколдованного человека быть волосиков внизу живота.
– Эрика! Ну не мне же ее одевать? – крикнул Орнелл.
Леону крепко взяли за руку и завели обратно в комнату. Лицо Эрики пошло красными пятнами, Леона с трудом сдерживала улыбку. Так тебе и надо, злыдня.
– Давай помогу, – пробурчала Эрика, – иди сюда… деточка.
И Эрика, кряхтя и бормоча под нос ругательства, принялась натягивать на нее панталоны, затем чулки, потом нательную сорочку… В результате Леона оказалась наряженной во взрослое платье, а Эрика вспотела и запыхалась.
– Ну вот, – наконец с одеванием было покончено, – теперь идем, я покажу, где помыть руки. И, пожалуй, покормить тебя надо.
– Хочу к маме, – прогнусавила Леона.
– Послушай, – устало сказала Эрика, – мы не причиним тебе зла. Только будь хорошей послушной девочкой, ладно? А я, так и быть, куплю тебе игрушки.
– Вы злая, – набравшись храбрости, заявила Леона, – вы деретесь.
– А твой Арман конечно же сама доброта, – язвительно заметила Эрика.
– Арман… – вздохнула Леона и внезапно задумалась.
Это имя будило в ней неясные воспоминания. Как будто это был близкий ей человек, она его очень-очень любила, а потом… А что случилось-то? Но, уж конечно, она не будет об этом спрашивать у Эрики. Сама потом разузнает.
– Хорошо, я буду послушной девочкой, – согласилась Леона.
– Тогда пойдем обедать. – Кажется, Эрика вздохнула с облегчением.
И они пошли.
Обедали на кухне, маленькой, бедной, с закопченными стенами. Но еда оказалась вкусной: свежий хлеб, нарезанное ломтиками копченое мясо, немного овощей и творожный сыр. Дядя Орнелл собственноручно налил Леоне большую кружку молока, и Леона, хоть и не очень-то любила молоко, с голоду выпила все до капельки.
– Вот так-то лучше, – улыбнулся дядя Орнелл. А потом тревожно посмотрел на Эрику: – Ты опять во дворец собралась?
Эрика усмехнулась:
– Не переживай. Моих личных вещей у него нет, а так меня не отследить. Пойду послушаю, что там происходит и не пришла ли в голову Меркла снова мысль чинить Оракул.
Орнелл вздохнул:
– Ты уж, пожалуйста, не рискуй напрасно.
– Но, дядя, если меня схватят, у нас есть на кого меня поменять.
Леона молча жевала хрустящую горбушку, слушала все эти разговоры и не понимала ни-че-го. А жаль. Оправившись от первого страха, она сообразила, что вокруг происходит нечто занятное. Да, жаль, что ей ничего толком не объясняли… И Армана жаль. Кажется, она его любила. Но почему-то все забыла.
Эрика вернулась под вечер, когда солнце только-только закатилось и за оконцем разлились сиреневые сумерки. К тому времени Леона извелась сама и извела дядю Орнелла, да так, что под конец он засверкал глазами и рявкнул: «Да замолчишь ты сегодня или нет?»
Леона насупилась и отвернулась. Почему-то дядя Орнелл не хотел слушать ни об ее игрушках, ни о кролике, ни о маме и папе, ни о Патрисе, ее кузене, который приезжал несколько дней тому назад, хвастался перочинным ножом и испортил платье кукле Зилении.
Так, в сумерках, они и сидели, каждый в своем углу. Иногда дядя Орнелл вставал, начинал ходить по комнате, нервно теребя пальцы, и тогда Леона слышала его бормотание «Нет, все же зря… уж лучше бы оставили как есть… Он нас точно убьет. Найдет и убьет».
– Дядюшка Орнелл, кого вы боитесь? – спросила Леона самым нежным и елейным голоском, на какой только была способна. Когда она таким же голосом выпрашивала хлеб с вареньем, нянюшка никогда не отказывала.
Но Орнелл посмотрел на нее как-то особенно грустно, покачал головой и ничего не сказал. И как раз в это время за окном что-то вспыхнуло и тут же погасло. Орнелл метнулся к столу, схватил какой-то предмет, круглый, весь в заклепках, но… Хлопнула дверь в прихожей, и в комнатку вбежала Эрика. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся и растрепанная, в мужском костюме, но чрезвычайно довольная.
– Ну, что, дядюшка, – сказала она с улыбкой, – даже не знаю, с чего начать. Отложи свой портальный артефакт, это всего лишь я.
То, что Эрика назвала «портальным артефактом», с гулким стуком вернулось на стол. Орнелл вытер рукавом лоб.
– Начни с того, сколько магов отряжено на наши поиски.
Эрика усмехнулась, уперев руки в боки, прошлась по комнате. Воцарилась такая тишина, что было слышно, как поскрипывают половицы.
– Во дворце произошли о-очень интересные события, – наконец произнесла она таким довольным голосом, как если бы добралась до буфета и съела все земляничное варенье. – Думаю, Арману теперь будет не до нас.
– Да что там? Хватит, говори уже! – прикрикнул дядя Орнелл.
И Эрика начала рассказывать. Леона не понимала, о чем шла речь, – впрочем, кое-что все же поняла.
– Отпечаток королевы уничтожен. – Новости следовали одна за другой. – Не знаю толком, что там произошло, но… Герцог Саторийский объявил себя новым королем! И говорят, он проводил какой-то ритуал в зале Оракула, возможно, считывал отпечаток королевы. Сильен на его стороне, по крайней мере, сейчас. Дворец бурлит. Некоторые полки подтянули ко дворцу… В общем, дядя, я не думаю, что в ближайшее время Арман будет занят поисками кого бы то ни было. Не знаю, отчего решили сделать королем именно его, но… Теперь-то ему точно не до нас.
– Король! – ахнул дядюшка, когда Эрика умолкла. – Король, Тени его дери! Нет, Эрика, ты его просто не знаешь. Это такой человек, который будет следовать за нами до тех пор, пока или мы живы, или он.
Эрика помолчала, размышляя, а затем сказала:
– Послушай, здесь надо решить: либо мы пытаемся убить Армана снова, либо попросту пишем ему письмо о том, что готовы обменять вот ее, – тут Эрика кивнула на Леону, – на королевское помилование.
Орнелл горестно покачал головой:
– Убить… Живучий он. Я нанял надежных людей, когда получил от тебя сообщение. И что? Арман по-прежнему жив. Уж не знаю, какие силы его уберегли.
Эрика уселась на стул, закинула ногу на ногу.