Опасные желания
Часть 49 из 73 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Тук-тук-тук. Тук-тук.
– Сэм! – позвала я, совсем сбитая с толку. В горле что-то царапало, и мой голос прозвучал неуверенно и хрипло.
Ответа не было. Да и не могло быть. Сэма не было дома уже несколько месяцев. Месяцев? Нет, тут какая-то ошибка.
– Ты же знаешь, что так и есть, Эллери, – пробормотала я, пытаясь вернуть себя в настоящее.
Наверняка это дерево. Другого объяснения нет. Я попью чаю, а потом обойду дом снаружи и найду, в каком месте стучит ветка. Может, получится уговорить Эзру с Томасом помочь мне принести лестницу из сарая и обрубить назойливые ветки. Я кивнула своим мыслям, слушая нарастающий свист чайника. Да. Хорошо. Этим мы сегодня и займемся.
Тук. Тук. Тук-тук.
– Да что это такое? – спросила Мерри, входя в комнату.
Я не слышала ее шагов по лестнице. По правде говоря, я вообще ничего не слышала из-за этого назойливого стука. В последнее время я была в состоянии сосредоточиться только на чем-нибудь одном.
– Ветка, наверное.
Вода закипела. Я сделала глоток, чтобы чай согрел меня изнутри. Так мне почти удавалось обмануть желудок и заставить его поверить, что я сыта.
– Этот стук меня разбудил, – пожаловалась Мерри, взяв в руки чашку.
Я хмыкнула, соглашаясь с ней. Почему-то меня порадовало, что она тоже это слышала. Чем дольше тянулась зима и чем меньше запасов у нас оставалось, тем чаще мне приходило в голову, что от голода я могла видеть и слышать то, чего на самом деле не было. Мне не раз снились такие яркие, такие настоящие сны, что жизнь в сравнении с ними казалась тусклой.
Буквально на прошлой неделе мне приснилось, что мама с папой вернулись. Я увидела их повозку в маленькое окошко на чердаке и выбежала им навстречу. В моем сне мама полностью выздоровела и на ее коже не осталось ни следа ожогов и ни единого шрама. Папа был веселый и счастливый, и ему не терпелось познакомить нас с маленьким братиком, закутанным в одеяльце Сейди. Но когда папа отогнул край одеяла, я увидела, что в уютном коконе лежит жуткое создание.
Его голова напоминала уродливую луковицу и была слишком большой для такого маленького тельца. Он казался слишком мягким, как будто кости у него так и не сформировались, а кожа с трудом удерживала в себе всю тяжесть внутренностей. На лице торчали странные шишки, будто зубы, которые вот-вот прорежутся прямо сквозь округлые детские щеки. Но что хуже всего, наш братик смотрел на мир горящими серебряными глазами.
– Я хочу есть! – крикнула с лестницы Сейди.
– Иди сюда, выпьем чаю.
Она вошла в комнату, громко топая.
– Меня уже тошнит от чая.
Сейди завернулась в одно из одеял, взятых с кровати, точно в кокон. Ее глаза поблескивали в глубине темных складок. Это настолько напоминало мой кошмар, что у меня по спине побежали мурашки.
– Можешь съесть мою порцию каши, милая, – великодушно предложила Мерри.
– Она такая же водянистая, как чай, – проворчала Сейди, плюхнувшись на пол возле очага. – Меня тошнит от зимы.
– Не лезь с одеялом в огонь, – сказала я. – Нам только нового пожара не хватало.
Сейди поправила одеяло и нехотя приняла из моих рук чашку чаю.
– Можно мы сегодня сходим в город?
Я на мгновение представила, как мы поковыляем через заледеневшие поля. Дорогу давно скрыли снежные заносы. Каждый раз, когда мы выходили из дома, я боялась, что мы заблудимся и замерзнем в этом бесконечном море ослепительной белизны.
– Зачем?
– Мы сто лет никого не видели. Я скучаю по подружкам.
И правда, теперь казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как Старейшины решили закрыть церковь и Дом Собрания, полагая, что проще будет переждать зиму, не выходя из дома. В теории, может, и да. Но через два месяца затворничества мы уже готовы были лезть на стенку.
Тук-тук-тук. Тук-тук. Тук.
Сейди потерла глаза.
– Уф-ф, опять этот звук! Что это такое?
– Эллери думает, что это ветка стучит по крыше, – ответила Мерри, допивая остатки чая. Она с тоской уставилась на банку с мятой, но потом решительно отставила чашку. – Пожалуй, нам не помешает пополнить запасы дров.
Я мрачно кивнула. В начале зимы мы слишком щедро расходовали дрова, и теперь наш сарай опустел почти так же, как кладовка. Рано или поздно нам пришлось бы отправиться к лесу в поисках поваленных деревьев, но пока нас не выпускали из дома кусачие морозы. А зиме все не было конца.
Тук-тук-тук. Вслед за тихим стуком на крыльце раздался грохот шагов. Мерри встревоженно подскочила.
– Кто там?
Мой взгляд невольно метнулся к каминной полке, но папа увез ружье с собой. Тогда это показалось логичным решением, но теперь, когда мы уже много месяцев не могли ни пойти на охоту, ни защититься, мои нервы совсем истрепались, и любая неизвестность вызывала у меня тревогу.
Дверь распахнулась, и в проеме возникла высокая фигура, источая запах потрохов и железа. Мы вскрикнули. Эзра поднял руки в успокаивающем жесте, но его ладони были покрыты темно-красной кровью.
– Что с вами случилось? – выдавила я.
– Разбирался с Бесси, – ответил тот, снимая куртку, и нахмурился, заметив пятно крови на рубашке.
Сейди побледнела.
– Точно. Спасибо, – сказала я, вдруг вспомнив, что вчера он обещал помочь. Я помотала головой, пытаясь сосредоточиться. В последнее время я слишком многое забывала. – По крайней мере, на ужин будет говядина.
У меня в животе заурчало, и я, мучаясь чувством вины, прогнала от себя воспоминания о кротких глазах нашей коровы. Мерри засуетилась, наливая дяде чашку чая.
Тук-тук. Тук-тук-тук.
– По крыше дома стучит ветка, – сообщила я, чувствуя себя так, будто все время повторяю одно и то же.
– Правда? – удивился дядя. Он сделал слишком большой глоток и поморщился – горячая вода обожгла ему язык.
– Вы разве не слышите?
Тук-тук. Тук-тук-тук.
Эзра склонил голову набок, внимательно прислушиваясь к размеренному стуку, разносившемуся по дому. В уголках его глаз появились морщинки, и он рассмеялся.
– Что смешного? – поинтересовалась Сейди, сердито нахмурившись.
– Это не дерево. Неужели вы, глупышки, даже за окно сегодня не выглядывали?
Словно ленивое стадо овец, мы побрели на крыльцо, кутаясь в одеяла и куртки.
– Видите? – спросил Эзра.
Я уставилась на улицу. Утренний свет слабо серебрил заснеженные поля. Во дворе все сверкало. Я залюбовалась, но потом заметила кровавые следы Эзры, запятнавшие чистоту снега.
– Ничего не вижу, – призналась я.
– Да вот же. – Он указал на козырек крыльца.
Тук-тук. Тук-тук-тук.
Эзра был прав. Это не ветка. И не ветер. По острым зубьям сосулек, свисавших с крыши, стекала вода. Капли стучали по деревянным доскам с настойчивостью метронома. От нахлынувшей надежды у меня перехватило дыхание.
Тук-тук-тук.
– Снег тает, – объяснил Эзра, хотя в этом уже не было необходимости. – Наконец-то пришла весна.
Весна
28
– Не суетись, – напомнила я.
Огромные поля папиной шляпы почти полностью скрывали лицо Мерри. Сетка так плотно окутывала ее фигуру, что даже яркое послеполуденное солнце не могло пробиться сквозь складки.
– Кажется, я что-то делаю не так. – Ее голос звучал тонко и слабо; вся эта ситуация ей явно не нравилась. – Не лучше ли будет подождать еще несколько дней?
– Сегодня наконец-то потеплело настолько, что можно открыть ульи. Нам нужно проверить, удалось ли маткам пережить зиму.
Утром я собирала яйца в курятнике, как вдруг мне на рукав села пчела и принялась чистить крылышки, будто заглянула поздороваться. Я с самой осени не видела пчел и теперь восприняла это как знак: ульи пора осмотреть. После завтрака я взяла себе в помощницы Мерри и даже разрешила ей самой выбрать себе задачу: держать дымарь или доставать рамки.
– Рамки я сама не подниму, – запротестовала она.
– Значит, дымарь твой.
Я была так уверена, что мы сами справимся, но теперь, видя, как она возится с металлической банкой и мехами, начала думать, не лучше ли было позвать Эзру или Томаса. Как ни странно, ни один из них не проявил интереса к пчелам. Эзра заявил, что у обоих страшная аллергия на укусы. Когда я спросила, как ему удалось вырасти в семье пасечников, он рассмеялся:
– С большой осторожностью.