Опасные желания
Часть 36 из 73 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– С этим городом что-то не так с тех самых пор, как… – начал Грэн, переводя взгляд на тот ряд, где сидела Ребекка со своей новой свекровью. – Ну, с тех пор, как Сайрус сам себя угробил.
– Мой отец не сам себя угробил, – бросила Ребекка. Раньше я не замечала в ней такого внутреннего стержня. – Его убили. Повесили на городской площади, а весь город смотрел и радовался. Припоминаете? – Она в упор посмотрела на него, сверкая глазами.
Грэн утер рот рукой, пряча неловкость.
– Ну не важно. С тех пор все и не ладится.
– Смерть моего отца лишь вскрыла уродливую изнанку этого городишки. Здесь у всех руки в крови, и так было задолго до папы и этого дурацкого пожара. Соседи ссорятся. Все дерутся, бранятся и мелочно мстят. Мы улыбаемся друг другу, желаем Божьего благословения, но, готова биться об заклад, во всей Длани Господней не найдется семьи, которая бы не ненавидела другую семью. И вы все это знаете.
Не обращая внимания на бурю за окном, Ребекка выскочила на улицу, хлопнув дверью церкви. Ее слова повисли в воздухе, словно эхо. Уж слишком точно она попала в цель.
– Ну что ж, – помедлив, сказал Кельвин Берман. Его голос звучал так тихо, что я с трудом расслышала. – Я так не думаю… Но, учитывая все, что произошло за этот год, я понимаю, почему Дэнфорты так настроены.
Пастор откашлялся:
– Но она больше не Дэнфорт. Она перешла в семейство Брайард.
– Пять минут назад, – парировал Кельвин.
По церкви побежали шепотки. Летиция накрыла руку мужа своей.
– Полагаю, нам следует пойти за Ребеккой… Убедиться, что с ней все хорошо. Правда, Саймон?
Жених кивнул, хотя явно не спешил выскакивать под град.
– Ты права, милая. – Пастор Брайард встал, готовясь уйти. – Да благословит вас всех Господь… – Он осекся. Слова Ребекки еще звенели у нас в ушах. Пастор поспешно покинул церковь, не дав никому возможности ответить.
21
– Какой сегодня день? – спросила Мерри, поднимая взгляд от корзины с бельем, которое она штопала.
Мы сидели у камина с шитьем на коленях, а за окном дул, завывая над долиной, порывистый ветер. Я воткнула иголку в шерстяную ткань, которую Уитакер привез из города. Платье было дошито всего несколько недель назад, а его уже приходилось ушивать. Оно висело на моей худеющей фигуре, болтаясь и цепляясь за все подряд. У нас в кладовке еще хватало запасов, но я знала, что так будет не всегда, поэтому начала вдвое урезать свою порцию. Мне постоянно хотелось есть, но мысль о том, что сестрам придется голодать, была невыносима.
– Воскресенье, кажется.
– Нет, какое число?
Я задумалась.
Ребекка вышла замуж за Саймона во вторник.
– Свадьба была восемнадцатого, – вспомнила я и отсчитала от нее. – Значит, сегодня…
Резкий стук в дверь прервал наш разговор. Я бросила взгляд на большие часы. В грудь закралась тревога. Было всего четыре, но на Эмити-Фолз уже опустились сумерки. В такую непостоянную погоду мы никак не ожидали посетителей под вечер. Я отложила шитье и подошла к двери.
– Кто там?
В окне виднелся крупный силуэт, но мамины кружевные занавески мешали разглядеть черты лица.
– Грэн Фаулер.
Я нахмурилась. Фаулеры жили на другом конце долины. Их ферма располагалась на западе, у самой границы сосен.
– Знаю, уже поздно, но Элис непременно хотела, чтобы я вам отнес.
Я нехотя убрала железную задвижку и открыла дверь, вглядываясь в сумрак.
– Это вам к Рождеству, – сказал Грэн, протягивая сверток.
Я не спешила приглашать гостя в дом, но он и сам, похоже, не горел желанием у нас задерживаться.
– К Рождеству! Сегодня Рождество? – удивилась Сейди, повторяя мои мысли. Как мы могли забыть про Рождество?
Обычно это было мое любимое время в году. Мы украшали дом гирляндами из хвойных веток и ягод падуба. Мама варила пунш с корицей, апельсинами и гвоздикой, и мы сидели до позднего вечера, слушая, как папа зачитывает отрывок про самое первое Рождество из нашей семейной Библии. Мы ели воздушную кукурузу и катались на санках. В Доме Собрания устраивали танцы, пели псалмы и шепотом рассказывали страшилки при свете одной-единственной тусклой свечи. Но без мамы и папы я совсем забыла про праздник, и, похоже, в городе я была такая не одна. В последнее время в Эмити-Фолз почти не осталось ни веселья, ни праздничного настроения.
– Еще нет. Сегодня двадцать третье.
– Завтра канун Рождества, – прошептала Мерри и гневно покосилась на календарь, как будто тот ее подвел. – Канун Рождества, а мы совсем не подготовились.
Сейди уронила пяльцы.
– Что это значит? Рождества не будет? У нас обязательно должно быть Рождество! – Она перевела взгляд на пустой угол комнаты. – Поверить не могу, что ты мне ничего не сказала, Эбигейл!
– Конечно, будет, – сказала я, не обращая внимания на упоминание воображаемой подружки. Мои мысли заметались. Я уже пыталась придумать, как приготовить что-нибудь похожее на пир, который устраивала мама. – Простите, мистер Фаулер, – произнесла я, вспомнив, что у нас в дверях по-прежнему стоит грузный птицевод. – Вы застали нас врасплох. Пожалуйста, проходите. Не выпьете чаю?
Грэн потоптался на пороге и шагнул внутрь.
– Задерживаться не могу. Нужно вернуться к Элис до ужина. Я просто принес вам это. – Он снова протянул мне сверток.
Я заглянула под обертку.
– Курица!
Мы уже несколько недель не ели курицу. После того как Старейшины объявили, что новых попыток отправить обоз не будет до весны, мы с Мерри составили лист всех припасов, что у нас были, и спланировали рацион. Мы решили, что несушек разумнее будет поберечь, сколько бы зерна на них ни уходило. Грэн молча сунул ощипанную курицу мне в руки.
– Это слишком щедро… Боюсь, нам нечего предложить взамен.
– А я и не прошу… Мы решили, раз уж скоро праздник, следует поделиться нашим… изобилием. – Он отвел взгляд, избегая смотреть мне в глаза.
– С вами все в порядке, мистер Фаулер?
Лицо у Грэна стало совсем серым и несчастным.
– С нами все хорошо, – начал он, но потом сцепил руки в замок и поежился. – У нас… у нас на ранчо кое-что случилось. Сегодня утром Элис вышла за яйцами, а там… Все куры перебиты.
– Перебиты, – повторила Сейди и прижалась к моему боку, завороженная рассказом.
– Все до единой.
Я постаралась не представлять резню, но описанная картина невольно встала у меня перед глазами: двор, усыпанный пучками белых перьев и забрызганный алой кровью.
– У вас курятник прямо у леса, так ведь? – Однажды я бывала у них на ранчо. – Неужели эти лесные твари прорвались за Колокольчики?
Сейди вцепилась в мою ногу – сильно, до синяков.
Грэн Фаулер покачал головой:
– Это были не лесные твари.
– Откуда вы знаете? – спросила Мерри приглушенным от страха голосом.
– Тот, кто это сделал, оставил своего рода послание. – Он сглотнул и провел рукой по волосам, как будто прогоняя от себя это воспоминание. – Точнее, картинку. Ее нарисовали на стене курятника… кровью.
Я наклонилась поближе.
– И что там было?
Он поднял взгляд и впервые за весь разговор посмотрел мне в лицо.
– Глаз. Большой открытый глаз.
Я застыла на месте. Как только воображение добавило к страшной картине эту жуткую деталь, мне уже не удавалось выбросить ее из головы. Даже когда заморгала, рисунок продолжал стоять у меня перед глазами, словно отпечатанный на обратной стороне век, пугающий и мерзкий.
Грэн беспомощно пожал плечами и почесал бороду.
– Мы рассказали обо всем Старейшинам, но что они могут сделать? Элис предложила раздать кур, пока не испортились. Она… она хотела, чтобы вам непременно досталась курица. Мы знаем, как вам, должно быть, трудно без мамы и папы.
– Вы очень добры…
– Ну, я пойду. Не хочется расхаживать после темноты. – Помедлив, он сошел с крыльца. – С Рождеством вас всех!
– С Рождеством! – по привычке повторили мы. Наши голоса звучали невесело.
– Это нужно отнести в ледник, – сказала Мерри, забирая у меня сверток, как только я закрыла дверь.
В комнату вбежал Орешек, скинув мое шитье с диванчика. Оно упало в опасной близости от камина.
– Уберите отсюда этого кота, – проворчала я, хватая платье.
Сейди кинулась за ним, и оба взлетели по ступенькам на чердак.
– Мне показалось или из наших ворот только что выехал Грэн Фаулер? – спросил Сэм, заходя в дом. Он ходил в сарай за маслом для ламп.
– Мой отец не сам себя угробил, – бросила Ребекка. Раньше я не замечала в ней такого внутреннего стержня. – Его убили. Повесили на городской площади, а весь город смотрел и радовался. Припоминаете? – Она в упор посмотрела на него, сверкая глазами.
Грэн утер рот рукой, пряча неловкость.
– Ну не важно. С тех пор все и не ладится.
– Смерть моего отца лишь вскрыла уродливую изнанку этого городишки. Здесь у всех руки в крови, и так было задолго до папы и этого дурацкого пожара. Соседи ссорятся. Все дерутся, бранятся и мелочно мстят. Мы улыбаемся друг другу, желаем Божьего благословения, но, готова биться об заклад, во всей Длани Господней не найдется семьи, которая бы не ненавидела другую семью. И вы все это знаете.
Не обращая внимания на бурю за окном, Ребекка выскочила на улицу, хлопнув дверью церкви. Ее слова повисли в воздухе, словно эхо. Уж слишком точно она попала в цель.
– Ну что ж, – помедлив, сказал Кельвин Берман. Его голос звучал так тихо, что я с трудом расслышала. – Я так не думаю… Но, учитывая все, что произошло за этот год, я понимаю, почему Дэнфорты так настроены.
Пастор откашлялся:
– Но она больше не Дэнфорт. Она перешла в семейство Брайард.
– Пять минут назад, – парировал Кельвин.
По церкви побежали шепотки. Летиция накрыла руку мужа своей.
– Полагаю, нам следует пойти за Ребеккой… Убедиться, что с ней все хорошо. Правда, Саймон?
Жених кивнул, хотя явно не спешил выскакивать под град.
– Ты права, милая. – Пастор Брайард встал, готовясь уйти. – Да благословит вас всех Господь… – Он осекся. Слова Ребекки еще звенели у нас в ушах. Пастор поспешно покинул церковь, не дав никому возможности ответить.
21
– Какой сегодня день? – спросила Мерри, поднимая взгляд от корзины с бельем, которое она штопала.
Мы сидели у камина с шитьем на коленях, а за окном дул, завывая над долиной, порывистый ветер. Я воткнула иголку в шерстяную ткань, которую Уитакер привез из города. Платье было дошито всего несколько недель назад, а его уже приходилось ушивать. Оно висело на моей худеющей фигуре, болтаясь и цепляясь за все подряд. У нас в кладовке еще хватало запасов, но я знала, что так будет не всегда, поэтому начала вдвое урезать свою порцию. Мне постоянно хотелось есть, но мысль о том, что сестрам придется голодать, была невыносима.
– Воскресенье, кажется.
– Нет, какое число?
Я задумалась.
Ребекка вышла замуж за Саймона во вторник.
– Свадьба была восемнадцатого, – вспомнила я и отсчитала от нее. – Значит, сегодня…
Резкий стук в дверь прервал наш разговор. Я бросила взгляд на большие часы. В грудь закралась тревога. Было всего четыре, но на Эмити-Фолз уже опустились сумерки. В такую непостоянную погоду мы никак не ожидали посетителей под вечер. Я отложила шитье и подошла к двери.
– Кто там?
В окне виднелся крупный силуэт, но мамины кружевные занавески мешали разглядеть черты лица.
– Грэн Фаулер.
Я нахмурилась. Фаулеры жили на другом конце долины. Их ферма располагалась на западе, у самой границы сосен.
– Знаю, уже поздно, но Элис непременно хотела, чтобы я вам отнес.
Я нехотя убрала железную задвижку и открыла дверь, вглядываясь в сумрак.
– Это вам к Рождеству, – сказал Грэн, протягивая сверток.
Я не спешила приглашать гостя в дом, но он и сам, похоже, не горел желанием у нас задерживаться.
– К Рождеству! Сегодня Рождество? – удивилась Сейди, повторяя мои мысли. Как мы могли забыть про Рождество?
Обычно это было мое любимое время в году. Мы украшали дом гирляндами из хвойных веток и ягод падуба. Мама варила пунш с корицей, апельсинами и гвоздикой, и мы сидели до позднего вечера, слушая, как папа зачитывает отрывок про самое первое Рождество из нашей семейной Библии. Мы ели воздушную кукурузу и катались на санках. В Доме Собрания устраивали танцы, пели псалмы и шепотом рассказывали страшилки при свете одной-единственной тусклой свечи. Но без мамы и папы я совсем забыла про праздник, и, похоже, в городе я была такая не одна. В последнее время в Эмити-Фолз почти не осталось ни веселья, ни праздничного настроения.
– Еще нет. Сегодня двадцать третье.
– Завтра канун Рождества, – прошептала Мерри и гневно покосилась на календарь, как будто тот ее подвел. – Канун Рождества, а мы совсем не подготовились.
Сейди уронила пяльцы.
– Что это значит? Рождества не будет? У нас обязательно должно быть Рождество! – Она перевела взгляд на пустой угол комнаты. – Поверить не могу, что ты мне ничего не сказала, Эбигейл!
– Конечно, будет, – сказала я, не обращая внимания на упоминание воображаемой подружки. Мои мысли заметались. Я уже пыталась придумать, как приготовить что-нибудь похожее на пир, который устраивала мама. – Простите, мистер Фаулер, – произнесла я, вспомнив, что у нас в дверях по-прежнему стоит грузный птицевод. – Вы застали нас врасплох. Пожалуйста, проходите. Не выпьете чаю?
Грэн потоптался на пороге и шагнул внутрь.
– Задерживаться не могу. Нужно вернуться к Элис до ужина. Я просто принес вам это. – Он снова протянул мне сверток.
Я заглянула под обертку.
– Курица!
Мы уже несколько недель не ели курицу. После того как Старейшины объявили, что новых попыток отправить обоз не будет до весны, мы с Мерри составили лист всех припасов, что у нас были, и спланировали рацион. Мы решили, что несушек разумнее будет поберечь, сколько бы зерна на них ни уходило. Грэн молча сунул ощипанную курицу мне в руки.
– Это слишком щедро… Боюсь, нам нечего предложить взамен.
– А я и не прошу… Мы решили, раз уж скоро праздник, следует поделиться нашим… изобилием. – Он отвел взгляд, избегая смотреть мне в глаза.
– С вами все в порядке, мистер Фаулер?
Лицо у Грэна стало совсем серым и несчастным.
– С нами все хорошо, – начал он, но потом сцепил руки в замок и поежился. – У нас… у нас на ранчо кое-что случилось. Сегодня утром Элис вышла за яйцами, а там… Все куры перебиты.
– Перебиты, – повторила Сейди и прижалась к моему боку, завороженная рассказом.
– Все до единой.
Я постаралась не представлять резню, но описанная картина невольно встала у меня перед глазами: двор, усыпанный пучками белых перьев и забрызганный алой кровью.
– У вас курятник прямо у леса, так ведь? – Однажды я бывала у них на ранчо. – Неужели эти лесные твари прорвались за Колокольчики?
Сейди вцепилась в мою ногу – сильно, до синяков.
Грэн Фаулер покачал головой:
– Это были не лесные твари.
– Откуда вы знаете? – спросила Мерри приглушенным от страха голосом.
– Тот, кто это сделал, оставил своего рода послание. – Он сглотнул и провел рукой по волосам, как будто прогоняя от себя это воспоминание. – Точнее, картинку. Ее нарисовали на стене курятника… кровью.
Я наклонилась поближе.
– И что там было?
Он поднял взгляд и впервые за весь разговор посмотрел мне в лицо.
– Глаз. Большой открытый глаз.
Я застыла на месте. Как только воображение добавило к страшной картине эту жуткую деталь, мне уже не удавалось выбросить ее из головы. Даже когда заморгала, рисунок продолжал стоять у меня перед глазами, словно отпечатанный на обратной стороне век, пугающий и мерзкий.
Грэн беспомощно пожал плечами и почесал бороду.
– Мы рассказали обо всем Старейшинам, но что они могут сделать? Элис предложила раздать кур, пока не испортились. Она… она хотела, чтобы вам непременно досталась курица. Мы знаем, как вам, должно быть, трудно без мамы и папы.
– Вы очень добры…
– Ну, я пойду. Не хочется расхаживать после темноты. – Помедлив, он сошел с крыльца. – С Рождеством вас всех!
– С Рождеством! – по привычке повторили мы. Наши голоса звучали невесело.
– Это нужно отнести в ледник, – сказала Мерри, забирая у меня сверток, как только я закрыла дверь.
В комнату вбежал Орешек, скинув мое шитье с диванчика. Оно упало в опасной близости от камина.
– Уберите отсюда этого кота, – проворчала я, хватая платье.
Сейди кинулась за ним, и оба взлетели по ступенькам на чердак.
– Мне показалось или из наших ворот только что выехал Грэн Фаулер? – спросил Сэм, заходя в дом. Он ходил в сарай за маслом для ламп.