Опасные соседи
Часть 32 из 50 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Прошлой ночью Фин наливал им бокал за бокалом вина. И с пугающейся настойчивостью убедил их остаться на ночь в его доме.
— Не уходи, — повторял он. — Прошу тебя. Я только что нашел тебя. Я не хочу снова тебя терять.
— Вы меня не потеряете, — ответила она. — Теперь мы практически соседи. Смотрите! — И она указала через реку на благородный ряд домов, в числе которых был и номер шестнадцать.
— Прошу вас, — умолял он. Его длинные ресницы касались его идеальных бровей. — Это лучше, чем спать там на грязных старых матрасах. Оставайтесь. Утром я приготовлю вам вкусный завтрак! У меня есть авокадо. Ведь вы, миллениалы, любите такие вещи, не так ли?
— Я предпочитаю яйца, — ответил Миллер.
— Вы на самом деле миллениал? — спросил его Фин и, прищурив глаза, смерил слегка язвительным взглядом.
— Почти, — ответил Миллер. — Но что там с авокадо?
Либби смотрит на будильник на тумбочке: если она уйдет через восемь минут, то к девяти часам успеет на работу. Что лично для нее поздно, но ничего страшного с точки зрения телефонных звонков и заглядывающих с улицы клиентов.
Она надевает шорты и заставляет себя подняться с низкой кровати.
Миллер шевелится в постели.
Она смотрит на него.
Либби замечает на его плече, там, где рукав футболки задрался вверх, татуировку. Она терпеть не может татуировки. Что в наши дни создает для нее немало проблем при знакомстве с мужчинами. Но Миллер выглядит симпатично, этого у него не отнять. Мягкий и милый.
Она отрывает взгляд от его спящей фигуры и на цыпочках идет в ванную комнату, которой, как она смутно помнит, пользовалась очень поздно прошлой ночью. В зеркале она выглядит в целом довольно презентабельно. Высушенные феном вчера утром волосы не слишком растрепались, несмотря на все последующие приключения. Она вновь выдавливает в рот зубную пасту и полощет рот водопроводной водой. Затем собирает волосы в хвост и находит в шкафчике баллончик дезодоранта.
Когда она возвращается в спальню, Миллер уже не спит. Он улыбается ей.
— Доброе утро, — говорит он и вытягивает руки над головой. Теперь его татуировки видны ей полностью. Это какой-то кельтский узор. Могло быть и хуже.
— Мне пора, — говорит она, беря в руки сумочку.
— Куда?
— На работу, — отвечает она.
— Господи, вы это серьезно? Вы же не думаете, что ваша начальница откажется дать вам выходной?
Либби задумывается. Конечно, она даст ей выходной. Но такие вещи не в привычках Либби. Сама мысль об этом заставляет ее нервничать.
— Нет, — говорит она. — Я хочу пойти на работу. У меня важный день. На сегодня запланировано несколько встреч с клиентами.
— Вы не хотите подводить людей?
— Я не хочу подводить людей.
— Слушайте, — говорит он, откидывая простыню. Взору Либби предстают красно-синие боксерские шорты и крепкие ноги регбиста, — дайте мне тридцать секунд, и я пойду с вами.
— Вы, случайно, не знаете, где мой телефон? — спрашивает она.
— Понятия не имею, — отвечает он, вставая с кровати и натягивая брюки.
Его волосы всклокочены. Борода тоже. Либби с трудом сдерживает улыбку.
— Не хотите посмотреть на свое отражение в зеркале?
— А нужно? — он выглядит сконфуженным.
Она думает о времени и говорит:
— Нет. Все в порядке. Давайте отыщем наши телефоны и уйдем отсюда.
Либби берется за дверную ручку и поворачивает ее вниз. Дверь не открывается. Либби повторяет попытку. Та опять не открывается. Она пробует еще четыре раза. Затем поворачивается к Миллеру и говорит:
— Она заперта.
40
После того вечера, когда я упал в реку, Дэвид продержал Фина в его комнате всю неделю. Целую неделю. В некотором смысле я был даже рад, потому что не мог смотреть Фину в глаза. Да, он толкнул меня в реку, но то, что сделал я, было в сто раз хуже.
Главным образом я просто молча страдал. Меня мучили угрызения совести, сожаление, ярость, беспомощность и тоска по нему. Еду Фину приносили прямо в комнату и дважды в день выпускали в туалет. При этом его отец стоял за дверью, скрестив руки на животе, как злобный вышибала в ночном клубе.
Атмосфера в доме в те дни была тяжелой и непонятной. Она исходила от Дэвида. Он излучал ужасную темную энергию, и все опасались злить его, включая меня.
* * *
Однажды, пока Фин отбывал свое заключение, я сидел с Джастином в саду, сортируя вместе с ним травы. Я бросил взгляд на заднюю часть дома, на его окно.
— Вам не кажется, что это плохо, — спросил я, — то, что Дэвид запер Фина?
Джастин пожал плечами.
— Он мог убить тебя, приятель. Ты мог утонуть.
— Знаю. Но он же меня не убил. Я жив. Это так… нехорошо.
— Согласен, я бы так, наверно, не поступил, но ведь я не отец и не знаю, каково это — иметь детей. Полагаю, Дэвид просто «делает свою работу».
Говоря эти слова, Джастин пальцами изобразил в воздухе кавычки.
— Свою работу? — сказал я. — Это как понимать?
— Ну ты знаешь, хочет контролировать абсолютно все.
— Я ненавижу его, — сказал я, и мой голос неожиданно сорвался.
— В этом мы с тобой единомышленники.
— Почему вы не уезжаете?
Сначала он посмотрел на меня, затем бросил взгляд на заднюю дверь.
— Я собираюсь уехать, — прошептал он. — Но только никому об этом не говори, обещаешь? Есть одна ферма. В Уэльсе. Я узнал про нее от одной женщины, которую встретил на рынке. Хозяева ищут кого-то, кто мог бы разбить там аптекарский огород. Там все будет примерно как здесь: бесплатное питание, проживание и все такое прочее. Но никаких повелителей-мудаков.
Он снова закатил глаза и кивнул на дом.
Я улыбнулся. Повелитель-мудак. Хорошо сказано.
— И когда же?
— Скоро, — ответил он. — Очень скоро. — Он посмотрел на меня. — Не хочешь составит мне компанию?
Я растерянно заморгал.
— В Уэльс?
— Да. В Уэльс. Ты можешь стать моим маленьким дружком-учеником.
— Но мне всего четырнадцать.
Он ничего не сказал, просто кивнул и продолжил связывать травы в пучки.
Смысл его предложения дошел до меня не сразу. Джастин приглашал меня в Уэльс не для того, чтобы я стал его маленьким дружком-учеником; он приглашал меня не потому, что нуждался во мне. А потому, что думал, что там мне будет безопаснее, чем в моем собственном доме.
* * *
Джастин исчез через два дня. Он никому не сказал о своем отъезде и ушел на рассвете, так рано, что даже Дэвид еще не успел проснуться. Поскольку из того, что случилось с Фином, я извлек хороший урок и знал, как важно держать язык за зубами, я не стал никому рассказывать о ферме в Уэльсе. У меня сложилось впечатление, что Джастин не хотел, чтобы кто-то знал, куда он уехал. В тот же день, спустя пару часов, я зашел в его комнату. Он появился в доме с малым количеством вещей, а ушел с еще меньшим. Я подошел к подоконнику, где в ряд стояли все его книги.
«Современная книга колдовства и заклинаний».
«Викка для начинающих».
«Викканская книга травяных заклинаний».
— Не уходи, — повторял он. — Прошу тебя. Я только что нашел тебя. Я не хочу снова тебя терять.
— Вы меня не потеряете, — ответила она. — Теперь мы практически соседи. Смотрите! — И она указала через реку на благородный ряд домов, в числе которых был и номер шестнадцать.
— Прошу вас, — умолял он. Его длинные ресницы касались его идеальных бровей. — Это лучше, чем спать там на грязных старых матрасах. Оставайтесь. Утром я приготовлю вам вкусный завтрак! У меня есть авокадо. Ведь вы, миллениалы, любите такие вещи, не так ли?
— Я предпочитаю яйца, — ответил Миллер.
— Вы на самом деле миллениал? — спросил его Фин и, прищурив глаза, смерил слегка язвительным взглядом.
— Почти, — ответил Миллер. — Но что там с авокадо?
Либби смотрит на будильник на тумбочке: если она уйдет через восемь минут, то к девяти часам успеет на работу. Что лично для нее поздно, но ничего страшного с точки зрения телефонных звонков и заглядывающих с улицы клиентов.
Она надевает шорты и заставляет себя подняться с низкой кровати.
Миллер шевелится в постели.
Она смотрит на него.
Либби замечает на его плече, там, где рукав футболки задрался вверх, татуировку. Она терпеть не может татуировки. Что в наши дни создает для нее немало проблем при знакомстве с мужчинами. Но Миллер выглядит симпатично, этого у него не отнять. Мягкий и милый.
Она отрывает взгляд от его спящей фигуры и на цыпочках идет в ванную комнату, которой, как она смутно помнит, пользовалась очень поздно прошлой ночью. В зеркале она выглядит в целом довольно презентабельно. Высушенные феном вчера утром волосы не слишком растрепались, несмотря на все последующие приключения. Она вновь выдавливает в рот зубную пасту и полощет рот водопроводной водой. Затем собирает волосы в хвост и находит в шкафчике баллончик дезодоранта.
Когда она возвращается в спальню, Миллер уже не спит. Он улыбается ей.
— Доброе утро, — говорит он и вытягивает руки над головой. Теперь его татуировки видны ей полностью. Это какой-то кельтский узор. Могло быть и хуже.
— Мне пора, — говорит она, беря в руки сумочку.
— Куда?
— На работу, — отвечает она.
— Господи, вы это серьезно? Вы же не думаете, что ваша начальница откажется дать вам выходной?
Либби задумывается. Конечно, она даст ей выходной. Но такие вещи не в привычках Либби. Сама мысль об этом заставляет ее нервничать.
— Нет, — говорит она. — Я хочу пойти на работу. У меня важный день. На сегодня запланировано несколько встреч с клиентами.
— Вы не хотите подводить людей?
— Я не хочу подводить людей.
— Слушайте, — говорит он, откидывая простыню. Взору Либби предстают красно-синие боксерские шорты и крепкие ноги регбиста, — дайте мне тридцать секунд, и я пойду с вами.
— Вы, случайно, не знаете, где мой телефон? — спрашивает она.
— Понятия не имею, — отвечает он, вставая с кровати и натягивая брюки.
Его волосы всклокочены. Борода тоже. Либби с трудом сдерживает улыбку.
— Не хотите посмотреть на свое отражение в зеркале?
— А нужно? — он выглядит сконфуженным.
Она думает о времени и говорит:
— Нет. Все в порядке. Давайте отыщем наши телефоны и уйдем отсюда.
Либби берется за дверную ручку и поворачивает ее вниз. Дверь не открывается. Либби повторяет попытку. Та опять не открывается. Она пробует еще четыре раза. Затем поворачивается к Миллеру и говорит:
— Она заперта.
40
После того вечера, когда я упал в реку, Дэвид продержал Фина в его комнате всю неделю. Целую неделю. В некотором смысле я был даже рад, потому что не мог смотреть Фину в глаза. Да, он толкнул меня в реку, но то, что сделал я, было в сто раз хуже.
Главным образом я просто молча страдал. Меня мучили угрызения совести, сожаление, ярость, беспомощность и тоска по нему. Еду Фину приносили прямо в комнату и дважды в день выпускали в туалет. При этом его отец стоял за дверью, скрестив руки на животе, как злобный вышибала в ночном клубе.
Атмосфера в доме в те дни была тяжелой и непонятной. Она исходила от Дэвида. Он излучал ужасную темную энергию, и все опасались злить его, включая меня.
* * *
Однажды, пока Фин отбывал свое заключение, я сидел с Джастином в саду, сортируя вместе с ним травы. Я бросил взгляд на заднюю часть дома, на его окно.
— Вам не кажется, что это плохо, — спросил я, — то, что Дэвид запер Фина?
Джастин пожал плечами.
— Он мог убить тебя, приятель. Ты мог утонуть.
— Знаю. Но он же меня не убил. Я жив. Это так… нехорошо.
— Согласен, я бы так, наверно, не поступил, но ведь я не отец и не знаю, каково это — иметь детей. Полагаю, Дэвид просто «делает свою работу».
Говоря эти слова, Джастин пальцами изобразил в воздухе кавычки.
— Свою работу? — сказал я. — Это как понимать?
— Ну ты знаешь, хочет контролировать абсолютно все.
— Я ненавижу его, — сказал я, и мой голос неожиданно сорвался.
— В этом мы с тобой единомышленники.
— Почему вы не уезжаете?
Сначала он посмотрел на меня, затем бросил взгляд на заднюю дверь.
— Я собираюсь уехать, — прошептал он. — Но только никому об этом не говори, обещаешь? Есть одна ферма. В Уэльсе. Я узнал про нее от одной женщины, которую встретил на рынке. Хозяева ищут кого-то, кто мог бы разбить там аптекарский огород. Там все будет примерно как здесь: бесплатное питание, проживание и все такое прочее. Но никаких повелителей-мудаков.
Он снова закатил глаза и кивнул на дом.
Я улыбнулся. Повелитель-мудак. Хорошо сказано.
— И когда же?
— Скоро, — ответил он. — Очень скоро. — Он посмотрел на меня. — Не хочешь составит мне компанию?
Я растерянно заморгал.
— В Уэльс?
— Да. В Уэльс. Ты можешь стать моим маленьким дружком-учеником.
— Но мне всего четырнадцать.
Он ничего не сказал, просто кивнул и продолжил связывать травы в пучки.
Смысл его предложения дошел до меня не сразу. Джастин приглашал меня в Уэльс не для того, чтобы я стал его маленьким дружком-учеником; он приглашал меня не потому, что нуждался во мне. А потому, что думал, что там мне будет безопаснее, чем в моем собственном доме.
* * *
Джастин исчез через два дня. Он никому не сказал о своем отъезде и ушел на рассвете, так рано, что даже Дэвид еще не успел проснуться. Поскольку из того, что случилось с Фином, я извлек хороший урок и знал, как важно держать язык за зубами, я не стал никому рассказывать о ферме в Уэльсе. У меня сложилось впечатление, что Джастин не хотел, чтобы кто-то знал, куда он уехал. В тот же день, спустя пару часов, я зашел в его комнату. Он появился в доме с малым количеством вещей, а ушел с еще меньшим. Я подошел к подоконнику, где в ряд стояли все его книги.
«Современная книга колдовства и заклинаний».
«Викка для начинающих».
«Викканская книга травяных заклинаний».