Он тебя проспорил

— Что ты говоришь, Арман? — его слова и правда пугают меня.

— Моя.

Он тянет меня к себе. Кладет руку мне сзади на шею и наклоняет к себе.

— Арман! — возмущаюсь я.

Но он не обращает на это никакого внимания. Впивается в мои губы. Я опять безуспешно пытаюсь оттолкнуть его. Смотрю в его безумные глаза. И чувствую, как его рука оказывается у меня на талии.

Я все еще пытаюсь освободиться от него и со всей силы ударяю на клаксон. Раздается громкий сигнал, который прорезает тишину московского ночного двора.

Сигнал действует и на Армана. Он резко отпускает меня и оглядывается по сторонам. Воспользовавшись этим, я открываю дверь и выбегаю из машины. И, только забежав в подъезд, прислоняюсь к стене и пытаюсь осмыслить произошедшее.





28. Арман




Глядя на то, как лихорадочно, но в то же время старательно Лисова готовит повторно пакет документов для тендера, ловлю себя на мысли, что как же хочется уже сейчас сказать ей, что все напрасно.

Результаты конкурса уже давно обговорены мною с Сергеем. Наша компания проиграет.

Если бы я не был в этом уверен, я никогда не поставил бы свой «Макларен» на спор. Никогда.

А еще я никогда, даже если бы был уверен в победе на сто процентов, не поставил бы свою девушку. А Антон поставил. И проиграет. Потому что я так хочу. Хочу Лисову. Лисенка.

И от одной мысли, что совсем скоро я опять загоню в нее свой член, все сжимается от предвкушения и брюки начинают жать. Но я успокаиваю себя, думая на посторонние темы. Потому что еще не пришел срок. Не пришел. Я умею ждать. Убеждаю себя в этом.

Но опять срываюсь в машине, оставшись с Лисовой наедине.

Мне сложно сдержаться, когда она так близко и я чувствую ее запах так остро.

Если бы она только ответила. Хотя бы дала надежду. Я бы трахнул ее уже сейчас, в машине. А потом отвез бы к себе и уже не отпустил. Никуда. И плевать на тендер.

И мне хочется напомнить ей о стонах в ту ночь. Ночь, когда я трахнул ее. Трахнул тайком. И от осознания этого степень удовольствия снизилась, но я все равно помню, как же это было ахуенно. И она, наверняка, это помнит. А если нет, то я напомню ей.

Но она продолжает строить из себя недотрогу. Продолжает сопротивляться. Отталкивать меня. Не понимая, что еще больше заводит.

И убегает. Как настоящий лисенок.

С улыбкой смотрю ей вслед. Пусть побегает, пока есть возможность.

На следующий день пакет документов отвозят в конкурсную комиссию.

Проходят положенные четыре дня и оглашают результаты. Мы проиграли. Конкурс выиграло предложение в разницей в пару тысяч. Ну, то есть очевидно, что кто-то узнал наше предложение и перебил его меньшими потерями.

Но меня это ничуть не удивляет.

Взяв документы, я еду к Антону в больницу.

— Ну как, Арман, документы переоформил уже на машину? — весело спрашивает он, когда я захожу к нему в палату.

Вижу, что чувствует он себя отлично.

Молча протягиваю ему документы. Он вчитывается, хмурится и поднимает на меня потерянный взгляд.

— Но как? — спрашивает не понятно кого. — Почему? Этого не может быть. Нет…

— Ты проиграл, Антон, — просто говорю ему. — Проиграл.

— Подожди, Арман. Мы не могли проиграть. Просто не могли. У нас было лучшее предложение.

— Ты результаты видел? — спрашиваю. — Видел победившее предложение? Разницу с нашим видел?

Он непонимающе смотрит на меня.

— Антон, не тупи. Там разница — копейки. Это означает лишь одно: что наше предложение стало известно конкурентам.

Антон сидит, нахмурившись и опустив взгляд в пол.


— Тебе же Лисова рассказала уже, что именно было в той сумке?

— Я и сам знаю, — бурчит себе под нос.

— Ну вот, все очевидно тогда. Так? Антон?

— Что ты хочешь, Арман? Что тебе от меня надо? — спрашивает обреченно.

— Я хочу получить выигрыш, — произношу твердо, глядя ему прямо в глаза. — И как можно скорее. Ты проиграл, Антон. Я выиграл.

Он хватает голову руками.

— Но как, Арман? Как? Возьми что хочешь.

— Ты знаешь, что я хочу, Антон. Ты поставил ее. Ты согласился проиграть ее.

— Но я был уверен в победе! — восклицает. — Мы не могли проиграть! Не могли! Что скажет отец…

Мотает головой.

— Он убьет меня. Просто убьет.

И мне становится его жалко. Мне нужна Лисова и я ее уже почти получил. И фиг с ним с этим креслом генерального. Все равно скоро уеду домой.

Поэтому решаюсь на отчаянный шаг.

— Антон, — кладу ему руку на плечо, — я помогу тебе.

Он вскидывает на меня взгляд. Удивленно смотрит.

— Я могу сделать так, что результаты конкурса признают недействительными. И тогда нужно будет провести повторный конкурс. И у тебя будет еще один шанс выиграть.

Антон недоверчиво смотрит на меня.

— Как ты это сделаешь?

— Это мои заботы. Но я могу. Просто поверь.

Антон молчит. В нем еще теплятся остатки сомнений, но я знаю, что он примет мою помощь.

— Что ты хочешь взамен? — спрашивает.

— Ничего нового. Лисову. Просто думаю, что мое предложение поможет тебе быть более убедительным с ней.

— И чего она тебе сдалась? — щурится Антон. — Чего ты прицепился к ней?

— А это тебя не касается. Ты дал слово. И его надо выполнять. Я предлагаю тебе помощь. Можешь не соглашаться. В любом случае выигрыш я получу.

Повисает тишина. Но я не переживаю. Я просто знаю, что он согласится. И что это лишь вопрос времени, когда Лисова окажется со мной наедине и я смогу реализовать все свои фантазии на ее счет.

От одной мысли сводит яйца и я говорю Антону.

— У тебя сутки. Завтра я приду за выигрышем. И лучше, если мне не придется ждать и очень долго уговаривать. Если все пройдет гладко, результаты конкурса аннулируют и ты получишь шанс занять кресло генерального. Если я не получу выигрыш, о споре узнает не только Лисова, но и твой отец.

Антон изумленно смотрит на меня.

— Ты не сделаешь этого, Арман. Не сделаешь.

— Не сделаю, — соглашаюсь я. — Если ты выполнишь свое обещание. Будь здоров.

И, не пожимая руки, я разворачиваюсь и выхожу из палаты.





29. Лиза




Все четыре дня ожидания результатов конкурса я не нахожу себе места. Меня не покидает ощущение, что должно произойти что-то плохое. Что-то, что не впишется в обычную мою жизнь.

Все эти дни я не встречаюсь с Арманом. Это не огорчает меня ничуть, но выглядит странным. Хотя, возможно, он просто чувствует вину за свои действия. Тогда, в машине.