Оливер Лавинг

– Что «пожалуйста»?

К груди Ребекка по-прежнему прижимала Эдвину.

– Пожалуйста, позаботься о ней.

Ребекка кивнула мужчине, закрывавшему дверцы фургона. Фургон лениво тронулся с места. Случай Чарли явно не требовал мигалок.

Часы в палате Методистской больницы Нью-Йорка показывали 4:15. Вытянув шею, Чарли мог видеть, как доктор флиртует с медсестрой за стойкой. По коридору взад-вперед ходила молодая женщина в хиджабе, держа одной рукой лепечущего младенца, а другой – телефон, который показывал какое-то видео. Никто никуда не торопился.

Печально вздохнув, Чарли поднял свое тело с койки и подошел к сваленной в углу одежде, которую сбросил туда, переодеваясь в больничную сорочку. С кряхтением наклонившись, достал из кармана джинсов мобильный. На экране высветился еще один пропущенный вызов Ма. Чарли резко втянул в себя воздух. Он больше не мог вынести ни минуты неизвестности, так что пускай здесь, в этой палате Методистской больницы Нью-Йорка – не столь отличной от палаты его брата – все и случится. Чарли наконец поднес телефон к уху и принялся слушать первое из множества сообщений.

Позднее Чарли будет изумляться, как ему это удалось. Его перевязанная правая рука не гнулась, словно у куклы, его воспаленный мозг отдавался болезненным звоном в ушах, но Чарли сорвал с себя больничную сорочку, упаковался в обычную одежду, выскользнул из палаты и – когда в коридоре медсестра окликнула его: «Мистер Лавинг?» – пустился бегом. Вниз по запасной лестнице, через вестибюль и по Седьмой авеню к метро, где сел на первый же поезд до Манхэттена. На центральном автовокзале Чарли потратил половину оставшихся денег на билет, а потом, пока он поджидал свой автобус дальнего следования, его два раза стошнило от боли – в мусорный бак, который, если судить по его виду, уже не раз использовался для этой цели. Но если на свете и есть место, где покалеченный блюющий молодой человек не особенно выбивается из общей картины, то это, безусловно, автовокзал Порт-Аторити.

И все же позже, размышляя о последовавшей двухдневной одиссее, об этом медленном пути через континент, во время которого он постепенно опустошал пластиковую банку с печеньем, а от боли и истощения в глазах у него порой темнело, – Чарли решит, что добраться до Биг-Бенда без помощи врачей было почти чудом. Но потом, проигрывая первое сообщение Ма, вслушиваясь в очень простую и совершенно немыслимую новость, которую она с трудом выговорила сквозь рыдания, Чарли поймет, что это и была ночь чудес.

Много часов спустя, когда автобус, прогрохотав через Мидленд, устремился на юг, в пустыню, изнеможение Чарли обернулось уютной полудремой: он вновь был в Зайенс-Пасчерз, в своей кровати, его брат все еще лежал на нижнем ярусе, и они вместе находились в доме, который им больше не принадлежал. Оливеру было семнадцать, и он больше не выдумывал вместе с братом фантастические миры. Он только что открыл для себя куда более чудесный мир – на соседнем покрывале, под звездопадом Персеид. Потребовалось лишь одно сообщение от Ма: как над тетрадью брата в то раннее утро много лет назад, Чарли уловил призрачное дыхание разверзшегося древнего портала, ощутил, что их выдумки были неким пророчеством, которое наконец сбылось. Чарли глядел в темноту, в глубокую дыру. Десять лет. Разве есть для этого слова?

«Он там, – произнес голос Ма. – Ты должен знать. Оливер. Они его теперь видят. На компьютере. Чарли, он там. Он с нами».





Оливер

Глава девятая





Портал распахнулся, но чтобы разглядеть что-то в этом затерянном мире, потребуются не только твои мама и брат и новейшее медицинское оборудование. Потребуется также и помощь правоохранительных органов. Потребуется человек по имени Мануэль Пас, капитан отряда техасских рейнджеров округа Пресидио, старший офицер этого устарелого сборища стражей порядка.

Однажды под вечер, спустя примерно три года после, Мануэль Пас стоял в синеватой сумеречной тиши на дальнем краю Национального парка Биг-Бенд, глядя в дыру иного рода. Он находился посреди разрушенного киноварного рудника, на котором гнули спину его отец и дед. Среди обломков, оставшихся на месте шахтерских бараков и плавильных печей, которые не топили вот уже полвека, маячили предупредительные знаки: рудник все еще хранил в своем чреве ртуть, которую предки Мануэля добывали из земли, – живое серебро, вызвавшее у его отца и деда рак. Мануэль покрутил обручальное кольцо на пальце.

Десять лет назад он привел к этому руднику свою молодую жену Лусинду. Девушка тогда только-только перебралась в Техас из Гондураса, вместе с двумя своими сестрами, бежав от разборок наркодельцов, и на начальном этапе их романа Мануэль проводил немало времени, играя роль своеобразного гида. Это место казалось особенно яркой иллюстрацией к истории округа: поколения мексиканцев надрывались здесь, вгоняя себя в раннюю могилу и получая нищенские гроши, – и вот теперь тут остался лишь еще один город-призрак. «Но не так-то просто было от нас отделаться», – сказал Мануэль Лусинде, и она сжала его руку. У него с собой была бутылка вина и корзинка с едой, и они поужинали в домике без крыши. Быть может, неожиданное место для романтического пикника, но Мануэль привел сюда Лусинду не только для того, чтоб рассказывать ей о горестной судьбе своих предков. Старый рудник прятался в глубине национального парка. В парке между Мексикой и США не пролегал забор, и по Рио-Гранде можно было пересекать границу в обоих направлениях.

В конце концов, наступил новый век, и Мануэлю хотелось верить, что старинная взаимная неприязнь, в атмосфере которой он вырос, когда-нибудь ослабнет. В ранней молодости он стал рейнджером в надежде, что на этой должности сможет немного облегчить судьбу латиноамериканцев, прибывавших с того берега реки. С течением лет Мануэль подружился с несколькими пограничниками, и те часто отправляли его на место происшествия, когда дрон или какой-нибудь ответственный гражданин обнаруживал фигуру, бредущую на север по пустыне. Ну а Мануэль, вместо того чтобы надеть на изнуренных путников наручники, давал им карты, бутылки с водой и приготовленные Лусиндой бутерброды (они хранились в автохолодильнике). Мануэль так и продолжал бы в том же духе до самой пенсии, если бы не события пятнадцатого ноября.

Он принял звонок, сидя в своем отделении в Марфе, и, когда несказанный ужас достиг его сознания («Трое детей?» – повторял Мануэль снова и снова), оказалось, что под этим ужасом скрывается еще один. «Молодой мужчина-латиноамериканец» – так описал стрелка по рации прибывший на место полицейский, и, еще не зная никаких подробностей, Мануэль ясно увидел жуткую картину грядущего. Неважно, что Эктор Эспина родился в США и что остановил этого парня эквадорец Эрнесто Руис. Эктор был латиноамериканец с огнестрельным оружием. В представлении белых – вырвавшийся на волю демон.

Трое погибших детей: пусть Мануэль Пас был всего лишь одним из множества полицейских, стянутых в Блисс после случившегося, но он носил в себе это число, словно метафизический недуг, словно зудящий струп, который он вечно будет расчесывать, – а зуд будет все нарастать, мешая ему спать. Трое погибших детей. У Мануэля что-то свербело и требовало объяснения, и он все расчесывал и расчесывал. Он часами молча сидел на заседаниях оперативной группы. Он побеседовал со всеми несчастными ребятами из театрального кружка. Он поговорил с каждым, кто когда-либо знал убийцу. И все же дьявольский источник раздражения по имени Эктор Эспина продолжал терзать его изнутри. Мануэль мог расчесать себя до кости и все же никогда не докопаться до мотивов, которые двигали этим парнем.

В последующие годы подтвердились самые худшие опасения Мануэля. Несмотря на его попытки урезонить депутата Крейга Армисона, число депортаций только возросло. Вопреки всем его мольбам к Отто Кунцу, уполномоченному по школам округа, здание школы – единственное, что могло привлекать людей в Блисс, – теперь навсегда закрылось. «Никому не нужны эти воспоминания», – сказал ему Отто.

Но Отто ошибался. Мануэлю нужны были его воспоминания. Он помнил свои детские годы в этой самой школе, помнил, как боролись за это место под солнцем его предки. «От нас так просто не отделаешься, ведь так?» – повторил Мануэль как-то в ночном разговоре с Лусиндой. «Ты что, не видишь, что не из-за чего здесь больше оставаться?» – со вздохом ответила Лусинда.

Конечно, отчасти она была права. Их улица, расположенная к западу от Блисса, почти опустела. Рабочих мест не стало. Их немногочисленные оставшиеся соседи смотрели на Лусинду с неприязнью; к тому же она беспокоилась за сестер, не имевших грин-карты. И вот так это и случилось: депортации, враждебность, туманные перспективы.

«Ты не понимаешь, – месяц назад сказала ему Лусинда, – что ты – часть проблемы: старик, цепляющийся за возвышенные идеи».

Сестры Лусинды отправлялись искать счастья на север, и она, по сути дела, объявила Мануэлю ультиматум: уезжай со мной, или я уеду одна. Но такой мужчина, как Мануэль Пас, не особенно ценил ультиматумы. Три недели спустя Лусинда отбыла в Чикаго. И теперь, стоя над стволом шахты, Мануэль стащил с пальца кольцо.

И помедлил, в который раз задумавшись: «А почему бы и не последовать за Лусиндой?» Он наверняка сможет перевестись в другое отделение. Или вообще оставить рейнджерство, найти себе теплое местечко в частной охране. Что его здесь держит? Мануэль целыми днями заполнял бумажки, рапортуя о нарушениях законов, в которые не верил. И все же Лусинде следовало бы получше знать мужчину, за которого она вышла замуж, ведь так?

Вот уже три года прошло, а Мануэль по-прежнему сидел вечерами над документами следственной группы, по-прежнему вел беседы с убитыми горем родственниками погибших. Однажды он даже съездил на машине в Мексику, где тщетно попытался разыскать отца Эктора. Было время, на первом году после, когда Мануэль видел только один способ удержать рассыпающийся город: обнаружить мотив Эктора, какой-то очень конкретный и веский повод, который смог бы прогнать смутные страхи националистов. Но объяснить это безумие так и не удалось, и спустя столько времени это уже не играло особенной роли – Мануэль знал это. Но так уж получается с зудом: чем больше скребешь, тем он сильнее. Сама тщетность этих попыток и

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.