Охотники и чудовища
Часть 41 из 60 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Но раскричаться девица не успела. Мэдок появился, словно шерт из табакерки, вырос перед незнакомкой, нависая над ней всей своей мощью. И, пока я пряталась за этой самой мощью, в кои-то веки испытывая острое желание быть слабой, беззащитной и вообще ничего не делать, хальдаг… молча смотрел на девушку.
Ни слова ей не сказал, даже пальцем ее не коснулся, а та вдруг потупилась, кивнула чему-то и, опустившись в коротком реверансе, чуть запинаясь, будто пьяная, сказала:
— Была рада, Филиппа, с тобой повидаться.
И на этом все. Скользнув по мне невидящим взглядом, подхватила юбки и засеменила куда-то в полумрак.
— Это было круто. — Я даже мысленно поаплодировала своему спасителю. — Что ты с ней сделал?
— Внушил, что ты и есть настоящая Филиппа, с которой она когда-то была знакома.
— И все хальдаги так могут?
Силен мой лорд, определенно силен.
— Ментальная магия — одна из особенностей, что отличает нас от обычных колдунов.
Точно, я ведь об этом уже читала.
— А вы не пробовали внушать пришлым, чтобы они не зверели и никого не ели?
Стальной помедлил, прежде чем ответить:
— На иномирцев ментальная магия не действует.
Ну хоть к чему-то у нас здесь вырабатывается иммунитет.
— То есть, если ты попытаешься мне что-нибудь внушить…
Подхватив меня под локоть, де Горт неодобрительно покосился на пустой бокал в моей руке и решительно пресек мои рассуждения:
— Поговорим об этом дома.
— Слушаюсь и повинуюсь, ваша истинность.
— Сколько ты выпила?
— Меньше, чем хотелось бы…
— Чтобы больше даже не приближалась к напиткам. — Он на меня строго зыркнул.
— А как там с Тейменом? — поспешила сменить тему. — Удалось что-нибудь выяснить?
— И об этом мы тоже поговорим дома, Ли… Филиппа!
Дома так дома. Еще бы как-нибудь дотерпеть до этого самого дома и не скончаться от любопытства.
Заметив, что мы снова вместе, невесты его всемогущества дружно побагровели.
— Иди, потанцуй с ними, что ли, пока они не превратились в нэймесс и не загрызли нас с тобой в порыве чувств.
А я пока с тазиком и поварешкой пойду помилуюсь, мы с ними явно нашли друг друга.
Словно прочитав мои мысли, де Горт нахмурился еще сильнее. А может, перспектива убивать на танцы с наинами время омрачила его и без того мрачное настроение.
— Ни шагу к напиткам, — повторил Стальной, чеканя каждое слово, да что там… букву(!), и направился умасливать танцем Паулину.
— Разве можно лишать леди всех радостей жизни? — бросила я ему вслед и пошла обиженно подпирать плечиком стену, а заодно отгонять от себя веером назойливых кавалеров.
С одним, самым настырным, все же пришлось потанцевать и, пока танцевала, заметила, как к Одель подошла стража. Поклонившись, стражники пригласили ее следовать за ними. У меня от этого зрелища, если честно, чуть глаза на лоб не вылезли. Неужели этот белобрысый сластолюбец вспомнил еще о какой-нибудь аморальной традиции и решил-таки сходить налево?
Ни Рейкерда, ни Трияны в тронном зале, к слову, не было, и это только подстегивало мои опасения.
Отделавшись от виконта, имени которого так и не запомнила, я подошла к Винсенсии.
— Куда ее и за что?
— Что значит «за что»? — удивилась леди Тиссон. — Ее величество изволила пообщаться с каждой наиной маркиза Доуна и с нами тоже. Марлен только от нее вернулась, а мне еще предстоит аудиенция у королевы. Если честно, я даже немного волнуюсь. О, богиня! Только бы не ляпнуть при ней какую-нибудь глупость!
Я тяжело вздохнула. Надежды провести остаток бала в компании поварешки и тазика таяли, как кубики льда в бокале с мартини. Эх, надеюсь, я с ним, с мартини, еще когда-нибудь свижусь. А пока мне жуть как интересно стало узнать, что понадобилось от нас этой звезде? О чем собралась общаться? Будет делиться опытом управления Харрасом? Ну так, по-моему, еще рано. Победитель не выявлен и жена победителя в общем-то тоже.
А она, Трияна, между прочим, мой приз зажала, и мне от этого до сих пор обидно и неприятно. Сколько же в этом мире неправильного и несправедливого… Понимая, что пора заканчивать тайком от Стального убивать печень, я попыталась взбодриться, ну то есть протрезветь с помощью парочки тарталеток. Не уверена, что получилось, но, с другой стороны, после третьего и четвертого бокалов пунша я чувствовала себя как никогда смелой и, в отличие от Винсенсии, даже не думала волноваться. Хочет Трияна со мной общаться, значит, будем общаться!
Меня пригласили на приватную беседу сразу после Паулины. Провожаемая напряженным взглядом хальдага, я проследовала за стражниками к выходу из зала. Проследовала, высоко вскинув голову и ступая… почти ровно. Так, ладно, Лиза, это всего лишь безобидная аудиенция. Одель Трияна задала всего несколько вопросов и отпустила с миром, пожелав победы ее (то есть нашему) господину, а самой леди Ротьер счастливой семейной жизни.
Погуляв впотьмах по первому этажу, мы стали подниматься на второй.
— Знакомая дорога, — пробормотала я, идя по роскошной анфиладе.
Один зал, другой, и вот передо мной вырастают золоченые двери. Тоже знакомые. Настолько, что мне хочется выругаться. Не успела я как следует ни удивиться, ни возмутиться тому факту, что меня привели к Рейкерду, а не к Трияне, как створки распахнулись и меня пригласили в комнату, в которой мы с Реем целовались и играли в шахматы.
Рей, к слову, в ней тоже имелся. При виде меня он поднялся с кресла. Улыбнулся, чуть склонил голову, приветствуя мою слегка захмелевшую персону.
— А где королева? — Это уже от меня вместо приветствия.
— С вами побеседую я, леди Адельвейн. Прошу, Филиппа, проходите. — Широкий властный жест, чтобы не стояла истуканом, а скорее заходила к нему в спальню, и ядовитые слова: — В прошлый раз нас с вами бесцеремонно прервали, и сегодня я бы хотел продолжить наше с вами общение, моя прекрасная леди.
— Может, все-таки к королеве? — с надеждой спросила я, но стражники уже сомкнули створки у меня за спиною, вынуждая остаться один на один с его булыжниковым величеством.
— Поверьте, Филиппа, со мной вам будет интереснее, чем с Трияной, — многообещающе заулыбался Рейкерд, коварно ко мне подбираясь.
Двинулся он на меня с самым решительным видом, в то время как я с удовольствием двинулась бы обратно на праздник, ну, или как вариант, двинула бы промеж глаз этому супостату. Прервали, видите ли, нас бесцеремонно… А то, что Мэдок на какой-то мутный ритуал подписался, спасая меня от интима, это его величество уже забыли?
— Как порядочная наина, я поклялась хранить верность своему господину, — стратегически отступая назад, предупредила я.
Король сделал ко мне еще один шаг.
— Неужели влюбились в убийцу своих родителей?
— Вообще-то убийцу матери. Отца на тот свет вы сами отправили, — уточнила справедливости ради.
— Не придирайтесь к деталям, душа моя. — Кажется, Рейкерд собирался нахмуриться, но потом вдруг передумал и проговорил вкрадчиво, растягивая губы в елейном оскале, назвать улыбкой который у меня язык не поворачивался: — Присядем, леди Адельвейн, и я расскажу вам о своем предложении. А после вы расскажете мне о своем решении.
— То есть спать со мной вы не собираетесь?
Каменный интриган дернул бровями.
— И в мыслях не было. Вы меня интересуете исключительно как деловой партнер, Филиппа. Если будете послушной девочкой и примете мое предложение, в выигрыше останемся мы оба.
Повернуться к королю филейной частью и с высоко поднятой головой удалиться на праздник я, понятное дело, не могла. Пришлось опускаться в уже знакомое кресло возле вычурного столика, на котором стояла шахматная доска с расставленными на ней фигурами. Словно его величество ждал кого-то для дружеской партии.
Уж не меня ли?
— Полагаю, разговор пойдет о Мэдоке?
— Все верно. — Рейкерд опустился в соседнее кресло, взял в руки бокал с чем-то крепким (явно будет покрепче пунша) и будничным тоном продолжил: — Как вам должно быть известно, де Горт лишил меня наследника. Кэлвин жив, но его жизнь едва ли можно назвать нормальной. Нет, это жалкое существование. А ведь он тоже должен был принимать участие в Беспощадной охоте, но тот их сумасбродный поединок все перечеркнул. Что же касается других моих детей, наши с Трияной сыновья еще слишком молоды. И что получается?
Я пожала плечами и вздрогнула, заметив в глазах короля такую ненависть, от которой внутри все заледенело.
— Он лишил меня не только наследника, но и трона для моего рода. Кэлвин должен был стать королем! Не он, не де Горт!
— Он еще им не стал и вряд ли станет из-за ритуала. Вам не о чем переживать, ваше величество, ваша месть уже почти свершилась.
Мне не удалось скрыть сарказма. После пунша с самообладанием и тормозами вообще было как-то не очень, поэтому я мысленно молила высшие силы, чтобы эта аудиенция поскорей завершилась. Но, кажется, король не услышал в моем голосе горькой насмешки, а может, попросту не обратил на нее внимания, поглощенный своими мыслями и грандиозными планами.
— Он не станет королем, но вполне может выжить. Шансы велики. И даже если Доун превратит его в безумца… Это, конечно, будет справедливо: то, что де Горт сотворил с моим сыном, постигнет и его. Но это будет неполная месть.
— Вы хотите растоптать его…
— Растоптать, разрушить, уничтожить. Не только его жизнь, но и его доброе имя. Не буду вдаваться в подробности, Филиппа, вам они ни к чему, но, может статься, вы мне понадобитесь в качестве свидетеля.
— Свидетеля чего?
— Злодеяний вашего господина.
— Каких злодеяний?
Вот бы засунуть ему в глотку пешку, чтобы скорее заткнулся!
— Злодеяния выдумать не проблема. Но нужны доказательства. И свидетели. — Король хитро на меня покосился. — А вы его наина. В течение долгих недель вы были с ним рядом, жили в одном с ним доме. Делили с ним постель. Вы же уже делили с ним постель?
Подавив в себе желание показать булыжному гаду средний палец, я неопределенно пожала плечами.
Кажется, Рейкерд всерьез намерен состряпать против Мэдока уголовное дело. И это он еще не знает, что я нэймесса и герцог в курсе, кто я такая. А если узнает… Тут уже ничего не придется состряпывать. Вот вам готовые с пылу с жару обвинения с единственно возможным финалом — плахой.
Тогда от доброго имени де Гортов уже точно ничего не останется.
Пока я лихорадочно соображала, как мы с ним из всего этого дурно пахнущего будем выбираться, Рейкерд продолжал соблазнять меня сладкими речами:
Ни слова ей не сказал, даже пальцем ее не коснулся, а та вдруг потупилась, кивнула чему-то и, опустившись в коротком реверансе, чуть запинаясь, будто пьяная, сказала:
— Была рада, Филиппа, с тобой повидаться.
И на этом все. Скользнув по мне невидящим взглядом, подхватила юбки и засеменила куда-то в полумрак.
— Это было круто. — Я даже мысленно поаплодировала своему спасителю. — Что ты с ней сделал?
— Внушил, что ты и есть настоящая Филиппа, с которой она когда-то была знакома.
— И все хальдаги так могут?
Силен мой лорд, определенно силен.
— Ментальная магия — одна из особенностей, что отличает нас от обычных колдунов.
Точно, я ведь об этом уже читала.
— А вы не пробовали внушать пришлым, чтобы они не зверели и никого не ели?
Стальной помедлил, прежде чем ответить:
— На иномирцев ментальная магия не действует.
Ну хоть к чему-то у нас здесь вырабатывается иммунитет.
— То есть, если ты попытаешься мне что-нибудь внушить…
Подхватив меня под локоть, де Горт неодобрительно покосился на пустой бокал в моей руке и решительно пресек мои рассуждения:
— Поговорим об этом дома.
— Слушаюсь и повинуюсь, ваша истинность.
— Сколько ты выпила?
— Меньше, чем хотелось бы…
— Чтобы больше даже не приближалась к напиткам. — Он на меня строго зыркнул.
— А как там с Тейменом? — поспешила сменить тему. — Удалось что-нибудь выяснить?
— И об этом мы тоже поговорим дома, Ли… Филиппа!
Дома так дома. Еще бы как-нибудь дотерпеть до этого самого дома и не скончаться от любопытства.
Заметив, что мы снова вместе, невесты его всемогущества дружно побагровели.
— Иди, потанцуй с ними, что ли, пока они не превратились в нэймесс и не загрызли нас с тобой в порыве чувств.
А я пока с тазиком и поварешкой пойду помилуюсь, мы с ними явно нашли друг друга.
Словно прочитав мои мысли, де Горт нахмурился еще сильнее. А может, перспектива убивать на танцы с наинами время омрачила его и без того мрачное настроение.
— Ни шагу к напиткам, — повторил Стальной, чеканя каждое слово, да что там… букву(!), и направился умасливать танцем Паулину.
— Разве можно лишать леди всех радостей жизни? — бросила я ему вслед и пошла обиженно подпирать плечиком стену, а заодно отгонять от себя веером назойливых кавалеров.
С одним, самым настырным, все же пришлось потанцевать и, пока танцевала, заметила, как к Одель подошла стража. Поклонившись, стражники пригласили ее следовать за ними. У меня от этого зрелища, если честно, чуть глаза на лоб не вылезли. Неужели этот белобрысый сластолюбец вспомнил еще о какой-нибудь аморальной традиции и решил-таки сходить налево?
Ни Рейкерда, ни Трияны в тронном зале, к слову, не было, и это только подстегивало мои опасения.
Отделавшись от виконта, имени которого так и не запомнила, я подошла к Винсенсии.
— Куда ее и за что?
— Что значит «за что»? — удивилась леди Тиссон. — Ее величество изволила пообщаться с каждой наиной маркиза Доуна и с нами тоже. Марлен только от нее вернулась, а мне еще предстоит аудиенция у королевы. Если честно, я даже немного волнуюсь. О, богиня! Только бы не ляпнуть при ней какую-нибудь глупость!
Я тяжело вздохнула. Надежды провести остаток бала в компании поварешки и тазика таяли, как кубики льда в бокале с мартини. Эх, надеюсь, я с ним, с мартини, еще когда-нибудь свижусь. А пока мне жуть как интересно стало узнать, что понадобилось от нас этой звезде? О чем собралась общаться? Будет делиться опытом управления Харрасом? Ну так, по-моему, еще рано. Победитель не выявлен и жена победителя в общем-то тоже.
А она, Трияна, между прочим, мой приз зажала, и мне от этого до сих пор обидно и неприятно. Сколько же в этом мире неправильного и несправедливого… Понимая, что пора заканчивать тайком от Стального убивать печень, я попыталась взбодриться, ну то есть протрезветь с помощью парочки тарталеток. Не уверена, что получилось, но, с другой стороны, после третьего и четвертого бокалов пунша я чувствовала себя как никогда смелой и, в отличие от Винсенсии, даже не думала волноваться. Хочет Трияна со мной общаться, значит, будем общаться!
Меня пригласили на приватную беседу сразу после Паулины. Провожаемая напряженным взглядом хальдага, я проследовала за стражниками к выходу из зала. Проследовала, высоко вскинув голову и ступая… почти ровно. Так, ладно, Лиза, это всего лишь безобидная аудиенция. Одель Трияна задала всего несколько вопросов и отпустила с миром, пожелав победы ее (то есть нашему) господину, а самой леди Ротьер счастливой семейной жизни.
Погуляв впотьмах по первому этажу, мы стали подниматься на второй.
— Знакомая дорога, — пробормотала я, идя по роскошной анфиладе.
Один зал, другой, и вот передо мной вырастают золоченые двери. Тоже знакомые. Настолько, что мне хочется выругаться. Не успела я как следует ни удивиться, ни возмутиться тому факту, что меня привели к Рейкерду, а не к Трияне, как створки распахнулись и меня пригласили в комнату, в которой мы с Реем целовались и играли в шахматы.
Рей, к слову, в ней тоже имелся. При виде меня он поднялся с кресла. Улыбнулся, чуть склонил голову, приветствуя мою слегка захмелевшую персону.
— А где королева? — Это уже от меня вместо приветствия.
— С вами побеседую я, леди Адельвейн. Прошу, Филиппа, проходите. — Широкий властный жест, чтобы не стояла истуканом, а скорее заходила к нему в спальню, и ядовитые слова: — В прошлый раз нас с вами бесцеремонно прервали, и сегодня я бы хотел продолжить наше с вами общение, моя прекрасная леди.
— Может, все-таки к королеве? — с надеждой спросила я, но стражники уже сомкнули створки у меня за спиною, вынуждая остаться один на один с его булыжниковым величеством.
— Поверьте, Филиппа, со мной вам будет интереснее, чем с Трияной, — многообещающе заулыбался Рейкерд, коварно ко мне подбираясь.
Двинулся он на меня с самым решительным видом, в то время как я с удовольствием двинулась бы обратно на праздник, ну, или как вариант, двинула бы промеж глаз этому супостату. Прервали, видите ли, нас бесцеремонно… А то, что Мэдок на какой-то мутный ритуал подписался, спасая меня от интима, это его величество уже забыли?
— Как порядочная наина, я поклялась хранить верность своему господину, — стратегически отступая назад, предупредила я.
Король сделал ко мне еще один шаг.
— Неужели влюбились в убийцу своих родителей?
— Вообще-то убийцу матери. Отца на тот свет вы сами отправили, — уточнила справедливости ради.
— Не придирайтесь к деталям, душа моя. — Кажется, Рейкерд собирался нахмуриться, но потом вдруг передумал и проговорил вкрадчиво, растягивая губы в елейном оскале, назвать улыбкой который у меня язык не поворачивался: — Присядем, леди Адельвейн, и я расскажу вам о своем предложении. А после вы расскажете мне о своем решении.
— То есть спать со мной вы не собираетесь?
Каменный интриган дернул бровями.
— И в мыслях не было. Вы меня интересуете исключительно как деловой партнер, Филиппа. Если будете послушной девочкой и примете мое предложение, в выигрыше останемся мы оба.
Повернуться к королю филейной частью и с высоко поднятой головой удалиться на праздник я, понятное дело, не могла. Пришлось опускаться в уже знакомое кресло возле вычурного столика, на котором стояла шахматная доска с расставленными на ней фигурами. Словно его величество ждал кого-то для дружеской партии.
Уж не меня ли?
— Полагаю, разговор пойдет о Мэдоке?
— Все верно. — Рейкерд опустился в соседнее кресло, взял в руки бокал с чем-то крепким (явно будет покрепче пунша) и будничным тоном продолжил: — Как вам должно быть известно, де Горт лишил меня наследника. Кэлвин жив, но его жизнь едва ли можно назвать нормальной. Нет, это жалкое существование. А ведь он тоже должен был принимать участие в Беспощадной охоте, но тот их сумасбродный поединок все перечеркнул. Что же касается других моих детей, наши с Трияной сыновья еще слишком молоды. И что получается?
Я пожала плечами и вздрогнула, заметив в глазах короля такую ненависть, от которой внутри все заледенело.
— Он лишил меня не только наследника, но и трона для моего рода. Кэлвин должен был стать королем! Не он, не де Горт!
— Он еще им не стал и вряд ли станет из-за ритуала. Вам не о чем переживать, ваше величество, ваша месть уже почти свершилась.
Мне не удалось скрыть сарказма. После пунша с самообладанием и тормозами вообще было как-то не очень, поэтому я мысленно молила высшие силы, чтобы эта аудиенция поскорей завершилась. Но, кажется, король не услышал в моем голосе горькой насмешки, а может, попросту не обратил на нее внимания, поглощенный своими мыслями и грандиозными планами.
— Он не станет королем, но вполне может выжить. Шансы велики. И даже если Доун превратит его в безумца… Это, конечно, будет справедливо: то, что де Горт сотворил с моим сыном, постигнет и его. Но это будет неполная месть.
— Вы хотите растоптать его…
— Растоптать, разрушить, уничтожить. Не только его жизнь, но и его доброе имя. Не буду вдаваться в подробности, Филиппа, вам они ни к чему, но, может статься, вы мне понадобитесь в качестве свидетеля.
— Свидетеля чего?
— Злодеяний вашего господина.
— Каких злодеяний?
Вот бы засунуть ему в глотку пешку, чтобы скорее заткнулся!
— Злодеяния выдумать не проблема. Но нужны доказательства. И свидетели. — Король хитро на меня покосился. — А вы его наина. В течение долгих недель вы были с ним рядом, жили в одном с ним доме. Делили с ним постель. Вы же уже делили с ним постель?
Подавив в себе желание показать булыжному гаду средний палец, я неопределенно пожала плечами.
Кажется, Рейкерд всерьез намерен состряпать против Мэдока уголовное дело. И это он еще не знает, что я нэймесса и герцог в курсе, кто я такая. А если узнает… Тут уже ничего не придется состряпывать. Вот вам готовые с пылу с жару обвинения с единственно возможным финалом — плахой.
Тогда от доброго имени де Гортов уже точно ничего не останется.
Пока я лихорадочно соображала, как мы с ним из всего этого дурно пахнущего будем выбираться, Рейкерд продолжал соблазнять меня сладкими речами: