Охотники и чудовища

— Да нет же, я не о том! Я все придумала! Слушай! — И она быстро зашептала мне на ухо: — Есть один камень, саурин называется. Раньше с его помощью женихи чистоту своих невест проверяли. Потом эту традицию упразднили. Правда, я слышала, некоторые Стальные до сих пор предпочитают проверять заинтересовавших их леди, прежде чем выкупать тех у родных. Но нас Мэдок не проверял.

К счастью. Иначе бы пришлось мне объяснять, как я умудрилась потерять невинность за закрытыми стенами обители.

— Так вот, если девушка, коснувшаяся камня, чиста, он поменяет цвет, станет нежно-голубым. А если останется белесым, мутным — значит, подарила она уже свою непорочность мужчине.

— И что нам это дает?

— Можно будет проверить этих фырс в театре и там же кровью разжиться. Во время антракта, — просто заявила Паулина, как если бы мы обсуждали фасон шляпки.

Она явно загорелась отомстить леди за сегодняшнее оскорбление, и мне ее запал был только на руку. Тем более у меня к зеленоглазой свои счеты, и, если получится, я с удовольствием попью ее кровушки. Ну, то есть поцежу.

— Если повезет найти украшение с саурином, браслет, например, одна из нас наденет его завтра в театр и будет как бы невзначай касаться этих гадин, — тем временем продолжала инструктаж Паулина. — Ты его и наденешь. Тоже ведь уже не девушка, а значит, браслет на тебя никак не отреагирует, зато будет реагировать на невинных девиц.

И если де Горт это увидит, как браслет на меня НЕ реагирует…

Нет, мне только разборок с хальдагом сейчас не хватало.

— У нас с его всемогуществом тогда в карете ничего не было. И с королем тоже… не было. Не успели, — решила я признаться, понимая, что прикасаться к этому хитрому камешку мне категорически противопоказано. — Так что я тоже еще невинна.

Несколько секунд Паулина переваривала мои слова, а потом едва меня не обняла.

— Ничего-ничего не было?

— Ничего-ничего, — чистосердечно подтвердила я. — Клянусь своими тетушкой и дядюшкой, а заодно кузеном Карелом.

Надеюсь, им сейчас не икается.

Кажется, в тот момент я превратилась для наины в самую близкую и любимую подругу. Де Морсан вся аж просияла, настолько ее обрадовала новость, что мы с де Гортом еще не успели покувыркаться.

— Ну хорошо, тогда надену я, — покладисто согласилась Паулина, продолжая одаривать меня счастливой улыбкой.

— С детектором… вернее, с камнем невинности все ясно. Но как мы, собственно, сделаем им кровопускание?

— Есть у меня одна идея, — злорадно усмехнулась моя подельщица. — Они даже ничего не заподозрят. Ну разве что на следующий день будут ослаблены. Но так им и надо!





ГЛАВА 2




— Ну и что мы здесь забыли? — Я стояла возле камина и, сложив руки на груди, наблюдала за тем, как Паулина перетаскивает резную табуретку от одного книжного стеллажа к другому. Встает на нее и начинает что-то выискивать, а не найдя, продолжает, как ищейка, рыскать по библиотеке.

— А ты как думаешь? — не оборачиваясь, хмыкнула наина. — Разумеется, ищем книгу.

— Это-то и шварре понятно. Вопрос: какую именно?

Надо бы выяснить, какая у них еще на Шаресе водится живность, а то я что-то зациклилась на этих квакающих хищниках. И вообще, раз уж здесь застряла, временная ассимиляция мне точно не помешает. Чем больше буду знать об этом мире, тем легче вольюсь в наиново-хальдаговский коллектив.

Главное, случайно не пополнить ряды здешних меньшинств, то есть не стать нэймессой и не сожрать в порыве страсти герцога.

— У каждого хальдага, да и в принципе любого мага, должны быть книги с описанием базовых заклятий, зелий и ритуалов. — Де Морсан приподнялась на носочках и потянулась за очередным старинным томом. Быстро его пролистала, похмурилась, поворчала, после чего поставила обратно. — Я написала брату и очень ему советовала посетить завтрашний спектакль. Он еще только учится в академии магии, но с приготовлением такого несложного зелья точно справится, как и с организацией наинам кратковременного беспамятства. Главное, чтобы согласился.

— А может не согласиться?

— Ну… — Паулина пожала плечами. — Нам придется быть очень убедительными. Но вообще, мой братец никогда и ни в чем мне не отказывает, как-никак мы двойняшки.

Надо же!

— Получается, он хальдаг?

— Ну, разумеется, — с явной гордостью в голосе проговорила девушка.

— Почему тогда не участвует в Охоте?

Паулина обернулась и посмотрела на меня так, словно я спросила, какое сейчас время года. Пришлось напомнить себе быть осторожнее и не задавать лишних вопросов. Тем более мне вообще без разницы, что из себя представляет ее родственник.

— Ему ведь только-только исполнилось двадцать. Хальдаги моложе двадцати пяти не допускаются к испытаниям.

Видимо, слишком юный король — это тоже не ахти.


— А если у него не получится воздействовать на наин? — протянула я с сомнением. — На них ведь тоже могут быть защитные метки.

По плану Паулины ее брат должен был загипнотизировать наших жертв прямо в театре, чтобы те не рыпались и не паниковали, пока будут выступать в роли доноров для Морса. Это, конечно, было бы замечательно (если не будут рыпаться и не паниковать), но я подозревала, что все пройдет не так гладко, как намечается.

— Метки хальдагов вроде тех, что поставил нам Мэдок, защищают от подчинения разума. Аллард же не будет никого подчинять, не станет отдавать наинам никаких приказов и уж тем более, упаси Созидательница, не рискнет проникнуть в их сознания. Он просто усыпит их на минутку-другую, введет в неглубокий транс. Главное сделать все быстро и незаметно для окружающих.

Что тоже наверняка будет непросто. Но отступать от задуманного я не собиралась.

— Почему ты мне помогаешь? — спросила я, когда моя сообщница приступила к изучению нижних полок.

— В смысле «почему»? — Паулина опустилась на корточки, чтобы получше рассмотреть потускневшие от времени корешки. — Я же сказала: хочу проучить этих змеючек. Будут знать, как оскорблять будущую королеву Харраса!

Оптимистка и мечтательница.

— А до этого? До стычки с ними ты тоже особо не артачилась, хоть, честно говоря, раньше за тобой не водилось ни жалости, ни сострадания. Без обид, Поля, но первое впечатление о тебе у меня сложилось, ну… так себе.

— Можно подумать, мы с тобой сто лет знакомы, — оскорбилась заговорщица. — Ты меня совсем не знаешь, Адельвейн, а уже успела наделать выводов. Там, в лесу, я очень испугалась. Думала, тварь изуродует меня. А кому я буду нужна без своей красоты? Если бы не Морок…

— Только из-за этого? — продолжала допытываться я, до конца не веря во внезапное Полькино преображение.

— Из-за этого, — кивнула она серьезно. — А еще из-за того, что, если ослаблены вейры, это плохо сказывается на их хозяевах. Мэдок мог бы, конечно, пополнить силы, убив какую-нибудь тварь из другого мира, но сама понимаешь: чудовища на дороге не валяются.

Нет, только живут с тобой рядом и наинам из вражеских отрядов кровь по выходным пускают.

— Еще он мог бы провести ночь с одной из вас, ведь вы все еще девственницы. Но, видимо, он решил хранить мне верность, — заключила де Морсан, подтасовывая выводы в свою пользу.

— Почему же другие тогда не помогают? Знают ведь, что герцог ослаблен.

— Боятся ослушаться Мэдока, вызвать его недовольство. Марлен правильная до зубовного скрежета, Одель — трусиха, а Винсенсия всегда была себе на уме. В общем, шерт с ними с этими фырсами.

— А ты, значит, не боишься? — Я опустилась на подлокотник кресла и теперь с интересом смотрела на девушку.

Все-таки что-то в ней есть, не только смазливая вывеска. А я все гадала, чем же она де Горта заинтересовала…

Эта мысль мне не понравилась, хоть я и сама не поняла, почему именно. Не стала на ней зацикливаться, отмахнулась от нее и услышала:

— За него я боюсь гораздо больше.

Паулина продолжила водить пальцем по толстым корешкам, а я, не сдержавшись, спросила:

— Ты его любишь?

И тут же отругала себя за неуместное, никому не нужное любопытство. Вот оно тебе надо, Лиза?!

— Люблю, — все так же, почти шепотом, ответила наина, а потом радостно воскликнула: — Нашла! Скорее иди сюда!

Стараясь не думать о том, что после ее слов у меня внутри как-то неприятно закололо, я подошла к своей сообщнице. Был уже поздний вечер, поэтому просторный зал библиотеки окутывали тени. Концентрировались по углам и истончались там, где горели свечи в настенных бра и витых подсвечниках.

Подхватив тот, что находился ко мне ближе всего — на письменном столе, я посветила на разворот.

— Ну вот, теперь у нас есть рецепт, — радостно сказала Полька. — Осталось разжиться кровью и передать все брату. Как думаешь, справимся?

— Постараемся.

Я ободряюще улыбнулась и вздрогнула, услышав, как двери в библиотеку распахнулись. Обернувшись, увидела крупную пышногрудую женщину — кормилицу герцога.

— Леди, уже поздно. Вам следует идти готовиться ко сну, а не книги читать. В такой-то час, — упрекнула нас надзирательница.

— Вы правы, госпожа Магрета, — сразу же приняла на себя роль кроткой овечки Поля. Взгляд послушно потупила и даже голову опустила. — Что-то мы и правда зачитались и совсем потеряли счет времени. Пойдем, Филиппа. Пора отдыхать, ведь завтра нас ждет очень насыщенный день, а особенно вечер. Ах, как же я люблю ходить в театр!

Оставалось надеяться, что этот поход пройдет строго по состряпанному впопыхах сценарию.

Должно быть, я тоже мечтательница и оптимистка. Как и Паулина.



— Морс, ну не будь ты такой собакой! Я же за тебя переживаю!

Сразу после завтрака, воспользовавшись тем, что герцога осадили Одель с Винсенсией, я отправилась к нему в спальню, чтобы проведать вейра и сообщить радостное известие: уже скоро в его организме и следа от яда не останется.

И что вы думаете? Это животное недобронированное улеглось возле двери и явно не торопилось двигаться. Все, что я смогла сделать, — это чуть приоткрыть створку, полюбоваться на собачий зад и получить в ответ на ласковую просьбу: «Морсик, миленький, впусти меня», раздраженное движение хвоста, смахнувшего невидимую пыль с натертого до блеска пола.

«Оставь меня, сиротка, я в печали».

Должно быть, болезнь прогрессирует, раз он уже почти цитатами из иномирских фильмов изъясняется.