Охотница на магов желает познакомиться

– И по моей вине, как мне всегда о том толковали, – поморщился Яр. – Не понимаю, почему на ментальное воздействие Юрисы, к примеру, или других ребят я реагирую спокойно, а на Ульяну непрерывно злюсь и всегда срываюсь в магический обмен!

Лирн снова огляделся и шёпотом произнёс:

– Яр, о таком не кричат на всех углах! Виноваты чувства. Твои чувства, понимаешь? Неопытный маг не может противостоять менталисту, если испытывает к нему сильные чувства: он обречён бурно реагировать на каждый жест и слово и стремиться к полноценной магической связи. А если чувства хоть в малой степени взаимны, то вовсе легче смириться, чем бороться, причём – обеим сторонам магического обмена.

– А если нет у меня к этой ведьмочке никаких чувств? – с последней надеждой уточнил Яр.

– Другого варианта я предложить не могу. До сих пор я, как и многие другие, считал, что вас связывает чувство сильнейшей взаимной неприязни, но раз ты так отреагировал на эксперимент, то..., – Лирн развёл руками.

– А может быть так, что одна сторона испытывает неприязнь, а другая... – Яр осёкся под сочувствующим взглядом товарища. – Можешь не отвечать.

«Будьте осторожнее, молодой человек, иначе наша красавица невзначай разобьёт вам сердце». – Ректор магического университета знал, о чём говорит.

«Чувство неприязни провоцирует обмен ничуть не хуже страстного влечения», – поучала синеглазка, а он беспечно верил, что его неприязнь к ней никогда не обратится совершенно противоположным чувством!

Удастся ли ему пережить увлечение Ульяной, как он пережил увлечение Таярой Данри?

То ли привычка не лгать самому себе сказалась, то ли всколыхнулась способность менталиста к интуитивным прозрениям, но Яр отчётливо понял, что ответ скорее «нет», чем «да». Поздно бежать из университета – образ синеглазой ведьмы поселился в его сердце навсегда, и бегство в другой мир его больше не спасёт и не поможет.

«Она ещё не замужем!», – сцепив зубы, напомнил себе Яр. У него пока есть шанс побороться за счастье.



Два целителя молча, долго и кропотливо выполняли возложенную на них работу, делая срезы, проводя замеры и собирая образцы. Под конец Лирн сказал:

– Ульяна – дочь видного политического деятеля. Ир Хальер – лучший друг старого императора, а император нынешний в неофициальной обстановке зовёт его исключительно «дядя Коул» – сам слышал. Ирина рассказывает, что за Ульяной на балах во дворце не только сливки высшего общества увиваются, но и заграничные принцы вовсю сватаются, о том даже в газетах пишут.

– Как же они сватаются, если она с местным кронпринцем помолвлена? – желчно процедил Яр, сдёргивая перчатки и забрасывая их в утилизатор.

– Я не знаю подробностей, не интересовался, но вообще-то их помолвка была расторгнута ещё до того, как Ульяна поступила в университет. Может, на днях что-то изменилось, я не в курсе. Собственно, я вёл к тому, что Ульяна – из местных жителей, она живёт в соответствии с нормами, принятыми в их обществе, а оно тут придерживается устаревших, непрогрессивных правил. Ты не обольщайся демократичными порядками Греблина, в империи за пределами острова всё иначе. У них дочь высокопоставленного ира, одна из сильнейших магинь империи, сокровище нации, так сказать, никак не может выйти замуж за простого врача, понимаешь? Хочу заранее предупредить, чтобы ты избежал разочарования.

– В моём мире тоже непрогрессивное общество, у нас тоже дочь короля не может выйти замуж за целителя, так что не трудись объяснять, мне хорошо знакома эта история, – горько усмехнулся Яр. – Пошли, образцы на экспертизу отдадим. Несчастной ещё планирует заняться лично профессор Церис, но, похоже, ничего нового мы не отыщем.

– Боюсь, что так. Меня постоянно терзает тревога, что мы не замечаем чего-то важного и очевидного. В последнюю ночь я проснулся от этой тревоги и до утра ворочался с бока на бок, всё думая и обдумывая.

– Я со смерти Керна неспокойно себя чувствую.

– Если честно, его смерть я отнёс к несчастным случаям, а вот после гибели Триса тревога не отпускает, – признался Лирн.

В цитологической лаборатории их разыскала Ирина. Поцеловав жениха, она выдала Яру два одноразовых портала, настроенных на его мир:

– Ульяна просила передать, когда узнала, что я в третью зону иду. Слышали, что ищейки оцепили остров и закрыли Греблин на вход и выход? Теперь без специального разрешения воспользоваться стационарным порталом выхода в империю могут лишь десять человек: руководство университета, глава тайной канцелярии и его доверенные соратники. Использование одноразовых межмировых порталов ограничено, поставлено на строгий учёт и возможно лишь при личном разрешении ректора университета. Ульяна выпросила тебе разрешение, Яр, цени помощь преподавателя.

Тон Иры открыто намекал, что не следует без крайней необходимости нагружать её подругу лишними заботами.

– А сама Ульяна чем занята? – с показным равнодушием поинтересовался Яр.

– Саму Ульяну кронпринц третировал целый час, пока она бегала с твоими порталами, а потом увёл в империю: во дворец планово нагрянула очередная иностранная делегация, и кронпринцу с Ульяной велено явиться на официальное мероприятие. А всех студентов университета вызывают на допросы к ищейкам – они оккупировали кабинеты главного здания первой зоны. Ждите, когда на амулет связи придёт вызов. Яр, ты сможешь наведаться в родной мир только после общения со следователем.



Вернувшись в общежитие с длительного допроса, измученный Яр рухнул на постель: бессонная ночь, безумный день, полный неожиданных откровений и переживаний, дали о себе знать. Утробно мурлыкающий Максик, свернувшийся с ним рядом на одеяле, быстро навеял сон. Сон, в котором вокруг Ульяны Хальер стояли на коленях десятки прекрасных принцев и хором клялись ей в вечной любви.

Проснулся Яр вечером, когда окна озарило красно-сиреневое закатное солнце. Проснулся от бренчания пустой миски, гоняемой Максиком по полу кухни. Протопал к холодильнику и недовольно осмотрел опустевшие полки. Часы на стене подтвердили, что в столовую он опять опоздал. Яр вылил аскольду остатки молока из пакета и выпустил его на широкий подоконник подышать свежим воздухом. На глаза попались принесённые Натаном газеты.

«Три принца у ног дочери ира Хальера! Кого пожелает видеть своим зятем глава тайной канцелярии: наследника торийского или лирмийского престола? Император Торийской империи выделяет под управление младшего сына обширнейшие территории: неужели на карте мира появится ещё одна страна, а Ульяна Хальер после свадьбы обретёт титул правящей императрицы?» – гласила передовица верхней газеты.

Сморщившись, Яр пролистал остальную прессу. Как и обещал Натан, она содержала статьи о подвигах Ульяны в деле раскрытия самых запутанных преступлений. Её именовали охотницей на магов, магов-маньяков, поймать которых было значительно труднее, чем преступников из неодарённых магией людей. Да, Ульяна была опытной охотницей на магов, когда взялась вылавливать его, и если бы не её просчёт с выбором мира, они бы никогда не встретились...

– И я бы не сидел сейчас голодный у пустого холодильника, – разозлился Яр.

Явился прекрасный принц – и сразу не нашлось времени подумать о... маленьком голодном котёнке. И о хозяине этого котёнка, которого затащила в этот университет, к этому пустому холодильнику. Яр представил, как Ульяна гордо шествует по бальному залу, а рядом увиваются ухажеры, подносящие ей пирожные. Он не знал, что его раздражает больше: ухажеры, которые есть у неё, или пирожные, которых нет у него. Пожалуй, ухажёры его бесят больше.

Вернувшись к первой газете, он выяснил, что родители Ульяны тоже обязаны быть сегодня во дворце. Припомнил свою встречу с главой тайной канцелярии, трепет местных обывателей перед грозным надзирателем Велейской империи. Ира Хальера боялись ещё сильнее, чем его дочь, Ульяна сама говорила, что его считают кем-то вроде дракона при троне императора. В присутствии такого устрашающего батюшки мало кто отважится надоедать девушке комплиментами!

– Матушки вечно не могут уследить за дочерьми, но как хорошо, когда у девушки имеется сознательный отец, – с облегчением вздохнул Яр, стараясь не думать о том, что среди толпы народа может отыскаться и храбрый ухажёр...

Солнце опустилось в море, уйдя за линию горизонта, и Яр отложил газеты. Пора заняться делом – провести своё расследование и поискать убийцу.



Нормально заниматься делами, когда за тобой по пятам неотрывно следует прекрасный принц, совершенно невозможно! Ругаться с будущим императором на глазах у всех – невозможно тем более. Попытки вразумить его фразами «мы же взрослые люди, давай поговорим спокойно и ты от меня отстанешь», ни к чему не привели. Боже, какие ненормальные девицы мечтают о прекрасных принцах?!!


В университете таких ненормальных не находилось: все встречные девушки по широкой дуге обходили неразлучную парочку менталиста и кронпринца, украдкой косясь на высокого Лорелла в парадном мундире и при парадном вооружении, но не выказывая ни малейшего желания познакомиться со сказочной мечтой сказочных золушек. Дело было ясное, что скинуть принца на толпу восторженных почитательниц не удастся: университет магии – не бальный зал дворца, здесь никто на роль фаворитки не метит.

– Ты закончила свои дела в деканате? – нетерпеливо спросил предмет размышлений Ульяны. – Мы может, наконец, покинуть остров? Нам скоро надо быть на приёме во дворце.

Мысленно взвыв, Ульяна потянула принца в свой кабинет прикладной менталистики, накрепко закрыла двери и активировала звукозаглушающие амулеты.

– Лорелл, – начала она, но её перебили, сжав в объятьях и закрыв рот жарким поцелуем.

Опешив от неожиданности, Ульяна вначале испуганно застыла, потом поняла, что никакого стремления вступить в магический обмен у неё нет, и успокоилась. Как и предупреждала её мать: сильный маг может целовать более слабого мага сколько угодно, если при этом не испытывает никаких чувств. Еще надёжней, если и тот никаких чувств не испытывает, и тогда два бесстрастных ледяных истукана могут целоваться часами напролет. Однако целоваться чисто из спортивного интереса Ульяна не желала, и решительно оттолкнула Лорелла. На её сопротивление отреагировали сжавшимся кольцом рук и более настойчивым напором губ. Сдерживая злость, девушка отдала ментальный приказ:

«ОТПУСТИ!»

Принц отшатнулся, с силой сжав руки в замок. Очнувшись, он с трудом разжал судорожно сцепленные пальцы, посмотрев с упрёком.

– Извини, я пыталась оттолкнуть тебя по-человечески, – отметила Ульяна. – Что происходит? Дядя Имир пообещал лишить тебя права престолонаследия, если ты не восстановишь помолвку со мной?

– Нет, отец всегда клялся, что никогда не вмешается в мои личные отношения и благосклонно примет любой мой выбор спутницы жизни, что не заставит меня пройти через то же, что они с матерью когда-то. Ульяна, прости мою прежнюю глупость, мои страхи, всё прости! Я был безумен, когда разрывал помолвку! Я не могу без тебя, я люблю тебя, как прежде. Больше, чем прежде! Мы не повторим старых ошибок, видишь – в этот раз я не упал в обморок от твоего поцелуя. На мне защитные браслеты, сделанные в Тирлине, они действуют и мы всё решим!

Принц сбивчиво объяснялся в любви, ероша чёрные волосы и нервно, невесомо дотрагиваясь до волос и рук Ульяны подрагивающими пальцами. Удивлённая Ульяна широким жестом оборвала его речь: к чему много слов, если всё легко считать одним мгновеньем?

– Да, верно, так ты сразу поймёшь всё, что я не могу толком высказать, – согласно кивнул Лорелл, почувствовав прикосновение её магии, и замолчал, с надеждой смотря на неё.

В чувствах принца действительно царила нежность к ней, желание вернуть всё, что между ними было раньше: любовь и безусловное доверие, общность интересов, обмен мыслями украдкой, поток бурных чувств, еле сдерживаемый настороженным разумом.

– Я больше не боюсь тебя, – клятвенно заверил Лорелл, – а от смертельного обмена защитят антиментальные браслеты.

– Не защитят, – покачала головой Ульяна и грустно улыбнулась: – Лорелл, я только что отдала тебе мысленный приказ отпустить меня, и ему ничто не воспрепятствовало. Хочешь, внушу тебе сентиментальную грусть? Или верну дикий страх перед менталистами?

– Но как же... Я же спокойно поцеловал тебя на этот раз... И я больше не боюсь тебя!

– Ключевое слово: спокойно. Ты стихийник, не менталист, но у любого человека есть интуиция. И твоя интуиция сейчас говорит тебе, что я перестала представлять опасность. Полагаю, ты стал таким бесстрашным после бала в честь отбытия торийского принца?

– Наверное, но я все эти годы старался преодолеть свой неразумный страх, и у меня наконец-то получилось с ним справиться!

– Знаешь, чем обусловлен твой успех? Увы, не твоими усилиями, а изменившейся объективной реальностью. Ты подсознательно, интуитивно чувствуешь, что отныне я совершенно для тебя неопасна. Неопасна в принципе, понимаешь?

– Что именно я должен понять? Что после обучения в университете ты лучше владеешь своими силами, лучше их контролируешь?

– Нет, просто полюбила другого человека. И никаких опасных страстных чувств к тебе у меня быть не может. Следовательно, нет насущной необходимости меня бояться.

Побелевший Лорелл недоверчиво смотрел на неё, сжав тонкие губы. От него повеяло ревностью и душевной болью, но они не вызвали в Ульяне горячего сочувствия: ей нелегко дался их разрыв, она годы провела, внушая себе, что не является злом во плоти и имеет право на жизнь, чтобы ни думали все окружающие. Что сможет жить и без личных привязанностей, если не случится чуда и на её пути не встретится сильный, бесстрашный рыцарь.

«Рыцарь встретился, но чуда не случилось», – вздохнула Ульяна и запретила себе думать об этом.

– Ты не выглядишь счастливой, – ровно произнёс бледный Лорелл. – Он тебя боится? Или ты боишься, что случайно «выпьешь» его, как меня когда-то? Магов твоего уровня силы в империи и университете нет, мне бы доложили, если б такие вдруг объявились.

– Кто же снабжает тебя ценной информацией? – холодно осведомилась Ульяна.

– У меня есть доступ к материалам, хранящимся в секретариате университета. В личных делах студентов максимальный уровень резерва – 58: у того иномирца, что поймала ты. Много, но для тебя недостаточно много: разница в два раза всё ещё критична, стабильный магический обмен возможен, если расхождение в уровнях силы не больше, чем в полтора раза.

– Спасибо, что просветил, но я успешно сдала экзамен по теории магии и в курсе основных её положений.

Лорелл лихорадочно мерил шагами кабинет, сведя широкие брови и покусывая губы. Ульяна нетерпеливо дожидалась, когда принц угомонится и можно будет без скандала и невежливых ментальных внушений отправить его во дворец.

– После отъезда торийского принца стала «неопасной», говоришь? Решила не ждать десятки лет, а сразу стать императрицей? – встал напротив неё Лорелл.

– Сделаю вид, что не слышала этого циничного и хамского высказывания, – ледяным тоном осадила его Ульяна. – Моя личная жизнь больше не имеет к тебе отношения. Будь любезен ограничить наше общение деловыми вопросами: проблемами межмировых порталов, безопасностью жителей империи и прочими высокими категориями.

Лорелл вспыхнул, бросился к ней, но вынужденно замер на середине пути. Полыхая загоревшимися синими огнями глаз, Ульяна предупредила:

– Не стоит меряться силой, Лорелл, результат заведомо будет не в твою пользу. Я перестала быть молоденькой наивной девушкой и научилась постоять за себя. Меня не надо бояться, но и хватать без спроса не следует.

В ответ на её слова в карих, бархатных глазах кронпринца лишь сильнее разгорелось восхищение.

– Я не буду безропотно смотреть, как ты выходишь замуж за другого, – прошептал он, – и я защищу тебя от убийцы, что разгуливает по университету.

Ульяна всерьёз прикинула последствия несанкционированного магического влияния на разум кронпринца: что ей грозит за формирование ментальной установки отстать от менталиста? И кто сможет её установку обнаружить? Мамочка? Пожалуй, стоит рискнуть...

Громкий звон амулета связи вклинился в её преступные замыслы. Голосок сестрёнки произнёс:

– Ульяна, ты забыла про приём во дворце в честь лирмийской делегации? Он начинается через час, а ты ещё не дома и не наряжена по форме. Мама рвёт и мечет.

– Странно, что она до сих пор не выдернула меня домой порталом, – удивилась Ульяна. Чёрт, вот о каком приёме всё лопотал Лорелл! Чёртовы придворные обязанности!!!

– Мама тоже про приём забыла, – хихикнула Лесли. – И папочка забыл. Все всё вспомнили только после звонка императрицы. Сама понимаешь, это не улучшило настроения мамочки.