Охота на вепря
Часть 23 из 25 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Представив, что ее обожаемый рыцарь сейчас истекает кровью, которую неведомые злодеи сливают из него, будто веселый эль из засаленного бочонка, эльфийка застонала и прямо таки заметалась по дороге. Что предпринять? Куда бежать? Где искать?
Где искать? Последний из заданных самой себе вопросов оказался очень правельным и полезным. Именно он и заставил Тиалас побороть панику и попытаться собраться с мыслями.
– Думай! Думай! Думай! ― вслух приказала себе девушка. ― Как отыскать след ушедших по магическому переходу? Вспомни, что говорил тебе об этом наш придворный учитель, великомудрый мэтр Ауст?
Тиалас словно наяву увидала изборожденное морщинами, окаймленное длинными седыми волосами лицо старого эльфийского волшебника. Он говорил плавно и размеренно, словно читал певучий стих одной из древних былинных баллад: «Любой маг, владеющий силой, вольно или невольно оставляет ее следы. Это, прежде всего, вторичные возмущения или лучше сказать завихрения всеобщего энергетического эфира воспоследовавшие за мощным сжатием и концентрацией всеобщих потоков силы. Держатся такие завихрения намного дольше, так как являются следствием не только конкретного магического воздействия, но и восстановительного процесса протекающего затем в ткани самого эфира. Обнаружить их легче всего, если знать или хотя бы предполагать каким именно типом ворожбы воспользовалась разыскиваемая вами персона. Или как когда-то говаривали примитивные хомос: клин клином вышибают…».
Вот значит как оно все выходит! ― принцесса вновь почувствовала накатывающуюся на нее слабость и тошноту. ― Получается, что след кровавой ворожбы легче всего отыскать с помощью все той же крови. Кабы Тиалас была опытной чародейкой, а не всего лишь начинающей ученицей, то тогда, вполне вероятно, она смогла бы отыскать иной способ. А так… А так, пожалуй, оставалась только кровь.
Юная эльфийка медленно вытянула из скрытых в широком поясе ножен небольшой нож с изогнутым, словно серп лезвием. Нож не был оружием в прямом понимании этого слова. Кривой клинок никогда не видывал крови. Он использовался только для срезания разнообразных целебных трав, молодых побегов, грибов, откапывания кореньев и вскрытия раковин речных моллюсков.
Тиалас некоторое время просто держала нож во вдруг ставшей влажной от пота руке и с колотящимся сердцем глядела на серебристый, отточенный, тускло мерцающий металл. Наконец собравшись с духом, принцесса вскинула нож и… мужественно уколола его острием себя в палец. Из крохотной ранки тут же появилась небольшая алая капля. Тиалас стойко снесла ее вид и попыталась сосредоточится на составлении заклятья.
Заклятье требовалось такое, чтобы смогло закрутить воронку силы. Тогда кровь, впрыснутая в нее, будет вмиг распылена на тысячи мельчайших корпускул, которые впитаются в тело великого эфира, проявят недавно оставленный след, укажут направление, а может, если повезет, и даже то самое место, куда направились похитители светловолосого рыцаря.
Именно так по разумению юной чародейки и должна была выглядеть предстоящая ворожба. Однако одно дело задумка, а совсем другое ее реальное воплощение. Воронка силы это ведь вовсе не простое заклятье, когда ты выхватываешь из всеобщего энергетического полотна крохотный лоскуток, видоизменяешь его, придаешь форму, проявляешь те или иные свойства, заставляешь служить себе будто маленькую лесную мышку. Для создания воронки требуется взять под контроль крупный поток силы текущий в окружающем тебя пространстве. Тиалас никогда не проделывала ничего подобного, а только лишь с завистью наблюдала, как это ловко получается у ее старшего брата. Отдавая должное Калену, следовало сказать, что принц несколько раз пытался научить сестру, но только у той никогда ничего путного не получалось.
– Ну, а вот сейчас получится! Точно получится! ― приказала себе принцесса и резко закрыла глаза.
В наступившей темноте девушка постаралась сосредоточиться, почувствовать находящиеся рядом предметы. Ведь все предметы, содержат в себе частичку всеобщей силы. Мертвые в меньшей степени, живые в большей. От власти над энергией мертвого мира Тиалас решительно отказалась и тут же сосредоточиться на всем живом. Это казалось правильным и логичным, так как вокруг эльфийки находился живой дышащий чувствующий Великий Юльский лес, неотъемлемой частичкой которого являлась и она сама.
Сперва принцесса ничего не заметила, только лишь темная пелена, посеребренная пробивающимся сквозь опущенные веки дневным светом. Но Тиалас упрямо не прекращала поиски и вскоре была вознаграждена за свои старания и упорство. Перед мысленным взором юной чародейки стали проступать какие-то размытые зеленовато-голубые тени или силуэты. Кто это или что это разобрать было невозможно, а тем более сказать откуда они пришли. Стараясь не спугнуть неведомых гостей, принцесса сосредоточилась и вдруг поняла, что видит их вовсе не глазами, что призраки появились из глубин ее собственного сознания.
Все так и должно быть! ― сердце Тиалас радостно забилось. ― Кален говорил, что именно так все и должно начинаться! Теперь ими надо завладеть. Теперь их надо заставить исполнять мою волю.
Словно опасаясь спугнуть посетившие ее видения, эльфийка тихо зашептала:
«Придите ко мне, откройте мне путь,
небо и землю в едино сомкнуть.
Станьте все рядом, слейтесь в одно,
дали и бездны открыть вам дано».
Произнося слова заклинания, Тиалас стала представлять, как мерцающие где-то на самых задворках сознания неясные зелено-голубые тени начинают слетаться к ней со всех сторон, как они сливаются воедино, как сила, наполняющая эти бестелесные существа, вскипает от своей невозможной запредельной концентрации. Это бурлящее клокочущее варево холодного берюзового огня становилось все больше, все неистовей. Оно вот-вот грозило взорваться и испепелить горе-чародейку, которая по своей наивности и беспечности вызвала его к жизни. Принцессе вдруг стало как-то очень неуютно, а затем и страшно. Защищаясь, она инстинктивно вскинула перед собой руки и попыталась резко оттолкнуть от себя этот сноп огня и света. Тиалас сделала это, стронула неистовый костер с места, отодвинула на шаг, но только и всего… Буквально в тот же миг здоровенный огненный сгусток взорвался.
В действительности это оказался не взрыв, а довольно громкий хлопок, от которого принцессу обдало холодным колючим шквалом. И больше ничего. Дальше слышалось лишь странное гулкое завывание, будто ветер гудел в старой каминной трубе.
Несколько мгновений юная эльфийка стояла вся съежившись, безуспешно пытаясь совладать как со сбившимся дыханием, так и с бешено колотящимся сердцем. Глаза девушки теперь были ни просто закрыты, а крепко-накрепко зажмурены. Однако время шло и до Тиалас стало доходить, что она жива и по всей видимости невредима. Дабы окончательно убедиться в этом принцесса, наконец, попробовала открыть глаза. Первым, что увидала юная чародейка было жерло крупной искрящаяся бело-голубым сиянием воронки, в глубины которой она глядела.
– Да! Да! Да! ― с восторгом выдохнула эльфийка. ― Я это сделала!
Принцесса еще несколько мгновений заворожено поедала взглядом потоки холодного полупрозрачного пламени, которые сворачивались в бешено вращающийся смерч. И это восхищение было вызвано не столько присутствием ставшей вдруг видимой и ясно ощутимой великой силы, сколько пьянящим чувством собственной власти над ней.
Однако в какой-то момент в голове девушки что-то звонко щелкнуло, будто стрела ударившая в пустой медный котел, и она очнулась от наваждения. Тиалас отчетливо вспомнила для чего именно творила свою магию и создавала эту самую воронку. На принцессу будто глянули полные боли и смертной тоски голубые глаза рыцаря. Он молил о помощи и надеялся только на нее.
– Я сейчас! ― выкрикнула эльфийка, будто юноша с далекой Земли и впрямь мог ее слышать.
Сразу после этих слов Тиалас с силой надавила на свой проколотый палец. На белой коже тут же показалось еще пара капель свежей крови, которые юная чародейка решительно стряхнула вглубь бешено вращающейся воронки.
Несколько бесконечно долгих мгновений ничего особенного не происходило, и принцесса даже испугалась, что все ее старания оказались напрасными. Но вдруг в белесой глубине воронки сформировались какие-то темные тени. Они ритмично раскачивались. И в этом движении можно было распознать то ли какой-то странный танец, то ли тяжелый шаг уставшей походной колонны. И впрямь некоторые из фигур смахивали на пеших кнехтов, другие на всадников, третьи… Да, так и есть, третья тень была самой крупной и определенно походила на повозку в которой сидели два скрюченных, определенно связанных человека. Похоже мужчина и женщина. Тиалас только-только хотела присмотреться к ним повнимательней, как вдруг и без того мутная и постоянно подрагивающая картинка смазалась, распалась на грязно-бурые лоскутья, которые тут же смел, унес в бесконечные глубины энергетического эфира неистовый бело-голубой водоворот. Однако как ни мимолетен был этот контакт, как ни краток взгляд, Тиалас все же успела разглядеть коротко остриженные светло соломенные волосы пленника.
Это он! Конечно же это он! ― сердце девушки радостно забилось. ― Рыцарь жив! О, хвала всемогущим богам великого древнего леса!
Ликование принцессы длилось ровно до того самого момента, пока она не поняла, что на самом-то деле почти ничего не разузнала. Да, ее рыцарь жив, ну и что с того? Где он? Куда открылся туннель, созданный отвратительной черной магией? Почему воронка не показала ей его весь, до самого конца?
Тиалас задала свой последний вопрос и тут же сама на него ответила. Той крови, что она отдала воронке оказалось ничтожно мало. Связь со следом действительно образовалась, да только она оказалась тоньше и слабее паутинки. По такой ни за что не отследить путь каравана. И что же делать теперь?
Тиалас прекрасно знала, что делать теперь. Девушка быстро подняла руку и, не раздумывая, глубоко полоснула ножом себе по ладони.
Глава 33
Мастер Тили медленно брел по пепелищу. Под ноги ему то и дело попадались какие-то предметы: то глиняный кувшин с черными подпалинами, то обугленная конская упряжь, то почерневшая масляная плошка, то смятый приплюснутый, более походивший сейчас на обеденную тарелку шлем пехотинца. Чаще всего глава цеха шпионов просо переступал через все это пришедшее в полную негодность барахло, некоторые предметы он поддевал носком своего запыленного сапога и разглядывал, однако пару раз Тили таки не смог сдержать раздражение и хорошенько поддал находкам ногой. Те с отвратным дребезжанием отлетели в сторону, поднимая за собой клубы серого пепла, оставляя на обожженной земле хорошо различимую длинную рваную отметину.
Да-а-а… огонь в этом месте погулял славно! ― подумал главный шпион империи. ― Но оно ведь и понятно, тушить его было нечем, а главное некому.
Окончание произнесенной в уме фразы заставило Тили покосился на нестройную гурьбу хомос, расположившихся на обочине тракта. Сейчас в этих существах было сложно признать добропорядочных мастеровых, имперских конюхов да вымуштрованных солдат фортификационного полка. Без доспехов, в грязной, рваной одежде, покрытые сажей и копотью все они больше походили на толпу нищих, какая в канун праздников обычно собирается у подножья Замковой скалы, где смиренно и безропотно ожидает традиционного императорского подаяния.
Большая часть погорельцев, хотя и не очень уверенно, но все же держалась на своих собственных ногах, хотя имелись и такие, что сидели на земле, болезненно обхватив голову руками. Ну, а трое или четверо солдат не были способны даже на это. Они в полной отключке валялись в покрытой пылью и пеплом траве.
Грязные свиньи, ― брезгливо поморщился Тили. ― Хотя самолет и не имеет особого значения, но для Ригера этот пожар станет почти что плевком в его царственную физиономию. И это оскорбление он вам вряд ли просто так спустит.
По сути, произнося смертный приговор незадачливым императорским служакам, мастер уже в который раз обвел взглядом пепелище и остановил его на изуродованном металлическом остове до сих пор исходящей струйками черного смрадного дыма. Некогда эта громадина напоминала, грациозную, острокрылую птицу. Тили даже любовался ею, в тайне воздавал должное или даже восхищался талантом и мастерством ее создателей. Но сейчас, стремительная летающая машина погибла. Неистовый огонь заглотил ее, пожрал, переварил и превратил в бесформенную кучу железных экскрементов.
– Мэтр, разрешите… ― от созерцания сгоревшего истребителя Тили оторвал не громкий, но вместе с тем твердый и уверенный голос.
– Слушаю тебя Уилс,
Главный шпион империи сразу узнал своего помощника. Старший дознаватель брат Уилс гораздо раньше шефа оказался на месте пожара и с присущей ему скрупулезностью, принялся выяснять все обстоятельства происшествия.
– Все без исключения мастеровые, погонщики и солдаты охраны, детально опрошены, ― доложил Уилс, однако сразу же счел необходимым уточнить: ― Разумеется за исключением тех персонажей, которые все еще не в состоянии говорить. Но я решил не ждать их протрезвления. Все равно добавить что-либо путное они вряд ли смогут, это ведь самые ярые и беспросветные забулдыги, которые свалились с ног первыми, скорее всего, еще задолго до того, как тут все полыхнуло.
– Как это сброд ухитрился так упиться, чтоб в усмерть? ― Тили пристально поглядел в серые, холодные, как лед глаза Уилса.
– Вчера вечером они нагнали небольшой торговый обоз. Виноделы везли бочонки с пивом, элем и храповухой в столицу.
– Нагнали? ― Тили удивленно приподнял бровь. ― Неужто платформа с самолетом двигалась быстрей, чем повозки наших славных мастеров виноградной лозы?
– У ремесленников сломалась ось на одной из повозок. Они остановились для ремонта, а когда закончили, то обнаружили, что время уже позднее, вот и решили заночевать.
– Ну, да… Ну, да… Самое логичное объяснение. По-другому никак. ― подтвердил Тили, и тут же встрепенулся: ― Ты нашел место этой самой стоянки?
– Разумеется, мэтр, ― старший дознаватель даже слегка обиделся за то, что под сомнение попала его профессиональная хватка. ― Судя по следам, пять груженых повозок, восемь хомос, много лошадей. Сколько конкретно сказать сложно, но больше дюжины это точно. Пробыли не долго. Огонь не разжигали.
– Восемь хомос… ― задумчиво процедил Тили, оставляя без видимого внимания всю остальную информацию. ― Опять восемь… Как и на той лесной заставе…
– Простите, что вы сказали, мэтр? ― Уилс не расслышал бормотание шефа.
– Так… кое-какие мыслишки вслух. Но пока это не столь важно, ― глава цеха шпионов отмахнулся и вновь вернулся к докладу старшего дознавателя: ― Наши бестолочи хоть разглядели этих самых торговцев?
– Старшего из них, именно того с которым и договаривались о горячительном, кое-кто помнит достаточно хорошо, а вот остальных… Обозники оказались не особо компанейскими. Ни с погонщиками, ни с солдатами в разговоры они не вступали.
– И каков из себя старший винодел? Есть что-нибудь примечательное или подозрительное?
– Толстяк. Уже в немалых годах. Седая окладистая борода. Одет просто, но добротно. На шее, как и положено, цепь со знаком гильдии виноделов. ― Уилс пожал плечами, припоминая подробности. ― Еще доложили, что скупой до невозможности. Так что о цене за выпивку спорили аж до хрипоты.
– А оружие? При себе у них имелось оружие?
– Оружие допрашиваемые не заметили, ― старший дознаватель отрицательно покачал головой. ― Я задавал этот вопрос каждому, с кем беседовал.
Выслушав своего подчиненного, Тили на некоторое время задумался, представил, как обстояло дело. Полсотни утомленных долгой тяжелой работой мужчин. Истязающая их жажда. Много дешевой выпивки. Лесная глухомань, где из начальников лишь два десятника, да и то свои в доску парни. Как тут, спрашивается, устоять? А потом из чьих-то вялых непослушных рук выпадает факел или масляная лампа, может даже та самая, которую он, Тили давеча так хорошенько приложил ногой. Огонь попадает на мотки пеньковых канатов или заготовленное для коней сено, перебрасывается на платформу, а затем вспыхивает та маслянистая отвратно пахнущая жидкость, которая сочится из дыр в металлическом теле огромной машины. И эту самую жидкость уже так просто не потушить, это глава цеха шпионов знал совершенно точно. Вроде все понятно, все логично, все сходится… И все же почему в душе старого шпиона неустанно ворочается маленький гаденький червячок сомненья? Что он пропустил? Где не досмотрел? Почему до сих пор не понял то, что должен?
– А куда это запропастился достопочтенный брат Сован?
Тили вдруг вспомнил о маге, который прибыл вместе с ним. Это был хотя и не большой, но все же шанс. Ведь чародеи порой смотрят на вещи и события совсем с иной стороны, чем обычные хомос.
– Там копается, ― Уилс кивком указал на громаду обгоревшего железа. ― Ползает на карачках и выцарапывает на саже какие-то свои пентаграммы.
Судя по тону и гаденькой ухмылке, проскользнувшей по губам старшего дознавателя, тот не очень-то верил в мага, который в свои уже довольно преклонные годы смог дослужиться лишь до третьей ступени. Разве такой «гранд-маэстро» способен обнаружить хоть что-нибудь заслуживающее внимание?!
– Это ты зря, Уилс, ― главный шпион империи Кадиф укоризненно покачал головой. ― Разумеется, брат Сован звезд с неба никогда не срывал, но все же он принадлежит братству «Неистового огня», опытный пиромант. А сие означает, что приключившийся здесь пожар как раз и есть, самая для него работенка.
Поставив точку в так и не начавшейся дискуссии, Тили резко развернулся и направился к центру пепелища. Что же касается старшего дознавателя… Тому ничего не оставалось, как покорно последовать вслед за своим шефом.
По мере приближения к самолету в глаза мастера стали бросаться все новые и новые детали недавнего происшествия. Как видно причиной царящего вокруг разорения стал не только свирепый огонь, но и взрыв.
О том, что творения земных мастеров имеют такую весьма неприятную особенность, Тили знал не понаслышке. Ему доводилось бывать на самом стыке миров, в гуще схлестнувшихся не на жизнь, а на смерть многотысячных армий. Он видел кружащих в багровых небесах железных птиц, слышал угрожающий стрекот огромных диковинных стрекоз, чувствовал как дрожит земля под тяжелыми гусеницами и колесами бронированных армад. Все эти создания чуждого извращенного разума не переставая метали огненные молнии каждая из которых, угодив в строй пеших копейщиков, уносила жизни по меньшей мере полудюжины солдат и калечила вдвое больше. Но и сами мертворожденные железные чудовища превращались в огромные пылающие факелы, с грохотом разлетались на куски, как только в них попадали ослепительные сферы, вихри, смерчи созданные гневом и силой боевых магов. Так что, о да, мастер шпионов и впрямь прекрасно знал, что такое настоящий свирепый взрыв!
Доказательств того, что взрыв, прогремевший в чреве летающей машины, был довольно мощным, имелось предостаточно. Тили пробегал взглядом по обломкам обгоревших досок и брусьев из которых была изготовлена платформа. Шагов за двадцать от эпицентра валялось разбитое колесо, а рядом труп убитой лошади. Крупный кусок рваного металла торчал прямо из ее распоротого брюха. Как бедное животное оказалось у пылающей платформы, Тили не совсем понял, ведь, как ему доложили, все лошади для отдыха и прокорма были выпряжены и отогнаны на прилегающий к тракту луг. Именно это и спасло их от огненного ада. Но тогда спрашивается: откуда здесь взялся вот этот мерин? Быть может на нем что-то подвозили к самолету? Любопытно, что и когда? Хотя, возможно это мелочь, ― подумал Тили, и тут же себя одернул: ― Но с другой стороны разве в нашем деле бывают мелочи? Порой самая ничтожная мелочь это и есть тот ключик, который и отпирает огромную дверь истины.
Глава цеха шпионов уже собирался поставить задачу шагавшему вслед за ним Уилсу, когда внимание его отвлекла вынырнувшая из-под упершегося в землю основательно прогоревшего крыла сухощавая фигура в коричневой мешковатой рясе братства «Неистового огня».
– Тили! Мастер Тили! ― заприметив главу цеха шпионов, брат Сован сразу замахал ему рукой. ― Порошу сюда! Кажется, я обнаружил нечто весьма любопытное!
– Обнаружил он… ― Тили услышал скептическое хмыканье старшего дознавателя. ― Да ты, старый пень, член у себя в штанах не обнаружишь!
– Придержи свой длинный язык, Уилс! ― зашипел на подчиненного мастер. ― Для выяснения истины нам сейчас сгодятся все без исключения способы и любые, пусть даже самые никчемные помощники.
– Да, мне кажется, что этот Сован просто выживший из ума старик, ― попытался защититься Уилс. ― Понять не могу, и зачем Марцери его сюда прислал?
– Марцери обычно зря ничего не делает, на то он и верховный маг, личный советник императора, ― парировал Тили. ― Так что лучше смотри, слушай и пытайся понять, что нам могут дать находки достопочтенного брата.
Больше мастер шпионов ничего не сказал. Во-первых, и так пустопорожней болтовни присутствовало куда больше, чем реального дела, чего Тили просто не выносил. Во-вторых, и это главное, он оказался весьма заинтригован. Очутившись подле сгоревшего самолетом, мастер обнаружил, что абсолютно на всех более или менее крупных уцелевших после пожара обломках нанесена затейливая вязь магических символов и пенто и гексограмм. В большинстве своем они были выцарапаны на закопченном металле, однако, в тех местах, где огонь пощадил тело летающей машины в дело пошел кусочек белого известняка.
– Как вам моя работа?
Где искать? Последний из заданных самой себе вопросов оказался очень правельным и полезным. Именно он и заставил Тиалас побороть панику и попытаться собраться с мыслями.
– Думай! Думай! Думай! ― вслух приказала себе девушка. ― Как отыскать след ушедших по магическому переходу? Вспомни, что говорил тебе об этом наш придворный учитель, великомудрый мэтр Ауст?
Тиалас словно наяву увидала изборожденное морщинами, окаймленное длинными седыми волосами лицо старого эльфийского волшебника. Он говорил плавно и размеренно, словно читал певучий стих одной из древних былинных баллад: «Любой маг, владеющий силой, вольно или невольно оставляет ее следы. Это, прежде всего, вторичные возмущения или лучше сказать завихрения всеобщего энергетического эфира воспоследовавшие за мощным сжатием и концентрацией всеобщих потоков силы. Держатся такие завихрения намного дольше, так как являются следствием не только конкретного магического воздействия, но и восстановительного процесса протекающего затем в ткани самого эфира. Обнаружить их легче всего, если знать или хотя бы предполагать каким именно типом ворожбы воспользовалась разыскиваемая вами персона. Или как когда-то говаривали примитивные хомос: клин клином вышибают…».
Вот значит как оно все выходит! ― принцесса вновь почувствовала накатывающуюся на нее слабость и тошноту. ― Получается, что след кровавой ворожбы легче всего отыскать с помощью все той же крови. Кабы Тиалас была опытной чародейкой, а не всего лишь начинающей ученицей, то тогда, вполне вероятно, она смогла бы отыскать иной способ. А так… А так, пожалуй, оставалась только кровь.
Юная эльфийка медленно вытянула из скрытых в широком поясе ножен небольшой нож с изогнутым, словно серп лезвием. Нож не был оружием в прямом понимании этого слова. Кривой клинок никогда не видывал крови. Он использовался только для срезания разнообразных целебных трав, молодых побегов, грибов, откапывания кореньев и вскрытия раковин речных моллюсков.
Тиалас некоторое время просто держала нож во вдруг ставшей влажной от пота руке и с колотящимся сердцем глядела на серебристый, отточенный, тускло мерцающий металл. Наконец собравшись с духом, принцесса вскинула нож и… мужественно уколола его острием себя в палец. Из крохотной ранки тут же появилась небольшая алая капля. Тиалас стойко снесла ее вид и попыталась сосредоточится на составлении заклятья.
Заклятье требовалось такое, чтобы смогло закрутить воронку силы. Тогда кровь, впрыснутая в нее, будет вмиг распылена на тысячи мельчайших корпускул, которые впитаются в тело великого эфира, проявят недавно оставленный след, укажут направление, а может, если повезет, и даже то самое место, куда направились похитители светловолосого рыцаря.
Именно так по разумению юной чародейки и должна была выглядеть предстоящая ворожба. Однако одно дело задумка, а совсем другое ее реальное воплощение. Воронка силы это ведь вовсе не простое заклятье, когда ты выхватываешь из всеобщего энергетического полотна крохотный лоскуток, видоизменяешь его, придаешь форму, проявляешь те или иные свойства, заставляешь служить себе будто маленькую лесную мышку. Для создания воронки требуется взять под контроль крупный поток силы текущий в окружающем тебя пространстве. Тиалас никогда не проделывала ничего подобного, а только лишь с завистью наблюдала, как это ловко получается у ее старшего брата. Отдавая должное Калену, следовало сказать, что принц несколько раз пытался научить сестру, но только у той никогда ничего путного не получалось.
– Ну, а вот сейчас получится! Точно получится! ― приказала себе принцесса и резко закрыла глаза.
В наступившей темноте девушка постаралась сосредоточиться, почувствовать находящиеся рядом предметы. Ведь все предметы, содержат в себе частичку всеобщей силы. Мертвые в меньшей степени, живые в большей. От власти над энергией мертвого мира Тиалас решительно отказалась и тут же сосредоточиться на всем живом. Это казалось правильным и логичным, так как вокруг эльфийки находился живой дышащий чувствующий Великий Юльский лес, неотъемлемой частичкой которого являлась и она сама.
Сперва принцесса ничего не заметила, только лишь темная пелена, посеребренная пробивающимся сквозь опущенные веки дневным светом. Но Тиалас упрямо не прекращала поиски и вскоре была вознаграждена за свои старания и упорство. Перед мысленным взором юной чародейки стали проступать какие-то размытые зеленовато-голубые тени или силуэты. Кто это или что это разобрать было невозможно, а тем более сказать откуда они пришли. Стараясь не спугнуть неведомых гостей, принцесса сосредоточилась и вдруг поняла, что видит их вовсе не глазами, что призраки появились из глубин ее собственного сознания.
Все так и должно быть! ― сердце Тиалас радостно забилось. ― Кален говорил, что именно так все и должно начинаться! Теперь ими надо завладеть. Теперь их надо заставить исполнять мою волю.
Словно опасаясь спугнуть посетившие ее видения, эльфийка тихо зашептала:
«Придите ко мне, откройте мне путь,
небо и землю в едино сомкнуть.
Станьте все рядом, слейтесь в одно,
дали и бездны открыть вам дано».
Произнося слова заклинания, Тиалас стала представлять, как мерцающие где-то на самых задворках сознания неясные зелено-голубые тени начинают слетаться к ней со всех сторон, как они сливаются воедино, как сила, наполняющая эти бестелесные существа, вскипает от своей невозможной запредельной концентрации. Это бурлящее клокочущее варево холодного берюзового огня становилось все больше, все неистовей. Оно вот-вот грозило взорваться и испепелить горе-чародейку, которая по своей наивности и беспечности вызвала его к жизни. Принцессе вдруг стало как-то очень неуютно, а затем и страшно. Защищаясь, она инстинктивно вскинула перед собой руки и попыталась резко оттолкнуть от себя этот сноп огня и света. Тиалас сделала это, стронула неистовый костер с места, отодвинула на шаг, но только и всего… Буквально в тот же миг здоровенный огненный сгусток взорвался.
В действительности это оказался не взрыв, а довольно громкий хлопок, от которого принцессу обдало холодным колючим шквалом. И больше ничего. Дальше слышалось лишь странное гулкое завывание, будто ветер гудел в старой каминной трубе.
Несколько мгновений юная эльфийка стояла вся съежившись, безуспешно пытаясь совладать как со сбившимся дыханием, так и с бешено колотящимся сердцем. Глаза девушки теперь были ни просто закрыты, а крепко-накрепко зажмурены. Однако время шло и до Тиалас стало доходить, что она жива и по всей видимости невредима. Дабы окончательно убедиться в этом принцесса, наконец, попробовала открыть глаза. Первым, что увидала юная чародейка было жерло крупной искрящаяся бело-голубым сиянием воронки, в глубины которой она глядела.
– Да! Да! Да! ― с восторгом выдохнула эльфийка. ― Я это сделала!
Принцесса еще несколько мгновений заворожено поедала взглядом потоки холодного полупрозрачного пламени, которые сворачивались в бешено вращающийся смерч. И это восхищение было вызвано не столько присутствием ставшей вдруг видимой и ясно ощутимой великой силы, сколько пьянящим чувством собственной власти над ней.
Однако в какой-то момент в голове девушки что-то звонко щелкнуло, будто стрела ударившая в пустой медный котел, и она очнулась от наваждения. Тиалас отчетливо вспомнила для чего именно творила свою магию и создавала эту самую воронку. На принцессу будто глянули полные боли и смертной тоски голубые глаза рыцаря. Он молил о помощи и надеялся только на нее.
– Я сейчас! ― выкрикнула эльфийка, будто юноша с далекой Земли и впрямь мог ее слышать.
Сразу после этих слов Тиалас с силой надавила на свой проколотый палец. На белой коже тут же показалось еще пара капель свежей крови, которые юная чародейка решительно стряхнула вглубь бешено вращающейся воронки.
Несколько бесконечно долгих мгновений ничего особенного не происходило, и принцесса даже испугалась, что все ее старания оказались напрасными. Но вдруг в белесой глубине воронки сформировались какие-то темные тени. Они ритмично раскачивались. И в этом движении можно было распознать то ли какой-то странный танец, то ли тяжелый шаг уставшей походной колонны. И впрямь некоторые из фигур смахивали на пеших кнехтов, другие на всадников, третьи… Да, так и есть, третья тень была самой крупной и определенно походила на повозку в которой сидели два скрюченных, определенно связанных человека. Похоже мужчина и женщина. Тиалас только-только хотела присмотреться к ним повнимательней, как вдруг и без того мутная и постоянно подрагивающая картинка смазалась, распалась на грязно-бурые лоскутья, которые тут же смел, унес в бесконечные глубины энергетического эфира неистовый бело-голубой водоворот. Однако как ни мимолетен был этот контакт, как ни краток взгляд, Тиалас все же успела разглядеть коротко остриженные светло соломенные волосы пленника.
Это он! Конечно же это он! ― сердце девушки радостно забилось. ― Рыцарь жив! О, хвала всемогущим богам великого древнего леса!
Ликование принцессы длилось ровно до того самого момента, пока она не поняла, что на самом-то деле почти ничего не разузнала. Да, ее рыцарь жив, ну и что с того? Где он? Куда открылся туннель, созданный отвратительной черной магией? Почему воронка не показала ей его весь, до самого конца?
Тиалас задала свой последний вопрос и тут же сама на него ответила. Той крови, что она отдала воронке оказалось ничтожно мало. Связь со следом действительно образовалась, да только она оказалась тоньше и слабее паутинки. По такой ни за что не отследить путь каравана. И что же делать теперь?
Тиалас прекрасно знала, что делать теперь. Девушка быстро подняла руку и, не раздумывая, глубоко полоснула ножом себе по ладони.
Глава 33
Мастер Тили медленно брел по пепелищу. Под ноги ему то и дело попадались какие-то предметы: то глиняный кувшин с черными подпалинами, то обугленная конская упряжь, то почерневшая масляная плошка, то смятый приплюснутый, более походивший сейчас на обеденную тарелку шлем пехотинца. Чаще всего глава цеха шпионов просо переступал через все это пришедшее в полную негодность барахло, некоторые предметы он поддевал носком своего запыленного сапога и разглядывал, однако пару раз Тили таки не смог сдержать раздражение и хорошенько поддал находкам ногой. Те с отвратным дребезжанием отлетели в сторону, поднимая за собой клубы серого пепла, оставляя на обожженной земле хорошо различимую длинную рваную отметину.
Да-а-а… огонь в этом месте погулял славно! ― подумал главный шпион империи. ― Но оно ведь и понятно, тушить его было нечем, а главное некому.
Окончание произнесенной в уме фразы заставило Тили покосился на нестройную гурьбу хомос, расположившихся на обочине тракта. Сейчас в этих существах было сложно признать добропорядочных мастеровых, имперских конюхов да вымуштрованных солдат фортификационного полка. Без доспехов, в грязной, рваной одежде, покрытые сажей и копотью все они больше походили на толпу нищих, какая в канун праздников обычно собирается у подножья Замковой скалы, где смиренно и безропотно ожидает традиционного императорского подаяния.
Большая часть погорельцев, хотя и не очень уверенно, но все же держалась на своих собственных ногах, хотя имелись и такие, что сидели на земле, болезненно обхватив голову руками. Ну, а трое или четверо солдат не были способны даже на это. Они в полной отключке валялись в покрытой пылью и пеплом траве.
Грязные свиньи, ― брезгливо поморщился Тили. ― Хотя самолет и не имеет особого значения, но для Ригера этот пожар станет почти что плевком в его царственную физиономию. И это оскорбление он вам вряд ли просто так спустит.
По сути, произнося смертный приговор незадачливым императорским служакам, мастер уже в который раз обвел взглядом пепелище и остановил его на изуродованном металлическом остове до сих пор исходящей струйками черного смрадного дыма. Некогда эта громадина напоминала, грациозную, острокрылую птицу. Тили даже любовался ею, в тайне воздавал должное или даже восхищался талантом и мастерством ее создателей. Но сейчас, стремительная летающая машина погибла. Неистовый огонь заглотил ее, пожрал, переварил и превратил в бесформенную кучу железных экскрементов.
– Мэтр, разрешите… ― от созерцания сгоревшего истребителя Тили оторвал не громкий, но вместе с тем твердый и уверенный голос.
– Слушаю тебя Уилс,
Главный шпион империи сразу узнал своего помощника. Старший дознаватель брат Уилс гораздо раньше шефа оказался на месте пожара и с присущей ему скрупулезностью, принялся выяснять все обстоятельства происшествия.
– Все без исключения мастеровые, погонщики и солдаты охраны, детально опрошены, ― доложил Уилс, однако сразу же счел необходимым уточнить: ― Разумеется за исключением тех персонажей, которые все еще не в состоянии говорить. Но я решил не ждать их протрезвления. Все равно добавить что-либо путное они вряд ли смогут, это ведь самые ярые и беспросветные забулдыги, которые свалились с ног первыми, скорее всего, еще задолго до того, как тут все полыхнуло.
– Как это сброд ухитрился так упиться, чтоб в усмерть? ― Тили пристально поглядел в серые, холодные, как лед глаза Уилса.
– Вчера вечером они нагнали небольшой торговый обоз. Виноделы везли бочонки с пивом, элем и храповухой в столицу.
– Нагнали? ― Тили удивленно приподнял бровь. ― Неужто платформа с самолетом двигалась быстрей, чем повозки наших славных мастеров виноградной лозы?
– У ремесленников сломалась ось на одной из повозок. Они остановились для ремонта, а когда закончили, то обнаружили, что время уже позднее, вот и решили заночевать.
– Ну, да… Ну, да… Самое логичное объяснение. По-другому никак. ― подтвердил Тили, и тут же встрепенулся: ― Ты нашел место этой самой стоянки?
– Разумеется, мэтр, ― старший дознаватель даже слегка обиделся за то, что под сомнение попала его профессиональная хватка. ― Судя по следам, пять груженых повозок, восемь хомос, много лошадей. Сколько конкретно сказать сложно, но больше дюжины это точно. Пробыли не долго. Огонь не разжигали.
– Восемь хомос… ― задумчиво процедил Тили, оставляя без видимого внимания всю остальную информацию. ― Опять восемь… Как и на той лесной заставе…
– Простите, что вы сказали, мэтр? ― Уилс не расслышал бормотание шефа.
– Так… кое-какие мыслишки вслух. Но пока это не столь важно, ― глава цеха шпионов отмахнулся и вновь вернулся к докладу старшего дознавателя: ― Наши бестолочи хоть разглядели этих самых торговцев?
– Старшего из них, именно того с которым и договаривались о горячительном, кое-кто помнит достаточно хорошо, а вот остальных… Обозники оказались не особо компанейскими. Ни с погонщиками, ни с солдатами в разговоры они не вступали.
– И каков из себя старший винодел? Есть что-нибудь примечательное или подозрительное?
– Толстяк. Уже в немалых годах. Седая окладистая борода. Одет просто, но добротно. На шее, как и положено, цепь со знаком гильдии виноделов. ― Уилс пожал плечами, припоминая подробности. ― Еще доложили, что скупой до невозможности. Так что о цене за выпивку спорили аж до хрипоты.
– А оружие? При себе у них имелось оружие?
– Оружие допрашиваемые не заметили, ― старший дознаватель отрицательно покачал головой. ― Я задавал этот вопрос каждому, с кем беседовал.
Выслушав своего подчиненного, Тили на некоторое время задумался, представил, как обстояло дело. Полсотни утомленных долгой тяжелой работой мужчин. Истязающая их жажда. Много дешевой выпивки. Лесная глухомань, где из начальников лишь два десятника, да и то свои в доску парни. Как тут, спрашивается, устоять? А потом из чьих-то вялых непослушных рук выпадает факел или масляная лампа, может даже та самая, которую он, Тили давеча так хорошенько приложил ногой. Огонь попадает на мотки пеньковых канатов или заготовленное для коней сено, перебрасывается на платформу, а затем вспыхивает та маслянистая отвратно пахнущая жидкость, которая сочится из дыр в металлическом теле огромной машины. И эту самую жидкость уже так просто не потушить, это глава цеха шпионов знал совершенно точно. Вроде все понятно, все логично, все сходится… И все же почему в душе старого шпиона неустанно ворочается маленький гаденький червячок сомненья? Что он пропустил? Где не досмотрел? Почему до сих пор не понял то, что должен?
– А куда это запропастился достопочтенный брат Сован?
Тили вдруг вспомнил о маге, который прибыл вместе с ним. Это был хотя и не большой, но все же шанс. Ведь чародеи порой смотрят на вещи и события совсем с иной стороны, чем обычные хомос.
– Там копается, ― Уилс кивком указал на громаду обгоревшего железа. ― Ползает на карачках и выцарапывает на саже какие-то свои пентаграммы.
Судя по тону и гаденькой ухмылке, проскользнувшей по губам старшего дознавателя, тот не очень-то верил в мага, который в свои уже довольно преклонные годы смог дослужиться лишь до третьей ступени. Разве такой «гранд-маэстро» способен обнаружить хоть что-нибудь заслуживающее внимание?!
– Это ты зря, Уилс, ― главный шпион империи Кадиф укоризненно покачал головой. ― Разумеется, брат Сован звезд с неба никогда не срывал, но все же он принадлежит братству «Неистового огня», опытный пиромант. А сие означает, что приключившийся здесь пожар как раз и есть, самая для него работенка.
Поставив точку в так и не начавшейся дискуссии, Тили резко развернулся и направился к центру пепелища. Что же касается старшего дознавателя… Тому ничего не оставалось, как покорно последовать вслед за своим шефом.
По мере приближения к самолету в глаза мастера стали бросаться все новые и новые детали недавнего происшествия. Как видно причиной царящего вокруг разорения стал не только свирепый огонь, но и взрыв.
О том, что творения земных мастеров имеют такую весьма неприятную особенность, Тили знал не понаслышке. Ему доводилось бывать на самом стыке миров, в гуще схлестнувшихся не на жизнь, а на смерть многотысячных армий. Он видел кружащих в багровых небесах железных птиц, слышал угрожающий стрекот огромных диковинных стрекоз, чувствовал как дрожит земля под тяжелыми гусеницами и колесами бронированных армад. Все эти создания чуждого извращенного разума не переставая метали огненные молнии каждая из которых, угодив в строй пеших копейщиков, уносила жизни по меньшей мере полудюжины солдат и калечила вдвое больше. Но и сами мертворожденные железные чудовища превращались в огромные пылающие факелы, с грохотом разлетались на куски, как только в них попадали ослепительные сферы, вихри, смерчи созданные гневом и силой боевых магов. Так что, о да, мастер шпионов и впрямь прекрасно знал, что такое настоящий свирепый взрыв!
Доказательств того, что взрыв, прогремевший в чреве летающей машины, был довольно мощным, имелось предостаточно. Тили пробегал взглядом по обломкам обгоревших досок и брусьев из которых была изготовлена платформа. Шагов за двадцать от эпицентра валялось разбитое колесо, а рядом труп убитой лошади. Крупный кусок рваного металла торчал прямо из ее распоротого брюха. Как бедное животное оказалось у пылающей платформы, Тили не совсем понял, ведь, как ему доложили, все лошади для отдыха и прокорма были выпряжены и отогнаны на прилегающий к тракту луг. Именно это и спасло их от огненного ада. Но тогда спрашивается: откуда здесь взялся вот этот мерин? Быть может на нем что-то подвозили к самолету? Любопытно, что и когда? Хотя, возможно это мелочь, ― подумал Тили, и тут же себя одернул: ― Но с другой стороны разве в нашем деле бывают мелочи? Порой самая ничтожная мелочь это и есть тот ключик, который и отпирает огромную дверь истины.
Глава цеха шпионов уже собирался поставить задачу шагавшему вслед за ним Уилсу, когда внимание его отвлекла вынырнувшая из-под упершегося в землю основательно прогоревшего крыла сухощавая фигура в коричневой мешковатой рясе братства «Неистового огня».
– Тили! Мастер Тили! ― заприметив главу цеха шпионов, брат Сован сразу замахал ему рукой. ― Порошу сюда! Кажется, я обнаружил нечто весьма любопытное!
– Обнаружил он… ― Тили услышал скептическое хмыканье старшего дознавателя. ― Да ты, старый пень, член у себя в штанах не обнаружишь!
– Придержи свой длинный язык, Уилс! ― зашипел на подчиненного мастер. ― Для выяснения истины нам сейчас сгодятся все без исключения способы и любые, пусть даже самые никчемные помощники.
– Да, мне кажется, что этот Сован просто выживший из ума старик, ― попытался защититься Уилс. ― Понять не могу, и зачем Марцери его сюда прислал?
– Марцери обычно зря ничего не делает, на то он и верховный маг, личный советник императора, ― парировал Тили. ― Так что лучше смотри, слушай и пытайся понять, что нам могут дать находки достопочтенного брата.
Больше мастер шпионов ничего не сказал. Во-первых, и так пустопорожней болтовни присутствовало куда больше, чем реального дела, чего Тили просто не выносил. Во-вторых, и это главное, он оказался весьма заинтригован. Очутившись подле сгоревшего самолетом, мастер обнаружил, что абсолютно на всех более или менее крупных уцелевших после пожара обломках нанесена затейливая вязь магических символов и пенто и гексограмм. В большинстве своем они были выцарапаны на закопченном металле, однако, в тех местах, где огонь пощадил тело летающей машины в дело пошел кусочек белого известняка.
– Как вам моя работа?