Охота на тень

У Малин выдался в самом деле дерьмовый день. Будил её презирала, а Ханне до сих пор не нашлась. Тот факт, что её запечатлела видеокамера в Эстертуне, не упрощал задачу, а скорее наоборот.

Да, Малин решила, что заслужила сигаретку.

Она подумала об Эрике Удине, который встречался с Ханне за сутки до её исчезновения.

Случайность ли это?

Малин в это не верила — так или иначе, все эти события были взаимосвязаны.

Она представила себе, как Эрик в одиночестве сидит, разглядывая золотые кольца, которые столько лет пролежали под гаражом в Эстертуне, пока на поверхности проходила равнодушная к ним жизнь. Малин представила, как Эрик кладёт кольца на свою мозолистую ладонь, а потом убирает их в карман грубых рабочих штанов, словно это карамельки, которые он решил приберечь на завтра.

Эрик производил странное впечатление, но Малин не могла бы объяснить почему. Он был погружён в печаль, но его печаль была необычной. Он словно был истерзан ускользающим и вновь наползающим отчаянием. Это отчаяние пряталось за его загорелой кожей, и лишь бегающий взгляд выдавал его. Это была какая-то безымянная, невыплаканная боль.

А ещё этот дом.

Складывалось впечатление, что ты возвращаешься на тридцать лет назад во времени: сахарница из прессованного хрусталя, кружевная скатерть. Старомодная мебель, цветочные гардины с оборками.

«Почему он остался там?» — думала Малин, туша окурок о фонарный столб. «Почему просто не продать дом и не переехать в квартиру?»

Перед мысленным взором Малин вновь возникла Ханне.

Она стояла в лучах солнца в парке Хумлегорден. Ветер развевал её волосы, и на губах играла искренняя улыбка. Глаза её блестели, и блузка была отглажена.

«Мы отыщем тебя», — подумала Малин. «И возьмём Болотного Убийцу».



Андреас обнял Малин, когда она вернулась домой.

— Ты курила, — констатировал он, озабоченно наморщив лоб.

— Адский выдался денёк, — в своё оправдание ответила Малин.

И рассказала мужу обо всех событиях минувшего дня.

Андреас изо всех сил старался окружить её заботой. Он заварил чай, и заверил Малин, что Отто сыт, и что перед сном он поменял сыну подгузник. Андреас слушал не перебивая, а когда Малин замолкала, осторожно задавал вопросы. Потом он распахнул окно, впуская в дом все ароматы тёплой летней ночи. Он даже разрешил Малин выкурить ещё сигарету, если ей захочется.

Андреас всё делал правильно, но тяжесть, сдавливавшая грудь Малин, не отпускала. Что-то зажало её, словно в тисках, не давая даже заплакать.

— Наплюй на Будил, — сказал Андреас. — Завтра она об этом и не вспомнит.

— Ты так думаешь?

Андреас промолчал. Вместо ответа он снова наморщил лоб и поглядел в открытое окно.

— Что Ханне делала в Эстертуне? — спросил он.

— Да, это вопрос на миллион. Может быть, она поехала туда по собственной инициативе. Может быть, она встретила кого-то, кто её туда привёз.

— Но кого? Кто вообще знал о том, что вчера она должна была быть в Стокгольме?

— Никто, — ответила Малин, но тут же исправилась:

— Или… Берит же знала. И, вероятно, Эрик Удин, потому что он приезжал к ней в Ормберг за день до этого.

— Вы что, не можете отследить её мобильник?

— У неё нет мобильного.

Они замолчали. Где-то в темноте послышались приближающиеся шаги, звук которых затем растворился в ночи. Издали, со стороны шоссе, доносился шум дороги, да где-то лаяла собака.

— Вы должны собрать эту мозаику, — сказал Андреас. — Возможно, вам следует обратиться в СМИ, разместить её фото. Кто-то должен был её видеть.

— Мне казалось, ты в декретном отпуске, — вздохнула Малин.

Андреас тихонько рассмеялся.

— Бывших полицейских не бывает. Пойдем, пора ложиться.

И они пошли в спальню. Малин осторожно ступала между валявшихся на полу подушек и игрушек, но всё равно случайно задела ногой пустую бутылочку, которая укатилась к самому порогу. Когда она добралась до кровати, Андреас бережно снял с неё одежду и откинул одеяло в сторону.

— Ложись, — прошептал он, и Малин не стала протестовать, а сделала, как велел муж.






48




— Ты знакома с Нахид? — спросил Манфред.

Малин покачала головой и поздоровалась с молодой стройной женщиной, которая сидела перед компьютером рядом с Манфредом.

— Нахид Свенссон, — представилась та, смахивая прочь упавшую на лицо прядь длинных чёрных волос.

— Нахид — лучший специалист по регистрам и базам данных в Управлении, — пояснил Манфред.

Нахид улыбнулась шире, чем требовалось.

— Он так шутит. Но я правда думаю, что всё это круто.

— Какая удача! — воскликнула Малин, притащила один из стульев для посетителей к столу и тоже села.

— Мы подумали, — заговорил Манфред. — Что начать стоит с выборки мужчин, которые проживали в Эстертуне в середине семидесятых и в восьмидесятых.

Малин кивнула.

— Если исходить из того, что в 1974-м ему должно было быть как минимум шестнадцать, то родился он в 1958-м или раньше.

— А если это всё-таки тот же человек, что в сороковых? — спросила Малин.

— В таком случае он тоже попадает в критерии поиска. Мы же ищем мужчин, рождённых в 1958-м и ранее, из числа проживавших в Эстертуне на момент совершения убийств в семидесятых и восьмидесятых. Но если убийца — тот, кто действовал в сороковых, велика вероятность, что он уже давно мёртв.

Малин снова кивнула.

— И сколько получается таких?

— Посмотрим, — ответила Нахид. — Мне нужен один день. Если получится очень много, можно будет сузить критерии поиска. Но вы в любом случае получите общий список, с которого можно будет начать. А если никого не найдёте, потом можно будет снова расширить критерии.

Нахид встала и взяла под мышку свой ноутбук.

— Тогда я приступаю.

— Зажги! — сказал Манфред.

Малин кивнула ей на прощание, и Нахид упругой походкой зашагала по коридору.

Манфред откинулся в своём офисном кресле, соединил руки в замок, сложил их на своём большом животе и посмотрел на Малин.

— Как ты?

— Ничего, — отозвалась она, сознавая, что всё совсем не так хорошо, как хотелось бы.

— Хм, — промычал Манфред.

— Послушай, мы разгребём это дерьмо, — ободряюще произнёс он чуть погодя.

Малин снова кивнула.

— Есть что-нибудь новое о Ханне?

— Нет, — со вздохом отозвался Манфред. — Её не нашли больше ни на одной записи с камер. И никто из водителей автобусов и такси, которых опросили коллеги, её не вспомнил.

Манфред медленно покачал головой.

— А с Берит ты разговаривал? — спросила она.

— Я виделся с ней рано утром. Она в полном смятении. Считает, конечно, что это её вина.

— Бедняжка Берит, — пробормотала Малин, думая о седовласой старушке, которую знала с детства. — Так что она рассказала тебе?

— Берит велела Ханне подождать на скамейке в парке, пока её перевяжут в Софиахеммет. Но когда через некоторое время Берит вернулась, Ханне там уже не было.

Малин прикрыла глаза и попыталась представить себе эту сцену: Ханне солнечным днём сидит на скамейке в парке и ждёт. Она щурится от яркого света, и щеки у неё раскраснелись от жары. Тонкие пальцы обнимают сумочку, лежащую на коленях.