Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения

— Не был внутри с того дня, как получил место декана, — пояснил он, с трудом проворачивая ключ. — Почти шесть лет прошло. Но, кажется, эта единственная более-менее подходящая комната для сильных зелий в западной части особняка, — ухмыльнулся, толкнул полотно и с удовлетворением вынул ключ: — Но если использовали ее, зельевара найдем быстро: способных эффективно петь погребальную здесь пересчитать по пальцам двух рук.

Пропустил ректора вперед и сам вошел следом.

Дария прищурилась: в наступающих сумерках сквозь окна комнаты просачивалось мало света, и ничего, кроме странной, кажется, девятиугольной формы помещения, разглядеть толком не удалось. Декан Куртис фыркнул, взял с полки у входа большую толстую бутыль с пахучим зельем, откупорил и прошептал несколько слов. Жидкость засветилась, окутала руки мужчины, а затем он сжал кулаки и над головой забегали три магических огня. Небольших, но достаточно ярких.

— Оставили специально, — пояснил он, возвращая пробку на место и брезгливо отряхивая руки. — На тот случай, если навестим комнатку в темноте.

Дария поморщилась: после полутьмы коридора свет тут был слишком ярким. Восхищенно закивала и с уважением посмотрела на господина Куртиса: декан-то на все руки мастер. Смог самостоятельно использовать жидкость в бутыли. Не было секретом, что каждый умеющий творить активные зелья без труда варил ординарные, все знали, что большая часть зельеваров умеет самостоятельно добывать ингредиенты и спецы нужны только для особо редких составляющих или больших объемов, но маги-пользователи были отдельной кастой. Их дар не имел ничего общего с зельеварением: они скорее обращались к сути, почти душе зелья и заставляли его проявлять нужные свойства. Человека, сносно освоившего все направления, Дария видела в первый раз.

— Кто бы там ни пел, он явно пел в другом месте, — подытожил спутник.

Ректор огляделась и с досадой заключила, что он скорее всего прав. В свете фонарей отлично проглядывался толстый слой пыли, покрывающий все вокруг: полки с пустыми бутылями, плошками и двумя перевернутыми котлами, очаг, пол и даже подоконник.

— А есть зелье, чтобы замести следы? — поинтересовалась она первым, что пришло в голову. — Или засыпать пылью все помещение?

— Зелье-то можно сварить любое, — пожал плечами декан и ухмыльнулся, — но тогда злоумышленников должно быть по меньшей мере двое: зельевар и маг-пользователь.

— Но вы только что применили активное зелье… — попыталась возразить Дария. Прекрасно отдавала себе отчет, что Куртис уникален, но хотелось понять насколько.

— Это не делает меня магом, — махнул рукой собеседник и посмотрел на нее как-то снисходительно, как на маленькую девочку. — Владение десятью элементарными заклинаниями никого не делает магом. Просто умение зажигать фонари страшно полезное. А вот замаскировать свое присутствие я уже не смогу… Впрочем, давайте посмотрим. Если здесь хозяйничал кто-то, непременно останутся следы.

Он по-кошачьи неслышно прошел вглубь помещения, огни неспешно поползли за ним. Дария тоже. Полутьма коридора нравилась меньше освещенной комнаты. Пространство вокруг было непривычным и настораживающим. Вздохнула. В академии для чародеев, где училась она, все казалось куда современней и проще. Неудивительно. Как бы Дария ни огрызалась на Куртиса, вся магия заклинателей заключалась лишь в словах, которые надо выучить и правильно использовать. Сто волшебных песен дарили не так много возможностей, не сравнить с почти всемогущими зельеварами.

При внимательном рассмотрении комната все-таки оказалась восьмиугольной, и страх отступил. Четное количество углов легче строилось, но и энергию зельевара преобразовывало хуже. Дария улыбнулась: в дебрях изученной теории требовался проводник, иначе со временем в голове все перепутается и любой чих покажется угрозой. А ректору бояться не пристало: и так авторитета никакого, а начни трусить, подчиненные и вовсе засмеют.

— Вернитесь к двери, — строго предупредил декан Куртис, — дух-хранитель особняка любит подшучивать над гостями в вечерний час.

Дария нахмурилась, но подчинилась. Развернулась и направилась в коридор. Пахнуло прогнившим деревом, ноги погладило ледяным сквозняком, и дверь разгневано хлопнула. Ректор вздрогнула от резкого звука. За спиной выругался спутник. Дария вздохнула, чтобы унять скачущее сердце, подбежала к выходу и схватилась за ручку. Сжала сильнее вмиг вспотевшую от страха ладонь. Дернула, но дверь не поддалась. Показалось, что ее заперли снаружи. Ректор беспомощно уставилась на декана. Тот открыл рот сказать что-то, но так и застыл, не начав фразы. Откуда-то сверху и со стороны улицы одновременно послышалось женское пение: мелодичное, сладкое, завораживающее, но смертельно опасное.





Глава четвертая




У Дарии перехватило дыхание. Все внутри похолодело в ожидании чего-то ужасного. Не знала, нужно ли зажать уши, чтобы не слышать слов, или уже не поможет. Поймала взгляд декана и руки так и застыли на полпути: господин Куртис был совершенно спокоен. Его глаза смотрели изучающе, а на лице застыло выражение легкого недоумения. Потом он будто сообразил, в чем дело, и поспешил пояснить:

— Пение безопасно, — произнес торопливо, видимо, пытаясь успокоить спутницу. — Мы же не заклинатели. Наши слова действуют только на ингредиенты. А маг-пользователь применит это зелье без лишних разговоров. Но потом, когда оно будет готово.

Огляделся и покачал головой:

— А вот как выбраться из комнаты, я ума не приложу…

Дария вздохнула и посмотрела на спутника с благодарностью. Не стал юлить и издеваться над растерявшейся начальницей, сразу сознался, что все не так плохо.

— А ключ не поможет? — осторожно поинтересовалась она.

— Попробуем, — развел руками декан, — но обычно против происков духа это не срабатывает. Возможно, справится магия, — прищурился и довольно улыбнулся: — Кажется, у ваших есть заклинание, отпирающее замки. Вы им владеете?

— Владею. Не очень хорошо, но владею, — Дария обрадовалась, сама не зная чему. То ли тому, что умеет хоть немного, то ли тому, что этот мужчина увидел в ней зрелого чародея. И тоже поспешила поделиться мудростью: — Только замок должен быть действительно заперт. Если дверь закрыли с помощью магии, заклинание не подействует.

— У меня другое мнение, так что проверим все пути…

Куртис подошел к двери и попытался вставить в замок ключ. Бесполезно. Тот, как заговоренный, не желал входить в замочную скважину. Декан выругался вполголоса и покачал головой, отступая.

— Ваша очередь.

Дария послушно заняла его место. Погладила прохладное шершавое дерево двери, пытаясь сосредоточиться, и закрыла глаза. Сжала ручку. Отлично владела тридцатью заклинаниями из ста известных, более или менее еще двадцатью. На остальные дара не хватало, и они чаще игнорировали ее волю, чем покорялись. Отпирающее заклинание было как раз из бунтовщиков: хорошо, если срабатывала одна попытка из десяти.

Страшно мешало чужое пение. Чистый голос заполнял мысли и не давал сконцентрироваться. Дария вздохнула, отрешаясь от внешнего воздействия, с трудом откидывая лишнее, и затянула знакомые слова. Магия привычно обожгла гортань, и звуки стали глуше, будто проговаривала их вовсе не чародейка, а другое, более грозное и могучее существо.

Ручка двери потеряла твердость и стала походить на восковую. Дария чуть не закричала от радости. Заклинание откликнулось. Напряглась каждой мышцей и продолжила пение. Точно знала: все делает правильно, но пока не понимала, будет ли результат.

Бешено колотилось сердце, а каждый звук будто уносил кусок жизни. Но слова подчинялись, плясали на языке, и довольная Дария перестала замечать все вокруг. Забыла о двери, декане, пении, остались только она и заклинание. Податливое, могучее, хоть и прожорливое. Наконец действо подошло к концу и ректор смогла остановиться. Накатила знакомая слабость, после применения магии такой было обычным делом. Дария вздохнула и тяжело оперлась на деревянное полотно. В замке что-то щелкнуло, и как по команде прекратилось чистое пение.

Подскочил декан. Одной рукой дернул за ручку, открывая дверь, а другой буквально сгреб Дарию в объятья и прижал к себе, не позволяя упасть. Ректор только прикрыла глаза: сил сопротивляться просто не было.

— Думаю, бежать во внутренний двор и смотреть, какие окна горят, поздно, — подытожил Куртис, выводя ее из комнаты. — А вам советую выпить. У меня в кабинете есть немного подходящего напитка. И ходить далеко не надо.

Осторожно оставил ее у стены, а сам принялся запирать комнату. Дария неловко улыбнулась. Следовало бы возразить, но нежданная близость господина Куртиса смущала настолько, что ректор чувствовала себя девочкой, которую в первый раз взял за руку знакомый мальчик.


— Заходить вечером в ваш кабинет опасно для репутации, — сама пугаясь своей смелости, пошутила Дария.

— Вы в безопасности, — как-то просто и холодно ответил собеседник. Будто близость с женщиной на работе — будничное явление и попасться во время процесса вполне нормально.

Закончил с дверью и предложил начальнице опереться на руку.

— Вы и не в моем вкусе, к тому же слишком молоды, и жениться в случае чего на вас придется, — он сально хохотнул: — Так что, уверяю, ваша репутация останется безупречной. И нетронутой.

— Хотелось бы, — вздохнула Дария. Нежелание жениться на ней отчего-то развеселило. Всегда считала себя неплохой партией.

— Слово зельевара. — бодро отрапортовал Куртис.

Дария только хмыкнула в ответ и сильнее оперлась на его руку. Каждый шаг давался с трудом, но исходящее от этого мужчины спокойствие подбадривало и обнадеживало. Будто одним своим прикосновением он убеждал, что все будет хорошо.

В кабинете декана оказалось неожиданно уютно. Приятный свет магических фонарей, легкий аромат орехов и чернил, удобная мебель. Господин Куртис усадил ее за свой необъятных размеров стол, налил в широкий бокал приятно-пахнущей жидкости, а сам устроился в кресле напротив. Пригубил и снова уставился на нее изучающе.

— Выпейте, — произнес мягко, как будто разговаривал с сумасшедшей, — станет легче.

Дария послушно сделала глоток. Тепло разлилось по языку, обожгло гортань не хуже заклинания и приятно разбежалось по телу. Напиток у декана был что надо. Да и сам декан на поверку оказался не таким плохим, как думалось вначале. Поймала его взгляд и тяжело проглотила слюну. Он смотрел как-то чересчур внимательно и даже тревожно.

— Вас что-то настораживает? — поинтересовалась вкрадчиво и отпила еще глоток. Новая порция скорее дурманила, чем согревала, но вкус остался превосходным.

— Немного, — закивал он торопливой внезапно потревоженной зверушкой. — Не понимаю, откуда слышалось пение. Над той комнатой ничего нет, а под ней обычное квадратное помещение. Не для зельеварения.

Дария вежливо улыбнулась. И без магии было отлично видно, что думал декан о другом.

— А снаружи? Что там за стеной, господин Куртис? — поддержала она его маленькую ложь.

— Зовите меня Эдриас, — собеседник залпом опустошил свой бокал и тоже состряпал улыбку. — Внутренний двор. Вряд ли стоит искать там.

— Надо посмотреть планы помещения…

— Или наведаться в комнату завтра днем. Особняк и впрямь уникальный, может подкинуть неожиданностей, — указал глазами на бутылку: — Еще?

— Не стоит, — Дария покачала головой. — Сегодня ужинаю с отцом и братом, не хотелось бы прийти во дворец навеселе.

— Почему же? — как-то по-доброму усмехнулся Эдриас, и вокруг его глаз обозначились задорные морщинки. — Будете как настоящая нерадивая дочь.

— В моем положении быть нерадивой дочерью — непозволительная роскошь, — медленно процедила Дария. Вероятно, подействовал алкоголь, и захотелось хоть с кем-то поделиться своими опасениями. — Можно лишиться всего…

Потом она поймала чересчур заинтересованный взгляд собеседника и осеклась. Незачем распространяться об отношениях с королем с малознакомыми людьми. С хорошо знакомыми, впрочем, тоже.

— Я, пожалуй, пойду, — поспешила ретироваться Дария. Не хватало еще, чтобы дошло до откровенностей про отца. Отставила пустой бокал и выбралась из-за стола. — Дайте знать, когда соберетесь в комнату снова, составлю вам компанию.

— Непременно, — понимающе улыбнулся декан и поднялся с кресла проводить начальницу. — Буду рад.

— И, если не затруднит, напишите мне список зелий, которые готовят с этой песней, — попросила она, уже стоя в приемной.

— Не затруднит, — он улыбнулся еще шире и плавно, почти ласково затворил за ней дверь.

Дария вздохнула с облегчением и направилась к выходу из здания. Захмелевшая глупышка. Нашла с кем разглагольствовать о семье. Забыла, что в ее ситуации молчание было самой ценной монетой.

Отец никогда не любил мать, воспользовался пару раз недалекой красоткой, и только. Вроде как она и не хотела даже. Заставил. Ни в детстве, ни став взрослой, Дария так и смогла понять зачем. Ребенка от этой связи никто не ждал: у короля подрастал наследник, да и его супруга не обрадовалась бы известию об измене. Но монарх хоть и не признал дочь, поступил честно: нашел ей достойного опекуна и девочка ни в чем не нуждалась. Почти не общались: отец приезжал на день рождения и иногда на праздник осени. И на этом все. В перерывах даже писем не писал.

Все изменилось после смерти королевы. Монарх будто вспомнил о подросшей дочери: та стала вхожа во дворец и даже принц и тот спокойно относился к ее присутствию. В какой-то момент Дария решила, что раньше король просто щадил самолюбие супруги и теперь проявит к кровинушке всю отцовскую любовь. Но со временем в голову стали закрадываться сомнения. А уж когда он прозрачно намекнул, что готов признать дочь, если та поможет навести порядок у зельеваров, Дария распрощалась с иллюзиями. Отец ее не любит, она нужна ему для каких-то то ли государственных, то ли личных целей. Так или иначе, сошлись на том, что король признает ее после ближайшего праздника осени, и последнее, чего хотела сейчас Дария, — дать ему повод передумать. Не понимала, зачем ей официальное признание, все вокруг и так знали, кто она, но сердце разгонялось от одной лишь мысли, что родитель открыто назовет ее дочерью.

Обманула Куртиса: встреча во дворце у нее намечалась завтра, а сегодня вечером она ужинала с Нариолем, отличным парнем и, наверное, единственным своим другом. Опекун не одобрял их общения, и, чтобы лишний раз не раздражать Трумеля, Дария солгала и ему. Сказала, что придет домой поздно, сослалась на занятость и сложности с новыми обязанностями. А сама направилась в тихое, но милое местечко недалеко от академии. После того как декан рецептурного факультета застал их в парке, молодые люди решили встречаться за пределами учебного заведения. Незачем было давать повод для сплетен.

Нариоль ждал подругу в тесном, но спрятанном от посторонних глаз кабинете с маленьким столиком на двоих. Уже успел напасть на запеченную свинину и тушеную капусту и сейчас неспешно потягивал квас из большой, раскрашенной яркими цветами кружки.

— Ну как, узнал что-нибудь? — вместо приветствия поинтересовалась Дария и уселась за стол напротив юноши. Положила себе еды и принялась за трапезу. Только сейчас почувствовала, как голодна. Свинина пахла перцем и манила сильнее самых изысканных сладостей. А во рту казалась пищей богов, не меньше. Таяла на языке и оставляла нежное послевкусие.

— Узнал, — усмехнулся Нариоль и взъерошил белобрысую шевелюру. Посмотрел на собеседницу и снова приложился к кружке.

Дария только усмехнулась и выжидающе уставилась на собеседника. Сколько помнила, Нариоль всегда любил подразнить, и сейчас ему требовалось несколько мгновений насладиться легким превосходством.

— Про духа-хранителя здания рецептурного факультета говорили всегда, — с улыбкой начал он неспешный рассказ, — но пение стали слышать два года назад. Точно после трехсотлетия основания академии. Сначала думали, шутит кто-то из студентов, но сразу ничего не нашли, а после решили, что триста лет — достаточный срок для духа. Даже легенду какую-то вспомнили про возлюбленную главного зельевара, которая до самого конца ждала его возвращения. Он вроде за ингредиентами ушел и не вернулся.

— А она так любила, что уготовила ему смерть? — ехидно заметила Дария.

— Может, из ревности? — скривился в ухмылке Нариоль и приложился к кружке с квасом. Вздохнул и покачал головой: — Хотя мне эта версия тоже кажется смешной…

— Думаю, все проще, — отрезала Дария и потянулась к кувшину с квасом. Добыть немного себе, пока приятель не выпил все. Вылила в кружку остатки и продолжила: — Зелье нельзя приготовить в другом месте, все подходящие заняты или одной из трех академий, или королевскими зельеваренными мануфактурами. Вот кто-то из местных и облюбовал особняк рецептурников для своих черных делишек. Не удивлюсь, если замешан кто-то из деканов. Куртис, Клейт или Тут…

— Клейт вероятнее всего, — Нариоль прищурился, — неприятная злая женщина…