Охота на бабника

Кстати, кроме мешка на голове, остро пахнущего картошкой, мне связали руки и ноги. Правда не очень сильно и не больно, но высвободиться у меня все равно не получалось. Я призывала похитителей к морали, угрожала им полицией, прокурором и даже президентом. Но все было тщетно, я только охрипла, дрыгаясь и извиваясь земляным червем. Меня запихнули вперед ногами на заднее сидение, как старый, потрёпанный ковер. На улице подул ветер, видимо, ещё начиналась гроза, потому что стало прохладнее.

Ехали мы недолго, добрались до места казни почти сразу, меня вытащили и опять куда-то несли. Похитители поднимались по ступеням, а потом аккуратно положили меня на пол и стянули с головы мешок. Стало приятно тепло, а справа, как будто трещали в камине сухие поленья.

Всё расплывалось перед глазами, но я увидела, что передо мной в кресле кто-то сидел, а до сих пор связанные ноги и руки не давали мне двигаться. За окнами стало совсем темно. Комнату освещал только камин.

Минутная злость, потом мне, наконец, удалось сфокусироваться... И я с облегчением выдохнула, - в глубоком кожаном кресле передо мной сидел полуголый Болконский. В полумраке комнаты Стас выглядел так, что у меня пересохло в горле. Его загорелая кожа блестела в отсветах камина. Несмотря на накрывшее меня бешенство, я залюбовалась развитой, красиво очерченной мускулатурой и кубиками пресса. Стыдно признаться, но увидев своего похитителя, я ощутила, как по телу разлилось приятное тепло.

- Князь, ты рехнулся? Ты украл меня! – попыталась я придать своему голосу, как можно больше гневных нот.

- Угу, - ухмыльнулся Болконский.

- Как овцу из стада! – я возмущенно дрыгала ногами.

- Как лошадь из стойла, - уточнил миллиардер.

Я старалась его не разглядывать, хотя выглядел Болконский великолепно... Мне хотелось его ударить, а потом потрогать, ощутив стальные мышцы под руками. А эти волосы на животе, что бл*дской дорожкой спускались за ремень его синих джинсов? Ничего сексуальнее я в жизни не видела. На князе не было обуви, и даже голые ступни были заманчиво прекрасны.

В правой руке он держал бокал, наполненный сверкающей, в свете живого огня, жидкостью. Я ощутила приступ жажды, облизнулась, лежать на ковре было неудобно. И без того короткая джинсовая юбка теперь ничего не прикрывала. Стас встал и обошел меня, улыбаясь и рассматривая мои бедра и почти оголившиеся ягодицы. Запасных трусов в машине не оказалось, а те, что я надела сегодня утром, все еще валялись на полу его автомобиля.

- Ты меня достала, Добровольская. Ведь можно же было решить этот вопрос по-хорошему.

Он сделал еще один круг, рассматривая меня, внимательно изучая. Похоже, он получал нескрываемое удовольствие от власти надо мной. А я вроде бы и злилась, но как-то не слишком активно.

- И ты решил убить меня?

Стас присел на корточки и, нагло улыбаясь, провел пальцем по бедру и выше, к джинсовой ткани. Я дернулась, но скорее опасаясь своей явной реакции на его руки. По телу поползли мурашки.

- Ага, - усмехнулся Болконский, - затрахать, до смерти.

Я сглотнула, он убрал руку, а тело заныло только от его слов, подчиняясь самому горячему мужчине в моей жизни. Его голос гипнотизировал, я старалась не показывать свою дрожь, но глубоко в душе, я была рада, что он вернул меня.

Стас опустился на колени, переложил стакан в левую руку, отпил глоток, и правой рукой потянул мой подбородок вниз, вынуждая открыть рот.

- Повернись.

Я отвернулась не потому, что не хотела, а скорее по инерции.

- Повернись, кому говорят.

Характер у меня не сахар, и сопротивлялась я из принципа, а не потому, что так уж хотела сопротивляться. Меня возмутил сам факт, что князь отдал приказ принести меня сюда и швырнуть на пол, как мешок картошки. Но в тоже время – это дико возбуждало. Мой князь тьмы, такой властный и всемогущий.

Продолжая держать мой подбородок, он сделал еще один глоток вина, поставил бокал на пол и, опираясь на левую руку, наклонился к моему рту. И я открылась для его поцелуя, а он..., он начал поить меня из своего рта. Это было шампанское, вкусное. Не слишком сладкое, терпкое. Все моё тело покалывало от невероятной остроты происходящего.

- Мы могли бы приехать сюда, как люди, поужинать, принять вместе ванну. Знаешь, у меня здесь огромная ванна, позволяющая полностью расслабиться, не ощущая тесноты.

Болконский ходил вокруг меня, а я так и лежала, пытаясь не смотреть на него. Я завелась, сильно, только от его разговоров... Пропащая Алина Добровольская!

- А теперь мы вынуждены держать тебя связанной у камина, – улыбнулся Стас, глядя мне в глаза. - Всю ночь.

- Нет, - в притворном ужасе воскликнула я. - Стас, пожалуйста, ты не посмеешь.

Мне очень не хотелось думать, что он на это способен.

- Ммм, еще как посмею. Так уж и быть, принесу тебе подушку и одеяло, я же не монстр, – он снова встал на колени, наклонился, вглядываясь в моё лицо, и пропуская пальцы сквозь пряди моих волос. - Ты так долго меня мучала, Добровольская.

Стас придержал мою голову и легко коснулся языком шеи, потом прогулялся губами до подбородка, пососал мочку уха. Его движения заставляли меня жадно хватать воздух, и желать большего...

- Развяжи меня, - умоляла я своего похитителя.

- И не подумаю.

А дальше Болконский перепугал меня до чертиков. Он встал и ушел, закрыв за собой дверь. Неужели он и вправду решил меня оставить здесь на ночь? Проучить, за все то, что я наговорила ему в машине? Ну за что мне это наказание? Ненормальный, чокнутый миллиардер, зажравшийся богач.

Но Стас вернулся, бесцеремонно закинул меня на плечо и понес куда-то вверх по лестнице. Я пыталась сопротивляться, но близость его кожи, голого тела возбуждала, как и то, что во время подъёма он хлопал меня по попке, и сжимал оголившиеся ягодицы. Он словно проверял их: щупал, сжимал и хлопал, повторяя движения снова и снова. Это было грязно и так восхитительно сексуально одновременно.

Он вошел в одну из комнат под скошенной деревянной крышей, где окошки были очень маленькими, а кровать просто огромной. Болконский швырнул меня на просторное ложе и развязал ноги. Я попыталась отползти, но он взял мои, все еще связанные руки и надел их на торчащий декоративный элемент спинки кровати. Мне было некуда деться, все, что я могла – это извиваться и дрыгать ногами. А Стас мигом разделся. Я старалась, но не могла отвести глаз и перестать с жадностью рассматривать его совершенное тело. От вида мужской боевой готовности низ живота заныл сладкой болью.

- Так значит это было «неплохо», - рассмеялся Стас, поймав мои ноги.

Наверное, в таких случаях жертвы похищения кричат «насилуют», но правда заключалась в том, что я испытывала сладостное томление. Сплошную истому, от кончиков пальцев до макушки головы. Я хотела этого мужчину, всего целиком.

- А где же твои трусики, Добровольская?

Я не смогла ответить, он целовал мои ноги: вел языком по щиколоткам, облизывал чувствительное местечко под коленкой, ласкал бедра, оставляя влажные следы.


- Один гад, - я не удержала стон, - порвал их.

Это было хорошо, с ним все было изумительно хорошо. Я дернула руками, но не потому что хотела убежать, я ощутила нестерпимое желание доставить ему ответное удовольствие.

Но Стас не обратил внимания на мои действия и дошел языком до развилки бедер, игриво лизнув там... Я выгнулась на встречу его рту, а он остановился, глядя мне в глаза.

Мое тело предавало меня, моментально отзываясь, реагируя, пуская соки и плавясь от кончика его языка. Он играл со мной в самом интимном месте тела женщины. Я стонала, тяжело дыша.

- Давай повторим еще раз. Так кому ты принадлежишь, Добровольская?

Задыхаясь от его губ и рук на своем теле, я ощутила острую потребность почувствовать Стаса глубоко внутри.

Я соврала всего лишь однажды, когда сказала, будто те слова произнесла в агонии. Алина Добровольская давно принадлежала ему и только ему.

Не в силах приподняться и опереться на локти, я, как смогла, подняла голову: Стас закрыл глаза, наслаждаясь тем, что ласкал меня.

Меня скрутило от ощущения невероятного единения. Мужчины и раньше делали для меня подобное, но каждое движение языка так четко я чувствовала впервые. Это было за гранью моего понимания. Стас убивал меня, и возрождал по кругу. Я слышала биение своего пульса, сердце бешено билось в груди.

- Я задал вопрос, - остановился Стас, облизнувшись.

- Тебе, - прошептала я, не задумываясь.

- Еще раз, - сжал пальцами бедра до боли.

- Тебе! – я сорвалась на крик.

Стас рассмеялся, сполз чуть ниже, укладывая мои ноги себе на плечи. Он больше не жадничал, целовал в засос, облизывал, прикусывая, кружа и посасывая. Мое тело выгнулось дугой, а он добавил пальцы. Черт подери, как же я любила эти его пальцы. Он умел что-то такое, чего не умел никто другой.

Я взорвалась довольно быстро, он прижался ко мне ртом и не отпускал, даже, когда я сжала его голову бедрами, извиваясь и дергаясь от финальных аккордов наслаждения.

В этот момент веревка развязалось, и я смогла освободить руки. Я зарылась пальцами в его волосы, прижимая к себе его голову.

Оторвалась от князя на долю секунды, лишь для того, чтобы сорвать с себя майку, лифчик и юбку. Он помог мне высвободиться из одежды, и посадил меня к себе на колени.

Он целовал мое лицо, губы, шею. Я отвечала, стараясь ощутить его каждой клеточкой.

В какой-то момент Болконский опрокинул меня на спину и вошел, наполнив собой до основания, я обняла его руками и ногами, вцепилась крепко-крепко, чтобы наши тела соприкасались, как можно больше.

Его восхитительные толчки заставляли моё тело вибрировать и, наконец, оно забилось в невероятном наслаждении. Стас был тяжелым, сильным, и мощным, а вес его мужского тела заставлял меня сходить с ума, это было так волшебно.

Я понятия не имела, что способна получать удовольствие несколько раз подряд, достигать вершины экстаза снова и снова. Внутри все пульсировало, но я не могла насытиться, я хотела еще немного страсти своего князя. Наслаждение на грани помешательства. Стоны, переходящие в крики. Поцелуи, давно ставшие укусами.

И лёжа рядом со своим князем тьмы, я уже понимала, что изменилась, что стала такой, какой не была ни с кем другим. Он раскрыл во мне что-то такое, о чём я сама не подозревала, но думаю, что и я помогла открыть что-то в нём самом... Вот только поймёт ли он это? Что «твоя» и «мой» это уже «мы», ставшие совершенно другими для самих себя и друг для друга?

Глава 36

Это было так странно, будто мы всегда были вместе. Словно находится голыми в постели для нас в порядке вещей. Можно подумать родные, давно знакомые люди. Или… пара. Ни капли неловкости или неудобства. Так я и представляла себе идеальные отношения с мужчиной. Я ощущала себя маленькой девочкой в его крепких, сильных объятиях. Сумасшедшая дурочка, нашедшая свое счастье в руках не того мужчины. Мне было сладко и тепло, а ещё страшно... Опять страшно, ведь я понимала, что у меня совсем мало времени. Я уже знала Стаса, он не отказывается от своих слов и не меняет решений и, если решил, то, скорее всего, женится на дочке нефтяного магната.

Я попыталась выбраться, но кто бы мне это позволил.

- Даже не думай, - выдохнул Стас. - Я всех распустил, водитель уехал вместе с машиной, а телефон у тебя изъяли. Бежать некуда, только в лес, но там волки, медведи и дикие зайцы.

И Стас поцеловал меня... Это был такой невероятно чувственный, глубокий поцелуй, что я перестала сопротивляться.

Вообще Болконский оказался неожиданно нежным ласковым любовником, при этом властным и напористым. От этого сочетания хотелось выть на луну, как ошалевшая от любви одинокая волчица. Он целовал меня так много и часто, что губы болели, но я отвечала, потому что не могла остановиться.

- А душ, туалет и питание для рабыни предусмотрены?

Стас рассмеялся и отпустил меня. Я надела выданную мне мужскую майку, а Болконский натянул боксеры, продолжая сводить с ума своим обнаженным телом. Не знаю, понимал ли он до конца, что от вида его голого торса мои мозги превращались в кашу - геркулес с изюмом.

Мы спустились вниз. Огромная гостиная плавно перетекала в кухню. Я устроилась за большим дубовым столом, а Стас пошел к холодильнику.

- Хорошо быть олигархом, - присвистнула я, глядя на ряды поставленных пирамидками блюд.

Что-то было накрыто фольгой, что-то просто разложено на тарелках. Бутерброды, салаты, выпечка и пирожные. Здесь предусмотрели любое желание князя. Я заметила суши и даже рулеты из лавашей.

- А в морозильнике, наверное, мороженое, - я игриво хихикнула.

Стас зевнул, забавно почесав живот.

- Да, я приказал привести твое любимое ванильное в длинном вафельном рожке.

Я закатила глаза. Этот человек невозможен. Что еще он обо мне знает? Не удивлюсь, что он так спокойно со мной спит без защиты, потому что в курсе, что у меня вот-вот должны начаться критические дни.