Огненный перст [сборник]

– Что?! Откуда…

Оборвал себя. «Молчи!» И так вырвалось лишнее.

Эфиопка засмеялась.

– Я всё знаю. Меня учили, что всё знать – второе главное оружие женщины.

Он опять заглотил нехитрую наживку.

– А какое первое?

– Умение пользоваться мужчинами. Искусная женщина делает сама лишь то, что ей нравится, а для всего остального использует мужчин. У нас в школе вас называют «инструментами».

– И как же нас, инструменты, используют?

– Ой, это очень легко. Определи, в чем слабость мужчины, и манипулируй, как хочешь.

Дамианос усмехнулся.

– А если слабостей нет?

– Так не бывает. Какое-нибудь незащищенное место есть у каждого. Даже у Кириана Великого.

– У отца? Слабость? – Поверить в это было трудно. – Какая же?

– Ты, – засмеялась Гелия. – Есть сыновья не хуже, но он выбрал тебя. И теперь я знаю почему. Из-за того, что у тебя пятно на лбу. Пирофилакс придает этой ерунде какое-то особенное значение. Ну не глупость? Кстати сказать, клякса на лбу – единственное, что мне в тебе нравится.

Он не поспевал за поскоком ее мыслей.

– Почему?

– Люблю окружать себя уродами. Они интересны. У Коринды заячья губа, у тебя кто-то будто для потехи нарисовал на лбу аккуратненький кружок.

И захохотала. Пустые, ненужные разговоры, в которые Гелия так ловко его втягивала, всегда этим заканчивались: она веселилась, он раздражался.

Но теперь он понял, что она злит и дразнит его нарочно. Ищет слабое место, подбирает отмычку – чтобы потом «манипулировать».

Пускай, если ей так привычней.

Нравится ему эта африканская лиса или нет, задание им выполнять вместе. Другого помощника не будет…



На шестые сутки ромейский караван вошел в пресные воды. Берега, вначале едва видимые за пятнами бесчисленных островков поймы, понемногу сузились. Ветер, дувший с моря, стих. Паруса обвисли.

Теперь корабли плыли намного медленней – на одних веслах, против течения. Капитан головного судна, он же начальник всей экспедиции, дал сигнал сократить дистанцию до двух плетронов. По обоим берегам двинулись верховые, зорко глядя по сторонам. В степи всегда нужно быть настороже. Но до мест по-настоящему опасных пока было далеко. Там, на севере, находился знаменитый Катарсис, которым пугали новичков люди, уже ходившие этим путем прежде.

Семь дней и семь ночей, без остановок, караван поднимался вверх. На восьмой день передний корабль бросил якорь посреди Данапра, у длинного лесистого острова. Предводитель каравана (его называли арабским словом амирал – от «амиралбахр», «начальник моря») созвал всех на совет.

Двенадцать купцов и столько же капитанов сели в круг на песчаном берегу.

Дозорный с мачты заметил всадника, который опрометью скакал на север, рассказал амирал. Бывалые люди тяжко вздохнули. Купец-суконщик Карп, никогда не плававший великим речным путем, спросил:

– И что такого?

Не ему одному, а всем, кто совершал путешествие впервые, амирал объяснил:

– Это несомненно лазутчик степных разбойников. Впереди засада. Мы приближаемся к порогам. Каменные гряды пересекают Данапр в семи местах. Там скалы, надводные и подводные камни, стремнины. Семь раз нам придется высаживаться, иногда даже выносить на берег грузы и тянуть суда на канатах. Именно на порогах нападают грабители.

– Но нас на двенадцати кораблях четыреста человек! И половина – воины!

– Они тоже воины. И их иногда бывает очень много.

Суконщик спросил:

– На сколько миль тянутся эти проклятые пороги?

– Примерно на пятьдесят.

– И варвары могут накинуться где угодно?

– Могут, – терпеливо ответил амирал. – Но они нападут у четвертого порога. Мы называем его Катарсис, потому что, если пройдешь это плохое место благополучно, облегчается и очищается душа.


– Откуда ты знаешь, господин, что дикари устроили засаду именно на Катарсисе? – недоверчиво спросил Карп.

– Потому что я иду этим путем седьмой раз. Однажды нам повезло, и степняков на порогах не было. Остальные шесть раз нас подстерегали у Катарсиса. Корабли там можно тянуть только вдоль левого берега, а обзор из-за скал ограничен. Это позволяет разбойникам накинуться с близкого расстояния. Лучники успевают выпустить всего по три стрелы – и всадники уже рядом.

Каллист, самый богатый из купцов, доставлявший большой заказ императору франков, простонал:

– Зачем только отправился я в этот путь? Почему не послал приказчиков? Скажи, господин, а нельзя от грабителей откупиться?

– Для этого нужно знать, кто устроил засаду. Если шайка славян или вэрингов, дикарей с дальнего севера, можно дать им серебра, и они уйдут. Если это степные шарандеи, ничего давать не будем. Они храбры, только когда не получают отпора. Но у Катарсиса может поджидать какое-нибудь племя, пришедшее из глубин Великой Степи. Есть такие варвары, которые не умеют договариваться.

– Как мы узнаем, чей был лазутчик? – впервые нарушил молчание Дамианос, спросив про существенное.

– Я отправил на разведку двух опытных людей. Завтра они вернутся. Тогда будет ясность.



Завтра вечером амирал снова всех собрал. Он был хмур.

– Третье, – сказал он. – Какие-то неизвестные варвары. Очень опасные.

Все зашумели, стали спрашивать, что поведали разведчики.

– Ничего. Они не вернулись.

– Откуда же ты получил сведения, господин?

– Со славянами и даже с вэрингами мои люди договорились бы. Шарандеев заметили бы – они неловки. Если не вернулись – значит, захвачены или убиты. Я говорил вам, это очень опытные разведчики. Поймать их мог только враг еще более опытный. И не расположенный к переговорам. Выводов три. Враг силен. Безжалостен. И хочет забрать у нас всё.

Воцарилось тягостное молчание.

– Что же делать? – тоскливо спросил кто-то.

– Решайте сами. – Амирал оглядел собравшихся, и Дамианос понял: не хочет брать на себя ответственность. – Может быть, варвары не сильны, а просто самоуверенны. Тогда мы отобьемся и поплывем дальше. Не хотите рисковать жизнью и товарами – встанем здесь лагерем и будем ждать. Я слышал, что через месяц отправляется еще один караван, больше нашего. Вместе мы прорвемся.

Ответом ему был общий стон. Времени терять никто не хотел.

К тому же увеличение количества товаров сбило бы на них цену.

– Как узнать, сильны разбойники или просто самоуверенны? – спросил Дамианос.

– Теперь никак. – Амирал пожал плечами. – Савр и Дукас были самыми лучшими. Других добровольцев я не найду. Остается лишь помолиться Господу. Двинемся вперед, уповая на милость Всевышнего.

Бодрость была фальшивая, никого она не обманула.

– А если Господь решит наказать нас за грехи? – жалобно сказал Каллист. – Подозреваю, что грешников здесь немало…

– Тогда одних убьют, а кому повезет – угодит в рабство, – охотно пояснил начальник и воинственно потряс кулаком. – Лично я за прорыв. Но решать вам, господа купцы. Мы, моряки, у вас на службе.

Остальные капитаны молчали. Лишаться жизни из-за чужих барышей никому из них не хотелось.

– Давайте голосовать, – упавшим голосом молвил Каллист. – Я за то, чтобы остаться здесь.

– Это потому что тебе не торговать, а только доставить заказ! – крикнул виноторговец. – А у меня вино прокиснет!

– Не надо торговать паршивым вином, – огрызнулся кто-то, и все загалдели. Каждый старался перекричать остальных.

Дамианос подошел к амиралу:

– Я пойду и выясню, кто там и сколько их.

– Это верная гибель для человека, не знающего славянские земли. Разве ты бывал здесь прежде?

– Не вернусь – останетесь ждать следующего каравана, – сказал Дамианос, не ответив. – Что вы теряете?

Амирал пожал плечами: ты предупрежден, остальное – дело твое.

– Я отвечаю за тебя, господин, – зашептал сзади Горгий, услужливый капитан Дамианосова корабля. – Я обещал протоканцелярию Агриппе, что благополучно доставлю тебя в Кыев.

– Хочешь пойти в разведку со мной? – обернулся к нему аминтес.

Горгий побледнел, умолк. Он не был трусом. Но даже храбрые люди боятся неизвестности.



Риска на самом деле было немного. Хоть на данапровских порогах Дамианосу бывать не доводилось, но повадки степных хищников он знал неплохо, а всю опасную работу выполнит автоматон.