Однажды в Марчелике 3
Часть 12 из 60 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Пелла, ты только орала? Или ещё поспала? – деловито осведомился Дан.
Девушка ничего не ответила, но по красным глазам несложно было догадаться. Спать после всех нервных потрясений ей хотелось до ужаса.
– Веди! – согласился Дан.
Ему самому сон был не нужен, но перекусить он бы не отказался. Одна беда… Пелла упёрлась и не собиралась ни шагу делать с того места, где стояла.
– Пойдём! – сказал ей Дан.
– Нет! – ответила девушка.
И упрямо вздёрнула подбородок.
– Пелла, хватит! Ты же не будешь стоять здесь вечно! – попытался воззвать к её благоразумию касадор.
– Буду! – сообщила девушка.
Дан, который всё это время прилаживал на спину рюкзак, с тяжёлым вздохом скинул его на пол и подошёл к спутнице. Она демонстративно отвернулась от него, стараясь смотреть в другую сторону.
– Пелла!..
– Ты просто подхватил меня и бросил! – возмутилась девушка. – Вот просто взял за штаны и кинул в этот проход, как свой проклятый рюкзак… Ради Бога, Дан! Я – девушка! А не вещь!
– Была бы ты вещью, я бы не ждал, когда ты сама подойдёшь! – обиделся касадор, вспоминая, как старательно подманивал Пеллу поближе.
– Сама подойду? Сволочь ты, Дан Старган! – крикнула она и, наконец, повернулась к нему лицом.
Дан сделал короткий шаг вперёд, быстро присел, утыкаясь девушке в живот плечом – и резко выпрямился. Не ожидавшая такой подлости Пелла оказалась мало того, что на плече у Дана, так ещё и вниз головой…
– Отпусти меня! Гад! Мужлан! Поставь меня на ноги!
Пелла была в ярости!.. Совершенно гнусное, подлое и непристойное поведение главы вадсомада выводило её из себя. Нет, конечно, он просто не смог её бросить одну – это радовало и грело душу… Но что в первый, что во второй раз, её надо было уговаривать, а не применять грубую силищу!..
Пелла всё-таки была воспитана, как дама. И потому требовала к себе нежного отношения. Она… Она… Да она ему задаст!.. Она висела вниз головой и пыталась сделать Дану больно. А он, как ни в чём не бывало, тащил и её, и рюкзак к нужным кругам на полу, где их уже ждал григио.
– Дан, опусти меня на пол! – потребовала Пелла, смиряясь с тем, что негодный касадор сильнее, больше… И даже когда тащит её на плече, не вызывает жгучей ненависти, а только желание сгоряча отвесить ему подзатыльник.
– Сама пойдёшь? – спокойно поинтересовался он.
– Пойду! – согласилась Пелла. – Но знай: я на тебя обижена!
Григио, старательно игнорировавший разборки людей (а, возможно, считавший их каким-то ритуальным поведением), вмешиваться не стал. Вместо этого он вошёл в круг прямо под тёмным зевом шахты и указал спутникам встать рядом.
Дан решительно прошёл к площадке, а Пелла, понимая, что другого выхода нет, кинулась за ним. И, в ожидании новой порции ужасов и кошмаров, вцепилась в касадора, слегка потеснив даже огромный рюкзак, который тот поставил к ногам.
– Я тебе это ещё припомню! – пообещала она, но как и когда, придумать не успела.
Кусок пола под ними – а если точнее, тот самый круг – вдруг резко рванул вверх… Пелла настолько быстро вниз не падала, как теперь вверх летела!.. Она пискнула и, закрыв глаза, мёртвой хваткой уцепилась за Дана.
Темнота под веками сменилась ярким светом… Но девушка не спешила открывать глаза, потому что движение ещё не прекратилось.
– Чтоб меня… – услышала она голос Дана. – Как красиво!
Любопытство пересилило страх. Распахнув глаза, Пелла открыла рот, чтобы закричать – и подавилась криком…
Самодвижущаяся площадка несла их всё выше и выше. Земля осталась метрах в тридцати под ногами… Надо было бы кричать, да!.. Однако зрелище, которое открывалось с каждым метром подъёма, настолько завораживало, что даже страх невольно отступал.
Там, откуда Пелла и Дан начали своё необычное путешествие, ещё должна была быть ночь. Но здесь уже всходило солнце. Оно только показалось над краем горизонта, высветлило небеса, бросило первые лучи на центр континента…
А ниже с севера на восток, насколько хватало глаз, тянулось море. Оно было ярким, зеленоватым. Волны лениво катились к берегу, разбиваясь о белые россыпи соли на камнях. Ленивые густые волны. Они даже звучали иначе, чем привычные волны океана. Глухо, громко… Они напоминали кисель.
Во внутреннем море Марчелики не было – да и не могло быть! – жизни. Когда стены континента сошлись, отсекая кусок океана, а жара осушила реки, опреснявшие водоём, начался долгий процесс гибели всего живого. Соли становилось всё больше, и уровень воды опускался. Те немногие организмы, что сумели приспособиться, никак не могли заселить всё вокруг.
Огромное, лишённое жизни, внутреннее море умирало. Пелла молча смотрела на это чудо, широко распахнув глаза. А Дан как раз пытался подсчитать, с какой скоростью ему надо бежать по воде, чтобы она держала его – таким плотным казался зеленовато-жёлтый солевой бульон…
Однако на берегах моря жизнь всё-таки была. Здесь росли огромные деревья, подобные каким-то сказочным башням – и превосходившие размерами даже секвойи с Земли. Они тянули к небесам свои стволы и ветви, их жёлто-синие листья раскрывались навстречу солнцу. И то с одного, то с другого дерева срывались вниз небольшие переплетения сухих ветвей.
Дан их сразу узнал. Пусть до касадоров они и добирались заметно подросшие, вобравшие в себя сухую траву и остатки растений, с которыми они столкнулись в пути… Однако их основа оставалась неизменной даже на побережье…
Роллфельды.
Они в изобилии росли на каждом огромном дереве, прямо из ствола. Сначала желто-зелёные, крепкие молодые побеги, со временем они становились жёлто-коричневыми, а затем – и вовсе засыхали. И когда их связь с деревом становилась слишком слабой, чтобы сопротивляться своему весу, роллфельды срывались и улетали вдаль.
Гонимые ветром, они катились по бесконечным центральным равнинам Марчелики. Всё дальше и дальше от места рождения, и всё ближе к океану…
– На-аши дома! – сообщил григио, указывая на деревья. – На-аша жизнь… На-аши заводы и на-аши источники пищи. Эти деревья – всё, что у нас оста-алось.
Он сказал это так, что Пелла и Дан даже оторвали взгляды от зрелища, открывшегося перед ними. И, запрокинув головы вверх, невольно уставились на высоченного аборигена.
А он просто смотрел вдаль и молчал. И из его глаз катились прозрачные слёзы, которые напоминали настоящую воду гораздо больше, чем жидкость во внутреннем море Марчелики.
Глава 5
Дан Старган и Пелла Флинт, центр Марчелики 9 августа 1936 года М.Х.
Дану было жутко интересно, можно ли спрыгнуть с площадки во время полёта. Азарт исследователя заставлял его делать странные вещи: вытягивать руки в стороны, пытаться дотронуться до ствола или до ветки дерева, мимо которого они летели… И вскоре молодой касадор убедился, что их окружает какое-то невидимое поле, которое не позволяет транспортируемому идиоту проявить себя во всей красе.
Круглая платформа стала замедляться где-то на высоте полутора сотен метров над землёй, всё больше сближаясь с тем самым, ближайшим к ней деревом. Когда уже можно было рассмотреть каждую неровность на его стволе, площадка замерла окончательно. А рядом с ней открылся широкий проход.
Вообще, здешние двери очень удивили Дана. Человечество привыкло использовать технологические костыли, старательно копируя природные механизмы. Ну а существа, жившие на берегах внутреннего моря Марчелики, напрямую прибегали к природным возможностям – хотя один Бог знает, чего им стоило заставить дерево «раскрывать» проход в стволе.
Выглядело это и вправду удивительно. Древесина уплотнилась по краям входа – а в центре разошлась, позволив людям, сошедшим с серого круга, войти внутрь огромного растения.
Первым отправился их провожатый-григио. Условного ровного пола в проходе было чуть больше полуметра в ширину. Поэтому идти можно было исключительно друг за другом. Дан пропустил Пеллу вперёд и двинулся следом, периодически оглядываясь на светлый проём входа. Впрочем, стоило им отойти от него шагов на пять, как стены начали со скрипом смыкаться.
Конечно, исследовательский азарт требовал проверить, что будет, если Дан всё-таки задержится. По всей вероятности, пока он не уйдёт, огромное дерево будет удерживать проход открытым. Но что будет, если эксперимент Дана пройдёт неудачно? Как бы касадора ни мучило любопытство, но инстинкт самосохранения был сильнее, требуя от тела, которым руководит эта буйная исследовательская голова, без остановки шагать за проводником…
Что больше всего удивляло – так это то, что в древесном коридоре было светло. Свет исходил прямо от стен, и только приглядевшись, можно было заметить, что его излучают отдельные участки древесины.
Идти пришлось недолго. Григио вывел Дана и Пеллу в небольшое помещение, образовавшееся прямо внутри дерева. Стена, противоположная от входа, была вся пронизана небольшими отверстиями, через которые внутрь поступал свежий воздух. А ещё сквозь эти дырочки можно было полюбоваться на морские виды. Ну и, заодно, через них в огромное чрево дерева пробивался свет.
Стены и пол внутри были тёплыми, и ночной прохлады можно было не бояться. Вся мебель тоже оказалась деревянной: и стол, росший прямо из пола, и стулья, явно слишком большие для людей. Были в комнате и четыре лежанки, выглядевшие как огромные листья сине-зелёного цвета.
– Здесь вы мо-ожете отдохнуть! – сказал проводник, когда гости немного осмотрелись. – Мы не мо-ожем сделать так, чтобы вы управляли конгло-омератом… Этим де-еревом… Поэтому скажите, когда будете готовы к разговору с на-ашими старейшими. И тогда я за-айду за вами!
– Сказать по правде, мне очень нравится, что вы нам ничего не объясняете! – заявил Дан проводнику, который непонимающе уставился на касадора. – Мы же так любим пребывать в полном неведении в запертой комнате!
– Хорошо, что нра-авится. Я всё равно-о не могу объяснить, не имея всей полноты информа-ации, – ответил тот певуче.
– А как же «мы вас ждали»? И прочее из того, что ты там болтал? – поинтересовался Дан.
Пелла переводила взгляд, полный непонимания, с григио на Дана, но её тоже объяснений никто не удостоил.
– Мы можем дать объясне-эния только в лице тех, кто облада-ает информацией, – григио даже изобразил искреннее сочувствие. – А они не могут так про-осто прийти и объяснить. У них мало вре-эмени…
– Дорогой мой! У меня его тоже не слишком много! – выразительно нахмурил брови Дан. – Но это я притащил свою задницу к вам, а не вы ко мне!.. Хотя это вы настаивали на встрече!
– Всё так, – согласился григио. – Но далеко не все из нас могут покидать конгло-омераты… И те, кто до-олжны говорить с тобой – не могут.
– Кстати… Вы разобрались в нашей системе времени? – неожиданно спокойно сменил тему Дан.
– Мы разобра-ались, – подтвердил григио.
– Мы будем готовы через шесть часов! – оповестил его Дан.
– Мы всё орга-анизуем!.. – эхом отозвался проводник, поворачиваясь к выходу. – Если вам что-то срочно потре-эбуется, у двери есть орган внутренней связи конгло-омерата.
– А ещё «жучок», «глазок» и записывающие функции… – едва слышно буркнул Дан, подтаскивая тяжёлый рюкзак к столу.
Тем временем григио, не прощаясь, вышел, а проход со скрипом сомкнулся за его спиной. А Пелла вслед за Даном подошла к столу и села на высокий неудобный стул. Ноги у неё до пола теперь не доставали. И откуда-то из глубин памяти всплыло детство. Как она сидит в столовой семейного особняка, болтает ногами и разговаривает с мамой и папой. Обед ещё несут, а на столе стоит огромная миска клубники – красной, сочной. И она ест её с родителями и смеётся…
– Конечно, я на тебя всё ещё в обиде! – заметила она, строго посмотрев на касадора. – Но всё-таки… Зачем ты их злишь?
– С чего ты решила, что я их злю? – спросил Дан, начиная выкладывать на стол походную снедь.
– Ты задаёшь им странные вопросы, ты… Ну, в общем… Зачем этот сарказм про то, как тебе нравится, что тебе ничего не объясняют? – девушка искренне пыталась понять логику поступков Дана.
И никак не могла.
Пелла искренне верила, что переговоры всегда ведутся в атмосфере вежливости и взаимного уважения. И никто никому не хамит – даже если есть веский повод. Но Дан вёл себя иначе. Он как будто специально провоцировал аборигенов, испытывая границы их терпения…
Дан ничего не ответил. И на мгновение замер, невидяще уставившись в стену – чем немного напугал Пеллу.
Девушка ничего не ответила, но по красным глазам несложно было догадаться. Спать после всех нервных потрясений ей хотелось до ужаса.
– Веди! – согласился Дан.
Ему самому сон был не нужен, но перекусить он бы не отказался. Одна беда… Пелла упёрлась и не собиралась ни шагу делать с того места, где стояла.
– Пойдём! – сказал ей Дан.
– Нет! – ответила девушка.
И упрямо вздёрнула подбородок.
– Пелла, хватит! Ты же не будешь стоять здесь вечно! – попытался воззвать к её благоразумию касадор.
– Буду! – сообщила девушка.
Дан, который всё это время прилаживал на спину рюкзак, с тяжёлым вздохом скинул его на пол и подошёл к спутнице. Она демонстративно отвернулась от него, стараясь смотреть в другую сторону.
– Пелла!..
– Ты просто подхватил меня и бросил! – возмутилась девушка. – Вот просто взял за штаны и кинул в этот проход, как свой проклятый рюкзак… Ради Бога, Дан! Я – девушка! А не вещь!
– Была бы ты вещью, я бы не ждал, когда ты сама подойдёшь! – обиделся касадор, вспоминая, как старательно подманивал Пеллу поближе.
– Сама подойду? Сволочь ты, Дан Старган! – крикнула она и, наконец, повернулась к нему лицом.
Дан сделал короткий шаг вперёд, быстро присел, утыкаясь девушке в живот плечом – и резко выпрямился. Не ожидавшая такой подлости Пелла оказалась мало того, что на плече у Дана, так ещё и вниз головой…
– Отпусти меня! Гад! Мужлан! Поставь меня на ноги!
Пелла была в ярости!.. Совершенно гнусное, подлое и непристойное поведение главы вадсомада выводило её из себя. Нет, конечно, он просто не смог её бросить одну – это радовало и грело душу… Но что в первый, что во второй раз, её надо было уговаривать, а не применять грубую силищу!..
Пелла всё-таки была воспитана, как дама. И потому требовала к себе нежного отношения. Она… Она… Да она ему задаст!.. Она висела вниз головой и пыталась сделать Дану больно. А он, как ни в чём не бывало, тащил и её, и рюкзак к нужным кругам на полу, где их уже ждал григио.
– Дан, опусти меня на пол! – потребовала Пелла, смиряясь с тем, что негодный касадор сильнее, больше… И даже когда тащит её на плече, не вызывает жгучей ненависти, а только желание сгоряча отвесить ему подзатыльник.
– Сама пойдёшь? – спокойно поинтересовался он.
– Пойду! – согласилась Пелла. – Но знай: я на тебя обижена!
Григио, старательно игнорировавший разборки людей (а, возможно, считавший их каким-то ритуальным поведением), вмешиваться не стал. Вместо этого он вошёл в круг прямо под тёмным зевом шахты и указал спутникам встать рядом.
Дан решительно прошёл к площадке, а Пелла, понимая, что другого выхода нет, кинулась за ним. И, в ожидании новой порции ужасов и кошмаров, вцепилась в касадора, слегка потеснив даже огромный рюкзак, который тот поставил к ногам.
– Я тебе это ещё припомню! – пообещала она, но как и когда, придумать не успела.
Кусок пола под ними – а если точнее, тот самый круг – вдруг резко рванул вверх… Пелла настолько быстро вниз не падала, как теперь вверх летела!.. Она пискнула и, закрыв глаза, мёртвой хваткой уцепилась за Дана.
Темнота под веками сменилась ярким светом… Но девушка не спешила открывать глаза, потому что движение ещё не прекратилось.
– Чтоб меня… – услышала она голос Дана. – Как красиво!
Любопытство пересилило страх. Распахнув глаза, Пелла открыла рот, чтобы закричать – и подавилась криком…
Самодвижущаяся площадка несла их всё выше и выше. Земля осталась метрах в тридцати под ногами… Надо было бы кричать, да!.. Однако зрелище, которое открывалось с каждым метром подъёма, настолько завораживало, что даже страх невольно отступал.
Там, откуда Пелла и Дан начали своё необычное путешествие, ещё должна была быть ночь. Но здесь уже всходило солнце. Оно только показалось над краем горизонта, высветлило небеса, бросило первые лучи на центр континента…
А ниже с севера на восток, насколько хватало глаз, тянулось море. Оно было ярким, зеленоватым. Волны лениво катились к берегу, разбиваясь о белые россыпи соли на камнях. Ленивые густые волны. Они даже звучали иначе, чем привычные волны океана. Глухо, громко… Они напоминали кисель.
Во внутреннем море Марчелики не было – да и не могло быть! – жизни. Когда стены континента сошлись, отсекая кусок океана, а жара осушила реки, опреснявшие водоём, начался долгий процесс гибели всего живого. Соли становилось всё больше, и уровень воды опускался. Те немногие организмы, что сумели приспособиться, никак не могли заселить всё вокруг.
Огромное, лишённое жизни, внутреннее море умирало. Пелла молча смотрела на это чудо, широко распахнув глаза. А Дан как раз пытался подсчитать, с какой скоростью ему надо бежать по воде, чтобы она держала его – таким плотным казался зеленовато-жёлтый солевой бульон…
Однако на берегах моря жизнь всё-таки была. Здесь росли огромные деревья, подобные каким-то сказочным башням – и превосходившие размерами даже секвойи с Земли. Они тянули к небесам свои стволы и ветви, их жёлто-синие листья раскрывались навстречу солнцу. И то с одного, то с другого дерева срывались вниз небольшие переплетения сухих ветвей.
Дан их сразу узнал. Пусть до касадоров они и добирались заметно подросшие, вобравшие в себя сухую траву и остатки растений, с которыми они столкнулись в пути… Однако их основа оставалась неизменной даже на побережье…
Роллфельды.
Они в изобилии росли на каждом огромном дереве, прямо из ствола. Сначала желто-зелёные, крепкие молодые побеги, со временем они становились жёлто-коричневыми, а затем – и вовсе засыхали. И когда их связь с деревом становилась слишком слабой, чтобы сопротивляться своему весу, роллфельды срывались и улетали вдаль.
Гонимые ветром, они катились по бесконечным центральным равнинам Марчелики. Всё дальше и дальше от места рождения, и всё ближе к океану…
– На-аши дома! – сообщил григио, указывая на деревья. – На-аша жизнь… На-аши заводы и на-аши источники пищи. Эти деревья – всё, что у нас оста-алось.
Он сказал это так, что Пелла и Дан даже оторвали взгляды от зрелища, открывшегося перед ними. И, запрокинув головы вверх, невольно уставились на высоченного аборигена.
А он просто смотрел вдаль и молчал. И из его глаз катились прозрачные слёзы, которые напоминали настоящую воду гораздо больше, чем жидкость во внутреннем море Марчелики.
Глава 5
Дан Старган и Пелла Флинт, центр Марчелики 9 августа 1936 года М.Х.
Дану было жутко интересно, можно ли спрыгнуть с площадки во время полёта. Азарт исследователя заставлял его делать странные вещи: вытягивать руки в стороны, пытаться дотронуться до ствола или до ветки дерева, мимо которого они летели… И вскоре молодой касадор убедился, что их окружает какое-то невидимое поле, которое не позволяет транспортируемому идиоту проявить себя во всей красе.
Круглая платформа стала замедляться где-то на высоте полутора сотен метров над землёй, всё больше сближаясь с тем самым, ближайшим к ней деревом. Когда уже можно было рассмотреть каждую неровность на его стволе, площадка замерла окончательно. А рядом с ней открылся широкий проход.
Вообще, здешние двери очень удивили Дана. Человечество привыкло использовать технологические костыли, старательно копируя природные механизмы. Ну а существа, жившие на берегах внутреннего моря Марчелики, напрямую прибегали к природным возможностям – хотя один Бог знает, чего им стоило заставить дерево «раскрывать» проход в стволе.
Выглядело это и вправду удивительно. Древесина уплотнилась по краям входа – а в центре разошлась, позволив людям, сошедшим с серого круга, войти внутрь огромного растения.
Первым отправился их провожатый-григио. Условного ровного пола в проходе было чуть больше полуметра в ширину. Поэтому идти можно было исключительно друг за другом. Дан пропустил Пеллу вперёд и двинулся следом, периодически оглядываясь на светлый проём входа. Впрочем, стоило им отойти от него шагов на пять, как стены начали со скрипом смыкаться.
Конечно, исследовательский азарт требовал проверить, что будет, если Дан всё-таки задержится. По всей вероятности, пока он не уйдёт, огромное дерево будет удерживать проход открытым. Но что будет, если эксперимент Дана пройдёт неудачно? Как бы касадора ни мучило любопытство, но инстинкт самосохранения был сильнее, требуя от тела, которым руководит эта буйная исследовательская голова, без остановки шагать за проводником…
Что больше всего удивляло – так это то, что в древесном коридоре было светло. Свет исходил прямо от стен, и только приглядевшись, можно было заметить, что его излучают отдельные участки древесины.
Идти пришлось недолго. Григио вывел Дана и Пеллу в небольшое помещение, образовавшееся прямо внутри дерева. Стена, противоположная от входа, была вся пронизана небольшими отверстиями, через которые внутрь поступал свежий воздух. А ещё сквозь эти дырочки можно было полюбоваться на морские виды. Ну и, заодно, через них в огромное чрево дерева пробивался свет.
Стены и пол внутри были тёплыми, и ночной прохлады можно было не бояться. Вся мебель тоже оказалась деревянной: и стол, росший прямо из пола, и стулья, явно слишком большие для людей. Были в комнате и четыре лежанки, выглядевшие как огромные листья сине-зелёного цвета.
– Здесь вы мо-ожете отдохнуть! – сказал проводник, когда гости немного осмотрелись. – Мы не мо-ожем сделать так, чтобы вы управляли конгло-омератом… Этим де-еревом… Поэтому скажите, когда будете готовы к разговору с на-ашими старейшими. И тогда я за-айду за вами!
– Сказать по правде, мне очень нравится, что вы нам ничего не объясняете! – заявил Дан проводнику, который непонимающе уставился на касадора. – Мы же так любим пребывать в полном неведении в запертой комнате!
– Хорошо, что нра-авится. Я всё равно-о не могу объяснить, не имея всей полноты информа-ации, – ответил тот певуче.
– А как же «мы вас ждали»? И прочее из того, что ты там болтал? – поинтересовался Дан.
Пелла переводила взгляд, полный непонимания, с григио на Дана, но её тоже объяснений никто не удостоил.
– Мы можем дать объясне-эния только в лице тех, кто облада-ает информацией, – григио даже изобразил искреннее сочувствие. – А они не могут так про-осто прийти и объяснить. У них мало вре-эмени…
– Дорогой мой! У меня его тоже не слишком много! – выразительно нахмурил брови Дан. – Но это я притащил свою задницу к вам, а не вы ко мне!.. Хотя это вы настаивали на встрече!
– Всё так, – согласился григио. – Но далеко не все из нас могут покидать конгло-омераты… И те, кто до-олжны говорить с тобой – не могут.
– Кстати… Вы разобрались в нашей системе времени? – неожиданно спокойно сменил тему Дан.
– Мы разобра-ались, – подтвердил григио.
– Мы будем готовы через шесть часов! – оповестил его Дан.
– Мы всё орга-анизуем!.. – эхом отозвался проводник, поворачиваясь к выходу. – Если вам что-то срочно потре-эбуется, у двери есть орган внутренней связи конгло-омерата.
– А ещё «жучок», «глазок» и записывающие функции… – едва слышно буркнул Дан, подтаскивая тяжёлый рюкзак к столу.
Тем временем григио, не прощаясь, вышел, а проход со скрипом сомкнулся за его спиной. А Пелла вслед за Даном подошла к столу и села на высокий неудобный стул. Ноги у неё до пола теперь не доставали. И откуда-то из глубин памяти всплыло детство. Как она сидит в столовой семейного особняка, болтает ногами и разговаривает с мамой и папой. Обед ещё несут, а на столе стоит огромная миска клубники – красной, сочной. И она ест её с родителями и смеётся…
– Конечно, я на тебя всё ещё в обиде! – заметила она, строго посмотрев на касадора. – Но всё-таки… Зачем ты их злишь?
– С чего ты решила, что я их злю? – спросил Дан, начиная выкладывать на стол походную снедь.
– Ты задаёшь им странные вопросы, ты… Ну, в общем… Зачем этот сарказм про то, как тебе нравится, что тебе ничего не объясняют? – девушка искренне пыталась понять логику поступков Дана.
И никак не могла.
Пелла искренне верила, что переговоры всегда ведутся в атмосфере вежливости и взаимного уважения. И никто никому не хамит – даже если есть веский повод. Но Дан вёл себя иначе. Он как будто специально провоцировал аборигенов, испытывая границы их терпения…
Дан ничего не ответил. И на мгновение замер, невидяще уставившись в стену – чем немного напугал Пеллу.