Однажды летним днем

– Спасибо тебе, Господи, что наша молодость пришлась на иные времена.

– Так ты, бабушка Лео, и теперь своего не упускаешь, – съязвила Виолетта и тотчас получила шлепок.

– Как тебе не стыдно! – воскликнула Мила.

Андриана ограничилась укоризненным взглядом.

– Чего я такого особенного сказала, – попыталась обиженно оправдаться Виолетта.

– Лично я уверена, – категорично заявила Лео, – что твой Филипп сам соблазнил девушку, стараясь угодить отцу, тебе он наврал с три короба. А ты набросилась на ни в чём не повинную девушку и довела её до больничной койки! Совести у тебя нет!

– Ну и оставили бы меня тогда в каземате, – совсем как бабушка Мила, мрачно заявила внучка.

– Жалко нам тебя, дурынду, – за всех ответила Лео, – всё-таки ты наша родная кровиночка.

Виолетта уже совсем было собралась напомнить, что родная она только бабушке Миле, но вовремя прикусила язык, чем избавила себя от многих неприятностей.

На этом партийное собрание, как назвала его про себя Виолетта, было закончено. Подруги разъехались по домам, а бабушка с внучкой убрали со стола, перемыли посуду и легли спать. Тишка удобно устроился в ногах у Милы.

Утром снова ярко сияло солнце, доцветали в садах плодовые деревья, на улицах города разливалась волнами сирень и роняли белые лепестки ирга и черёмуха. Во дворах, заросших деревьями, рассыпали трели птички. А в скверах на набережной и в Загородном парке радовали посетителей своим пением соловьи.

В общем, жизнь, как говорится, продолжалась. И вроде бы ничего не предвещало новой грозы над головами трёх более или менее успокоившихся подруг и их воспитанницы.





Глава 5




Первого июня Андриана пребывала в прекрасном расположении духа. Она не спеша двигалась по дому, протирала пыль, поливала цветы, погружаясь в воспоминания и возвращаясь к реальности.

Вдруг она вспомнила, что ей нужно успеть сбегать за заказанным по случаю дня рождения Виолетты тортом. Он обещал быть великолепным! Они рисовали его втроём – на светло-салатном фоне двадцать переплетённых венков из голубых фиалок. Ведь имя Виолетта переводится как фиалка. А ещё торт к двадцатилетию их любимицы должны были украшать марципаны и орехи.

В кондитерскую Андриана решила позвонить со стационарного телефона. Сегодня он был в рабочем состоянии, и настроение у него было неплохое, хоть и настороженное. У стационарного телефона было имя и отчество – Макар Пантелеймонович. Макар, потому что жизнь у него в доме Андрианы Карлсоновны была нелёгкая. Всякий раз, переобуваясь, Андриана высоко задирала ноги, задевала провод, ведущий к розетке, и аппарат улетал туда, куда Макар телят не гонял. Но хозяйка замечала это далеко не сразу, и Макар лишался права голоса порой не на одни сутки. Так что именно безголосым он и проводил большую часть своей нелёгкой жизни. А красивое отчество Пантелеймонович ему было дано в утешение.

Но первого июня телефон был в полном порядке. Правда, при приближении к нему Андрианы он затаил дыхание.

Андриана же протянула руку, чтобы снять трубку, и вдруг аппарат разразился громким звоном.

«Кто бы это мог быть?» – подумала Андриана Карлсоновна, сняла трубку и привычно произнесла:

– Говорите!

В ответ не раздалось ни звука. Андриана подула в трубку и повторила:

– Говорите!

И тут трубка разразилась рыданиями.

– Кто это? Кто? – вопрошала ничего не понимающая Андриана, и наконец до неё дошло, что это плачет Мила. – Мила! Мила! Что случилось? – закричала она, не на шутку перепугавшись.

«Так и оглохнуть недолго», – вздохнул про себя многотерпеливый Макар Пантелеймонович, но тут же спохватился – лучше пусть кричат и рыдают, чем лишают его голоса.

– Виолетту схватили! – донёсся вопль отчаяния из трубки.

– Кто схватил?! Зачем? – ничего не понимая, закричала, в свою очередь, Андриана Карлсоновна.

– Полиция! Её арестовали!

– За что?! Она опять что-то натворила?

– Не знаю! Её арестовали за убийство!

– Мила! У тебя горячка! Кого Виолетта могла убить?

– Её обвиняют в убийстве Филиппа Окунева!

– Филипп убит?! – не поверила своим ушам Андриана.

– Да, они так сказали, – с трудом проговорив последнюю фразу, Потапова отключилась.


Андриана Карлсоновна некоторое время постояла с пищащей трубкой в руках, потом положила её на рычаг с такой осторожностью, точно она была сделана из хрупкого стекла.

Макар Пантелеймонович мысленно обронил слезу, растроганный такой нежностью, которую он, разумеется, как и всякий уважающий себя мужчина, отнёс на свой счёт.

Андриана тем временем убрала обратно в шкаф варенье, которое недавно достала, и стала собираться к подруге.

– Сколько раз уж говорилось, что связываться с женатым мужчиной то же самое, что ходить по минному полю! Вот и нашла приключение на свою пятую точку, – возмущалась вслух Андриана, совсем забыв, что когда у Виолетты начался роман с Филиппом, он был холост.

Это теперь он был женат и то всего каких-то три недели.

– Неужели наивная Виолетта решила его развести? – воскликнула вслух Андриана и всплеснула руками. – А там что-то пошло не так. Но чем она могла его убить? Не сковородкой же? Нет, нет, – помотала головой Андриана, – да, я допускаю, что Виолетта могла пойти на многое ради того, чтобы отправиться под венец со своим Филечкой. Но чтобы убить! Виолетта не могла!

И только увидев уставившихся на неё удивлёнными глазами Фрейю и Марусю, Андриана сообразила, что всё это время разговаривала сама с собой вслух.

– А что, – сказала Андриана сердито своим кошкам, – если бы на вас столько всего свалилось, вы бы тоже спятили.

Кошки молча попятились из прихожей в комнату. И только когда за хозяйкой захлопнулась входная дверь, две хвостатые сестрички подбежали к телефонному аппарату и спросили:

– Макар Пантелеймонович! Что там случилось?

– Кажется, кто-то кого-то убил, – ответил Макар и почесал трубкой в затылке.

– Кто и кого?

– Я не совсем разобрал, они так визжали, кажется, Виолетта, – неуверенно ответил телефонный аппарат.

– Что Виолетта? – стукнула его лапкой Фрейя.

– Не дерись, – обиделся Макар Пантелеймонович, – а то не скажу больше ни слова.

– Ага, если не ответишь, то точно больше не скажешь ни слова, так как мы выдернем шнур из розетки.

– Вы не имеете права лишать меня голоса! – возмутился Макар Пантелеймонович.

– Фрейя пошутила, – примирительно проговорила Маруся, – ты, Макарушка, только скажи нам, это Виолетту убили или она сама кого-то?

– Кажется, она, – ответил успокоившийся телефонный аппарат.

– Если она, то они её отмажут, – махнула хвостом Фрейя и отправилась спать на диван.

– Думаешь, это так просто? – неуверенно проговорила последовавшая за ней Маруся.

Андриана Карлсоновна тем временем спустилась вниз, открыла гараж соседа, от которого у неё был свой ключ. Иван Абрамович любезно разрешал соседке хранить в его гараже своё транспортное средство – мотоцикл.

Так что уже через пять минут пожилая дама неслась на своём мотоцикле по дорогам города.





* * *


За шумом тихого дождя слышалось пение птиц. И было в этом объединении звуков что-то волнующее и умиротворяющее одновременно. Хотелось долго-долго сидеть и просто слушать. А ещё на этом звуковом фоне так легко и приятно было думать о чём-нибудь своём.

Вот и Морис Миндаугас настолько погрузился в свои мысли, что невольно вздрогнул от звука зазвонившего на столе телефона. Но тотчас протянул руку и снял трубку.

– Детективное агентство «Мирослава» слушает, – проговорил он привычно в трубку.

– Я сегодня не приеду, – раздался из трубки голос следователя Наполеонова.

Морис не стал спрашивать почему.

– Чёрт знает что творится! – возмущённо проговорил тем временем следователь. – Беременная девица укокошила своего бывшего любовника.

После этого Наполеонов, не дожидаясь ответной реакции Миндаугаса, просто положил трубку.

Морис послушал короткие гудки, вздохнул и подумал о том, что приготовление жаркого стоит отложить. Им с Мирославой и Доном не съесть столько…

– Пожалуй, обойдёмся курицей и салатом из цветной капусты, – решил он, – а вот что на десерт…

Додумать он не успел, телефон зазвонил снова.

– Детективное агентство «Мирослава» слушает.