Однажды летним днем

– Прекрасно. Знали ли вы Окунева до поступления в институт?

– Нет, не знала.

– Так вот и рассказывайте с того места, как вы познакомились с ним, как сблизились и как развивались ваши отношения.

– Но это долгая история, – вздохнула Виолетта.

– А разве вы куда-то торопитесь? – спросил адвокат.

Девушка посмотрела ему в глаза и поняла, что он не шутит.

– Нет, – обронила она, – никуда я теперь не спешу, – и начала свой рассказ.

Когда она дошла до того места, как явилась на свадьбу Окунева и Лоскутовой в трауре, адвокат вздохнул. Виолетта бросила на него пристальный взгляд, но не прочла на его лице ровным счётом ничего, хотя и предполагала, что он, как и все так называемые взрослые, осуждает её поступок.

Адвокат же думал о том, что в воспитательных целях его подзащитной следовало бы влепить пятнадцать суток за хулиганство. И тогда она, может быть, не сидела бы перед ним в следственном изоляторе. В глубине души он сожалел, что у неё такие энергичные бабушки.

Хотя, насколько он понял со слов Андрианы Карлсоновны, родная бабушка Виолетты Людмила Павловна Потапова как раз не отличалась ни предприимчивостью, ни напором. Но и двух неугомонных особ преклонного возраста вполне хватало на то, чтобы заставить работать ради спасения их внучки молодых и энергичных людей.

Вечером, когда Мирослава стояла у окна и смотрела, как багровое солнце медленно опускается прямо на тёмную лохматую тучу, – она подумала, что завтра, наверное, будет дождь. И ещё ей пришло в голову, что, скорее всего, именно подобная сцена давным-давно вдохновила Корнея Чуковского написать сказку о крокодиле, проглотившем солнце.

В это время зазвонил телефон. Морис снял трубку и привычно проговорил:

– Детективное агентство «Мирослава» слушает. – Потом более приветливым голосом: – Добрый вечер, Ян. Я сейчас её позову, – и, обернувшись к Мирославе, – Ян Белозёрский.

Мирослава тем временем уже была рядом и приняла трубку из рук Миндаугаса:

– Здравствуй, Янушка! Я думала, что ты позвонишь на сотовый.

– Добрый вечер, Слава. Это я по привычке. К тому же трубку стационарного телефона всегда возьмёт Морис. А тебя по сотовому иной раз ищи-свищи.

– Извини, – улыбнулась она. – Но на этот раз я ждала твоего звонка.

– Знаю, поэтому звоню, чтобы сообщить, что я решил взяться за защиту Потаповой.

– Ты считаешь, что она не убивала?

– Да, я почти уверен в этом, – ответил Ян Белозёрский после небольшой паузы.

И Мирослава догадалась, что сомнения в невиновности подзащитной у Яна всё-таки имеются.

– На сколько процентов? – серьёзно спросила она.

И он так же серьёзно ответил:

– На 99,9.

– Ты думаешь, что есть шанс доказать её невиновность?

– Да, если вы с Морисом засучите рукава и приметесь за работу.

– Хорошо. Я позвоню Шведовой-Коваль.

– Не упускайте даже самой тоненькой ниточки, – попросил Белозёрский.

– Не упустим даже паутинки, ты же нас знаешь.

– Знаю. Именно поэтому я и взялся за защиту девушки. Одному мне не опрокинуть прочную стену обвинения. И пока я не вижу, в каком месте можно было бы пробить брешь.

– Это дело ведёт Наполеонов…

– Да, мне вчера пришлось немало копий сломать в поединке с ним.

– Он не кажет к нам носа с тех пор, как это дело попало ему в руки.

– Плохо.

– Но мы нашли способ подстроить ловушку Братцу Лису.

Ян хмыкнул:

– Кто бы сомневался в ваших способностях.

– Вечером хочу попытаться хоть что-то вытянуть из него.


– Он не скажет более того, что считает возможным.

– А мне более и не надо. Главное, ухватить суть. Ну, ладно, Ян! Пока! Созвонимся.

– До свиданья.

Она сделала движение рукой, намереваясь положить трубку.

– Погоди! – неожиданно воскликнул Ян.

– Да? – озадаченно спросила Мирослава.

– А эта Андриана Карлсоновна на чём к вам приезжала?

– На мотоцикле, – хихикнула Мирослава.

– Вот-вот, у нас тут вся адвокатура шепчется и ржёт надо мной!

– Ты-то тут при чём?

– Ну, как же! Все спрашивают, что это за дама преклонного возраста примчалась ко мне на мотоцикле! А один шутник прознал, что её отчество Карлсоновна, и теперь меня подкалывают: «Как же так, Ян, к малышу Карлсон прилетал на моторчике по воздуху, а к тебе Карлсоновна – на мотоцикле, непорядок». Прямо как малые дети, – с притворным сокрушением пожаловался Белозёрский.

– Это они ещё не видели, как она гоняет на своём мотоцикле, – обронила Мирослава.

– В том-то и дело, что видели, – вздохнул Ян, – ладно, пойду Магде расскажу. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи! И привет твоим девочкам!

Мирослава подержала телефонную трубку, пару раз провела по ней рукой, точно та была живым существом и могла отреагировать на поглаживания. Хотя кто знает… Сама Мирослава придерживалась точки зрения японцев, верящих в то, что у каждого предмета есть душа и вещи проживают свою собственную жизнь, чувствуя и мысля.

Через полминуты она снова подняла трубку и набрала номер Андрианы Карлсоновны Шведовой-Коваль. Было уже поздно, и Волгина сомневалась, стоит ли тревожить далеко не юную женщину в столь поздний час. Но всё-таки решила, что ради дела можно и разбудить её.

Андриана откликнулась сразу, словно сидела возле телефона и караулила.

– Говорите! – произнесла она строгим отрывистым тоном.

– Здравствуйте, Андриана Карлсоновна! Когда вы сможете подъехать к нам?

– Прямо сейчас! – мгновенно отреагировала Андриана.

– Сейчас уже слишком поздно, – невольно улыбнулась Мирослава.

– Что вы имеете в виду? – тревожным голосом спросила Андриана Карлсоновна.

– Только то, что на дворе уже ночь.

– Ах да. Простите. Я совсем забыла о времени.

– Не за что. Бывает. Вы могли бы приехать к нам завтра утром, скажем, часикам к…

– Я могу к восьми! – перебила её Андриана Карлсоновна.

– Это слишком рано. К тому же вам нужно время на дорогу…

– Вы об этом не беспокойтесь, если бы вы разрешили, я выехала бы сию же минуту.

– Мы ждём вас завтра в десять утра, – твёрдо проговорила Мирослава.

– Хорошо, – выдохнула женщина.

– Спокойной ночи.

– Подождите!

– Да?

– Вы возьмётесь за наше дело?

– Иначе я не просила бы вас приехать, – просто ответила Мирослава.

– Спасибо!

– Пока не за что. – Мирослава положила трубку.