Одержимый Райли

— Я полагаю, вечность.



На этих словах мое зрение затуманилось, и, почувствовав, что вот-вот заплачу, я несколько раз моргнула, не позволяя себе этого сделать.



— Но у меня есть испытательный срок. Думаю, что ты как раз то, что мне нужно, и я уверен, что, как только ты привыкнешь к тому, как мне нравится, поймешь, что я тоже тебе подхожу.



Продолжай говорить, Райли. Что бы ни случилось, не сдавайся.



— Какое соглашение мы заключили? — спросила я еле слышно.



— О, Райли, — сказал он, нежно убирая волосы с моего лба. — Твоя бабушка умерла. В обмен на поездку на похороны ты согласилась позволить мне сопровождать тебя и провести время вместе, когда мы вернемся.



Я наморщила лоб в попытке вспомнить и, наконец, позволила слезам упасть. Моя бабушка умерла? На мгновение я отвернулась от него и сделала небольшой успокаивающий вдох. Ладно. Я приму это. На данный момент.



— Что мне нужно сделать, чтобы ты начал мне доверять? — спросила я.



Усмехнувшись, он крепче сжал мои запястья. Это было не особенно больно, но я волновалась, что если он сжал бы их крепче, то на них могли остаться синяки.



— Ты не можешь уйти из моего дома, разорвать наше соглашение и быть непослушной, Райли. Ты должна заслужить определенные привилегии и доверие — последнее, чем ты будешь вознаграждена. Но думаю, что до конца дня я позволю тебе ходить по дому. Как ты уже знаешь, большинство дверей не откроются без кода, а через те, которые открываются, невозможно сбежать. На самом деле, некоторые из открывающихся дверей могут тебя напугать, некоторые взволновать. Ты должна будешь сообщить мне, что ты почувствовала, открыв их, когда я приду за тобой. И сегодня вечером мы начнем твое обучение. Как и двери, некоторые уроки тебе понравятся, а некоторые напугают. Но решать мне, а не тебе, Райли, какие из них будут для тебя наиболее приемлемы, а какие нет, — сказал он низким серьезным тоном.



— Согласна, — прошептала я дрожащим голосом.



Кивнув, он отпустил мои запястья, которые я тут же стала растирать, думая, что, черт возьми, мне придется вытерпеть, чтобы обрести свободу.



— Солнце зайдет через четыре часа. У тебя есть время до этих пор, — сказал Джекс, после чего развернулся и ушел.



Глава 9

Первый час своей «свободы» я провела, исследуя второй этаж. Под «исследованием» я имела в виду ввод всех числовых комбинаций, которые я только могла придумать, чтобы открыть чертовы окна, но после третьей попытки сенсорные панели блокировались. Знала, что он, скорее всего, разозлится, когда поймет, чем я занималась все это время, но мужчина был бы глуп, если бы думал, что я не буду пытаться сбежать.

После того, как все панели были заблокированы, я спустилась вниз по лестнице. Джекс вернулся в гостиную, и я слышала, что он снова что-то смотрел. Судя по крикам, я решила, что это какой-то фильм ужасов.

«Кто бы сомневался», — подумала я, закатывая глаза.

Я прошла мимо гостиной на цыпочках, проследовав по широкому коридору на кухню, и, осмотревшись вокруг, с удивлением отметила, насколько чистой она была. Она выглядит так, словно ею не пользовались. Итак, он помешан на чистоте. Запомним это.

Позади себя я услышала его шаги, когда он зашел на кухню. Пройдя мимо и даже не взглянув на меня, он полез в огромный холодильник за... что это?

Положив упаковку мяса на островок, он полез в один из красивых дубовых шкафов за хлебом. Я смотрела, как он, усевшись на табурет, положил шесть ломтиков мяса на два куска хлеба, затем вернул мясо в холодильник и достал из него салат и майонез. Положив три листка салата на растущий бутерброд и открыв ящик под кухонным островком, за которым сидел, он вытащил нож и намазал майонез тонким слоем. Я никогда не считала приготовление бутерброда чем-то занимательным, нежели Джекс, потому что следующее, что он сделал, ― это поднес его к глазам, а затем положил на стойку и срезал выпирающий по сторонам салат, после чего, видимо, удовлетворился достаточно, чтобы вернуть пакет с салатом и майонез обратно в холодильник.

Мой взгляд упал на нож, лежащий на стойке. Тот был достаточно острым, чтобы... причинить боль. Джекс барабанил пальцами по крышке холодильника, стоя перед ним в раздумьях. Я подошла к столу, не сводя глаз с ножа. Если бы я добралась до него, то смогла бы заставить его отпустить меня.

— Если ты планируешь меня пырнуть, то, надеюсь, используешь нож получше, чем этот, Райли, — сказал он, все еще сосредоточенный на содержимом холодильника. — Что-то, что будет больше и острее. То, что заставит меня задуматься, выживу ли я после нападения. Определенно не нож, который используется для намазывания соусов на бутерброд.

Он покачал головой, явно забавляясь, прежде чем, наконец, вытащил большой пластиковый бутыль с водой и вернулся к столу. Поставив его, он взял нож и, разрезав бутерброд пополам, предложил одну мне.

— Если хочешь попробовать, то пожалуйста. Но позаботься, чтобы я не выжил, Райли. Я бы очень расстроился, если бы ты напала на меня и оставила шрамы, — серьезно предупредил он.


«Возьми нож и всади ему в горло!» — кричала моя внутренняя героиня.

— Нет, спасибо, — ответила я ему и ей.

Стянув на себе блузку, я постояла минутку.

— Джекс, могу я тебя кое о чем спросить?

— Да, — ответил он, кладя нож на стойку.

— Почему я так одета?

Наклонившись вперед, он облокотился на островок и сцепил руки. На его лице появилась по-настоящему счастливая улыбка, и он, окинув меня взглядом с головы до ног, ответил:

— То, как ты одета, напоминает мне о Бонди-Бич (прим.: Бонди-Бич — один из самых известных пляжей Австралии). У меня много хороших воспоминаний из детства, связанных с этим пляжем. Боже, я не был там тысячу лет, — задумчиво сказал он.

— Почему? — с любопытством спросил я.

— Тебе действительно это интересно? Я могу рассказать тебе сейчас и украсть твое «личное» время, а могу поведать об этом сегодня вечером после нашего урока, — ответил он.

Я уселась на табурет напротив него. Было очевидно, что я попала в самодельную версию Форт-Нокса (примеч.: военная база США, на территории которой расположено существующее с 1936 года хранилище золотых запасов США, считающееся одним из самых защищенных в мире), поэтому личное время мне было не нужно.

— Мне интересно, — ответила я, скрестив ноги.

Одной рукой придерживая полы блузки вместе, второй я облокотилась на стойку.

Джекс улыбнулся и откусил свой бутерброд. Я терпеливо ждала, когда он прожует и проглотит кусок, потому что у меня был к нему еще один вопрос.

— Спрашивай. Я вижу вопрос в твоих глазах, — сказал он, вытирая рот салфеткой.

— Где находится Бонди-Бич? — робко спросила я.

— Примерно сто шестьдесят километров южнее, — ответил он с ухмылкой.

— Что? Это бессмысленно. Я никогда не слышала ни о каком «Бонди-Бич» рядом с Вайомингом, — смущенно сказала я.

Джекс молча доел бутерброд, отнес тарелку в раковину, тщательно вымыл ее руками, а затем вернулся за вилкой. После того, как все было вымыто и загружено в посудомоечную машину, он взял губку, намочил ее и протер стол. Прокашлявшись, он снова занял свое место на табурете напротив меня и побарабанил пальцами по столешнице.

— Почему ты думаешь, что все еще в Вайоминге, Райли? Или вообще в Америке? — непринужденно спросил он.

— Почему бы мне так не думать? — обоснованно парировала я. — У меня нет паспорта, Джекс. Ни один аэропорт или любой другой порт не позволил бы мне без него покинуть Соединенные Штаты.

Он улыбнулся и поднялся на ноги. Выйдя из кухни, он сказал мне не двигаться, что скоро вернется. Я вздохнула и подперла голову рукой. Я не поверила ему, и он это знал.

— Можно твои руки, пожалуйста? — спросил он, вернувшись на кухню и держа свои за спиной, очевидно, что-то пряча от меня.

— Зачем? — подозрительно спросила я.

— Затем, что я собираюсь вывести тебя наружу, и предпочел бы, чтобы ты не пыталась сбежать, — просто ответил он.

Это твой шанс, Райли. Воспользуйся им! Беги и кричи «пожар», чтобы люди обратили внимание!

— Твои руки, — мягко напомнил он.

Я медленно слезла с табурета и подошла к Джексу, который слегка улыбнулся мне, когда я протянула ему свои руки.

— Не так, а вот так, — сказал он, развернув меня к себе спиной.

Быстрым движением он завел мои руки за спину и надел на запястья какие-то кожаные наручники. Я стояла на месте, пока он надежно их закреплял, а затем отодвинул меня немного в сторону и пристегнул между ними цепь. Намотав ее на кулак, он, улыбаясь, провел свободной рукой по моей щеке.

— Ты выглядишь так прекрасно, — прошептал он мне на ушко.

Ощущение его дыхания на моем лице было таким опьяняющим, что на мгновение я закрыла глаза. У меня возникло то же знакомое чувство, что и в книжном магазине.

Книжном… магазине?

Открыв глаза, я повернулась к нему лицом. Он, нисколько не обеспокоенный моим внезапным движением, позволил нашим губам ненадолго коснуться друг друга, а затем выпрямился.

— Ты был в книжном магазине, — сказала я.

— Память возвращается к тебе? Я говорил, что это произойдет, когда закончится действие препарата. Но обо всем этом мы поговорим позже. Мне нужно кое-что тебе доказать, но сначала...

Его голос затих, когда он стоял и смотрел на меня. Примерно через десять секунд он притянул меня к себе, и его рука стала блуждать по моей спине. Я беспомощно стояла, не в состоянии остановить его, пока он щелкал застежками моего лифчика.

Хорошо. Сохраняй спокойствие — он не сможет полностью снять эту гребаную штуку с тебя, пока твои руки связаны за спиной.