Очевидец

Харриет прокручивает этот кусок ещё раз. Правильно ли она слышит, что речь идёт о белом «Вольво»? Она откидывается на спинку стула и проигрывает запись ещё и ещё раз. Да, Кеннет действительно говорит о белом «Вольво». Он видел машину, стоявшую на гравиевой дороге за усадьбой. А у Тони, куда полицейские поехали проводить обыск, красная «Мазда».

Она делает глубокий вдох и опять нажимает на кнопку воспроизведения, чтобы смотреть запись дальше. Слышен голос Маргареты.

– А что-нибудь ещё, кроме стоявшей машины, ты там видел?

– Я видел ноги. Он залезал в окно в задней части дома. Ноги в зелёных штанах. З-з-з-зе-зелёные брюки. Я в‐ви-видел ноги.

– Ты видел ноги, залезающие в окно в задней части дома? Когда это было? – спрашивает Маргарета, не меняя тон голоса.

– В пятницу.

Кеннет взмахнул ладонью перед собой, когда заговорил. Харриет снова приходится останавливать плёнку и слушать повторно.

– В пятницу.

Пока что история Кеннета совпадает с тем, что рассказала Лия. Харриет снова нажимает на кнопку воспроизведения.

– Что было потом? – Голос Маргареты.

– П-п-потом я убежал. К-к-когда полиция приехала в субботу, я оп-пять туда пошёл. Я б-больше ничего не видел. Я не видел, что там случилось. В хлеву. Её было плохо видно.

Харриет останавливается. Её было плохо видно. Мальчишка проглатывает слова, когда это говорит, как будто бы уже жалеет о том, что сказал. Почему он подчёркивает, что её невозможно было рассмотреть как следует? Получается, что он пытался что-то увидеть. Может быть, он даже увидел что-то в хлеву, но не понял, что именно?

– Я не понимаю. Ты можешь повторить? Ещё раз и немного отчётливее?

Руки Маргареты внизу кадра неподвижны.

– Ну, спроси же про хлев, – бормочет Харриет вполголоса. Но Маргарета выспрашивает у Кеннета про машину, про то, как выглядели брюки, в какое именно окно залезал человек в брюках и чем он сам занимался в последние сутки.

Харриет чешет глаза. Она уверена, что он видел то, что произошло в сарае, а Маргарета прозевала и не спросила его об этом. Им нужно вызвать Кеннета на допрос ещё раз.





Харриет откапывает на дне своей сумки крошечный флакончик духов и наносит капельку на шею. Не хочет, чтобы от неё пахло дымом, когда она вернётся в кабинет. Вообще не надо было бы курить в рабочее время, но ситуация была на грани катастрофы, и сигарета её взбодрила.

Харриет нейтрализует вкус сигареты, лизнув верхушку свежеиспечённой булочки. А заодно забирает блюдо с булками из конференц-зала. Лена прикрепила на одну из булочек записку с текстом «Съешь меня» и обвела в форме сердечка. Так что можно есть булочки с чистой совестью. Мягкая взбитая начинка просто тает во рту, вкус божественный. Мобильный начинает жужжать, и на экране появляется имя Пол.

– Привет, малышка Харри. – Пол звучит так, будто сейчас засмеётся. – Ты как-то странно отвечаешь.

Несмотря на то, что он находится на другой стороне планеты, слышимость хорошая.

– Я жую, извини, – удаётся ей произнести. Весь рот занят самым вкусным – сердцевиной булочки.

– Типично для тебя. – Он произносит это с любовью, и она знает, что он шутит. Она прямо видит его перед собой. Высокий, худощавый, вьющиеся светлые волосы и искрящиеся зелёные глаза. Светлая копия Эушена.

В школе за Полом бегали все девчонки. Теперь, когда он стал взрослым и успешным финансовым советником по вкладам в недвижимость с дипломом Высшей коммерческой школы, он мог бы заполучить любую женщину. Харриет больше похожа на их мать: карие глаза, неуправляемые локоны и упрямая детская пухлость, никак не желающая покидать её, уже давно не детскую, фигуру. Да и карьера Харриет тоже была не такой стремительной, как у брата.

– Всё у вас хорошо? – спрашивает она. Приятно слышать голос брата.

– Да, грех жаловаться, когда мы в раю. Ева-Лена умудрилась, конечно, поскользнуться на приросшей к камням асцидии и подвернула ногу. На солнце она тоже не может находиться, а здешняя еда для неё чересчур острая, – шутит Пол. – Думаешь, что знаешь о таких вещах, когда живёшь с человеком, но её аллергии всё время меняются, и я за ними не успеваю.

Харриет хихикает.

– Дети учатся подводному плаванию в школе дайвинга, так что хоть это, по крайней мере, стоящее дело, не зря я выложил за эту поездку восемьдесят тысяч, – добавляет он, рассмеявшись.

Больше всего Харриет хотелось бы подключиться к его рассказу и развивать историю дальше, представляя себе, что было бы, если бы Ева-Лена уснула на солнце, выпила банановый коктейль с перцем чили, побежала бы в номер и узрела на кровати асцидию, свёрнутую персоналом отеля из полотенца, чтобы сделать приятное своим постояльцам. Она знает, как Пол смеялся бы над её фантазиями, но сейчас не время этим заниматься. Он нужен ей, хочется попросить его вернуться домой, но она не в состоянии это произнести. Если она скажет ему о депрессии Эушена, о его забывчивости, свидетелем которой она стала по приезде в Лервикен, он будет волноваться, и это испортит ему весь отпуск.

Харриет закрывает глаза. Не знает, с чего начать.

– Что-то случилось? Куда ты делась? – спрашивает Пол.

Она откашливается.

– Ты видел новости?

– Что? Нет, мы катались в море, я был отрезан от мира в последние дни. Даже ни разу не глянул в телефон. Можешь себе это представить? Чувствую себя совсем другим человеком. – Пол внезапно замолкает. – Харриет, что случилось? Что-нибудь с папой? С ним всё в порядке?

Харриет набирается решимости.

– Случилось ужасное. Лауру Андерссон убили, а Дуглас находится в коме после тяжёлых побоев. – Голос её становится глубже, как бы сгущаясь, когда она это выговаривает.


Всё произошло так быстро, что она не успела как следует подумать обо всём, пока не заговорила с братом. Жестокое убийство было совершенно по соседству с теми местами, где они с Полом росли и проводили каждое лето. Это навсегда наложит свой отпечаток на жизнь там. Только теперь, во время разговора с Полом, она это осознала по-настоящему.

– Боже мой.

Тишина. Пол, всегда умевший вовремя дать достойный ответ, кажется, на мгновение потерял дар речи.

– Когда это случилось?

– В выходные. Её нашли мёртвой на ферме под трактором. Я была там в связи с моей новой работой. Пол, её казнили. – Харриет тут же пожалела, что произнесла это слово.

Она слышит дыхание Пола на другом конце провода.

– Это правда?

– Зарезали ножом, – продолжает Харриет. – Но сначала её избивали.

Она слышит, как Пол хватает ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу.

– О, чёрт возьми. Полный мрак. Это на самом деле правда?

– Да, – отвечает Харриет.

– В деревне, должно быть, полная неразбериха?

– Да, так и есть.

Но несмотря на убийство и хаотичность событий, первое, что она видит перед собой, когда вспоминает о минувших днях, – это Эушен.

– Ужас, я бы хотела, чтобы ты был здесь, на самом деле.

Пол снова молчит. Харриет жалеет о своих словах. Она совсем не хотела вызвать у брата чувство вины. Она откашливается.

– Ты, кстати, знаешь кого-нибудь в Лервикене по имени Лия?

Пол не отвечает.

– Блондинка, примерно моего возраста? Очень хорошенькая.

– Извини, я смотрю сайт газеты Aftonbladet и одновременно пытаюсь слушать тебя. Харриет, мне нужно это переварить. Это же просто мрак. В голове не укладывается. А почему ты спрашиваешь, не знаю ли я какую-то Лию?

– Я встретилась с этой женщиной, когда гуляла. Почему-то она мне кажется знакомой. Похоже, что она примерно нашего возраста, поэтому я подумала, что ты мог её знать. Я должна её найти, это очень важно.

– Нет, я не знаю никакой Лии, – отвечает в конце концов Пол. – А зачем она тебе нужна?

– О’кей, я скажу, но пообещай, что это останется между нами. Она мне позвонила, чтобы рассказать одну вещь, а потом исчезла. Я думаю, что она может знать что-то об убийстве. Она сказала то, что мы утаили. Я должна была бы привести её в участок. Но я встретилась с ней одна. Я слишком увлеклась, а надо было подумать сначала. И теперь я не могу исправить свою ошибку, если я её не найду, – начала было Харриет.

– Что она сказала? – прерывает Пол. – Почему она хотела с тобой встретиться?

Голос Пола звучит жёстко, и Харриет сбивается.

– Почему она хотела со мной встретиться? – Харриет сметает со стола крошку и облизывает палец, к которому прилипла начинка булочки. – Думаю, потому что разошёлся слух о том, что я работаю над этим делом. Ты же знаешь Ивонн и её умение разносить толки по всей округе.

Кажется, Пол фыркает в трубку.

– Да уж, как не знать, Ивонн кого угодно может утомить своими рассказами, даже надоедает, – говорит он.

– Кстати, ты знаешь, кто такой Кеннет Йонссон? Это ещё один свидетель.

Слова текут непрерывным потоком изо рта Харриет. Ей нужен её брат больше, чем когда-либо, ей надо поговорить с ним. Ему она может рассказать всё, что угодно. Ей становится почти физически больно, когда она осознаёт, насколько ей не хватает брата.

– Харриет, стоп, остановись, притормози чуток. Я за тобой не успеваю. О боже, я просто в шоке. Убийство. – Он снова замолкает. – Кеннет Йонссон, да, я знаю, кто это, он живёт наверху, где сдают дачи, его мама убирает у Нюманов. Но вот эта Лия, про которую ты спрашиваешь, понятия не имею, кто это. Я же не знаком со всеми, кто живёт в Лервикене.

Где-то за его спиной слышен резкий звук.

– Харри, Ева-Лена идёт. Она в плохом настроении. – Пол понижает голос. – Мне нужно идти. Ты же знаешь, как это бывает. Извини. Я позвоню потом, как только смогу.

В трубке всё стихло. Харриет сидит с телефоном в руке и не отрывает взгляда от чёрного экрана. Неужели ему так необходимо было уйти? Они давно не звонили друг другу, а теперь даже не успели закончить разговор. В Лервикене произошло убийство, а ему важнее не сердить Еву-Лену. Это ни в какие ворота не лезет. Она не может вспомнить ни одного разговора, чтобы Ева-Лена не вмешалась, так или иначе. Кажется, что они с братом не разговаривали уже сто лет.

Ей нужна ещё одна сигарета.

На заднем дворе холодно. Большая его часть находится в тени. Тепло заканчивающегося лета, которое ещё чувствовалось с утра, исчезло. Харриет пытается встать в ту часть двора, куда ещё недавно попадали солнечные лучи, но кажется, что солнце больше не греет. Погода быстро меняется в конце лета, сегодня солнце, а завтра осень. Она держит сигарету в одной руке, а в другой сжимает мобильный. Он начинает звонить, и она мгновенно подносит телефон к уху. Она надеется, что это перезванивает Пол.

– Привет, это Ребекка Робертссон, с четвёртого канала ТВ, TV4. Мне нужен кто-нибудь, кто может ответить на вопросы об убийстве в Лервикене. Ты этим занимаешься?

Харриет останавливается посреди затяжки. Откуда у ТВ4 её номер телефона?