Очень храбрый человек
Часть 16 из 107 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А имена подруг? – спросил Гамаш.
– Подруг? Нет. Зачем бы она стала рассказывать мне о них?
Все было так, как говорил Камерон. Трейси запер здесь свою жену, а поскольку возразить ему было некому, то он мог говорить о ней все, что взбредет ему в голову.
– Нам нужна марка, модель и номер регистрации ее машины, – сказал Камерон.
Трейси предоставил им эти сведения.
– Где вы были в субботу? – спросил Гамаш.
– Здесь, работал с моими горшками. Где же еще?
– Кто-нибудь вас видел?
– Вивьен видела. Можете у нее спросить, когда она вернется.
– А кроме вашей жены?
– Никто. Кто сюда придет?
«И в самом деле, кто?» – подумал Гамаш.
– Значит, в субботу вы никуда отсюда не уходили?
– Нет. Постойте-ка, я ездил в город, чтобы купить припасы. Нужно было съездить, пока дорога не превратилась в говно. Теперь по ней не проедешь. – Он внимательно посмотрел на них. – Но для вас это, видать, уже не новость.
– И все же, – заметила Клутье, – вы сказали, что ваша жена сумела выехать отсюда позднее в тот день.
Наступило молчание, все наблюдали за тем, как мозг Трейси буксует в грязи.
– Она смогла, а вы – нет? – гнула свое Клутье.
– Она выехала вечером, когда дорога снова схватилась.
Ему удалось найти объяснение, похожее на правду. После того как Трейси назвал им магазины, в которых он побывал, Гамаш спросил:
– Когда вы в последний раз видели жену?
– В субботу вечером, я уже говорил. Мы выпивали. Вивьен разозлилась и стала орать. Сказала, что ребенок не от меня. Я пошел в свою мастерскую, чтобы быть подальше от нее. Просыпаюсь утром, а ее уже нет.
Зазвонил телефон.
– Вы и отвечайте, – сказал Трейси.
Гамаш взял трубку и выслушал сообщение.
– Bon. Merci. – Он отключился. – У нас есть ордер.
Глава девятая
Как и повсюду в доме, в спальне царил кавардак. Кровать не застелена, простыни грязные. На полу рядом с кроватью полупустая бутылка пива. Пепельница, переполненная окурками.
На прикроватном столике лежала небольшая заначка марихуаны. И папиросная бумага.
– Ваша? – спросил Гамаш у Трейси.
– Ее.
Гамаш кивнул, запоминая, но не принимая на веру.
Часы с радиоприемником показывали 12:00.
Гамаш встал посреди комнаты и повернулся вокруг себя. Одежда лежала на полу, куда ее бросили. Носки, нижнее белье, свитера, джинсы. И не одна смена – накопилось за несколько дней.
Один из агентов просматривал стенные шкафы, ящики комода, фотографировал, составлял список всего, что нашлось.
Трудно было сказать, исчезло что-то или нет.
Гамаш спросил Трейси об одежде. Это вся его? Или здесь есть и вещи Вивьен?
– Все мое.
В шкафу Вивьен вся одежда висела на плечиках. В ее ящиках царил некоторый беспорядок, нижнее белье, водолазки и джинсы лежали вперемешку. Но ее вещи хотя бы не валялись на полу.
На комоде лежала бижутерия. Недорогие вещицы. Яркие. Объемные. И никаких фотографий.
Возможно, фотографии Вивьен забрала с собой.
Гамаш надеялся, что так оно и есть.
– Все чемоданы на месте? – спросил Гамаш.
– Чемоданы? У нас нет чемоданов. Зачем они нам?
Гамаш кивнул. Уже одно это было довольно красноречивым. И вызывало мурашки на коже.
В ванной Гамаш увидел зубную щетку.
– Ее? – спросил он.
– Нет. Это моя. Вот ее.
Трейси показал на другую щетку в держателе. Щетина была сношена почти до предела.
Может быть, она купила новую, подумал Гамаш.
Он надеялся, что так оно и есть.
Криминалисты забрали обе зубные щетки. Для теста ДНК.
Гамаш открыл дверцу аптечки. Ничего необычного Никаких рецептурных лекарств, одни противопростудные и мази. Никаких пустот на узких полочках. Ничто не указывает на отсутствие чего-либо.
Он вышел из ванной и прошелся по комнатам. Трейси следовал за ним, как тень.
Приехали другие полицейские и начали обыскивать строения во дворе.
– Никаких признаков Вивьен Годен, шеф, – сообщила агент Клутье, обнаружив Гамаша в гостиной, где он стоял на коленях перед диваном. – Но они нашли кое-что рядом с кухней.
– Я сейчас подойду, merci. – Гамаш достал ручку и отодвинул в сторону упаковку от картофельных чипсов. Потом поднялся и подозвал криминалиста. – Проверьте это, пожалуйста.
Он отошел в сторону и повернулся к Трейси:
– Кажется, это кровь?
– Возможно. Может, ее. Может, моя. Кто знает?
– Мы узнаем, и скоро. Что тут случилось?
– Я вам говорил. Мы с ней схватились.
– Вы ее ударили?
– А она ударила меня. В долгу не осталась. Слушайте, я знаю, вы думаете, будто я сделал с ней что-то, но я ничего не делал. Я оставил ее здесь. – Он показал на диван. – Живой.
– Осмотрите тщательно остальную часть комнаты, – велел Гамаш криминалистам.
Не отреагировав на слова Трейси, он последовал за агентом Клутье в кухню и далее через дверь, за которой могла бы находиться кладовая. Но за дверью оказалось помещение, которое прежде служило отхожим местом. Или свинарником. Или курятником. В стене этой пристройки была сделана дверь, соединявшая ее с главным домом.
Гамаш остановился в дверях, готовя себя. Ясно, что тела внутри не было. О такой находке ему сообщили бы сразу. Да и местом преступления это помещение не выглядело. Об этом ему тоже было бы доложено.
Но ему показалось, что здесь могли происходить нехорошие вещи. С животными. Или людьми.
Он вошел.
В первую очередь его поразила необычная жара.
Работающие здесь агенты нещадно потели, и им приходилось следить за тем, чтобы капли пота не падали со лба, искажая криминологическую картину. Увидев Гамаша, они выпрямились и начали отдавать честь. Но он движением руки остановил их и предложил продолжать работу.
Потом огляделся вокруг.