Очень храбрый человек

Жан Ги сбросил ноги со стола и подался вперед.

– Им нужна помощь в укреплении берега мешками с песком, – сказала Анни. – И все же насколько там может быть опасно? Это ведь Белла-Белла, а не Святой Лаврентий или могучая Миссисипи. Худшее, что может случиться, это вода в подвале, правда? Там никогда раньше не затопляло.

Бовуар подошел к окну.

Много чего не случалось раньше. А потом вдруг раз – и случилось. Всего один раз. Убийство, например. Человека можно убить только раз. Вполне достаточно.

Да, если чего-то раньше не происходило, это не гарантия, что оно не может произойти. Или не произойдет.

И Анни была обеспокоена. Иначе она бы ни за что не позвонила и не попросила его съездить туда.

Закончив разговор, Бовуар продолжал смотреть в окно. Анни упомянула реку Святого Лаврентия. Если даже Белла-Белла выходит из берегов, то что говорить о могучей реке, которая охватывает остров Монреаль?

За небоскребами виднелась река, все еще схваченная льдом. Бовуар вздохнул с невольным облегчением. Да, это было бы проблемой…

Но потом он пригляделся внимательнее и, когда его глаза приспособились, увидел трещины во льду. И длинные тени. Глыбы льда пробивали себе путь вниз и вверх. Огромные обломки скапливались, и, если в скором времени чего-нибудь не случится, Святой Лаврентий тоже выйдет из берегов. И не просто выйдет. Сила напора может сокрушить пилоны, на которых стоят мосты.

Бовуар схватил телефон. В ожидании ответа от старшего суперинтенданта Туссен он снова подумал о Париже. Где сейчас цвели цветы.

Где будет жить его маленькая растущая семья. Жить в мире.





Глава седьмая




Ужасно! Отвратительное позерство #МорроуОтстой

Переоценена. Таланта ноль #МорроуОтстой

Сплошное дерьмо #МорроуОтстой

Запереть его #ГамашАтстой



Ослики прореагировали первыми.

Они свернули в поле и двинулись дальше. К забору. Один или два заревели.

Карл Трейси вышел из сарая и встал в дверях, наблюдая за тремя покрытыми грязью фигурами, топающими по дорожке.

Они выглядели как персонажи из фильма ужасов. Големы, идущие к нему.

Трейси протянул руку и нащупал рукоятку вил.



Гамаш поднял сжатую в кулак руку, давая им знак остановиться.

Камерон, знакомый с безмолвными боевыми жестами, остановился.

Клутье пошла дальше.

– Агент Клутье.

Когда она повернулась, Гамаш кивнул, показывая вперед, и тогда она увидела.

В открытых дверях сарая стоял человек, словно пришедший из фильма ужасов.

Он был растрепанный. Грязный. С вилами в руках.



Трейси внимательно следил за ними. Мужчины были крупные. Растрепанные. Грязные. Женщина – маленькая и грязная.

Он покрепче ухватил рукоятку вил.




– Месье Трейси?

– Что вам надо? – прокричал он по-английски.

Гамаш поднял руки, показывая, что он без оружия, и пошел дальше. Камерон инстинктивно попытался присоединиться к нему, но Гамаш еще раз дал ему знак остановиться.

Стоять. Но в состоянии готовности.

Старший инспектор сделал несколько шагов в сторону Трейси. Ему оставалось еще шагов пятнадцать, после чего они окажутся лицом к лицу, но уже и с этого расстояния он почувствовал запах перегара.

– Мы полицейские… – начал Гамаш по-английски.

– Убирайтесь с моей земли.

– Меня зовут старший инспектор Арман Гамаш. Со мной агент Клутье. А это…

– Я знаю, кто это. – Теперь, когда расстояние между ними сократилось, Трейси узнал человека, который недавно угрожал его избить. – Пусть убирается к чертям с моей земли.

Он поднял вилы и направил их на Камерона. Потом сделал короткое колющее движение. Жест был бесполезный, почти комический.

Но Гамаш не улыбался. Держа руки по швам, он приблизился к Трейси еще на несколько шагов.

Карлу Трейси было лет тридцать пять. Мужчина чуть ниже и чуть легче Гамаша. Но если Гамаш был крепок, то Трейси не отличался физической силой. Когда он демонстрировал колющее движение, все его тело сотрясалось.

И все же Гамаш знал, что никого нельзя недооценивать. Особенно если у него в руках вилы.

Он остановился.

– Мы бы хотели поговорить с вашей женой. Вивьен Годен. Она здесь?

– Нет. Я уже сказал копам, что она уехала.

– И с тех пор вы не имели от нее известий? Она не звонила?

– Нет.

Звонил только ее психованный папаша. Каждый час звонил. Даже ночью. Угрожал. Но он не станет говорить им об этом.

Трейси заметил, что Камерон расстегнул куртку. Чтобы показать пистолет на ремне.

Черт.

Но Камерон стоял в отдалении, а этот, главный, не демонстрировал никакого оружия. Напротив, он пытался убаюкать Трейси, погрузить его в некий транс. Так тихо и спокойно звучал его голос.

Когда Гамаш сделал к нему следующий шаг, Трейси тоже шагнул вперед и выставил перед собой вилы:

– Стойте, где стоите.

Острые зубья находились всего в каком-то футе от лица Гамаша. Но он не дрогнул. Нет, он смотрел мимо зубьев. Прямо в глаза противнику.

Трейси не без тревоги отметил, что в этом взгляде не было злобы. Не было угрозы. Определенно не было и испуга. Он был задумчивым.

Трейси знал, как справляться со злостью, яростью, насилием. Но то, что он видел, сбивало его с толку. Вызывало недоумение. И немного пугало.

Гамаш, стоя на расстоянии вил от Трейси, видел его налитые кровью глаза. Чувствовал хаос в его голове.

– Сейчас я вытащу из кармана полицейское удостоверение. – Не сводя внимательных глаз с Трейси, Гамаш сделал то, о чем говорил.

Ноздри Трейси раздувались с каждым вдохом. Он жаждал броситься в атаку. И бросился бы, если бы не Камерон. И его угроза избить Трейси. А Трейси, конечно, знал, что это не пустая угроза.

Если у Гамаша не было заряженного оружия, то у него был Камерон. Биологическое оружие.

Гамаш вытащил удостоверение и протянул его Трейси, который вытянул шею и прочел:

– Тут написано, что вы старший суперинтендант.

– Мое новое удостоверение еще не готово.

– Значит, вы были большим начальником, а теперь – нет?

Трейси оказался более адекватным, чем поначалу посчитал Гамаш. Убрав удостоверение в карман, старший инспектор пожал плечами и улыбнулся:

– Запорол одно дело. Такое случается.