Очаровательная мстительница

Интересно, если подкинуть Фараонше приманку в виде ее последнего врага, как быстро она забудет о том, что решила поиграть в респектабельную мадам? Забросит любовника и дочь и, будто волк, почуявший запах крови, ринется хватать добычу?

А вот мы и посмотрим, вот и посмотрим.

Олег Рогов потер сухие ладони, осторожно придвинул к себе ноутбук, стараясь не глядеть на снимки, свернул их и открыл другую папку – с информацией, за которую Фараонша готова была бы продать душу. Если, конечно, предположить, что эта душа у нее в принципе есть.





Глава 3




– Я твой паспорт в кабинет отнесла. Кадровичка попозже придет, оформит тебя. У нас зарплата белая, мы закон не нарушаем.

– Ладно.

Ирка, старшая смены, поправила узорчатую скатерть на низком столе, взбила валявшиеся на диванчике подушки с восточным узором. Кивнула Оле:

– Пыль протри вон там.

И пока Оля пушистой щеткой смахивала невидимые соринки со свешивавшихся с потолка разноцветных плафонов, просочилась между столиками к большому, во всю стену, окну, нырнула под тяжелую вышитую занавеску и прилипла носом к стеклу. Оля, приподнявшись на цыпочки, орудовала щеткой, чутко прислушиваясь к происходящему за стенами «Чайханы».

Ресторан находился в центре Москвы, и даже в такой ранний час в зале, несмотря на толстые стены, стоял приглушенный гул трафика. Но вот стало слышно, как из общей массы звуков выделился рокот мотора приближавшегося автомобиля. Это значит, на парковку ресторана въезжала машина. Ирка тем временем пискнула, выскочила из-за занавески и припустила к выходу из обеденного зала.

– Ты куда? – окликнула ее Оля.

– Порох приехал, – ответила та, обернувшись на бегу. – Он отдельный кабинет на утро заказывал.

– Мм… А кто это такой? Какая-то важная птица? – спросила Оля.

Ирка остановилась, досадуя на неосведомленность новой официантки, из-за которой теперь вынуждена была задержаться.

– Ну, Порох, – нетерпеливо объяснила она. – Прохоров… Вячеслав, кажется. Авторитет, сечешь? Бабок немерено. И не жадный, чаевые всегда дает – офигеешь. Побегу быстрее обслужить, а то Элька перехватит.

– Стой! – негромко бросила ей вслед Оля, но Ирка уже выскочила в коридор.

Оля проработала тут всего два дня, еще даже оформиться в штат не успела. Собственно, в те времена с этим не спешили – работай пока, а документы как-нибудь потом донесешь. Но Ирка, тоже официантка, успела ей чем-то приглянуться. То ли живостью характера, незлобивостью и способностью никогда не унывать, то ли тем, что копной курчавых каштановых волос и быстрыми темными глазами напоминала Машку. Бедную Машку, которой не было в живых уже полтора года.

И сейчас Оля, повинуясь порыву, вылетела из зала вслед за ней, нагнала Ирку в коридоре и ухватила за руку.

– Стой!

– Ты что? – обернулась та. – Дура, говорят тебе, чаевые!..

Оля, не слушая, толкнула ее в сторону, поволокла к кухне. У входа уже зашумели. Раздался веселый, такой знакомый ей голос:

– А что это нас не встречает никто?

Ирка попыталась вывернуться, и Оля, сделав ногой подсечку, повалила ее на пол и сама рухнула сверху.

И в ту же секунду со стороны входа в ресторан прогремел взрыв. Грохнуло так, что в ушах сначала зазвенело, а затем повисла ватная тишина, сквозь которую, как сквозь толщу воды, слабо доносились приглушенные звуки. Дрогнули, будто подпрыгнули, толстые каменные стены, задребезжали выбитые волной оконные стекла. С потолка посыпалась штукатурка, тяжело упал прямо рядом с распростертыми на полу Олей и Иркой обломок деревянного карниза. Все вокруг заволокло серой бетонной пылью. И только слышно было, как будто вдалеке визжат работники кухни и другие официантки.

Оля, оглушенная взрывом, откатилась в сторону. Ирка, приподнявшись с пола, обалдело таращилась на нее и беззвучно шевелила губами. «Наверно, спрашивает что-то, а я не слышу», – сообразила Оля. «Что это?» – прочитала она по губам. И, не различая собственного голоса, ответила:

– Взорвали твоего Пороха.

– А ты? Откуда ты знала?.. – прорвался сквозь вату в ушах тонкий Иркин голос. И Оля, усмехнувшись, бросила:

– Интуиция. Кликуха его мне не понравилась – опасная.

Она перекатилась на живот. Сначала поднялась на четвереньки, осторожно помотала головой. Нужно было спешить. Еще пара минут, и на улице раздастся вой сирен. Работники очухаются, начнут звонить ментам, разбираться…

Оля, держась за стену, нетвердо поднялась. Замусоренный пол уходил из-под ног, вздымался волнами. Оставив позади хватающую ртом воздух Ирку, она устремилась туда, где прогремел взрыв. В самый его эпицентр, в помещение у входа в ресторан, где некогда располагался гардероб и откуда сейчас валили клубы дыма и поднятой пыли.

В чаду и копоти невозможно было почти ничего разглядеть. Оля сорвала с головы форменную тюбетейку, прикрыла ею рот и нос. Кашляя, отплевываясь от мелкого мусора, пригнулась, снова опустилась на четвереньки. Вот оно – развороченное тело «дяди Славы». Вывернутая под неестественным углом нога, окровавленный осколок кости, торчащий из продранного рукава пиджака, то, что осталось от узкого носатого лица с глубокими складками возле рта. «Это тебе за Машку, урод! И за меня… За любимую доченьку твоего дорогого друга Фараона, которую ты решил ограбить и кинуть».

Чуть ближе к коридору, ведущему в обеденный зал, – его новый телохранитель и шофер. Гора мышц, увенчанная бритой головой. «Прости, ничего личного! Но ты знал, на что идешь, когда нанимался на работу к Пороху». Впрочем, этого, кажется, зацепило меньше, возможно, он был еще жив, просто контужен.

Оля шарила руками по полу, пытаясь в обломках разлетевшейся мебели, в осколках выбитого стекла и мусоре отыскать то, что ей было нужно. Счет шел на минуты. Еще мгновение – и нагрянет милиция.

Наконец ее пальцы наткнулись на гладкую прохладную поверхность. Оля нащупала маленькую ручку, рванула на себя. Тело Пороха дернулось, навалилось на нее. И Оля, отплевываясь от тошнотворного запаха крови и обожженной плоти, выдернула из-под него аккуратный черный дипломат.


И в ту же секунду из клубов дыма и пыли возникла физиономия Витька.

– Нашла?

– Да, – коротко отозвалась она, сунула ему дипломат и скомандовала: – Вали, быстро.

– А ты? – сдвинув русые брови, спросил тот.

И она бы рванула вместе с ним, если бы не чертов паспорт. Кто бы там смог в деталях описать официантку, проработавшую всего два дня? Но сегодня с утра Ирка прицепилась – давай документы, нужно отдать на оформление. И Оля, зная, что с минуты на минуту все начнется, не решилась возражать и тем самым привлекать к себе излишнее внимание. Теперь паспорт лежал где-то там, в отделе кадров, будто специально в подарок ментам, которые будут расследовать дело.

– Я следом. Не ждите, встретимся на хате.



Витек исчез, а сама Оля сбежать не успела. Пока забегала в отдел кадров, пока рылась на заваленном бумагами столе, пока прятала найденный паспорт во внутренний карман, в поврежденное взрывом здание «Чайханы» нагрянула милиция. Выход перекрыли, помещение у входа, где сработало взрывное устройство, заняли оперативники. Оля слышала, как один из них, вертя в обтянутых резиновыми перчатками пальцах осколки взрывчатки, протянул:

– Профессионал работал.

И усмехнулась про себя: «Ты даже не представляешь какой».

В обеденном зале разместились следователи, вызывали всех членов персонала по одному и допрашивали. И Оля все отчетливее понимала – ей не уйти. Она новенькая, устроилась всего два дня назад. К тому же мгновенно всплывет ее судимость и то, что ее выпустили по УДО. Ее сразу же возьмут в разработку. Тем более как только выяснится, что прошлое дело, по которому она проходила, тоже было связано с Порохом.

В памяти всплыла постная рожа того психа. Как там его звали? Олег Рогов? Он еще утверждал, будто она должна помнить его по сборной. Вот только Оля его совершенно не помнила, мало ли их было, не обезображенных интеллектом тестостероновых кретинов, пытавшихся подкатить к девчонке. И что им от нее было надо? Его же, однако, крепко зацепило, раз он чуть ли не жизненной целью выбрал поквитаться с ней. Оля искренне не могла понять, чего он так к ней прицепился. Подумаешь, врезала пару раз, что здесь такого? Почему же он не может ее забыть? И только недавно ей вдруг пришла в голову странная мысль: а что, если я красивая? По-настоящему красивая, такая, что западет в душу, и нет спасения. Собственное отражение в зеркале, впрочем, эту мысль отметало. Оля, как все дети, выросшие в нелюбви, не могла объективно оценить свою внешность и считала себя совершенно обычной, ничем не примечательной простушкой.

Как бы там ни было, Олеженька Рогов за эти полтора года, что она отдыхала в колонии для несовершеннолетних, наверняка не бил баклуши. По нему сразу видно, что мальчик старательный до маниакальности. Уже, наверное, до следователя дослужился. Не дай бог прознает про ее дело, вцепится, как пиявка. И уж он-то все выкопает, он еще и застреленного на охоте Рябого на нее повесит.

Оля свернула в закуток за кухней, сунулась в подсобку. Ведра, швабры, бутылки с чистящим средством… Может, тут пересидеть? Нет, не выйдет, найдут… И в этот момент кто-то тихонько окликнул ее сзади:

– Эй!

Обернувшись, она увидела Ирку. Та выглядывала из-за соседней неприметной двери и делала Оле какие-то замысловатые знаки. Оглядевшись по сторонам, Оля шмыгнула за ней.

– Что тебе?

– Здесь проход. И дверь есть на задний двор, к мусорным бакам. Если выскочишь незаметно, можно дворами уйти.

– Что ж до сих пор никто не выскочил? – с подозрением спросила Оля.

– А ключи только у меня есть, – хвастливо заявила Ирка. – Никто ж не хотел брать на себя почетную обязанность мусор выносить. А я знала, что мне эта помоечная повинность однажды пригодится, – она рассмеялась и добавила серьезно: – К тому же остальным-то бояться нечего.

– А мне есть чего? – подняла бровь Оля.

– А у тебя, – Ирка подмигнула ей, – интуиция.

Она прошла вперед по коридору, осторожно, чтобы не шуметь, провернула ключ в замочной скважине, и дверь на задний двор, тихонько скрипнув, приоткрылась.

– Давай беги, – кивнула на образовавшуюся щель Ирка. – И спасибо!

Должно быть, воображение у девушки было богатое, и она хорошо представила себе, как лежала бы сейчас, бездыханная, с оторванными конечностями и раздробленным черепом рядом с Порохом, если бы Оля, поддавшись порыву, не остановила ее в коридоре и не отволокла от места, где через несколько секунд сработало взрывное устройство.

Оля толкнула дверь и уже на пороге обернулась.

– Если тебя спросят, где новенькая официантка, что ты ответишь?

Ирка состроила невинную улыбочку и сладким голосом отозвалась:

– Правду, чистую правду! Скажу, что эта ленивая сучка два дня отработала, а на третий не вышла – не понравилось ей у нас. И как же ее звали… – Она наморщила круглый лоб и картинно возвела глаза к потолку. – Надя, кажется? Комарова? Да, точно!

Ольга негромко рассмеялась и отозвалась:

– Феноменальная память!

Та самая интуиция, над которой иронизировала ее коллега, подсказывала ей, что, если на это дело действительно каким-то образом выйдет Рогов, он «разглядит» ее приметы, даже если Ирка наделит мифическую Надю Комарову низким ростом, тридцатью килограммами лишнего веса и волосами цвета воронова крыла, а остальной персонал «Чайханы» это подтвердит. Ну да, можно и подстраховаться, вдруг сработает.

Дверь черного хода, тихо чавкнув, закрылась за ней, в замке провернулся ключ, и Оля, пригнувшись, перебежала узкий открытый участок двора, присела за вонючим мусорным баком, огляделась. Через двор, тряся объемистым пузом, бежал по направлению к зданию ресторана милиционер. В последний раз затянулся сигаретой, стрельнул бычком в направлении мусорки, едва не попав в Олю, и, не заметив ее, потрусил в обход здания, к дверям.

Оля, переведя дыхание, высунулась из-за бака и юрко скользнула прочь. Перемахнула через низкую символическую ограду, отделявшую ресторанный дворик от улицы, и бросилась в переулок. На ходу содрала с себя узорчатую этническую рубаху – ресторанную униформу, под которую нарочно надела черную водолазку. Шаровары, правда, пришлось оставить, ну да ладно, сделаем вид, что так модно.

В подворотне две бабки – одна с матерчатой сумкой на колесиках, другая в шляпке, с напомаженными губами, – охая, обсуждали прогремевший по соседству взрыв.

– Наверно, духовка взорвалась, – твердила одна. – Эти богачи сами деньги гребут, а на всем экономят. Откупились от пожарной инспекции – и ладно.

– Не говорите глупостей, милочка, – возражала та, что в шляпке. – Это наверняка теракт. Чеченцы!